(Пере)рождённая

Найдя в пустом холодильнике пару-тройку яблок, я присела на диван в гостиной и начала печатать, пока идея не выветрилась, как это обычно бывает.

«Я три года бегу от ветра, сквозь перроны и километры, оставляя столичный центр. за спиной зашумел трамвай. Стёрты в кровь и мозоли ноги, по рукам пробежали токи, в одиночестве и тревоге, я сжигаю свою печаль. Я бегу, оставляя цели, находясь под стальным прицелом, поглощаю себя всецело, оставляя вдали причал. Ветер мне задувает в спину, и под ноги бросает мины, заражает меня ангиной, в душу резко воткнув кинжал.

Мне бежать не хватает силы, я, себя оставляя миру, вдруг запнусь и вздохну уныло, возвращая ветрам долги. Я на паузу жму тревоги, превращаюсь тихонько в море, в тёплый дождь окуная ноги, с них смываю свои шаги. Мое бегство осталось в прошлом, и, наверное, чёрной кошкой побежало по той дорожке, где когда-то бежала я. Я не верю, что я свободна, я крылом рассекаю волны, каждый вечер ныряю в воду, оставляя ей всю печаль.

Иногда мне все также снится, как бегу, превращаясь в птицу, и из ног достаю я спицы, что подбросил мне ветер вдруг. Я бегу, убегаю, гибну, капли пота и кровь, ангина, под ногами стальная мина и пронзительный ветра звук. Я под утро проснусь, услышав, как мой мир полной грудью дышит, и как в ветреном бегстве выжив, он вдруг счастья услышит стук. Я жива, я вдыхаю воздух, я спокойно смотрю на звёзды, никуда не бегу и просто оживаю от мира рук»

Я продолжала писать. Начала грызть уже третье по счету яблоко, как вдруг некто подошедший со спины выхватил его у меня из руки.

— А? — недоуменно обернулась и увидела Яна. Парень был переодет в домашнюю одежду, по мокрым волосам поняла, что он только что из душа. Когда успел? Я даже не заметила. Хотя, что я вообще могла заметить, когда с головой была поглощена в работу. Сколько времени прошло? — Отдай! — недовольно возмутилась я.

Парень откусил кусок, сразу поморщился:

— Кислятина. Как ты это ешь? Там в морозильнике было мороженное. Взяла бы его, — он сел рядом со мной на диван, продолжая жевать.
— Вот и отдай, раз кислятина... — проигнорировав последние слова, совершила неуверенную попытку отобрать яблоко.

Ян убрал руку за спину, игнорируя мое негодование, заглянул в монитор ноутбука:

— О, уже разобралась с ним? Шустро. И даже чего-то карябает...

Карябает?! Ах ты...

— Ян, — недовольно посмотрела на парня, хмурясь.
— Что? — снова откусил яблоко, затем с ехидной улыбкой и пляшущими в глазах чертятами перевёл внимание на меня.
— Отдай моё яблоко.

Парень несколько секунд медлил, а затем наклонился ко мне, словно бы хотел поцеловать. Но не тут-то было. Знаю я, что он хочет сделать...
Помрачнела еще больше, максимально отстранилась:

— Я не буду есть то, что ты только что пожевал!

Услышала тихий смешок в ответ. Вы посмотрите на него. Он еще и смеется! Снова совершила попытку отобрать у парня это несчастное яблоко. Предвидя это, Ян тут же отстранился, вытянул руку вверх и в сторону. Вышло так, что я буквально легла на него. В нос ударил до боли знакомый запах его туалетной воды и, наверное, геля для душа.

— Оу, а ты смелая, — конечно же, это исчадье ада не упустило возможности и приобняло меня за талию свободной рукой.

В тот же миг по телу пробежала армия резвых мурашек, внизу живота что-то резко сжалось в тугую спираль. Кажется, я покраснела. Резко отбросила руку парня, выпрямилась и отсела, чтобы максимально увеличить расстояние между нами.

