House of cards

«... И тогда ты его убил?»

Последние десять минут Тэхён смотрел на другого мужчину, совсем не прислушиваясь к тому, что он говорил. Скорее он пристально смотрел на свой рот, настолько пристально, что заметил, что у него был сколотый нижний зуб, и это, вероятно, отвлекло его внимание, заставило его полностью отключиться и смотреть довольно тупо. Поэтому, когда он вернулся к реальности, он понял, что смотрит на Ёна довольно грубо, а инспектор смотрит прямо в ответ. На его лице не было и намека на нетерпение, другой мужчина был довольно терпелив, учитывая все обстоятельства. Тэхён действительно не знал, что сказать в ответ на вопрос, потому что он внезапно стал тупым. Он слегка отвел взгляд в сторону, чтобы увидеть, что Ян тоже изучает его.

Ен и Ян были двумя инспекторами, оставшимися ответственными за рассмотрение дела, двумя людьми, которые прочесывали каждый аспект его секретной работы и не оставляли в процессе ни одного камня или мертвого тела. Они были не совсем симпатичными, но не потому, что они были холодными или осуждающими, а просто потому, что они были жесткими и неумолимыми в своем стремлении к информации, иногда делая это в ущерб его уровню комфорта. Они были не единственными людьми в комнате с ним, потому что в дальнем углу находился Ли, психолог, назначенный его станцией, а рядом с ним за столом сидел Намджун. Технически его товарищ по команде должен был присутствовать, потому что он контролировал свою деятельность, пока работал под прикрытием, и по праву участия в операции он был единственным человеком, которому был предоставлен доступ к его теперь восстановленным полицейским записям и записям в базе данных.

Несмотря на то, что он проходил эту рутину почти каждый день в течение двух месяцев, Тэхен всегда обнаруживал, что его концентрация снижается в ходе слушаний по проверке. Он будет внимательно следить за их словами одну минуту, а затем обнаружит, что его разум без предупреждения потерял сознание. Это было не осознанное решение, а скорее неудобная проблема, которая продолжала происходить с ним. Он осознавал тот факт, что в результате слушания затягивались, но он не мог контролировать это. Самым раздражающим аспектом всего этого было то, что он не потерял концентрацию из-за собственных мыслей. Нет, скорее он просто стал совершенно пустым и пустым.

Беглый взгляд на Намджуна увидел, что его товарищ по команде тоже смотрит на него, ожидая, пока он заговорит. Другой мужчина не выглядел обеспокоенным, не выглядел нетерпеливым, но ждал, что он ответит Ён. Тэхён отвел глаза и посмотрел на камеру, установленную в другом конце комнаты, и увидел, как солнечный свет играет через линзу, проникающую через открытое окно. В луче он увидел пылинки, танцующие в воздухе, и решил снова взглянуть на Ён. У другого мужчины были маленькие и проницательные глаза, и он, казалось, не моргал так часто, как следовало бы, и на его лице был легкий слой волос на лице.

«Извините, не могли бы вы повторить вопрос?»

«Я сказал:« Именно в этот момент вы заявили, что были доставлены на склад и именно тогда вы убили Кима? », - повторил ему мужчина, привыкший к этой рутине, потому что он также знал о своем ужасном привычка не обращать внимания на них обоих во время слушаний. «Ким Джин Ву?»

«Да, да, именно тогда я убил Джину», - ответил он, заставляя себя сесть на свое место. «Нас отвезли из аэропорта через город на склад, склад боеприпасов. Множество рабов-рабочих собирали пули и разбирали ружья, чтобы пойти повсюду; Известный Бэ, Россия и, может быть, Бразилия? Как бы то ни было, меня отвели в заднюю комнату, и там был он. Люди Бэ поймали его в Шанхае, что, учитывая все обстоятельства, логично ». Он видел, как они смотрят на него и пытаются понять, что он имел в виду, но это произойдет позже, после того, как он объяснит. «Меня отвели в комнату, и после приятного беззаботного разговора я убил его. Я отрубил ему голову ».

Юн оторвался от бумаг, которые изучал, и после нескольких секунд изучения повернул голову, чтобы посмотреть на Яна. Она, казалось, не заметила, потому что ее собственные глаза смотрели через комнату и смотрели в угол, где сидел его психолог. Ли смотрел на него с беспокойством, и он увидел, что она выглядела так, будто думала о прекращении слушания на случай, если он начнет расстраиваться. Это будет не первое мероприятие, которое она отменила, но, надеюсь, если все пойдет хорошо, это может быть самый последний, который у нее будет возможность прервать. Ее рука была поднята, чтобы она могла поиграть с цепочкой ожерелья, что она всегда делала, когда собиралась стать вокалисткой.

«Было ли какое-то конкретное обоснование для этого метода?»

«... Черт возьми, это значит?» - спросил Тэхён, сильно пожимая плечами. «Метод заключался в том, чтобы убить его, это был успешный метод».

«Я спрашивал, потому что мне было любопытно, что было сделано с его головой», - объяснил Ён.

«После удаления было бы принято отправлять его кому-нибудь, возможно, родственникам, в качестве знака», - добавила Ян, протягивая руку, чтобы засовывать очки в нос. «Кажется довольно необычным, что голова Кима была удалена, но ни она, ни его тело не были найдены».

«Нет, я обезглавил его не для этой цели, я обезглавил его, потому что сказал Чонгуку, что отрублю ему гребаную голову, если смогу наложить на него руки, и он удостоверился, что я сдержу обещание».

"Его тело?"

«Не знаю, никогда не касался его тела».

«Вы не имеете ни малейшего представления о том, где могло быть брошено его тело?» - спросила Ян тоном, показывающим, что она не совсем уверена, что он был с ними честен.

«Интервью с Чонгуком подтвердит все, что я только что сказал, и даже больше, он должен быть в состоянии определить вас в общем направлении тела. Я не избавлялся от него, я не имею ни малейшего понятия, где он оказался. Я должен заботиться? "

Тэхён почувствовал, что он стал немного вспыльчивым, и было очень много сессий по этой проблеме с Ли, но они еще не работали. Он более чем осознавал, что развил довольно вспыльчивый характер и резкую манеру поведения, когда его загоняли в угол, но это не было его ошибкой. Он адаптировался под руководством Хэдогдже Па, изучил методы выживания, и теперь, вернувшись в реальный мир, эти методы рассматривались как «устрашающие» и «разрушающие отношения». Трудно было сказать ему, чтобы он был вежливым, когда разговор об этих вещах приводил его в крайнее состояние и заставлял его чувствовать тяжесть в животе.

«Тебе нужно тело, чтобы добиться обвинения в убийстве, Ким», - объяснил Ён, складывая руки на столе перед собой. «Иначе было бы намного больше людей в тюрьме по обвинению в убийстве. Вот почему обнаружение его тела было бы благословением как для Шанхайского департамента, так и для нашего ».

«... Мы были в Нанши, не знали точную улицу, но это было недалеко от района трущоб, там было много складов и гавань, он, вероятно, находится на дне реки Хуанпу», - объяснил Тэхён. «Но, как я уже сказал, тебе нужно спросить Чонгука, иначе они будут тащить эту гребаную реку месяцами».

«Нам придется это сделать», - согласился другой мужчина, опустив глаза и изучая папку перед ним. Тэхён смотрел между ним и газетами, ожидая увидеть, что его ждет дальше.

«Удачи идентифицировать его голову, если команды найдут ее», - заметил Тэхён. «Чонгук, черт возьми, раздавил большую часть этого, он использовал это как футбол и ...»

«Ким».

