По принципам гордости | в процессе редактирования |

Музыка к главе VIDA NOTURNA От F3RZXID, K3YMXNE, IZXM

***

Челюсть подрагивала. Он не мог перестать дрожать. Пальцы предательски дёргались, когда подносили сигарету к губам.

Чёрт. Блядская бездна.

Он ненавидел до мозга костей эту комнату. Ту, где сейчас жила Лукреция. В ней висел портрет Серота. Намертво. Только снеси стену—и избавишься.

Раньше эта комната принадлежала Лео. Но он удачненько из неё слинял. Просто не мог просыпаться и смотреть отцу в глаза. Он хотел изуродовать портрет. Порвать полотно ножом, или закрасить его чёрной краской. Но сколько бы попыток он не предпринял, рука не поднималась.

Он ненавидел его. Но любил сильнее.

Лео всегда считал, что он любит родителей одинаково. Но когда мама умерла.. когда он убил её.. Лео пересчитал. Приоритеты поменялись. Отец стал монстром в его глазах, хоть ничего и не поменялось.

Лео потушил сигарету об стену. Чёрная горелая точка образовалась рядом с портретной рамой.

Возможно. Да, конечно, он сделал это нарочно—поселил Лукрецию именно в эту комнату. Что он этим хотел показать?

О, наверное, план был таков: ангелочку надоест картина, и она найдёт способ избавится от неё. Лео бы не смог. У неё же развязаны для этого руки.

Лео усмехнулся, щуря глаза на отца.

Ладно, на самом деле плана не было. Но, было бы замечательно, если бы детка сошла с ума, пытаясь сорвать картину со стены. Не выдержала бы, не смогла бы здесь ночевать и отправилась прямиком в его покои в нагретое для неё местечко..

Ему хотелось рассмеяться мыслям. Возможно, портрет не напрягал её от слова совсем. Даже обидно, если это не доставляло ей дискомфорта.

Её нет уже сорок восемь минут.

После той шутки со стрельбой она, холодная от ужаса и страха, вырвалась из его рук, бросившись к дворцу. Лео видел по белому гравию кровавые следы, но не мог ужаснуться этому, потому что всю его грудь заполняло эйфорическое тепло. Он сказал, что любит её.. было ли это так?

Губы искривила усмешка.

Конечно нет.

Это намного больше чем любовь, ангелочек.

Иначе бы он не хотел повторить это снова и снова. Её страх. Дрожащее тельце и такой жуткий крик в его плечо. Он был готов поклясться, что она пережила бы выстрел в лоб, но не эти слова.

Чёрт. Он никогда не видел такого страха. Он был и животным, и человечным сразу. Одухотворённый.

Детка идеальна. В любых проявлениях своих эмоций.

Её нет сорок девять минут.

Она не возвращается в свою комнату. Где она сейчас? В ночном платье, босая, с изрезанными камнями ступнями. Она, наверное, еле перебирает ноги.

Лео удачненько бы поймал её в коридоре, прижав к стенке. Она бы сопротивлялась, а он бы не был мягок. Сделал бы всё в холодном каменном углу. Добивая её в блядскую хламину. Хорошее завершение дня, м, детка?

Для меня точно да. А ты смиришься. Ты обязательно смиришься, ангелочек.

Лео сжал кулаки, жмуря глаз и прикидывая эту ситуацию в голове. Он не был в восторге от мысли, что Гарсиа даст слабину и потрескается по швам своей гордости так быстро.

Пятьдесят. Её нет. Грёбаная идиотка, тебя нет пятьдесят блядских минут.

Ещё одна сигарета зажата в зубах. Ладно.

Он принялся расхаживать по комнате. Остановился у столика, рассматривая её расчёску. В ящиках какие-то масла, тканьевый мешочек с травой. Он принюхался, кривя губы в усмешке. Обнаружил такой же мешочек и под подушкой.

Он узнает позже, для чего они нужны. Наверное, детка плохо спит. Конечно, ведь меня нет рядом. Так обидно, да?

Точно нет.

Лео распахнул дверцы шкафа. Должно быть стыдно? Неловко?

-Так, так, так..-губы расплылись в умилении,-Детка, а это что?-он подцепил пальцем грязные бинты. Кровь засохла и была почти чёрной.

Он испытывал в этом что-то невероятно интимное. Находил даже красивым.

Прелесть.

Стеклянный бутылёк стоит, распыляя на вещи благоговейный аромат. Жасмин. Он мазнул маслом по руке, приложив её к лицу.

Чёрт.

Если бы смерть имела запах, то она бы пахла жасмином. Не гнилой землёй, а именно этим самым нежным ароматом, так называемых ангелов. Ароматом весны—ароматом зарождения жизни.

