Глава - 3
Седовласая женщина вся в белом, подходит, и взяв его за маленькую ручку, подводит к железному столику, на котором стоят различные пробирки, колбочки и шприцы, наполненные серо-жёлтой жидкостью.
Она слушает его, прикладывая головку стетоскопа к груди и потом, развернув малыша, проделывает то же самое на его детской спинке.
Взяв один из лежащих на столе шприцов, она сняла с иголки защитный колпачок и принялась постукивать по пластмассу большим и указательным пальцами.
К ней подходит другая, и начинает завлекать малыша игрушкой, пока седовласая подготавливает руку мальчика к уколу.
- Что они собираются делать?
- А ты разве плохо видишь?
- Что это за хрень в уколах придурок?
- Это... - кроль оскалился своей мерзкой лыбой. - Вспышка!
- Что? - мой голос надломился, лишая меня всех эмоций и чувств, кроме страха – дикого страха за своего малыша. Сердце пропустило удар и резко забилось, вырываясь на волю. Земля будто ушла из-под ног и бездна: черная, несоизмеримая, необъятная, отрыла свою огромную пасть.
«Вспышка» – какое страшное слово, как и сама смерть; располосовало меня на части. К горлу подкатил толстый ком, перекрывая доступ кислороду.
- Нет! – задыхаясь, вскрикнула я, не помня себя. - Нет! Оставьте его! НЕТ! ВЫ НЕ ПОСМЕЕТЕ! - продолжаю истерично кричать, молотя кулаками по стеклу. Мои душераздирающие вопли наверняка могли бы услышать за много миль отсюда, но через это толстое звуконепроницаемое стекло, мой голос звучит как писк комара.
Безуспешно! Отчаяние накрыло полностью. Мой малыш, что они творят?! По щекам потекли слезы. Я собственноручно придушу эту бабенку!
Со всей силы оттолкнув Крола в сторону, я побежала вдоль коридора, пытаясь задержать эту долбанутую медсестру! Но успею ли?! Она почти ввела эту дрянь!
Не преодолела я и половины пути, как мне преградили дорогу два здоровенных – похожих на горилл – амбала с автоматами, и тощий мужик в белом халате. Прибегнув к поддержке этих шкафов, тощий вколол мне какую-то, похожую на отвратительное желе, гадость. Тело моментально обмякло, словно я обкурилась или приняла дозу сильнейших наркотиков.
Подхватив под мышки, эти две тумбы, нисколько не церемонясь, потащили меня по коридору. Сознание все еще реагировало на происходящее, но очень, очень медленно. Я заметила как этот зубастый кролик, скалился мне в след.
- Что б ты сдох! - выкрикнула я. Язык заплелся, и тело перестало реагировать на команды. Оно онемело! Ноги просто ползли по полу, как гнилая тряпка. Последнее что я видела – плачущего малыша; отголоски света; туман; темнота.
Уже в который раз я теряю сознание, а соответственно и само время. Надоело! Как же мне это надоело!
Однако, в этот раз я не лечу сквозь темные тоннели и не плыву в мрачном пространстве. Я вижу яркие образы прошлого – моего прошлого!
Изображения сменяются одно за другим. Черно-белые, ярко-красные, темные, зеленые – цветные. Ностальгия? Нет! Я ничего не чувствую по отношению к ним. Вот, один из образов предстает перед моими глазами, и я вновь оказываюсь в теле, но уже семилетней девочки.
За окном кружится снег. Не такой белый, который я видела на иллюстрациях в учебниках или сказках, а с серым, почти свинцовым оттенком. Рядом горит камин; казалось бы, всё для уюта, но я почему-то замерзаю.
Темноволосый, с короткой, но густой бородкой; сединой на висках и по бокам дородный мужчина, укладывает меня под одеяло. Я ложусь поудобнее на подушку и смотрю в его темные глаза. Они у него полны печали и безотчётного страха.
- Пап? - обращаюсь я к нему.
- Хм?
- Мама опять принимала шипучку?
Он молчит; по всей видимости, ему тяжело отвечать. Сам того не осознавая, он сжимает мою маленькую руку в своей, но не сильно; скорее, тревожно. Обреченно вздохнув, он отвечает:
- Да детка. Но ты не переживай, с ней все будет хорошо.
Тем не менее, его ответ нисколько меня не успокаивает, и я понимаю, что ничего хорошего нет. Шипучками она старается всего лишь приглушить распространение Вспышки, которая постепенно забирает ее жизнь. То же самое делают и другие больные. Наркотой пытаются отсрочить кончину. Если бы о маме узнали, то забрали бы ее у нас.
Отцу тяжело и он всеми силами стремится не показывать, что ему плохо. Он цепляется за последнюю надежду, даваемую теми людьми, которых он видит каждый день - в белых халатах. Порой мне кажется, что он отчаивается, и я наблюдаю, как признаки болезни проявляются и в его глазах, а также поведении.