«Хотел бы я присоединиться».

«Хорошо, Ким», - тихо сказал Ли. «Я считаю, что мы должны прекратить говорить об этой конкретной теме. Вместо этого тебе следует поговорить о связях с шанхайской бандой ». Женщина посмотрела на двух инспекторов с чем-то вроде легкого упрека, губы сжались в тонкую линию.

В комнате воцарилась тишина, и он снова осознал, что сказал то, чего не должен был говорить. Это произошло, когда они заставили его рассказать о Наме всего за два слушания по делу, и с тех пор он сумел удержать себя от разговоров о мужчинах, которых он помог убить и расчленить. Только двое из убитых им людей были для него личными, заслуживали смерти в его глазах, даже если двое инспекторов посмотрели на него, что говорило, что это не так. Первым был Нам, этот ублюдок, а вторым - Ким Джину. Он знал, что не должен был так о них говорить, потому что это выглядело очень плохо с его стороны, заставляло его выглядеть нестабильно, но после того, через что он прошел, было трудно возвести стену, чтобы не дать эмоциям вырваться наружу. .

Нам был первой смертью, которую он помог вызвать, смертью, которую Ли говорил ему бесчисленное количество раз, всегда будет самой сильной. Это была смерть, которая, как она утверждала, вызвала у него посттравматическое стрессовое расстройство, вызвала кошмары и непривязанность к насилию. Тем не менее, Тэхён обнаружил, что он изо всех сил пытался вспомнить ночь, когда он изувечил Нама, в ярких деталях, а не в случайных вспышках, которые в основном появлялись во сне теперь, когда он больше не находился под каким-то наркотиком, чтобы держать мысли в страхе. Теперь Нам был для него скорее призраком, сохраняющимся намеком на гнев и страх, но не более того.

Но Джину? Джин Ву был чем-то другим, чем-то настолько ядовитым и черным, что о нем даже не заговорили. Один раз, когда Ли заговорил на эту тему, он так расстроился, что она решила пока что-то обойти. Но когда пришло время вернуться к разговору о нем, он понял, что ей не понравится то, что он скажет о другом мужчине. Ли мог бы помочь ему забыть о других мужчинах, о гневе и боли. Может быть, даже Нам, он был уверен, что она тоже может помочь ему залечить эту рану. Но она никогда не сможет помочь ему избавиться от ненависти к Джину и извращенного удовольствия, которое он получил от обезглавливания в тот день.

Джин Ву украл его часть, которую он никогда не вернет, когда приказал поразить Чонгука казино. Джину был причиной того, что он чуть не умер и пристрастился к морфию, и в результате у Тэхёна осталось ощущение, которое он ненавидел. Казалось, что в его мозгу не хватает части, как будто она была отрезана и вызвала какое-то нарушение, которого он не мог понять. Нам мог попытаться изнасиловать его, но Нам потерпел неудачу и оставил его только с редкими кошмарами. Но Джин Ву... Джину удалось уничтожить его, даже когда он потерпел неудачу в его убийстве.

Только Намджун понимал это чувство, и всякий раз, когда его слова становились слишком ядовитыми, слишком тревожными, другой мужчина был единственным человеком в комнате, который, казалось, не выказывал дискомфорта. Намджун знал, каково это иметь непоправимо поврежденную часть его, которую невозможно исправить, это недуг, точно такой же, как то, что он описал той ночью, прежде чем он проник в Хэдогдже Па. Намджун знал, что значит делать плохое дерьмо и по-прежнему считаться хорошим человеком.

Оба они выжили.

«Да, давайте перейдем к вопросу о важности Шанхая в отношении Хэдогдже Па», - предложил Ян. «Как причина того, что Ким была в городе. Бизнес?"

«Ким? Ким Джин Ву? Да, да, у него все еще были дела через Шанхай, на самом деле довольно много. Вот как его поймали. У клана Чон определенно были более тесные связи, они были связаны с, ммм, Во Шинг То, 1К, еще одним эээ... с Хон Куаном что-то, я не могу вспомнить на сто процентов, но... - Тэхён потянулся, чтобы потер лоб, желая застонать. себе под нос, но зная, что он должен остановиться. «В клане Ким были Ва Чуен, которые, я уверен, являются соперниками клана Чон. Они были до тех пор, пока Чон не вступил во владение, так что я предполагаю, что они все еще существуют, но Ким Джинтэ мог попытаться снова объединить их? Не знаю, я так мало знаю о клане Ким даже после всего этого дерьма.

«Вы знаете что-нибудь, что могло бы связать эти триады с преступной деятельностью?» - спросил Юн, поспешно что-то нацарапывая пером, хотя он и не смотрел на лист бумаги.

«Нет, если только они не использовали свои связи на Тайване, чтобы найти мужчин, которых Джину мог использовать в Сингапуре», - объяснил Тэхён. «Эти люди были наняты на Тайване, и Ва Чуен действительно работает там, это возможно, но это черт возьми Китай, чтобы исправить не меня». Это вызвало волну смеха в комнате, и он хотел, чтобы он мог присоединиться, но он не мог. «Это все, что я знаю о Шанхае и Ким Джину. Я рассказал тебе все про этого ублюдка, спроси меня еще что-нибудь.

После его слов в комнате для допросов стало тихо, за исключением шороха бумаги, и он снова опустил руку на стол. Тэхён взял свой стакан воды и сделал небольшой глоток, глядя в камеру. Затем он быстро обошел Ли. Она не мигая смотрела ему в глаза, а затем одарила его легкой улыбкой.

«У тебя все хорошо, Ким», - сказала она поддерживающим тоном. «Я рад видеть, что вы справляетесь с этим слушанием намного лучше, чем с предыдущим». Тэхён снова поставил стакан на стол и только что закончил глотать, когда Ян произнес имя.

«Лим Дону».

"Лим?" Этот вопрос застал Тэхена врасплох, и он посмотрел на обоих инспекторов, прежде чем повернуться к Намджуну. «А что насчет Лим?»

«Это еще одно тело, которое нам еще предстоит восстановить», - объяснила Ян, когда она протянула руку, чтобы ненадолго прикоснуться к своим очкам, переставляя их на нос. «Но вы заявили и инспектору Киму, и помощнику инспектора Юнгу...»

- Инспектор, он сдал экзамен и получил повышение, - педантично прервал его Тэхён.

«... Инспектор Юнг, вы были свидетелями его казни», - закончила она, взглянув на бумаги. "Это верно?"

«Да, я был свидетелем этого, и я тоже был свидетелем этого, пятьсот других гребаных людей», - резко ответил Тэхён. «Его застрелили в церкви, где проходили похороны Чона, но Чонгук заставил его носить ... мешок из мешковины на голове, чтобы скрыть свою личность, чтобы он мог солгать о том, что он убивает своего отца». Эта привязанность привлекла к нему любопытные взгляды двух инспекторов. «Из-за этого не могло быть очевидцев, но Чонгук сказал мне в машине, когда выходил из церкви, что это был он. Чимин присутствовал, он тоже может подтвердить мои показания. Вы видели его с тех пор, как я сказал вам, что он мертв? Ни один из них не ответил, и Намджун решил сделать от их имени.

«Нет, он исчез, так что ты, скорее всего, прав в том, что он мертв, Тэхён».

«... Лим заслуживает похвалы за это, гребаной медали. За свою жертву он получит медаль, да?

«Вполне вероятно, что да», - ответил Юн. «Как и ты, Ким».

- Не хочу, - ровным голосом возразил Тэхён. «Я не хочу, чтобы мэр возложил на меня медаль».