Кстати, что о зарождении жизни. Лео представил себя отцом маленьких бегающих под ногами отпрысков. Лукреция в белом платье держит на руках светловолосого мальчишку, который дёргает её чёрный локон. Она нежно смеётся, гладя его по макушке.

Прелесть. Какая же прелесть!

Параллельно с мыслями он раздвинул вещи руками, не зная что конкретно ищет. Было бы неплохо, обнаружив он там личный дневник или что-то сокровенное.

Ладно, это была откровенная глупость. Бессмысленная фантазия, которой не суждено существовать не в каком из миров.  Лукреция и дети? Лео подавил смех, разглядывая её вещи. Картина была бы совершенно другой: детка бы не надела белого, она восседала бы в своём парадном — фиолетово-чёрном. Никакого птенчика на руках, но если бы он и существовал, что мало вероятно, то ангелочек пнула бы под зад собственное отродье, прикрикнув что тот — это её недоразвитая копия, только без прав на собственное мнение. Ну разве не семейная идиллия?

Лео заулыбался во все зубы. Да, дети не так уж и нужны. Если малышка не захочет, так тому и быть.

На пальце оказались поддеты её трусы, которые он быстро смахнул в сторону, не распознав в темноте, что это. Затем дёрнул головой обратно. Что, что? Вернулся туда же, сжимая тонкую ткань в кулаке. Ну, это можно считать сокровенным? Более чем.

Он сунул их в задний карман брюк, принявшись рассматривать ожерелья в строгих чёрных футлярах. Детка любила шик. Это было понятно всем. Что было такого, скрытого от всех глаз и доступное только ему? Он осмотрелся.

Пятьдесят четыре минуты.

Она не вернётся.

Ляжет с Мили, всхлипывая и успокаиваясь от ужаса перед не свершившейся кончиной.

Мили.

Не-е-т..

Лео не хотел даже поднимать эту тему в мыслях. Даже произносить про себя эти две мелодичные буквы, стелющиеся по языку в мягком и коротком Ми..

Его сестра не по крови.

Появилась свойственная тяжесть в груди, как только он вспомнил низкую тонкую фигурку. Её лицо было размыто в воспоминаниях. Она была призраком, играющем в его жизни, наверное, одну из ключевых ролей. Повлиявшую, как никто другой.

Лео вышел на балкон, докуривая сигарету. Никотин бил по лёгким, обжигая горечью. Горечью мыслей. Мимолётных картинок из прошлого.

Как Мили жмётся к нему, рыдая и что-то умоляя его не делать. Воспоминания становятся чётче. И Лео видит, что и светловолосый мальчишка обнимает её в ответ. И так же плачет. Они дети. Конечно, они дети. Слёзы это не конец света.

Сигарета истлевает между пальцев. Новая. Голова уже болит, но этого мало. Хочется накуриться до рвоты. Убрать это инородное чувство.

Блять.

Он постучал указательным пальцем по перилам балкона, всматриваясь в гладь Агнест вдалеке. Ну нет. Об Эмилии он подумает в другой раз. Точно не сегодня, когда в мыслях одна лишь детка, и точно не сейчас, когда пах неприятно пульсирует. Слишком грязно, чтобы вплетать в это Мили.

Лео хмыкнул, выбрасывая окурок с балкона.

Нет, он не будет вспоминать. Не сейчас.

В мыслях мелькнул образ рыжего мужчины.

Утром он отдал приказ убить лже-посла Гловании, которого сам же нанял. От него избавились тихо. Без шума. Глования и не в курсе, что Флорессо получал от них приглашение на поле боя.

Детка думает, что играет против Вельхома, когда настоящий враг стоит за спиной. Враг, чьей поддержкой она так жаждет заручиться. Объединить страны..

Она уже продала себя. Бесплатно. Ведь Лео ничего не стоит подделать ещё одно письмо, объявляя о том, что Глования отступает. Заключает мир без боя. Но на детке уже наручники, приковывающие её запястье к Лео. Как же всё чудесно складывалось.

И она всегда будет рядом. Если когда нибудь узнает, что всё это было обманом и наглой манипуляцией, она возненавидит его ещё сильнее. А возможно ли сильнее, чем сейчас? Она готовится унизительно задушить гордость. Это многого ей стоит.

Лео облизнул губы, слизывая вишневую горечь.

Часы пробили час ночи. И детка не планировала возвращаться в постель. Какая жалость.

Что ж, тогда он не разочарует её хотя бы в том, что оставит ей подарок. Напоминание. Хотя, пусть это будет извинением.

