Глава 15. (Не)удача
Единственный прокол, который Артём допустил в своём плане по избавлению от Ксюши, заключался в том, что за текучку кадров Виктор Евгеньевич его бы определённо по голове не погладил. Нелегально нанимая школьницу, Артём в принципе рисковал тем, что в бар могли заявиться её родители и обвинить руководство в том, что несовершеннолетняя работает в ночном заведении, однако Виктор Евгеньевич любил экономить, поэтому такая перспектива его пугала мало и он предпочёл платить какие-то незначительные копейки малолетке вместо того, чтобы брать на работу кого-то более опытного и придирчивого к уровню заработной платы. Ксюша Виктора Евгеньевича полностью устраивала и в качестве дешёвой рабочей силы, и в качестве ответственной сотрудницы, поэтому Артём опасался, что внезапная смена человека на кухне может ударить по его репутации.
Когда Виктор Евгеньевич пришёл в «Весёлую таксу», первым делом Артём сообщил ему о том, что Ксюша уволилась по личным причинам, но сделал акцент на том, что он уже подыскал кандидата на её место. Виктор Евгеньевич не проявил на это никаких эмоций, и Артём стал дожидаться его вердикта относительно парня, которого он решил привести. Быть может, этот парнишка, учащийся в кулинарном колледже, и был большим раздолбаем, чем Ксюша, но на более высокую зарплату не претендовал, поэтому гипотетически Виктор Евгеньевич мог согласиться взять его.
Во время импровизированного собеседования Артём напряжённо стоял за барной стойкой и, скрестив руки на груди, следил за тем, как Виктор Евгеньевич опрашивает парня. Лицо хозяина «Весёлой таксы» при деловом общении в основном было бесстрастным, и Артём нервно постукивал пальцами по столешнице, будучи не в состоянии понять отношение мужчины к потенциальному работнику. Наконец разговор завершился, и парень, поднявшись из-за столика, направился к выходу. Руку Виктор Евгеньевич ему не пожал, что свидетельствовало о многом.
«Вот же чёрт, неужели сорвалось?» — выругался про себя Артём при виде того, как Виктор Евгеньевич махнул ему, подзывая к себе. Ожидая получить нехилый нагоняй, Артём сцепил зубы и подошёл к нему.
— Скажи Кириллу, чтобы он сделал «белого русского».
— Сейчас.
Разговор, видимо, предстоял долгий.
Кирилл бесцельно водил тряпкой по барной стойке и напоминал сонную муху. Артём передал ему заказ и, вновь забарабанив пальцами по столешнице, стал наблюдать за тем, как Кирилл смешивает коктейль. Он переживал о том, что его, скорее всего, отчитают, поэтому хотел, чтобы Кирилл шевелился быстрее, но тот рассеянно возился с джиггером [прим. автора мерный стакан, состоит из двух конусообразных стаканчиков разного объёма и имеет форму песочных часов], отмеряя количество ингредиентов, и явно никуда не торопился.
— Кирилл, а ты не мог бы чуть ускориться со своими переливашками?
Кирилл бросил на него недобрый взгляд и никак не отреагировал на попытку подогнать его. Выглядел он по-прежнему не очень и чувствовал себя, вероятно, так же, поэтому Артём вынудил себя прикусить язык.
Через пару минут коктейль был готов, и Артём, понадеявшись на то, что Кирилл ни с чем не напортачил из-за своего состояния, подал его мужчине. Виктор Евгеньевич отхлебнул напиток и довольно кивнул, однако облегчение Артём испытал преждевременно.
— Присядь-ка, я бы хотел кое-что с тобой обсудить, — он сложил руки на столе, и его сухой тон Артёму не понравился.
Не успел Артём опуститься на стул, как мужчина спросил:
— Насколько мне известно, образования у тебя никакого нет?
— Нет.
— И опыт в общепите мизерный, только официантом раньше работал?
— Да, — Артёма это укололо, — всё верно.
— И здесь ты относительно недавно — около полугода?
— Так и есть.
— Но крутиться ты, значит, умеешь?