«Мэр Бонг - это не мэр Юнг, Ким», - заявил Ян, как будто это не было чертовски очевидно.

«Я не хочу», - повторил он более суровым тоном, и этого было достаточно, чтобы никому в комнате не давить дальше. Комната для интервью снова замолчала, и Тэхён ждал, что будет дальше. Он не ожидал, что вопрос о Лиме будет задан сегодня, и все же было вполне логично, что инспекторы спросят о другом человеке. Он был одним из них и поэтому заслужил закрытия. Он не должен быть еще одним пропавшим без вести, еще одной неизвестной жертвой Хэдогдже Па. Он заслужил закрытия и, возможно, даже похорон, если они смогут найти тело. Маловероятно, что они это сделают, но Тэхен питал надежду. Лим с самого начала привел его в Хэдогдже Па, и он хотел отдать дань уважения человеку, который получил пулю вместо него.

- Это Чонгук убил Лим, да? Парк тоже будет свидетельствовать об этом? » Юн спросил его довольно коротко, и хотя он не сказал этого прямо, в его тоне было что-то, что говорило об обратном; скрытый клинок вонзился прямо в его спину.

Ён только что спросил его, убил ли он Лима ради Чонгука. Вот на что намекали эти вопросы. Другой мужчина хотел знать, был ли Чонгук тем человеком, который нажал на курок и убил его, или он щелкнул пальцами и заставил кого-то другого сделать это. Кто-то другой, похожий на него, хорошая маленькая сторожевая собака, которая убивала всех, кого он ему велел.

«... Вы спрашиваете, убил ли я Лима?» - тихо спросил Тэхён, поднимая руку и показывая на свою грудь. Он был так шокирован, что мог только смотреть на Ён лишь мгновение, его губы были расслаблены, а в голове ничего не было ни о чем. Он не мог поверить, что ему сейчас задают этот вопрос. Что-то, казалось, заколебалось в воздухе, своего рода энергия, которая намекнула, что он может просто взорваться на них всех, и это заставило Намджуна двинуться, чтобы выдвинуть свой стул и подняться на ноги.

«Я думаю, что нам следует сделать небольшой перерыв», - предложил он. «Тэхён?»

«Да, да, думаю, я сделаю небольшой перерыв», - пробормотал Тэхён себе под нос, выдвигая свой стул. «Но будь осторожен, Намджун, у меня может возникнуть соблазн убить тебя, черт возьми». Когда он шагнул в дверь и придержал ее для другого человека, он увидел, что Намджун неодобрительно посмотрел на инспекторов. Он предположил, что Ли делал то же самое, потому что не мог видеть ее через дверь. Тэхён последовал за своим товарищем по команде по узкой площадке, чтобы добраться до лестницы, а затем они спустились по ним, чтобы покинуть станцию. Пока он делал это, Тэхён готовился вытащить пачку сигарет из кармана пиджака.

Они вышли в жаркое летнее время, такое яркое солнце, которое заставляло его щуриться и чувствовать себя странно неуютно. Солнечное небо и теплый ветерок всегда напоминали ему одно из двух: Сингапур или Шанхай. Тепло обычно заставляло его чувствовать себя довольно холодно самым ужасным образом. Он никогда не говорил Ли об этом факте, потому что это звучало довольно нелепо, но это было правдой, и он ненавидел это. Погода, у него проблемы с погодой. Тэхен нашел бы это довольно безумным, но тот факт, что он уже знал, что он сумасшедший, заставлял это казаться довольно банальным.

«Господи, Намджун, Лим? Бля Лим? - спросил Тэхён, при этом сигарета заскользила в уголок его рта. «Они думают, что я серийный убийца? Я имею в виду, технически я, но ... - он замолчал, чтобы прикурить сигарету, - это, черт возьми, не в этом. Я не убивал Лима, у меня нет гребаной причины убивать его, и Чимин скажет именно то, что я сказал ».

«Я знаю, я знаю, что ты не знал, но, к сожалению, это стандартная процедура», - тихо ответил Намджун. «Постарайся не допустить, чтобы это до тебя дошло, у тебя есть последнее слушание, и тогда все готово, брат».

«Да, но», - он тяжело выдохнул, первый выдохнул нос, - «их еще не спрашивают о Бэ, о рейде. Они собираются спросить меня об этом дерьме, когда я вернусь, не так ли? »

«Более чем вероятно», - ответил Намджун. - Кроме того, Тэхён, прекрати это дерьмо с серийными убийцами. Пожалуйста."

Тэхён поднес сигарету к губам, не затягиваясь, а просто оставил сигарету тлеющей между его большим и пальцами. Почему он должен перестать говорить правду? Юн и Ян могли быть нейтральными сторонами, которым было поручено рассмотреть дело, но у него все еще было непоколебимое чувство, что они судят его независимо от этого факта. Как они могли этого не делать? После всего дерьма, которое он натворил под прикрытием: пыток, убийств, жестокости и неприятностей, которые он им причинил из-за порнографии и своей наркомании, Тэхён был чертовски уверен, что они имеют полное право судить его. как и все остальные.

Знак Каина был теперь на нем, и это была покрытая шрамами кожа на его суставах и груди от удаленных татуировок.

«... Извини, ты прав», - согласился он, опустив взгляд и изучая тротуар. «Я должен перестать говорить такое дерьмо, но это сложно». Намджун держался на небольшом расстоянии, чтобы его дым не дул в его сторону, неподвижный и тихий, пока он смотрел, как машина движется по улице рядом с ними. «Эй, брат, если они спросят о рейде ...»

«Об этом говоришь не только ты, я здесь, и мне будет много сказать по этому поводу. Я уже дал отчет, как и Хосок и Сунгах, и каждый офицер, участвовавший во всех трех скоординированных ударах. Теперь ты не против ничего, Тэхён, команда тебя поддерживает ».

«Хорошо, потому что я все еще думаю об этом дерьме, понимаешь? И это не дает мне уснуть по ночам, - сказал Тэхён, слегка дрожа рукой, когда он ответил, что нужно затянуться сигаретой. «Черт, Намджун, я больше не хочу возвращаться в тот день. Я не хочу об этом думать ».

«Просто поторопитесь, вытащите все и позвольте им записать это и пережевать», - сказал другой мужчина. «Ли там, она остановит слушание, если тебе будет слишком тяжело, брат».

Все, что касалось этих долбаных слушаний, было для него слишком много, но Тэхён решил помолчать и держать это при себе. Он был уверен, что Намджун знал об этом, поэтому говорить ему об этом было бессмысленно. Одно дело говорить о деловых сделках, но быть вынужденным описывать убийства графически и точно, говорить о Чонгуке и Чимине - это совсем другое. Это заставило его испытать самые разные эмоции, и Тэхену было трудно справиться с большинством из них. Казалось, что в эти дни он с трудом справлялся с большинством вещей, но, похоже, никого не волновал этот факт. Не тогда, когда было дело, и слушания, и долбаная операция, о которой нужно было подумать.

К сожалению, перекур закончился слишком быстро, и ему пришлось последовать за своим товарищем по команде обратно на станцию, подняться по лестнице на пол и снова войти в комнату. Трое других людей, похоже, не двинулись с места, но он знал, что запах свежезаваренного кофе витал в воздухе, а это означало, что один из них, должно быть, ушел, чтобы залить долками. Тэхён не нарушил молчания, а вместо этого сел на стул и стал ждать, поправляя пиджак и брюки, чтобы складки не попали на ткань. Оказалось, что оба инспектора обсуждали вещи, пока он отсутствовал, надеясь включить Ли в дискуссию, пока они это делали. Пару минут в комнате было тихо, и он старался не ерзать, пока ждал.