— Ну и подавись... своим яблоком, — проворчала, снова утыкаясь в ноутбук, а сердце так и норовило выскочить через горло и сумасбродно бросится в его вечно ледяные ручищи. — Придурок, — сделала вид, будто очень поглощена прочтением уже написанного.

Несколько мгновений Ян просто сидел, но затем все-таки не выдержал, наклонился ко мне и с улыбкой прошептал на ухо, касаясь кожи горячим дыханием:

— Откуси, тогда отдам.
— Чего? — я в панике отшатнулась в бок, закрыв одно ухо ладонью. Ага, то самое ухо. Теперь я точно пунцовая. — В смысле?

И тут этот придурок протянул мне это треклятое яблоко и подбородком указал, мол, только из моих рук. И выглядел при этом безмерно довольным. Он просто невыносим!
Я начинала реально злиться и Ян, конечно же, это видел.

— Ну всего разочек... — с толикой просьбы и неподдельной невинностью на лице произнёс парень. — А потом отдам.

Да он издевается! Совсем совесть потерял!
Несколько секунд пристально смотрела ему в глаза. Да чтоб тебя... козлина ты бессовестная! Не выдержала, схватила его за запястье мертвой хваткой и откусила такой кусище, что он едва умещался у меня во рту. Ян удивленно и даже с некоторым впечатлением вытянул лицо. Чуть прожевала. Увидела, как светились игривым ехидством его глаза.

— Дофофен?! — резкое и злое... невнятное. Потому-что все еще не прожевала.
— Безумно, — с широкой улыбкой кивнул Ян, и протянул мне яблоко на ладошке.

Резким молниеносным выпадом мастера «хватательных» единоборств забрала фрукт, и вновь уткнулась в монитор ноутбука.

Странную идиллию сумасбродства нарушил внезапно раздавшийся рёв из глубин живота Яна.

Прыснув от смеха, я свалилась спиной на спинку дивана и не переставала хохотать. От смеха у меня задрожало всё тело и ноутбук, лежащий на коленях, сделал попытку упасть и разбиться к чертям, но я своевременно подставила руку.

Ян, наблюдая за всей этой картиной, сидел и ухмылялся.

— Чего ты так ржёшь? — он несильно, но хлёстко ударил меня по бедру, а я всё также не могла остановить поток смеха. — Я давненько не ел, а твои яблоки подняли мне аппетит. Это физиология! — зажимая рот рукой в попытке остановиться, я энергично киваю его словам.
— Да, да, естессно, — сквозь смех еле проговорила я.
— Всё! Кончай кривляться. Пошли лучше поедим. Ты тоже, кстати, давно не ела.
— Да я б с удовольствием, только вот у тебя в холодильнике мышь повесилась. Что-нибудь будем ужинать? Зеленью и льдом со стенок морозильника? — окончательно успокоившись, я встала. Нужно взять с рюкзака флешку и закинуть туда написанное. Не оставлять же тут.
— Закажем что-нибудь, — почесав затылок, ответил Ян.
— Я же попросила тебя вчера купить продукты, — со вздохом произнесла я.
— Я вообще-то с тобой весь день возился, — скрещённые на груди руки и приподнятая бровь. — За детьми нужно приглядывать всегда. Это же такая ответственность, — ухмылка. Как же без этого.
— То, что мне нет восемнадцати не делает меня ребёнком, — тоном обиженного дитя произнесла я.
— Ещё как делает, — растянув последнее слово на последнем слоге, он направился на кухню, попутно доставая телефон из кармана.

Я решила не терять времени и пошла за флешкой. Успешно перекинув текст, пошла в теперь уже окончательно мою комнату, прихватив рюкзак. Нужно бы переодеться.

Недолго думая, достала из сумки джинсовые чёрные шорты и мятного цвета свободную футболку, которая буквально на сантиметр короче краёв шорт. Переоделась и пошла на кухню.