Вопрос был риторическим, и Артём промолчал. Он не понимал, к чему Виктор Евгеньевич клонит.
— Хочу сказать, что ты хорошо справляешься со своими обязанностями управляющего. Новый парень нам подходит, выйдет с завтрашнего дня. Ты уж разъясни ему перед сменой, что у нас тут и как.
Артём мысленно выдохнул.
— Да, конечно.
— Но это ещё не всё. У меня есть к тебе одно предложение. Заманчивое, полагаю.
— Какое?
— Признаться честно, благодаря тебе и тому, что ты взял на себя столько обязанностей, мне тут практически нечего делать. Каждый день только и прихожу для того, чтобы посмотреть на то, что здесь всё нормально. Мне нравится, как ты работаешь, и, думается, я могу доверить тебе бар.
Вот оно. То, чего Артём добивался в последние месяцы.
— Мне очень приятно, что вы видите во мне потенциал.
— Да. Ты смог прийти к довольно неплохим финансовым показателям для такой запущенной богадельни, и я бы с большой охотой назначил тебя генеральным директором и полностью передал управление в твои руки, чтобы ты имел свободу действий. Но, видишь ли, есть с этим одна проблема...
Сердце Артёма заколотилось быстрее. Неужели дело было в том, что у него не было образования? Или достаточного опыта на релевантной позиции? Если проблема заключалась в этом, то это был удар ниже пояса, потому что он горбатился как проклятый, чтобы чего-то достичь, и был убеждён в том, что его упорство и старания отодвинут всякие формальности на второй план. Неужто вся его работа и самообучение всё-таки были напрасными, и он ничего не стоил без картонок и бумажек, подтверждающих, что он на что-то способен?
Виктор Евгеньевич сделал ещё один глоток «белого русского» и безмятежно продолжил:
— По документам у бара по-прежнему два соучредителя — я и Вероника. Но Вероника... Сам понимаешь, что называется, осталась за бортом. Она ничем здесь больше не занимается, однако для утверждения генерального директора нужно её согласие. Увы, суицидников у нас не признают недееспособными, поэтому правосубъектностью она всё ещё обладает. Так что официально тебя назначить довольно проблематично и, даже если она согласится на твою кандидатуру, придётся заморочиться с кучей бумажной волокиты. К ней придётся приглашать в лечебницу юриста и прочее, и прочее.
Видя то, как взволнован Артём, Виктор Евгеньевич наконец улыбнулся своей дежурной покровительственной улыбкой.
— Тем не менее, как я уже сказал, мне есть, что тебе предложить. Вероника также продолжает получать свою долю прибыли. Но, между нами говоря, деньги ей сейчас ни к чему. Она лежит в психушке и ещё неизвестно, сколько там пробудет. У меня имеется доверенность на управление и распоряжение её банковским счётом, чтобы оплачивать все больничные расходы, так что можно сказать о том, что у меня есть право распределять её средства по своему усмотрению. Мне кажется несправедливым, что она ничего не делает и при этом получает деньги, которые ей даже не нужны. Поскольку формально назначить тебя генеральным директором я не могу, я бы мог назначить тебя им номинально и в чёрную платить тебе долю прибыли, которую получает Вероника. Как ты на это смотришь?
Звучало это всё действительно очень заманчиво, но Артём не мог не смутиться тому, насколько всё гладко по представлению Виктора Евгеньевича выходило. Он привык к тому, что в жизни ничего не достаётся просто так, и столь выгодные условия точно не могли быть предложены лишь из хорошего отношения к нему. На куш в виде получения доли одного из владельцев Артём даже в самых смелых фантазиях не рассчитывал, поэтому от слов мужчины он в смеси с лихорадочным возбуждением одновременно испытал растерянность.
— А что взамен?
Виктор Евгеньевич рассмеялся.
— А ты молодец. Понимаешь, как заключаются сделки. Я бы хотел, чтобы ты вложился в бизнес и внёс сумму, равную доли уставного капитала, внесённую Вероникой. Полагаю, это будет честно. Грубо говоря, ты как будто бы просто выкупишь её часть бара.
