Пробившие Дно |ЗАМОРОЖЕН|

Уилл сидел на полу. Погружённый в кромешную тьму, что не позволяла глазам видеть мир вокруг себя, парень обхватил руками плечи, сжимая до побелевших костяшек. Затуманенный взгляд широко открытых, до безумия напуганных и полных ужаса глаз, смотрел в пустоту. Слезы текли ручьём, заливая его горящее от жгучей боли и усталости лицо, крупными каплями стекая по подбородку, падая на потрепанную и пропитаную кровью и потом рубашку.
Тело ужасно болело, каждая мышцы была напряжена, отзываясь при новом судородеом вздохе неприятными ноющими ошущуниями. Разрывающая изнутри обида, смешанная с каким-то мерзким, таким давящий и вызывающим тошноту чувством, плавила его лёгкие, застыв комом в горле. Едкая горечь заполняла его до краёв, пробираясь под кожу и вызывая море мурашек, она безжалостно стискивала лёгкие, терзая сердце и обливая его кровью. Было тошно и мерзко от самого. Всегда такой жалкий и слабый, Уилл никогда не был способен дать столь ненавистному, но в то же время желанному человеку достойным отпор. И это было невыносимо.

Замерев на месте, он дрожал, не смея лишний раз двинуться. Казалось, что одно неловкое движение могло снова вернуть его в те ужасные моменты его жизни. Злобный смех Уилера. Резкие, приносящие новые волны дикой и разрывающий боли, действия. Металлический привкус крови во рту (настолько же неприяиный, как и бьющий в нос запах). Собственные всхлипы и стоны, изредка превращающиеся в отчаянные уговоры о том, чтобы всё это прекратилось. И наконец самое пугающее — безумие в карих глазах Майка, что с какой-то нездоровой улыбкой продолжал, наслаждаясь столь ничтожным видом Уилла. Он абсолютно всегда пожирал его глазами, словно дикий зверь перед тем, как прикончить добычу. Глаза блестели от злобной радости и горели ледяным огнём, пронзая тело насквозь, словно пробираясь в глубины его разума, читая будто открытую книгу. В такие моменты Майк выглядел как дикое оголодавшие животное, способное лишь рвать и трепать попавшую под руку жертву, какой отчего-то всегда являлся именно Уилл Байерс.

От травмирующих воспоминаний внутри что-то сжалось, отражаясь дикой болью в области груди, накрывая новой волной холода. Озноб сильнее забил тело и вместе с удушающей паникой слезы ещё более сильным потоком хлынули с глаз. Запустив дрожащие пальцы в растрёпанные волосы, парень сам того не замечая сжал их, впиваясь ногтями в кожу. Со стороны выглядело так, словно он желал прямо сейчас вырвать их с корнями. Хотя и сам Уилл не осознавал зачем он это делал. Возможно таким образом пытался выдернуть себя из подобного состояния. Помогало ли это? Несомненно нет. Всё было словно в каком-то тумане, голова раскалывалась и шла кругом, а оглушающий стук сердца громко бил по вискам, пульсом отражаясь где-то в шее и груди. Во рту было сухо. Уилла снова бросило в жар и очередная капелька пота выступила на лбу.

– Уилл. – Окликнул его нежный, столь трепетный, несколько хриплый голосок. Это снова была мама.

Вздрогнув всем телом от неожиданности, парень поднял глаза на женщину, с испугом осматривая её. Джойс оставалась всё такой же уставшей и замученной, однако её большие карие глаза излучали лишь особую любовь, которая была свойственна лишь матерям. Её длинные пышные волосы аккуратно опадали на хрупкие сутулые плечи. Опадая в лицо, пряди прекрасных волос мешали точно разглядеть её черты, однако Уилл и так прекрасно их помнил. Брови сочувственно опустились вниз, а уголки губ дрогнули, когда женщина увидела своего сына в таком состоянии.

– Бедный мой мальчик. – Прошептала она дрогнувшим голосом. Присев перед ним, Джойс вытянула руки вперёд, обхватив Уилл и сцепив за спиной. – Мне так жаль, что тебе пришлось проходить всё это в одиночку.

Словно одними губами прошептала она, делая тяжёлый вздох. Прижимая Уилла к своей груди, она нежно коснулась его, осторожно поглаживая за спину и лихорадочно ероша волосы Байерса. Расслаблено положив голову на грудь, Уилл уткнулся в чужое плечо и жадно втянул родной запах, заключая мать в объятиях. Страх снова потерять этого человека наростал с каждой секундой, потому новая волна слез не заставила себя долго ждать, вырываясь из распухщих глаз вместе с тихими всхлипами.