— Я заказал пи... — он обернулся и, взглянув на меня запнулся на полуслове, — ццу...

Оглядел с ног до головы, отчего я почувствовала некий дискомфорт. Он изучал, казалось, каждый миллиметр моего тела, будто никогда больше не увидит и хотел запомнить всё до мельчайших подробностей.

— Не смотри так, — смущённо произнесла я наконец, не выдержав.
— Так вот ты какая, — он посмотрел в глаза, — домашняя Руслана. А так ты ещё больше похожа на ребёнка.
— То есть ты всегда на детей смотришь таким взглядом? — усмешка в сторону парня.
— Нет, — он подошёл ближе ко мне так, что я оказалась между ним и столешницей, — ты особый экземпляр.

Он был очень близко. Так близко, что его дыхание обжигало кожу лица и внутри зарождалось странное желание.

— Значит, для тебя я как экспонат, который можно лицезреть когда вздумается? — от пристального взгляда парня я начала нервничать и прикусывать губу.
— Не только, — с этими словами Ян притянул меня к себе за талию и впился в губы жадным, требовательным поцелуем. Я растерялась в первые секунды, но потом обняла парня одной рукой за шею, отвечая на поцелуй со всей страстью, на которую была способна. Коснулась его груди и осторожно, даже немного неуверенно, провела рукой вниз к кубикам пресса. Ян неожиданно подхватил меня под ягодицы, заставляя обхватить его ногами, и усадил на столешницу, стоящую позади. Одну руку он запустил мне в волосы, не позволяя отстраниться, а вторую положил на бедро, проникая под футболку, от чего кожа покрылась россыпью мурашек. Я вздрогнула, но не пыталась оттолкнуть его, наоборот, теснее прижалась к брюнету, обнимая его за плечи. Он прервал поцелуй, и всё ещё лаская одной рукой мои волосы, коснулся губами шеи, целуя уверенно, но неторопливо. С губ сорвался тихий стон, и я спешно прикрыла рот рукой, испугавшись собственной реакции на его прикосновения.
— Я хочу это слышать, — проговорил брюнет, чуть отстраняясь. Он отвёл мою руку от лица и переплёл наши пальцы. Его губы вновь коснулись шеи, целуя уже более настойчиво, срывая с губ тихие, молящие стоны. Вторая рука парня в это время уже была под футболкой, гладила спину и поднималась выше.

Мозг дурманило от каждого прикосновения, тело умоляло, чтобы он не останавливался, но что-то в глубине сознания твердило, что я должна это прекратить, пока всё не зашло слишком далеко, и это что-то оказалось сильнее меня в этот момент.

— Ян... — выдохнула, с трудом игнорируя странное чувство, зарождающееся внизу живота. Все эти ощущения были для меня в новинку, но даже находясь в таком «опьянённом» состоянии, я понимала, что всё слишком рано, слишком быстро. Я не должна позволять всё это только от того, что мне... сносит крышу.

— Ммм? — отозвался Ян, поднимаясь поцелуями к уху, захватывая губами мочку; пальцы чертили незатейливые узоры на спине, заставляя дрожать от каждого жеста.

— Я не могу... — прошептала хрипло, едва сдерживая новый стон. — Пожалуйста... Я не могу... так... Прости...

Парень нехотя отстранился, чтобы посмотреть на меня. Его глаза были темны от желания, и я была уверена, что мои в этот момент выглядели так же.

— Ерунда, Руся, — произнёс он, наконец, прислоняясь лбом к моему лбу. — Сам виноват, поспешил. — Парень переплёл свои пальцы с моими и на второй руке. — Хочешь мороженое?
— Ты думаешь, мороженое заменит... — закусила нижнюю губу, так и не решившись сказать это слово вслух.
— Дети же любят мороженое, — поддразнил Ян, чмокнув меня в нос.
— Педофил несчастный, — покачала головой я. Неловкость вдруг куда-то испарилась, и я была безумно благодарна за это брюнету. — Ладно, давай своё мороженое.