— Как будто бы... Но на самом деле эти деньги Вероника не получит?
— Именно так. Переведёшь их мне, и они в дальнейшем пойдут на наше развитие. Считай это своеобразным залогом для покрытия возможных убытков, если ты не справишься на своей новой должности. Всё-таки я тебе чисто по-человечески доверяю, зная, что ты никогда профессионально управлением не занимался и образования у тебя нет. Я должен учитывать риски.
— Перевести вам, получается, тоже без какого-либо официального отражения в документах? То есть отдать вам на руки по чистой устной договорённости?
— Обижаешь. Конечно, расписку о том, что я получил от тебя деньги, я напишу. Но какой в ней смысл? Рассуди сам: ты для меня ценный кадр, так к чему мне портить с тобой отношения, пытаясь надурить?
Имело ли большое значение, пытались его надурить или нет? Артём цокнул языком и потупил взгляд.
— Спасибо за ваше предложение, но, боюсь, я не смогу его принять. У меня нет для этого денег.
Виктор Евгеньевич покосился на Кирилла за барной стойкой и одарил Артёма ещё одной своей фирменной неприятной улыбкой.
— Насколько мне известно, некоторая очень даже приличная сумма, которой должно хватить, есть у Кирилла.
Артём тоже бросил взгляд на Кирилла и нахмурился.
— Откуда вам это известно?
— Ну, я же хороший друг его отца. Знаю, что после того, как Кириллу купили квартиру и он съехал, ему ещё в придачу всучили деньги, чтобы он хорошо устроился. Но, как по мне, Кирилл вообще не имеет представления о том, как ими правильно распорядиться.
Артём тоже так думал, но в дела Кирилла никогда не лез. Он знал, что у Кирилла в распоряжении было около пятисот тысяч, которые, однако, просто лежали на верхней полке шкафа как какие-то ненужные бумажки. Даже в не лучшие времена Кирилл не притрагивался к этим деньгам, и создавалось впечатление, будто он игнорировал их существование или вовсе про них забыл. Для Артёма подобное поведение было глупым, потому что, будь у него такая заначка, он бы определённо не перебивался на бичпакетах и уж наверняка бы нашёл применение сумме, достаточной для того, чтобы сдвинуться в жизни с мёртвой точки. Но деньги это были не его, а Кирилла, и Артём считал, что раз у друга были причины на то, чтобы так неразумно управляться своими финансами, то это было его личное право. В силу этого заговорщическая интонация Виктора Евгеньевича вызвала у него раздражение.
— Повышение предлагаете мне, а деньги хотите, чтобы я у него брал?
— Всего лишь посоветовал, — Виктор Евгеньевич невинно развёл руками. — Вы же с ним друзья, и уж на такое дело он бы мог тебе и одолжить. Ему в любом случае здесь работать, и можно сказать, что он инвестирует в собственное благополучие. Раскрутишь эту дыру, повысишь прибыль и всё вернёшь, да и зарплату ему поднять сможешь. Думаешь, он не согласится на такие перспективы?
Артём ничего не думал.
— Я пока что не знаю, что вам сказать. Мне нужно время, чтобы всё обдумать.
— Конечно, конечно. Если что, я тебя нисколько не тороплю. Можешь думать столько, сколько потребуется.
На самом деле Артёму не требовалось много времени для того, чтобы сказать, что он хоть сейчас был готов взять управление «Весёлой таксой» на себя. Однако ему нужно было дождаться, когда Кирилл отойдёт после увольнения Ксюши, чтобы обстоятельно с ним поговорить. Конечно, он бы мог и здесь воспользоваться блокнотом, чтобы с его помощью воздействовать на Кирилла и убедить его одолжить денег, но с ним он так поступать не хотел.
Где-то в глубине души Артём мечтал о том, чтобы Кирилл разделял его устремления, поэтому шанс совместно вложиться в «Весёлую таксу» виделся ему отличной возможностью для того, чтобы сделать шаг навстречу исполнению этого маленького, но одновременно по-своему такого большого желания.