О да, мне ужасно жаль, ангелочек.

Он пошарил по карманам и выудил фотографию. Как же пресса прекрасно постаралась. Отличный кадр. Прелесть.

Лео бы хотел разрисовать стены своей комнаты бесконечным количеством этого изображения. Что, собственно, мешает это сделать?

Он хмыкнул, кладя фотографию, размером не больше ладони, под её подушку.

Сюрприз, детка.

Лео вздохнул, разворачиваясь к двери. Сердце чертыхнулось, когда в проёме застыла фигура. Такая тоненькая и белая тень с хаосом на голове.

Сначала он ощутил что-то вроде ужаса. Ужаса? Да, просто кошмарного. Это же галлюцинации? Лео, вероятно, слишком накурился, плюсом падал восхитительный порошочек, который ударил в мозг ещё тогда, когда в одной его руке оказался револьвер, а в другой—Гарсиа. Ну да, конечно, это просто тень. Чего тогда она стоит?

—Исчезни.—его голос был спокоен, но пальцы подрагивали от страха. Страха, что силуэт и в правду рассеится по воздуху.

Что его безумие дошло до такого.

Ты выгнула бровь, но не двинулась. Ты пришла в свою комнату.. это же твоя комната? Да, портрет Серота всё так же осуждающе косится. С хрена ли «исчезни»? Ты повела плечом, приглядываясь к тени застывшей в нескольких шагах.

Это что-то определённо новенькое. Настойка Мили сработала на ура. Поджилки не тряслись после того неудачного опыта со стрельбой. Честно, детали того, что было несколько часов назад, растворялись. Так плавно, что ты не успевала отследить, был ли этот эпизод вообще в твоей жизни.

Чёрт, меня вштырило. Очень и очень сильно. Виски не болят. Запястья не ноют от содранной с язв кожи. Кончики пальцев покалывает. Приятно.

Тень напротив задвигалась. Куда, блять, задвигалась?

—Я сказал, исчезни!

Твои плечи обхватили, сжимая слишком крепко. Слишком, но ты не дёрнулась. Даже не вздрогнула. Всё звуки сливались в приятное приглушённое эхо.

—Пошёл ты нахрен..—мягко сорвалось с губ, и ты засмеялась тому, как голос завибрировал на кончике языка.

Лео осёкся. Отпрянул на расстояние вытянутых рук, всё ещё сжимая холодные, костлявые, угловатые плечи. Живая? В смысле, конечно живая, но какого чёрта настоящая?

—Ты. Ты тоже видишь меня?—полушёпотом спросил он, будто боялся осуждения.

Ты скривилась. О, конечно ты видела. Слишком чётко для галлюцинаций. Слишком знакомое лицо застыло напротив твоего со смесью подозрения и ужаса. Ты сглотнула, поведя плечом в сторону, чтобы высвободиться.

—Вижу, придурок, отвали, пожалуйста..—ты глухо застонала, пытаясь отделаться от рук на своих плечах.

—О..—это всё, на что его хватило, потому что он всеми способами переворачивал эту ситуацию в голове.

Он исключил все изощрённые варианты, которыми хотел бы убить её. Просто, не сейчас..

Что-то затрепыхалось в Лео так яростно и сильно, что он просто не сумел сдержать губы, которые расплылись в стороны в кривой ухмылке. Рука инстинктивно передвинулась с холодного плеча вверх по изгибу и достигая шеи. Горячей. Пульсирующей. Шеи.

Чёрт, чёрт, чёрт..

Под большим пальцем он почувствовал умеренный пульс и то, как девушка сглотнула. Тяжело так сглотнула, облизывая нижнюю губу.

—Давай-ка кое-что уясним, ангелочек.—улыбка не спадала с его лица. Он мог поклясться, что этот момент один из самых лучших в его грёбанной жизни. Ладно, сейчас он даже отдавал этому моменту первое место в своём воображаемом списке.—Ты под чем-то?

Ты округлила глаза, вновь сглатывая сладкую после приёма той-самой-настойки слюну. Что значит «под чем-то»? Конечно, нет. Да! Наверное. Честно, я не помню..

—Ни черта.

—Ты врёшь.—заключил он довольно.

Сердце ломало рёбра, а пальцы, сжимающие пульсирующую шею, кололо от странного чувства.

Это перерождалось в что-то более болезненное, чем было задумано изначально. Годами ранее. Влюблённости никогда и не было, было увлечение. Был интерес. Слишком живой. Слишком.. одержимый.

И это давало силы. Даже намного больше. Это буквально заставляло жить. На секунду он серьёзно осознал всю абсурдность: исчезни со света ангелочек, и ему не зачем будет здесь находиться.