Мне так хочется избавиться от последствий того, что принесет болезнь. Не хочу видеть их такими монстрами, о которых нам рассказывали. Я не смирюсь с этим! Но разве я могу помочь? Выйдет ли из меня то, что планируют те люди в своих лабораториях?
- Пап?
- Что малышка?
- А мы все умрем?
Он удивлённо посмотрел на меня, а затем рассмеялся.
- Ну, что ты такое говоришь? - ответил вопросом на вопрос, якобы укоряя меня. - Твоя тетя работает над лекарством и все, скоро-скоро, будут здоровы!
- А Дьюи и Зарт говорят что...
- Дьюи и Зарт не совсем понимают важность всего того, чем занимается твоя тетушка. Понимаешь, о чем я?
Я медленно кивнула в знак согласия.
- Просто... - я сделала паузу. - Мне страшно.
- О, милая, чего ты боишься? - забеспокоился отец, накрыв своей теплой ладонью мою руку.
- А что, если у меня не получится сделать то, к чему меня готовят?
- Дорогая у всех есть свои страхи, но самое главное это что?
- Убегать от них?
- Не-а! - в глазах отца зажёгся азарт. Ему нравится мучить меня вопросами, но благодаря этому, я извлекаю жизненно-важные уроки.
- Не обращать внимание?
- Нет!
Я разочарованно вздохнула.
- Ну, а что же тогда? Умение их побеждать?
- Точно. - Улыбнулся отец. – Помнишь, я рассказывал тебе сказки?
- Угу!
- Тогда у меня припасена ещё одна – новая!
Во мне вспыхнуло любопытство, и я присела, восторженно улыбнувшись; чтобы не упустить ни единого слова. Мне всегда нравилось, как папа рассказывал разные истории, ободрял и поддерживал. У него получалось даже лучше, чем у мамы!
- Однажды, на свет появился маленький птенчик. Родители оберегали, заботились о нем и любили всем сердцем. Но вот, маме с папой предстояло улететь далеко-далеко - в теплые края, а их птенец так и не научился летать. Они не хотели оставлять свою беззащитную малютку, но нужда заставила их сделать это. Вскоре, птенчик остался один. Ему предстояло пережить суровую зиму, леденящий холод и побороться за жизнь. Старый дуб, на котором жила птичка, был могущественен и высок.
Встав в позу и набрав в легкие как можно больше воздуха, отец изобразил величественное дерево. Я засмеялась. Папе правда нет равных!
- Самой же маленькой птичке думалось, что она пленница большого великана, который не хотел отпускать ее. Он кормил ее и держал взаперти. Ей казалось, что она не сможет полететь и разобьётся, упав с высоты. Но однажды, когда сидеть в заточении надоело, эта маленькая птичка поняла — нужно срочно что-то предпринять. Набравшись смелости, она вырвалась из заточения и рухнула камнем вниз. Расправив крылья, как учили ее родители, она воспарила. Взлетев высоко-высоко, птичка обернулась и увидела свой дом — маленькое деревце на котором жила — с высоты птичьего полета. Так кем был тот Великан? И чем он кормил птенчика?
- Великан – это дуб, а кормил он ее... не знаю... наверное, страхом? Ведь она боялась летать и боялась высоты!
- Всё правильно! Но, обрати внимание – птичка сама кормила себя этим страхом. Она думала, что разобьется. Урок в том, - папа игриво щелкнул пальцем по моему носу, заставив вновь засмеяться. - Что наши страхи ничтожны, если посмотреть на них с высоты, так, как посмотрела эта птичка и... преодолевать их! Она поверила в себя, поверила в свои силы! А самое главное, чему учит каждая сказка?
- Никогда не сдаваться!
- Верно! – заулыбался отец, подхватив меня на руки и усадив к себе на колени, нежно обнял. - Ты никогда не должна сдаваться Рэнни. Ты должна верить в себя и в свои силы детка! Борись со своими страхами! Ты сможешь победить в любой ситуации, если поверишь в себя! Ни за что; никогда, слышишь, никогда не сдавайся... Рэннет!
Разговор отца стал приглушеннее, словно он говорил очень далеко, а его голос долетал до меня странным эхом.
- Рэннет...
- Да, да папа! - сквозь тьму мямлю я. - Не уходи!
- Рэннет, очнись...
Что за ерунда! Откуда этот голос, теперь уже не похожий на отцовский?
Ах, да, понимаю! Все это время я спала! Какой реалистичный сон! Сколько теплых чувств и ощущений в этих мгновениях! Но и негативных тоже.
Вспышка!
С трудом приоткрываю глаза, силясь разглядеть хоть что-то. Снова белым-бело. Как же тошнит от стандартного, яркого и однообразного цвета.
Я что, в раю?
Моргаю, чтобы прогнать сон окончательно. Зрение фокусируется, и я вижу перед собой Дьюи.
Нет, в аду! Уж лучше бы не просыпалась!