«Мы должны осветить день, когда вы позвонили на станцию, чтобы организовать рейд, и последующий рейд», - объяснил Ён своим довольно педантичным голосом. «У нас есть запись в базе данных, которую мы проиграем через минуту. Вы согласны обсуждать эти аспекты дела, Ким?

«Не совсем, но я сделаю это, я покончу с этим», - объяснил Тэхён, скрестив руки на столе, чтобы он мог держать руки неподвижными. «Включи записи».

Ян пришлось двигаться, чтобы вытащить записывающее устройство из футляра камеры, наклоняясь и собирая его из-под стола. Когда она собрала его, она положила его на стол, и Тэхён посмотрел на него со смесью недоверия и дискомфорта. Она нажала кнопку, которая громко щелкнула в тишине комнаты, и через несколько секунд из нее послышались голоса.

« Поговори со мной, брат, давай не будем терять время и сразу перейдем к делу», - сказал Намджун, его голос исходил из серого ящика, но не из его настоящих уст. Нет, сидя рядом с ним, Намджун закрывал рот, и он был неподвижен и молчал. Он изучал устройство с довольно нечитаемым выражением лица, возможно, настороженным.

« Я в деле, я снова на правильном пути. "

Тэхён услышал собственный голос и прикусил нижнюю губу, как будто пытался удержать слова между губами. Он не мог смотреть на устройство, поэтому закрыл глаза и заставил себя слушать запись на устройстве, слушая, как он говорит. Казалось, с того дня прошли годы, а прошло всего три месяца. Это было странно, потому что, слушая его голос, он обнаружил, что это не похоже на то, что он говорит, даже когда он знал, что это так. Он знал каждое слово, которое собирался сказать во время записанного телефонного разговора, черт, он мог бы просто помочь мне. Сначала последовал его краткий разговор с Намджуном, затем подробности рейда с Хосоком и, наконец, его заключительные слова с Намджуном, когда он завершил рейд, а затем завершил звонок.

Как только телефонный разговор был закончен, в комнате воцарилась тишина, и он понял, что это был последний раз, когда он действительно связывался с командой по прослушиваемой линии. Это было странно, поскольку всего за время рассмотрения дела было сыграно всего несколько телефонных звонков. Учитывая все обстоятельства, казалось, что он действительно мало что сделал, даже когда он это сделал. После нескольких минут блаженного молчания его наконец нарушили.

«Пак не подавал жалобу на радиостанцию, что по закону имеет все права, - сказал Ян, как только запись была закончена. «Я считаю, что ему угрожали несколько раз до того, как было заключено упомянутое вами соглашение?» Ее глаза скользнули по Ли, и та заговорила.

«Пак действительно имеет право подать жалобу, однако он неоднократно заявлял, что не желает этого делать», - пояснил Ли. Тэхён вздохнул бы с облегчением, если бы два инспектора не уставились на него из-за этого.

«Было неправильно угрожать ему, но он поставил меня в очень пугающую ситуацию, я отреагировал вне страха и инстинкта», - возражал Тэхён. «С тех пор я извиняюсь почти каждый божий день, это ничего не изменит, но Чимин знает и понимает. Мы бы все еще не были в тесном контакте, если бы он этого не сделал, не так ли? "

«Чем именно вы ему угрожали?»

«Пистолет и некоторые угрозы о раскрытии личной информации», - объяснил Тэхён. «Личная информация, которая была материалом для шантажа, но также была большой долбанной ложью - да, я напугал его, и да, я сделал что-то не так, но дело не в этом. Можем ли мы не сосредоточиться на нем, пожалуйста? »

«Я согласен», - заметил Ли. «Разговоры об этом наносят ущерб отношениям как Ким, так и Пак, поэтому я бы хотел, чтобы этот вопрос не поднимался снова. Мы добились огромных успехов в исцелении их проблем, я не хочу, чтобы это было повреждено. Спасибо."

На этот раз Тэхён не мог не вздохнуть с облегчением, потому что Ли только что сменил тему ради него. Не имело значения, слышали ли его остальные. Чимин теперь не имел никакого отношения к делу, этот вопрос уже обсуждался, и Чимин отказался выдвигать против него обвинения. Ян и Ён просто открывали старые раны и втирали в них пригоршни соли, и Тэхён не был полностью уверен, что его раны даже полностью зажили. Нет, они просто сильно натянули швы, чтобы причинить ему еще большую боль.

«Давайте вместо этого поговорим о рейде», - согласился Намджун. «Это единственное, на чем нам нужно сосредоточиться прямо сейчас».

«В записи телефонного разговора вы утверждали, что встреча не важна, и что вы обновите станцию, если узнаете больше информации. Сообщали ли вам в какой-либо момент после записи, что Пэ Гухи будет присутствовать на встрече со своими людьми? » - спросил Юн, первый удар был довольно низок, он должен был признать.

«Нет, нет, я не знал заранее о присутствии Бэ на той встрече. Я узнал как раз в тот момент, когда он нырнул под ставни и вошел на склад, - честно ответил Тэхён. «До этого Чонгук сказал мне, что на встрече не произошло ничего важного».

«Было ли обычным делом, что он не сообщал тебе о встречах, Ким?»

«Да и нет, если бы Чонгук думал, что встреча важна или если человек собирался умереть, он бы сказал мне. Если нет, то нет, он этого не сделал. Он не сказал мне, почему мы однажды пошли в казино «Золотая обезьяна», я полагал, что все время ».

«Но Бэ был очень важным человеком, не так ли?» - спросила Юн, более чем полностью осознавая ответ. Этого было достаточно, чтобы Тэхен раздраженно стиснул зубы, потому что он точно знал, что его ждет. Сначала он сказал им, что он был, что он очень важен, а затем они спросили, почему Чонгук не рассказал ему о встрече, на которую он не получил ответа. Сказать им, что Чонгук не нашел для встречи с Бэ чего-то достаточно важного, о чем ему следовало бы рассказать, было неверным ответом, но даже сейчас у него действительно не было лучшего объяснения.

«Он был, и я знаю, о чем ты собираешься спросить, поэтому я отвечу сейчас и избавлю тебя от неприятностей: я не знаю, почему мне не сказали. Может быть, как в казино Gold Monkey, мне не сказали, потому что Чонгук доверял Пэ, и он не думал, что меня нужно информировать. Как я уже сказал, на самом деле он рассказывал мне о встречах только тогда, когда они заканчивались убийством или угрозами. Он никогда не рассказывал мне о хороших встречах, потому что я почти никогда не присутствовал на них ».

«Чон Чонгук доверял Пэ, но убил его прямо на твоих глазах?»

«Я не знаю, почему Чонгук выстрелил в него, но это не была попытка убить его, если ты об этом спрашиваешь. Он был вроде как его гребаный кумир или что-то в этом роде. Чонгук поклонялся другому мужчине, и Бэ, такой же ублюдок, как он, был верен. Яростно преданный. Я не хотел его смерти, я не хотел находиться рядом с ним, не говоря уже о том, чтобы вступать с ним в перестрелку ». Тэхён посмотрел на них обоих, а затем повернулся к Намджуну. «Неужели ты думаешь, что я специально подвергну наши команды такой долбаной опасности? Как ты думаешь, я знал и не сказал тебе, чтобы я мог ... что, убить команду и сбежать вместе с ним на гребаный закат?

«Это всего лишь часть обзора, Ким», - объяснил Ён, не глядя на него. «Не смотрите на это как на личную атаку».