Он растворился.

—Иди нахуй..

Она недовольно мычит, неумело высвобождая шею. Её глаза прикрыты, а голос едва ли можно назвать озлобленным.

Она не в себе. Это стало ясно, когда она тихо выдохнула кладя свою ладонь поверх пальцев Лео. Не чтобы снять. Просто.

И это было почти иронично: он не мог притормозить сердце, а она считала фиолетовые вспышки, мелькающие перед глазами.

—Я отрежу твой поганый язык..—хриплый шёпот коснулся чёрных кудрей возле уха.

Где-то внутри неё зарождалось осознание. Но оно было таким отдалённым, что едва ли имело какое-то значение.

Ты должна была отстранится. Сделать что-то. Что? На это мозг инструкцию не выдал.

—Теперь врёшь ты.—шепнула ты под нос, ловя под веками фиолетовые фейерверки. Как чудесно всё-таки, что у Мили получилось приготовить настойки ещё, хоть необходимые для неё трàвы в Анаполисте не выращивают. Мили воистину волшебница.—Тебе он нравится..—ты облизнула губу, проводя языком медленнее приличного.

Что я делаю?

Не так уж и важно. Отвар накрывал своей эйфорией. Весь мир отключался. Тело высвобождало разум, вытесняя боль и мысли. Всё становится так просто. Предельно. Желание есть желание, а слова, легко рождаемые первыми, ещё необработанными мыслями, просто слова. Это. Ничего. Не значит.

Так ведь?

Лео надавил большим пальцем под её подбородком, чтобы она подняла голову. Чтобы смотрела.

Да, малышка, смотри кто это с тобой делает. Чтобы ты потом жалела. Когда из тебя выветриться эта дрянь, что бы ты там не приняла. А запомнишь ли ты это?

На последней мысли Лео застыл, в подозрении щуря глаза. О нет. Она скорее всего ничего не поймёт. Было бы так глупо не воспользоваться этим, да?

Это было нечестно. Подло. Лео знал это наверняка. Она определённо была под мощным успокоительным. Или что-то посерьёзнее.

Да, это звучало правдоподобно. Прибежала к Мили. В слезах, в соплях. Поревела у той на коленках. Наглоталась чего-то и, успокоившись, побежала в кроватку спать и сопеть о несчастной судьбе. Ну уж нет.

Лео наклонился ниже. Едва ли он отличился. Потому что, кажется, соображал ещё хуже. Иначе зачем оттянул её волосы на затылке, вылизывая выпирающую косточку ключицы.

Хреново.

Ещё хреновее то, что она позволяла. А не должна была. Лео запомнил её реакцию. Изучил до последней мурашки. И сейчас она была другой. Другой.

Чёрт.

Тогда это теряло, на самом деле, весь смысл.

Его зубы сомкнулись на мочке уха. Жёстче. До её короткого недовольного мычания. Она вжала ногти в его шею, оставляя полукруглые белые полосы.

Нет, ангелочек, ты всё та же. Сомневаюсь, что хоть что-то во всём мире заставит тебя отзываться на меня иначе. Это твой личный, индивидуальный характер. Когда я наконец сломаю в тебе всё, что делало тебя самой собой, ты всё равно совершишь эту дерзкую прелюдию перед тем, как..

Чёрт, малышка, всё так плохо?

Лео вернул взгляд к лицу девушки. Глаза закрыты, чёрные пышные ресницы подрагивают, а губы.. эти пухлые, сухие, обветренные губы тянутся в широкой улыбке по лицу. Придавая ему неестественный оттенок. Блаженство. Серьезно, он не думал, что её лицо способно выразить что-то вроде счастья или искренней радости.

—Давай ещё разок.—усмехнулся Лео, скользнув, свободной от шеи девушки, рукой к бедру, обхватывая ягодицу. Она абсолютно точно ни черта не соображала. Она бы не позволила.

—Нет.—ответила ты коротко, тяжело сглатывая. Горло сдавливала мужская ладонь. Он не душил, но держал крепче, чем отметка «нежно».—Прекрати. Нет.

Неубедительно, малышка.

Ты старалась выудить из себя эти капли самоконтроля. Развеять туман в голове, чтобы взгляду предстал весь реальный ужас этой картины.

—О, правда чтоли?

Паника. Где-то так глубоко, что не распознать дикое ощущение. Тело. Оно не повинуется.

Нет!

—И ты не хочешь? А твои..—он навалился сильнее, прижимая тебя за бёдра к стене.—коленки дрожат только лишь от страха?

Страх? Не дождёшься, ублюдок.

—Здесь холодно.