Уилл не был уверен в том, что сейчас происходит и в том, что чувствует. Было пусто и совершенно плевать на всё. Казалось, что внутри его что-то умерло в этот день. Что-то очень важное и нужное, что-то такое, что он оберегал всю свою жизнь. И теперь лишь дикий страх корябал его сердце, оставляя всё больше жутких и глубоких ран на душе. Однако Джойс сейчас снова с ним! Всё закончится! Сейчас всё обязательно закончится! И больно больше не будет. Во всяком случае, он очень хотел бы верить в это.

– Что же ты теперь думаешь по этому поводу? – В вопросительном тоне произнесла женщина, слегка отстраняясь, чтобы заглянуть сыну в глаза.

Голос её резко окреп и дрожь куда-то улетучилась, а взгляд быстро переменился, сделавшись более серьёзным. С ожиданием она немигающие смотрела на парня, не убирая холодных, словно лёд, ладоней с его тела.

Удивленно откашлявшись, Уилл в недоумении склонил голову на бок. Он совершенно не понимал, о чем сейчас толковала мама. Однако не очень хорошее предчувствие закралось где-то глубоко внутри, отчего парень ощутил неприятную тяжесть в области живота.

– О чëм это ты? – Нервно усмехнулся он, попытавшись хоть немного разбавить постепенно накаляющуяся атмосферу неловкости. Однако взгляд матери оставался всё таким же строгим и непроницаемым. Теперь казалось, словно Джойс была разочарована или вовсе недовольна. Или это была вовсе не Джойс.

Тяжело вздохнув, женщина опустила руки и слегка сдавила плечи Уилла, привстав не месте, таким образом как бы пригвоздив парня к земле. Не настолько сильно, чтобы Уилл не смог ничего сделать, но и этого несколько напористого действия хватило, что бы парню сделалось не по себе. Однако отдернуться Уилл не посмел, лишь судорожно вздохнул, с опаской следя за каждым действием мамы.

– Ты ведь прекрасно знаешь о чем я говорю. – Прошептала она, продолжая сверлить сына взглядом.

Сжав кулаки, Уилл стиснул челюсти, ощущая, как к растущей тревоге присоединяется чувство раздражения. Он всегда ненавидел когда люди, вместо того, чтобы нормально сказать всё сразу, начинали устраивать эту дурацкую игру в "угадайку". Неужели так сложно просто спокойно сказать, а не путать его своими загадками?
Однако подозрения о чем на самом деле толкует Джойс поселились в его разуме, вертясь на языке. Но всё же был не полностью уверен в этом. Или просто не хотел признавать этого, ведь тема действительно щепетильная и обсуждать подобное сейчас совершенно не хотелось.

Недовольно цокнув языком, Джойс фыркнула, вызвав по телу табун мурашек. Вздрогнув, Уилл отшатнулся, словно от огня. Майк. Он всегда делал так, когда ему что-то не нравилось, а затем начинал свои издевательства, каждый раз принося с собой боль и даруя новые синяки, раны и оттеки по всему телу.

– Видишь... – Снова зашептала женщина и теперь голос её сделался сочувствующим, а взгляд потеплел. – Ты боишься его. Даже такая мелкая деталь вызывала столь сильный триггер.

И всё же подозрения Уилла подтвердились. Джойс всё же говорила о Майке. Тяжесть внутри увеличивалась и казалось, что огромный валун сейчас сбросили прямо на его плечи. Он всё ещё не знал, что думать на счёт этого человека. Он боялся его, ненавидел всем сердцем и мечтал, чтобы Уилер исчез из его жизни любыми способами. Раньше. Теперь же этот парень слегка приоткрылся для Уилла в новом свете и не казался таким уж ужасным. Майк был в какой-то степени заботливым и даже по-своему любящим. В последнее время он перестал замахиваться на Уилла, возможно, на это повлиял факт того, что Байерс всё же смог дать ему отпор в первый же день его прибытия. Более того, Майк ни один раз умудрялся уже выручать Уилла из передряг. А порой и вовсе был очень нежным, хоть и в нетрезвом состоянии. Уилл теперь не был полностью уверен в том, что Майк настолько сильно гнилой человек. Ему было даже интересно узнать что же творится у этого парня на душе на самом деле. А также его вгоняли в краску некоторые воспоминания об этом парне и мысли, которые время от времени посещали голову, раздражая Пожирателя.

Продолжая витать где-то в своих мыслях, Уилл и не заметил, что Джойс сильнее сдавила его плечи в своих руках, сжимая челюсти.

– Разве ты действительно хочешь всё это терпеть? – Сквозь стиснутые зубы прошептала она, нахмурив брови. – Разве не устал от его омерзительного поведения? Его жестокости? Идиотских шуток? Его отношения к тебе, в конце концов?

Уилл продолжил молчать, ощущая, как задергался его глаз. Он не знал. Сам ещё не понимал, что чувствует и какое мнение разделяет по поводу Майка. Заколебавшись с ответом, парень опустил голову, не желая встречаться с матерью взглядом.