- Трудно не сделать этого, когда ты только что сказал мне, что я, черт возьми, солгал инспектору Чону, - выплюнул Тэхён, не в силах сдержаться. «Мне не сказали о Бэ, и я не знаю, почему Чонгук выстрелил в него, он только что выстрелил. Он тоже чуть не снес мне голову, ты, кажется, забываешь об этой части.

«Но он этого не сделал», - тихо сказал Ян.

«Нет, он этого не сделал».

Казалось, что в воздухе витает невысказанный вопрос, но никто не хотел его задавать. Это был невысказанный вопрос, который сам Тэхён уже задал Чонгуку и не получил верного ответа. Почему он не выстрелил в него? Почему в тот день он не позволил Бэ оторвать себе голову? Так много возможных ответов, и все же Тэхён не знал, какой из них был правдой. Какая-то его часть действительно не хотела знать, потому что казалось, что лучше оставить в темноте.

«Мы уже рассмотрели большинство аспектов рейда», - сказал Ян, чтобы нарушить тишину, пролистывая стопки бумаг, чтобы что-то проверить. «У нас есть подтверждающие отчеты с инспектором Юнгом и Ю, а также с инспектором Кимом и Паком, которые совпадают друг с другом. Никаких серьезных несоответствий, все они, кажется, правильно согласуются с вашим заявлением за последний месяц ». Тэхен слушал ее разговор и задавался вопросом, было ли это небольшое резюме ее способом дать ему понять, что он, наконец, закончил со всем этим. «Что касается обзора, я бы сказал, что мы рассмотрели все соответствующие аспекты, чтобы официально закрыть его. Ён? "

«Ким, нам, возможно, придется снова вызвать тебя для некоторых незначительных проверок в свете свидетельских показаний и свидетельских показаний, но пока у нас есть то, что нам нужно от тебя», - сказал Юн, собирая свои бумаги и постукивая их по столу, чтобы вычистил их. «Теперь ты можешь пойти и провести остаток отпуска намного лучше, когда ты можешь дышать. И как только ваш отпуск истечет, вы вернетесь к работе со своей командой, чтобы помочь в дальнейшем расследовании ».

Тэхен не чувствовал, что может хоть немного дышать. На его груди все еще была тяжесть, она была там уже три месяца и не собиралась уходить в ближайшее время. Все, что он сделал, это представил доказательства, которые позволили бы снять с него все обвинения и вместо этого возложить все на кого-то другого, в основном на Чонгука. Это нисколько не избавило от боли. Но вместо того, чтобы что-то сказать, он просто отодвинул свой стул и двинулся, чтобы выйти из комнаты, сильно захлопнув за собой дверь. Вместо того, чтобы спуститься по лестнице и уйти, он вместо этого подошел и сел на мягкую кожаную скамейку, поставленную рядом с дверью, практически рухнув на нее.

«Черт», - выдохнул он, дотронувшись до своего лба, вытирая капли пота. Он сделал несколько быстрых вдохов, чтобы попытаться замедлить сердцебиение, а затем опустил голову и уставился в пол.

Наконец-то с дурацкими отзывами покончено. В конце концов, ему не нужно было продолжать говорить обо всем, что с ним случилось. С прошлым покончено, и теперь осталось только будущее. За исключением Тэхёна, он знал, что прошлое никогда не будет похоронено. Дело было бы похоронено под слоями информации и убеждений, чтобы со временем и он. Его персонаж для Хэдогдже Па стал призраком, призраком с удаленными учетными данными и отсутствием каких-либо записей о существовании. Больше не было Кима Тэхёна, члена Haedogje Pa, а был просто Ким Тэхён, помощник инспектора полицейского управления Ёнсан-гу, проработавший несколько месяцев под своим именем, что скрывало продолжительность его работы под прикрытием.

Но Тэхён не думал, что когда-нибудь избавится от этой личности.

С расстояния в несколько футов он услышал, как открылась дверь, и не поднял глаз на звук. Ли что-то сказал ему, когда она проходила, напомнив ему о назначенной встрече через два дня, поэтому он тихонько вздохнул, соглашаясь дать ей понять, что он это помнит. Через минуту дверь снова открылась, и затем он услышал мягкий шелест одежды, прежде чем другой голос нарушил тишину.

«Собираетесь навестить его снова?»

Тэхён резко поднял глаза от пола и увидел, что Намджун стоит перед ним. Другой мужчина сейчас выглядел довольно усталым, и это не удивило. Они все, наверное, устали, даже Юн и Ян. Слушания были изнурительными, и Тэхен действительно не хотел думать об этом прямо сейчас, потому что он, наконец, сбежал из этой ужасной тюрьмы для интервью. На секунду, всего на секунду, он был почти уверен, что Намджун говорит о нем, и он действительно почувствовал, как его сердце остановилось в груди, прежде чем он понял, о ком он на самом деле говорит.

«О, Чимин? Ага. Я пойду на полпути и увижу его. Почему?"

«Попытайтесь заставить его прийти на быстрое слушание, может быть, на следующей неделе или что-то в этом роде», - предложил Намджун, повернув голову и наблюдая, как два инспектора выходят из комнаты со своими файлами и чемоданом с камерой на буксире. «Было бы действительно полезно, если бы у вас были его слова, чтобы подкрепить ваши собственные, понимаете?»

«Я знаю, я просто думаю, что это чертовски лицемерно». Его товарищ по команде снова обратил внимание на него, слегка нахмурив брови, что показывало, что он был сбит с толку своими словами. Тэхён вздохнул и откинулся на мягкую спинку скамейки. «Мне доверили проникнуть в Хэдогдже Па, и все же меня на грани обвиняют во лжи обо всем; и для чего? Что за чертовщина? »

«Я не знаю», - тихо признал Намджун. «Думаю, это всего лишь мера предосторожности, но все же... есть черты, которые нельзя переступать, и я согласен, ты заслуживаешь большего доверия и уважения, чем это, Тэхён».

«Чонгук доверял мне больше, чем большинству сотрудников этого отдела, и я действительно предал его, в отличие от этого отдела». При его словах Намджун потянулся, чтобы потереть шею сзади, и Тэхён снова опустил глаза на пол. «Думаю, это довольно забавно?»

«Нет, это не смешно», - ответил другой мужчина. «То, через что ты прошел, нельзя рассматривать так, но сейчас мы не можем подавать жалобы, брат. Мы должны держать голову высоко и принимать каждый удар, который они направляют в нас, по подбородку, поэтому, когда выясняется, что вы честны и все им рассказали, тогда вы выходите на первое место, как будто вы был все время ».

«Я получил достаточно ударов, Намджун», - мягко сказал Тэхён. «Сколько еще мне нужно взять, а?» Его товарищ по команде не ответил, потому что у него не было реального ответа, и в коридоре стало тихо, далекие звуки голосов и звонков телефонов с других этажей просачивались сквозь открытую лестничную клетку.

«Хочешь, я отвезу тебя туда?» - предложил Намджун. «Пойти и увидеть Чимина?»

Тэхен в значительной степени планировал пройти туда пешком, так как расстояние до дома на полпути было совсем недалеко от станции. В нынешнюю летнюю погоду кому-то это было бы приятно, но не ему, никогда. Это сократило бы десятиминутную прогулку до пары минут, и было разумно согласиться. Поэтому он принял его предложение и слез со скамейки, чтобы последовать за ним по площадке и спуститься по лестнице, чтобы выбраться из здания. Намджун нарушил тишину, висящую в воздухе между ними, только когда они сидели в машине и ожидали нескольких улиц в пробке.