—И?

—И всё. Хватит.

—Мне не хватит.

Фиолетовые фейерверки замерцали теперь и у Лео. Огромным взрывом вседозволенности. Потому что она приоткрыла рот, глотнув воздуха, но так ничего и не сказала. А её скулы.. Они залились краской? О Господибоже.

Лео прикусил кожу на стыке плеча и шеи девушки, от чего она дёрнулась, подалась грудью вперёд. Стон прорезал пространство точёным ножом.

Это было невозможно. Невозможно до ноющей боли в паху.

Она извивалась у стены, пытаясь поймать его губы своими, но его пальцы с шеи метнулись вверх, грубо отводя её голову за подбородок в сторону. 

Лео усмехнулся, когда Гарсиа жалобно хмыкнула.

—Нет, нет. Я сам.

Его бёдра толкнулись вперёд, припечатывая её к стене. Холодной стене, обжигающей голую спину.

—Лео..

Чистый экстаз.

Господи, ангелочек, ты такое чудо!

Он оттянул зубами тонкую нежную кожу на шеи, заставляя её недовольно промычать. Она задёргала головой, пытаясь вырвать подбородок.

—Что, Гарсиа, нет настроения?—его смешок пришёлся прямо в приоткрытые губы, когда она резко вырвала челюсть из его хватки.

Чего?

Соображай. 

Ты пыталась очнуться. Прийти в себя. Было поздно.

Его язык уже вылизывал твоё нёбо. И это было почти что естественно. Почти что приятно. За исключением того, что в следующее мгновение ублюдок прикусил твою губу. Нарочно. До крови, которая смешалась во рту с общей слюной.

Руки взметнулись. Давай, Лукреция! Ударь, оттолкни! Сделай что-то!

Что там нужно было сделать? Ты податливо распахнула рот шире, когда он больно надавил на твой подбородок. Руки, которые должны были уже во всю силу бить его по плечам, лицу и всему остальному что у него имелось, робко огладили чёрную шорховатую ткань на его груди. Так, еле касаясь. Нежно. Будто он был ёбанной хрустальной статуэткой.

Ни черта подобного.

Ты вздрогнула, когда он второй раз прикусил твою нижнюю губу, оставляя кровоточить и продолжая терзать их, впиваясь глубже.

—Прекрати..—ты хотела вложить в голос привычную сталь и раздражение, но вышло слишком жалко. Будто ты просила. Нет, хуже,—умоляла.

Его губы оторвались от твоих с влажным звуком. Глаза встретились. Его, обычно прозрачная, радужка покрылась чёрным налётом огромных зрачков. Во тьме комнаты, которую разбавляли лишь огни за пределами балкона, Лео показался слишком.. не таким. Точно что-то в нём окончательно треснуло, создавая помехи даже на уровне его взгляда.

—Боишься?—смешок в миллиметрах от твоих губ показался таким же, как и его взгляд—чужим.

Не то чтобы он был тебе вообще хорошо знаком, но.. вообще-то да!

—Есть чего?—тихо. Прямо в губы. Ты сглотнула слюну с привкусом отчаяния и вишнёвых сигарет.

—О, да, Гарсиа, поверь что есть..—его рука, сжимающая бедро поползла вниз, поддевая край платья.

Нет!

Ты сжала зубы, отводя голову в сторону. Руки сомкнулись в кулаки на груди парня, что не увильнуло от его реакции.

Ужас. Приливающая к лицу кровь. Фиолетовые фейерверки радости и эйфории закончились. На смену им по кромке черепа стала размазываться густая бордовая слизь. Весьма неприятное ощущение.

Ты свела ноги как можно сильнее, но грубое столкновение спины со стеной дало секундную заминку, и колено Лео оказалось между бёдер.

Ты тяжело задышала, пытаясь вжаться в стену, стать с ней одним целым.

—Я хочу..—стоном сорвалось с твоих губ,—чтобы ты прекратил.—вырвалось следом.

—Да ладно, Гарсиа, переставай играть эту фригидную хрень.—он едва ли смог удержаться от того, как закатить глаза. Такой расклад ему не нравился. Детка подставляет шею под поцелуи, но вот он добрался до пунктика поинтереснее, и она снова включает режим неприступной гордости.

К чёрту. Это не могло раздражать. Ничто в ней не могло.

Он будет играть в эту её «фригидную хрень» столько, сколько её душонке будет угодно.

Но..

Колено не убрал. Плотнее прижался бёдрами, прикусывая кожу шеи. Платье почти скрипит в сжатом кулаке. 

—Шире.—холод просочился сквозь одно слово, которое он поддержал лёгким шлепком по её заднице.—Ноги шире.