– Уилл. Он всегда был мудаком. Всегда делал тебе больно. И всегда будет. – Продолжала Джойс. Слова, произносимые ею сейчас казались острее ножей и заставляли вздрагивать каждый раз, когда срывались с уст. – Такие люди не меняются. Как бы сильно ты не хотел верить в лучшее, ты должен понимать, что этого "лучшего" не случится. Пока Майк есть в твоей жизни она всегда будет такой невыносимой и сложной.

Размякнув, Уилл уронил голову, ощущая, как каждая мышца его в теле сокращается. Его забила сильнейшая дрожь. Дыхание перехватило и в носу защипало.
Разве эти жестокие слова были правильными? Разве имеет право мать говорить такое о ком-либо, ведь она сама никогда не участвовала в жизни сына, причиняя ему ещё больше боли, чем постоянные избиения. Ей ли судить о том, кто должен быть в его жизни?

– Давай же, вспомни хоть один день, когда он вёл себя не как животное.

Уилл хотел уже было заспорить, приведя в пример те моменты, когда Майк был мил и добрый по отношению к нему. Однако лишь мысль успела сформироваться в его голове, как мать снова заговорила, не позволяя ему и слова своего вставить.

– То, что он накормил тебя в первый день и дал таблетку ничего не значит. – Небрежно фыркнула женщина, закатив глаза. – Между прочим, ему бы не пришлось возиться с тобой, если бы изначально не смел так грубо себя вести.

И как бы сильно не хотелось признавать, но Джойс была как всегда права. Майк в тот день снова распускал руки и выгнал Уилла из комнаты, спровацировав тем самым приступ. Да и таблетки эти его совершенно не помогли. Замешкавшись с ответом, парень опустил глаза вниз, словно пристыдившись того, что сейчас зачем-то пытается оправдать того, кто явно этого не заслуживает.

– Ну и во время драки. Не забывай, что это были его дружки – точно такие же придурки, употребляющие наркотики. – Продолжала разрушать надежды на то, что Майк не тот кем кажется. С каждым новом словом на душе делалось паршиво. Отчего-то было так неприятно слышать это из уст другого человека, особенно в лице матери. Да и кто она вообще такая, чтобы судить кого-то? Её не было с ним на протяжении всей чертовой жизни! С чего это теперь она тут раскомандовалась?!

Но как бы то ни было все мысли Уилла сходились к тому, что Джойс говорит верные вещи. Майк аморальный урод, неспособный любить никого кроме себя. Он может лишь нести боль и разруху, калечить, портить его жизнь, превращая каждый Божий день в самый настоящий Ад. Он тупое животное, что погрязло в своей жестокости и самолюбии, и даже не замечая тонет во всём этом. Каждый день Майк уходил всё глубже и глубже, и этот парень давным давно опустился чуть ли не на самое дно, а что самое страшное – Майк тащил за собой Уилла.

Нет. Он не заслужил того, чтобы Уилл, сидя на коленях искал оправдания в его адрес. Он вообще ничего не заслужил. У него больше нет права на жизнь.

Тяжело втянув воздух, Уилл снова поднял голову, желая встретиться с Джойс взглядом. Строгость всё ещё оставались в них, однако от внимания не скрылось это злобное ликование, что сейчас плескалось вперемешку с обжигающим холодом. И лицо сделалось таким довольным, что даже прошибло до дрожи. Нет, это явно не Джойс, во всяком случае, не та женщина, которая когда-то давным давно была в жизни Уилла в роли родителя. Но и пусть. Даже если это и не мать. Какая разница?

– Всё верно, мой милый. – Прошептала она, словно одними губами и заметно расслабилась, опустив руки. – Он не достоин жить. И ты позаботишься об этом, верно?

Плавным движением, женщина сунула руку в карман и, словно из неоткуда, через секунду показалось острое, хорошо заточенное лезвие серебряного цвета, зловеще блестящее в армии свете.
Сердце забилось быстрее, когда его пальце коснулись холодной поверхности ручки, задев подушечками материнские руки, любезно передавшего ему оружие. Охнув, Уилл пошатнулся и безвольно сжал их, обхватив нож обеими руками, ощущая, как сильно дрожит тело.

Джойс тут же накрыла его руки своими ладошками, сжимая их, словно желая поделиться какой-то неведомой ранее силой, какая сейчас наполняло его тело, топя сознание в дикой ненависти и злобе. Ярость бурлила в жилах, заставляя дыхание сделаться тяжёлым и сбивчивым. До боли стиснув зубы, Уилл слегка прикусил язык, лихорадочно перебирая пальцами. Казалось, что сейчас он был готов на всё.

– Мы позаботимся. – Добавила Джойс, на самое ухо парню, и не сдержавшись тихо хихикнула.