«Каким именно был Чимин?» - спросил он, выводя Тэхёна из его бессмысленных размышлений, когда он смотрел, как улицы района проходят мимо окон. Он повернул голову, чтобы посмотреть на другого мужчину, ожидая, что тот продолжит говорить. «Это первый раз, когда он прямо упоминался ранее на слушаниях по делу. Я был шокирован тем, что Ян даже сосредоточился на нем и возможных жалобах, которые он мог предъявить, но я думаю, это имеет смысл ».

- Чимин... имел дело, - тихо ответил Тэхён, прищурившись, когда солнечный свет отразился от хрома проезжающей машины. «Как и я, он с этим справляется».

"Чистый?"

«Ммм, чистый, но, черт возьми, ненавижу это», - сказал он, протирая глаза. «Иногда у него бывают приступы паники». «Все время», - подумал он, но решил не говорить. «Но люди в приюте, я думаю, они хорошо с ним обращаются?» Они относятся к нему как к дерьму , вот что он имел в виду на самом деле. «Я хочу, чтобы он ушел оттуда как можно скорее, как только смогу».

«Прошло три месяца, его скоро выпишут, верно?»

«Сначала ему нужно найти работу, а это непросто, когда он такой, какой есть. Но я думаю, что найду выход, способ заставить их позволить ему заботиться о нем, пока он действительно не встанет на ноги, понимаете? Я имею в виду, что ему может понадобиться забота всю оставшуюся жизнь, но, черт возьми, я готов отдать ее ».

«Ли не одобряет аспект ухода», - сказал Намджун скорее как утверждение, чем вопрос.

«Она думает, что я буду способствовать развитию в нем зависимости или еще какого-нибудь дерьма», - парировал Тэхён. «Разве это не смешно? Она говорит мне, как любовнику , что мне нельзя позволять жить с ним ». Намджун не ответил на это, а скорее издал негромкий звук себе под нос, что могло быть согласным. «Тогда это должно сделать каждую домохозяйку жертвой зависимости».

«Я уверен, что скоро он увидит больше улучшений», - сказал его товарищ по команде. «Лучше даже небольшое улучшение, чем полное отсутствие, а он уже прошел такой долгий путь. Я думаю, это удивительно, как он старался, как и ты ».

Машина замолчала, и Тэхён снова повернулся к окну, наслаждаясь отдыхом от разговора. Говорить о Чимине с кем-нибудь, даже с Ли, было тяжело. Даже почти невозможно. Он никогда не мог описать своими словами, через что прошел Чимин, потому что это было слишком сложно сделать. Он вообще не желал оправдывать свои страдания и злоупотреблять несправедливостью, и поэтому он предпочитал избегать разговоров о другом мужчине именно с этой целью. Был только один человек, о котором он мог поговорить с Чимином, и это был Чонгук. Только Чонгук понимал его сложности, его пристрастие к опиоидам, чтобы помочь блокировать боль, которую он пережил, и его почти жалкую потребность в постоянном внимании. Никто другой не мог понять этого так, как они, потому что все остальные в конце концов сочли бы его бесполезным или жалким.

Но и он, и Чонгук понимали, что Чимину нужнокто-то заботится о нем. Это не было бесполезным или жалким. Тэхён не хотел заботиться о каком-то скрытом мотиве, манипулировать им сейчас, потому что это было сделано и в прошлом. Тэхён хотел заботиться о нем, потому что никто другой не мог. Даже его собственная семья не хотела его. Его мать и отец несколько раз навещали его, и после того, как они увидели гибель молодого человека, который когда-то был их сыном, тревожную обломки, которые не могли перестать плакать и рушились в их присутствии, все пошло не так. вообще. Чимин не мог обнять своего отца, потому что всякий раз, когда старик подходил к нему, он замерзал, охваченный ужасом. В результате его полной физической отстраненности и беспокоящих эмоциональных реакций они прервали с ним все контакты.

Вот почему Тэхен хотел, чтобы Чимин выбрался из дерьмового дома на полпути в его собственную квартиру, потому что он был одной из немногих вещей, которые у Чимина все еще оставались.

"Вы были, чтобы увидеть его?" Намджун попросил нарушить тишину. В этот момент они были почти на полпути к другому зданию.

«... Я был у Чонгука?» - тихо спросил Тэхён, завершая полный вопрос, который Намджун решил не задавать. Когда он слегка повернул голову, чтобы посмотреть на него, он увидел, как тот кивает в ответ на вопрос. «Определите, что вы имеете в виду под« ходил к нему »? «Потому что есть дюжина гребаных причин пойти и увидеть его, и мне нужно немного больше ясности».

«Я имею в виду, ты ходил к Чонгуку по какой-либо другой причине, кроме как поговорить о деталях дела?» Намджун пояснил ему.

«Нет, я ходил к нему только в присутствии другого человека во время слушаний, один раз с Хосоком и один раз с вами», - объяснил он. «Никогда в одиночестве, никогда не разговаривать с ним ни о чем, кроме подробностей дела».

«Вы собирались пойти к нему сегодня, не так ли?» На вопрос Тэхен устало вздохнул и снова повернулся к окну. «Эй, я не уточняю почему. Ты мог бы снова встретиться с ним, чтобы обсудить это дело, это совершенно понятно, и тебе разрешено это сделать, брат. На самом деле тебе разрешено навещать его по какой-нибудь чёртовой причине, какой ты хочешь. Вы ведь это знаете, правда? "

«Да... да, я знаю».

«Для этого вам не нужен предлог, поэтому не думайте, что он вам нужен. Вы собирались увидеть его сегодня? " Тэхён обдумал вопрос, прежде чем тихо подтвердить, что планировал это сделать. «Как долго ты обычно остаешься с Чимином?»

«Может, час?» - ответил Тэхён, отводя глаза и глядя в переднее окно. «Да, обычно я навещаю Чимина именно так на сегодня. По выходным это большая часть дня, но сегодня обычно всего час ».

«Тогда я подожду, возьму что-нибудь поесть, пока жду, а потом отвезу тебя в тюрьму», - предложил Намджун, замедляясь на светофоре.

- Может, тебе не стоит так хотеть... позволить мне увидеть его, - тихо сказал Тэхён, прикусывая свой большой палец, просто чтобы не разорвать губу зубами снова. «Знаешь? Может, тебе стоит попытаться остановить меня, как Ли? »

«Почему я должен мешать тебе видеться с ним, Тэхён?»

«... Потому что мне плохо его видеть».

«Тебе плохо, когда ты видишь его, когда обсуждаешь дело или что ты делаешь, когда идёшь к нему?» - спросил его Намджун, машина остановилась на красный свет. «Тебе плохо или тебе кажется, что тебе все плохо?»

«Нет, я... ну, я не знаю», - объяснил Тэхён, высвободив большой палец, чтобы он мог говорить четко. «Мне сейчас нехорошо, но еще так много дерьма, от которого мне нужно выбраться, да? И Ли, Ли продолжает говорить мне, что если я пойду к нему, это может помешать процессу выздоровления, но ... но как я могу выздороветь, когда в моей голове постоянно слышится голос, говорящий мне, что я должен его увидеть и поговорить?ему о том, что случилось? Он такой же участник дела, как и все мы, и поэтому мне нужно знать, нужно поговорить с ним, да? Такое чувство, что если я вырежу его, если я сделаю вид, что он не был частью моей жизни, все это просто исчезнет, ​​но я не хочу этого. Я не хочу, чтобы моя голова превратилась в какой-то гребаный шкаф для документов, разделенный на хорошее и плохое. Я не хочу, чтобы это произошло, поэтому я не могу просто вырезать Чонгука, даже если это означает, что мне придется иметь дело и с другим дерьмом ».