Он буквально слышал, как тяжело идёт слюна в её пересохшее горло. Чтобы она там не принимала, это действовало сильнее чем он ожидал. Потому что она поддалась. Это в каком она ауте?

И какая, блять, разница?

В общем-то, никакой. И всё же.

—Ты можешь сказать нет.—но, вряд ли это меня остановит,—Ты можешь закричать если тебе будет больно. В принципе, ты можешь кричать и без причины. Хорошо?

Это последнее уточнение вышло почти смешным. Детка ни черта не соображала. Глупо закивала, не сводя с него этого своего ты-всё-равно-можешь-пойти-в-зад взгляда.

—Хорошо.—повторил он сам себе, стягивая бретели платья вниз. К его удивлению, девушка стала помогать, высвобождая руки. Платье, наконец, эта ненужная шёлковая тряпка упала в ноги, напоследок зацепившись за сосок округлой небольшой груди.

Вот блять.

—Мы в дерьме.—взгляд Лео метнулся вниз по телу девушки в синеватых отблесках. Быстро и мельком. Только не напугать её, хотя он уже сомневался, что это вообще возможно. Детка.. он даже не решался описать. Конечно, он воспроизводил в своей голове малышку бесчисленное количество раз, точечно изучал анатомию девушек, которые чем-то были схожи с ангелочком, но это.. это совсем другое. Просто чёртов взрыв. Он вернулся к её глазам, выражающим почему-то удивление.—Что?

—В чьём дерьме?—на полном серьёзе переспросила она, от чего уголок губы Лео дёрнулся вверх.

—Ты узнаешь об этом первая.

Нервный смешок сорвался с её губ, но поглотился новым поцелуем. Ужасно требовательным. Доказывающим, что дороги назад нет. Что ты уже моя. Сейчас и после «войны».

Остатки самоконтроля плескались на дне. Ты использовала их, толкая его в грудь. Раз. Ещё раз.

И, кажется, это всё.

Потому что Он провёл языком по Её губам, не соображая, раздвигая их, проникая внутрь, горячо, мокро, почти не веря в то, что он здесь с ней. Прижимает её голую к стене. Вдыхает этот запах.

И кто из них больше сейчас являлся невменяемым было сложно понять.

Потому что он ощущает встречное движение — и оба стонут как помешанные. Почему достаточно одного контакта ртов, одного столкновения языков с ней, и всё в нём заполняет болезненная пульсация? Голое желание. Откровенное донельзя.

Откуда вообще оно взялось?

Кажется, из самой преисподни, потому что он до хруста распахивает её рот, впиваясь, притягивая ближе, чтобы врезаться языком ещё глубже. До самой чёрной души. Попробовать вкус этого сумасшествия.

Перед твоими глазами бегают разноцветные блики. Колени подкашиваются, а слишком холодные пальцы скользят по талии к пояснице.

Это ведь должно было случится, да?

Ничего не спасёт.

Что он говорил? Что-то.. могу сказать нет.

—Нет..—прошипела ты в его рот, но голос дрогнул, потому что его язык лёг на кровоточащую ранку.

—Ага, молодец, заткнись..

Ну и какой в этом чёртов смысл?!

Мысли густились. Пальцы покалывало. Ты закрыла глаза, расслабляя тело. Ощущения смешались так сильно, что ты едва ли осознавала приятно ли тебе или больно. Да и вряд ли смогла бы отличить эти два понятия сейчас. Они ведь.. так похожи. Две стороны одного и того же чувства.

Толчок. Под спиной оказалась мягкая поверхность. Ты зажмурилась, пытаясь выветрить из себя это. Нужно прийти в себя. Нужно.. Чёрт возьми, нужно как то это остановить.

Зачем? Не сейчас, так позже.

Потому что неправильно. Потому что мерзко. Потому что только не с ним.

—Я девственница!—влажный звук разорванного поцелуя. Ты распахнула глаза, впитывая эту реакцию. Вернее, её отсутствие.

Он завис над тобой с презрительным выражением лица. Это что, неодобрение?

Прекрасно! Это то, что надо!

—У меня никогда не было, слышишь?—ты часто закивала головой, точно подтверждая собственные слова.

Лео не шевелился. Даже сердце пропустило парочку ударов.

Никогда не было.

Как трогательно, детка! Стрелой от сердца через душу прямиком в член.

Чёрт, чёрт, чёрт.

—Это должно меня растрогать и заставить пустить слезу, или что?

Она сглотнула под ним. Блять. Подо мной. Ну что за прелесть, м, малышка?