«Да, я понимаю», - сказал другой мужчина, когда машина, наконец, снова начала катиться по улице.

«Я был чертовски оцепенел от всего этого, брат», - мягко сказал Тэхён. «Убийство, боль, секс и просто... все остальное. Я онемел и ненавидел это, я не хочу снова онеметь, как будто я был из-за этого гребаного яда. Я хочу что-то почувствовать, даже если это будет больно ».

«Ты сказал Ли что-нибудь из этого?»

"Нет."

"Почему нет?"

«Потому что она подумает, что я еще чертовски чокнутый, чем она, и я хочу, чтобы она думала, что мне становится лучше. Так она оставит меня в покое ». Тэхён тихонько рассмеялся над этим, но это прозвучало натянуто и резко. «Если она оставит меня в покое, я смогу вернуться к своей офисной работе, и я смогу жить с Чимином, и, может быть, это будет больно, но это то, чего я хочу. На этот раз я хочу иметь возможность выбирать то, что я хочу, чтобы произошло в моей жизни, а не кто-то другой ».

Потребовалась еще минута езды, прежде чем Намджун подъехал к дому на полпути и заглушил двигатель. В то время ни один из них не разговаривал друг с другом, и Тэхён был за это благодарен. Он уже сказал больше, чем должен был, и не хотел сейчас углубляться в свои эмоции и боль. Это могло подождать до конца дня, когда он действительно нуждался в этом. Когда он повернулся, чтобы открыть дверь и выйти наружу, Намджун постарался сказать ему, что он останется припаркованным снаружи, и поэтому Тэхен быстро подал ему знак '' ОК '', прежде чем захлопнуть дверь и обернуться, чтобы посмотреть на здание перед домом. его.

Дом на полпути представлял собой высокий многоквартирный дом из одиннадцати этажей, включая цокольный этаж. Он был бетонным и на первый взгляд выглядел довольно холодным. Но внешность не имела никакого возраста, никаких затяжных трещин или ямок повреждений, из-за которых он выглядел как неприятное место для входа внутрь. На каждом этаже было по две комнаты, и обитатели внутри варьировались от выздоравливающих наркоманов до жертв жестокого обращения и людей, страдающих физическими и умственными недостатками, и даже один или два осужденных, приговоренных к незначительному тюремному заключению, проходили процесс реабилитации. Тэхен нашел довольно странным, что и он, и Чимин в какой-то момент оказались там, но, оглядываясь назад, стало ясно, что они это сделали. После всего, они оба были наркоманами, освобожденными из реабилитационного центра, и оба они были жертвами травмы, оставившей глубокие душевные шрамы. Но ему не нравился тот факт, что Чимин все еще был там, несмотря на это знание, потому что он заслужил быть оттуда.

Итак, он пересек тротуар и пошел по короткой дорожке у входа, чтобы поступить как обычно. Он нажал кнопку на системе на стене и стал ждать, пока дверь откроет кто-нибудь из рабочих, которые будут у входа. Когда он вошел внутрь, то увидел, что это была Хёсон, которая торопливо что-то печатала на компьютере для регистрации. Он не знал, что она печатала, но предполагал, что это административная работа. Стойка регистрации находилась прямо у окна, а на стене за стойкой стояли маленькие ящики с почтой. Лестница была на стене рядом со столом, а не напротив двери, а слева находилась кухня на первом этаже.

«Я здесь, чтобы увидеть Чимина», - сказал он, подходя к столу и скрестив руки на деревянной стойке.

«Не могли бы вы вынуть, пожалуйста, свои карманы, чтобы я мог убедиться, что у вас нет контрабанды?»

Тэхену приходилось проходить через это каждый раз, когда ему предоставляли доступ в здание, и в здании не было ни одного рабочего, который не заставил бы его это сделать. Некоторые из мужчин-рабочих тоже любили погладить их на всякий случай, и это пугающе напомнило ему апартаменты в пентхаусе Чонгука. Ему еще предстояло пробовать что-нибудь пронести, но с ним все же случилось. Он полез из пиджака, чтобы вытащить ключи от квартиры, полицейский значок, зажигалку и почти пустую пачку сигарет. Он положил их, и она посмотрела на них, прежде чем взглянуть ему в лицо.

«Помните, в помещении запрещено курить».

«Я знаю, я когда-то здесь жил».

«И ты курил в своей комнате, Тэхён», - возразила она, прежде чем кивнуть ему и дать понять, что ему позволено пройти.

Тэхён сунул предметы обратно в карман куртки, когда он пересек входную зону, и быстрый взгляд на открытую дверь слева от него показал, что на кухне среднего размера было довольно много людей. Он поднялся по лестнице и поднялся на шестой этаж без малейшего колебания, более чем привык к этой рутине. Когда он ступил на площадку, там было две двери, поэтому он подошел к нужной. Тэхён поднял руку и, как всегда, жестко стукнул пальцами по тонкой двери четыре раза. Это не был особенный удар, но, надеюсь, Чимин научился ассоциировать его с ним. В конце концов, в его дверь стучалось не так много людей. Он держал руку на месте, а не опускал ее на случай, если ему снова понадобится постучать,

«Эй, я могу войти?» - спросил Тэхён, опустив голову и глядя между ним и небольшой щелью в дверном проеме. Чимин на мгновение остался на месте, как будто обдумывая свои слова. Изучение его внешности показало, что его волосы были взлохмачены от сна, и на нем не было ничего, кроме свободной футболки, которая была почти преступно короткой. Шелкового халата больше не было видно, но вид одной из его старых футболок, выцветшей и довольно потертой, казалось, шел ему намного лучше. Возможно, это было всего лишь 10:30 утра, но, похоже, другой мужчина спал, пока был на станции.

«Конечно, ты можешь войти, детка», - сказал Чимин, выходя из дверного проема, голосом немного тяжелым от сна. «Я совсем не занят». Итак, Тэхён вошел внутрь и обнаружил, что его глаза делают то же самое, что и обычно, просматривая размер комнаты, и это заставило его почувствовать себя довольно раздраженным.

Тэхёну было разрешено покинуть дом на полпути вскоре после того, как он получил зеленый свет как полностью очищенный от метадона и способный вернуться в общество. В общей сложности он провел в здании всего один месяц, и большую часть этого времени он оставался исключительно для Чимина. Это было маленькое здание, в комнатах тесновато и, откровенно говоря, отвратительно. Не потому, что они были ветхими или покрытыми грязью, а потому, что они казались ему почти тюрьмой. Чимина забрали из башни из слоновой кости и заставили жить в квартире размером не больше маленькой комнаты в мотеле, и это было очень похоже на тюремную камеру. По крайней мере, при Чонгуке у него был роскошный пентхаус, в котором он мог быть заперт весь день.