—Нет, просто..—ты не знала. Перед глазами двоилось. В горле стоял тошнотворный ком.

Меня вырвет. Меня сейчас вырвет.

—Будет больно.—он улыбнулся в полумраке, от чего твои колени сильнее стиснулись вокруг его бёдер, не особо давая вольности действиям.

—Хорошо.—кивнула ты, опуская глаза.

Ни черта не хорошо. Потому что ярости не было. Потому что мозг затуманен яркими вспышками. Потому что в груди подрагивает страх и ужас. Потому что будет больно.

—Хорошо?—ухмыльнулся Лео, одной рукой перехватывая её запястья и сцепляя над головой. Чёрт, запястья.. Прости, Гарсиа.

Но она даже не обратила на это внимания, не переставая сжимать ноги, игнорируя тот факт, что Лео их уже раздвинул и удобненько устроился между.

Он сжал её запястья сильнее. Это был маленький эксперимент. Конечно, он не хотел ей делать больно именно так, но проверить стоило.

И чёрт. Ноль реакции.

Что она приняла, если не ощущает стальной хватки на открытых язвах от лопнувших швов?

Что-то приняла. В прочем, неважно. Так будет легче. Ей самой.

Лео рывком стянул по длинным дрожащим ногам трусы, подтянув её за бёдра к краю кровати. Она всхлипнула куда-то в бок, выгибая спину. Чёрная россыпь волос по белым простыням.

Блеск.

Она зажмурилась, на краю сознания, кажется, слыша металический щелчок ремня.

—Прости, ангелочек.

И грубый толчок внутрь. Её крик на секунды оглушил его. Он просто замер, ошарашено наблюдая за блестящим ручейком по белоснежной щеке.

Чёрт. Это было слишком. Мокро. Больно.

Лео сглотнул, не двигаясь. Ощущая, как член пульсирует, стискиваемый внутри неё. Она слишком тяжело дышала. Рвано.

—Разведи. Разведи ноги шире..—шёпот сорвался на болезненный стон, оттого как сильно сжималась Лукреция.

—Нет.—она зажмурилась, отрицательно мотая головой. Слёзы путались в волосах, хотя, Лео был уверен, больнее было ему. Во всех существующих смыслах.

—Расслабь, Гарсиа, я серьёзно.—его губы поймали солёную влагу, скатившуюся по скуле. Лео вжал ногти в бедро девушки,—Раздвинь грёбанные ноги.

Перед глазами плясали слишком яркие цвета. Слишком много света.. Ты щурилась от него, не понимая куда проваливается рассудок. В чёртову бездну.

В сознание врезался короткий фрагмент. Щёку колит плед. Крик, застрявший в горле.

Дыхание притупилось. Что.

Что?!

Ты сипло завопила, пытаясь стряхнуть с себя наваждение. Кусок ткани во рту. Связанные руки. Трение между ног. Болезненное и мерзкое. Быстрое.

У тебя забрали, что-то личное. Что-то только твоё.

—Гарсиа!—знакомый голос вырвал в реальность. Как спасательный круг закинутый в водную воронку. Но уже поздно.

Ты срываешься на крик. Отчаянный и громкий. Вопль в плечо Лео, который обессилено опустился, на локте придерживаясь над тобой. Твои колени всё ещё плотно сжимают его бёдра, не позволяя двинуться.

—Не плачь, я ничего не буду делать, ладно?

Отрицательное мотание головой. Его плечо мокрое от слёз, но она, кажется, и не собирается успокаиваться.

Хреновое ты приняла успокоительное.

Лео выдохнул. Медленно, да?

Он убрал чёрные мокрые пряди волос с её мокрого лица, прислонившись своим лбом к её.

—Давай, Гарсиа, скажи мне. Скажи, как?

Лео хотел удариться виском об что нибудь острое и твёрдое.

Какого чёрта тебя это вообще волнует? Сделай уже что хотел и проваливай.

Лукреция под ним попыталась дышать ровнее. Грудь её ещё прилично дрожала. Лео хотел последовать разумному голосу в голове и толкнуться в девчонку глубже, пусть сжимает свои ноги сколько хочет—ей хуже. Но вместо этого:

—Тебе больно?

О боже..

Он наклонил голову вниз, закатив глаза.

Конечно, блять, ей больно! Открытие века, Лео, молодец. Заканчивай и проваливай!

Ты пыталась выудить из головы злосчастный фрагмент. Колючий плед режет щёку. Быстрые рваные толчки. Липко. Мерзко. И бессмысленное сопротивление. Вытоптать из сознания. Но фрагмент повторялся вновь и вновь. Это было.. изнасилование. Да. Сомнений не осталось. Но зачем? И как, блять, это было возможно сделать в твоей собственной спальне?!

Тебя заволакивала паническая атака. Эта волна чёрного, как смоль, ужаса накрывала с головой. И только контакт с Лео ослаблял воспоминания. Напоминание, что сейчас она не в своей спальне. У неё не связаны руки. Это не насилие. Серьёзно?

Хотелось рассмеяться.

Лео прислушивался к её дыханию. Оно успокаивалось. Да, она перестала так сильно дрожать.

Он и предположить не мог, что его то Лукрецию Гарсиа захватит такая паника во время процесса.

Член до боли пульсировал, пока вдруг она не развела дрожащие ноги. Лео был готов поклясться, что это его второе рождение.

—Не такая уж и трагедия, да?—ухмылка вышла кривой. Он приложил максимальное усиление для того, чтобы войти до конца медленно. Просто не сорваться.

Нет.

Он не будет делать ей больно.

Но. Толчки приходят в движение. Влажные. Тугие до потемнения в глазах. Один толчок сменяет другой. Более грубый. Жёстче.

Ты инстинктивно попыталась отодвинуться  от такой же пришедшей в движение боли, но Лео пригвоздил тебя к постели, не позволяя дёргаться.

—Жжёт..—всхлипнула ты, проглатывая слюну.

Что угодно. Пусть это будет самая изощрённая боль. Лишь бы вытеснить мысль о том, что сознание скрыло от тебя. Скрыло момент, когда тебя нагло обокрали.

—Знаю.—лёгкий поцелуй в плечо, перед тем как прикусить кожу зубами,—Не сжимай.

Что угодно, что вытеснит мысли. Даже если это ублюдок. Хотя, кажется, только он был способен перетянуть все ощущения и мысли на себя.

—Пожалуйста..—тихо сорвалось с губ.

Лео оторвал одну твою ногу со своего бедра, приподняв её вверх, изменив угол проникновения.

—Что, детка? Чего ты хочешь?

В любое другое время тебя бы вырвало от этого пошлого «детка», но сейчас..

Ты схватилась рукой за край кровати, что с грохотом ударялась о стену. Тугой узел напряжения внутри спал, оставив лишь мокрое натяжение.

—Прошу, я..—дрожащий голос глухим звуком ударил его по перепонкам.

Не жестить. Не делать ей больно.

Но это стало практически невозможным. И бессмысленным.

Она расчертила ногтями по его плечам и рукам, наверное, целую поэму. Так, что под ногтями собралась кровь, а бордовые полосы по его коже остались как метка. Как и кровяные подтёки от укусов по её плечам, шеи и груди.

Он, коснувшись её губ в невесомом поцелуе, склонился, при этом разведя колени девушки шире. Ещё несколько мокрых, неосторожных ударов о бёдра Лукреции, и Лео простонал ей куда-то в шею, замедляя фрикции.

Его трясло, как от разряда электричества. Тело обмякло, упав сверху дрожащей девушки. Девочки, как оказалось. Но уже не важно.

Он проморгался, стараясь утешить себя тем, что.. превознёс в жизнь ангелочка бесценный опыт.

И это был самый настоящий оргазм. Не только членом. Кончил душой. От всего сердца. Господи, что за бред в голове, когда я даже ещё не вынул и не слез с неё?

Он привстал на руках, садясь на краю кровати. Потянулся к свитеру, который как то оказался под её туалетным столиком. О чёрт. Он слышал, как она дышит. Как тянет на себя простынь. Она же не плачет?

Пальцы Лео тряслись, когда он быстро натягивал свитер и застёгивал брюки.

—Вот и всё.—прервал он жуткую тишину,—С ума бы не сойти, да?—он поднялся, не оборачиваясь к кровати.

Ведь это будет до ужаса паршиво. Упасть на колени, целуя её руки. Умолять её вымолвить хоть слово.

А она всё равно молчала. Не шевелилась.

Лео повернул голову, мельком ловя взглядом чёрную капну на белом фоне. Она лежит к нему спиной.

Чудесно.

Так не видно выражения её лица.

Взгляд поймал тёмные пятна по смятым простыням. Прибавь света и разберёшь в них кровяные разводы.

И правда чудесно.

Лео криво улыбнулся, последний раз глянув на малышку. В груди щемило от картины подрагивающих женских плеч. Но от этого было не менее хорошо. Она будет рыдать о том, на что сама себя отправила. Самопродажа. А я буду чувствовать себя просто замечательно.

—Хоть ты оказалась не такой фригидной, как я думал, но всё равно,—он не понял зачем добавил это, когда закрывал дверь,—ниже ожидаемого.