Их насильно разлучили после того, как поселили вместе в доме на полпути, и Тэхён точно знал, почему. Это произошло потому, что смешение и сексуальные контакты в здании, безусловно, были запрещены, рабочие там прямо заявили об этом. Даже когда Чимин разбудил половину здания с криком в первую же ночь, что их поселили там, и только он смог его успокоить. Тэхен нашел способ обойти это, пробравшись в комнату другого человека посреди ночи, открыв свой довольно сломанный старый замок тонким куском медной проволоки, который он нашел в помещении. Но больше всего его кровь вскипела не из-за разлуки, а из-за того, что его судили все время, пока он там оставался;

Тэхен хотел уйти с самой первой недели, он абсолютно презирал это место, и он хотел вытащить Чимина, но в настоящее время это было вне его возможностей. Департамент покрыл расходы на то, чтобы другой мужчина оставался в помещении, но он не знал, сколько еще ему разрешат остаться. Так много для гребаной благотворительности, они были так же плохи, как ублюдки, работающие в полиции, на которых Хэдогдже Па заправлял деньгами. Тэхен хотел выселить его, переместить в свою комнату, может быть, где у него было бы что-нибудь получше, просто нужно было подождать, пока ему не дадут разрешение уйти. Но на это требовалось время, долгое время. Тот факт, что Ли не был полностью уверен в том, что ему следует поступить так, тоже не помог, но он не собирался позволять ее осторожности остановить его.

Чимин заслужил чего-то лучшего, чем это, после всей боли и страха, которые он ему причинил, и хотя у Тэхёна никогда не будет чего-то достаточно хорошего, все было лучше, чем эта дерьмо.

«Ты все еще спишь в этот час, а?» - спросил Тэхён, сняв туфли и оставив их у двери. Несколько пар, которыми теперь владел Чимин, были помещены на небольшую полку для обуви в нескольких футах от них. Ковер казался ужасно тонким на его голых подошвах, тонким и зудящим.

- Ммм, - согласился Чимин, грубо потерев глаза. «На самом деле это то, что я делаю почти все дни, дни и ночи».

"Ты в порядке?" - спросил он, выпрямившись и начал снимать куртку. Другой мужчина не ответил на это, да и в этом действительно не было необходимости. В любом случае было ясно, что он собирался сказать, поэтому не было смысла спрашивать. «Есть кофе? Я сделаю тебе немного, действительно разбужу тебя ».

- Да, еще немного, - сказал Чимин, подходя к кровати, и Тэхен подошел к небольшому участку стойки. В комнате не было плиты, а было всего несколько устройств, которые можно было подключить и использовать: чайник, микроволновая печь и рисоварка. Если Чимину нужна была нормальная еда, ему нужно было спуститься на кухню на первом этаже здания. Растворимый кофе был не совсем лучшим, но он был лучше, чем ничего, и Тэхён просто сосредоточился на его приготовлении, добавив немного сахара в кофе Чимина, потому что знал, что он ему нравится слаще даже с сахаром, уже присутствующим в растворимом растворе. Он был в процессе помешивания одной из кружек, когда он услышал странное мяуканье, поэтому он повернулся, чтобы посмотреть через плечо и увидеть довольно забавное зрелище.

«Я думал, что она ушла две недели назад», - заметил Тэхён, наблюдая, как полосатый кот пробирается через квартиру в направлении Чимина. Было странно смотреть на другое животное и думать о том, каким странно маленьким оно теперь выглядело по сравнению с тем, к чему он привык. Тэхён жил в квартире с кошкой размером с леопарда, и теперь он смотрел на кошку, которая по сравнению с ней выглядела как мышь. «Черт возьми, ты вернул ее сюда?»

«Она снова была в саду, поэтому я переправил ее сюда, я дал ей имя. Она Чунса, так что никому не говори, - сказал Чимин, когда он поднял кошку и почти прижал ее к своей груди. «Тайцзи, ты ведь знаешь Тайцзи? Что ж, он помогал мне ухаживать за ней в течение нескольких дней, принося еду и вещи из магазина, когда он возвращается со своей рабочей смены, но один из рабочих, вероятно, узнает и снова избавится от нее. Но пока все было хорошо, так что, может, и нет ".

Тайджи был бывшим героиновым наркоманом и совершил несколько мелких правонарушений, в том числе воровство и попытку вооруженного ограбления с применением ножа. Тем не менее, он также помогал Чимину ухаживать за незаконным домашним котом.

«Когда я вытащу тебя отсюда, я дам тебе столько гребаных кошек, сколько ты захочешь», - сказал Тэхён, подошел к нему и потянулся, чтобы погладить кошку по голове. «Это обещание, хорошо?»

"Вангби?" - тихо спросил Чимин, и Тэхён отвел взгляд от кошачьей морды, чтобы посмотреть на него.

«... Ее все еще удерживает станция в рамках расследования, но я должен был ее проверить», - объяснил Тэхён. «У нее есть своего рода питомник, и рабочие кормит и ухаживают за ней, так что я уверен, что с ней все в порядке».

«Я просто не понимаю, почему я не могу получить ее обратно», - сказал другой мужчина тоном, демонстрирующим некоторое раздражение, как и он. Его нижняя губа даже надулась, когда он говорил, как всегда, когда он был расстроен или недоволен.

«Она была куплена на деньги, полученные от доходов Хэдогдже Па, и технически она является одним из активов Чонгука», - ответил он. - Так вот почему ты не можешь вернуть ее, Чимин. Мне жаль." Чунса извивался в его руках, и поэтому Чимин перестал ее обнимать и вместо этого позволил ей вывернуться и, ползая по кровати, свернуться калачиком на его подушках. Тэхён наблюдал, как кошка уселась, обхватив хвостом ее нос, а затем повернулся к стойке, чтобы собрать кружки с кофе. Он протянул одну Чимину, другой мужчина принял ее и присоединился к нему на краю кровати.

«Меня купили на заработки Хэдогдже Па», - тихо сказал Чимин, взяв кружку в руках. Его глаза смотрели через комнату, а не на него, и Тэхён почувствовал, как его пальцы сжимаются вокруг его собственной кружки. «Это мой питомник?»

«Нет, нет, это не твой питомник. Не говори такого дерьма, Чимин. Вы больше не домашнее животное. Тебя скоро выпишут отсюда, а потом ты пойдешь со мной, и я позабочусь о тебе так, как тебе нужно. Лучше, чем эти засранцы, да?

«Ммм, я не знаю, Тэ», - ответил Чимин, поерзал на краю кровати, складывая ноги в стороны, как всегда. «Не знаю, выпишут ли меня еще».

«Прошло три месяца, Чимин», - сказал Тэхён, опуская кружку и глядя на него. «Почему они все еще держат тебя здесь, как будто это гребаная тюрьма, а?»

«Я не могу устроиться на работу».

"Почему нет? Разве они не отправили тебя на эти тренировочные программы, а? Те, которые помогут вам в обучении? "

«Да, и в последний раз у меня случился приступ паники, и они уволили меня», - коротко ответил Чимин. «Что я продолжаю иметь, каждый раз, когда они отправляют меня в мир и пытаются заставить меня притвориться, что я нормальный, Тэ».

Тэхён не ответил на это, а, скорее, промолчал, обвив языком рот. Он попробовал кофе, горький и кислый на языке, а затем почувствовал нарастающую потребность выкурить сигарету. Он знал, что курение в помещении тоже противоречит правилам, но ему было наплевать. Если бы он был готов прибегнуть к тому, чтобы запереть его и Чимина в тесном туалете несколько раз для быстрого минета и довольно безумного секса только потому, что это означало, что никто не мог громко стучать в дверь и кричать дерьмо, чтобы заставить их остановиться, тогда он был готов выкурить чертову сигарету. Кроме того, окно в комнате все равно было открыто, так что он был практически снаружи. Поэтому он поставил кружку на жесткий матрас и полез внутрь пиджака, чтобы вытащить пакет. Чимин пристально наблюдал за ним, тоже молча. Тэхён перевернул верх большим пальцем, воткнул палку в зубы и стал зажигать. Он бросил пакет без осторожности, глубоко затянулся, а затем тяжело выдохнул.

«Черт, я тоже не нормальный», - заметил Тэхён, вытаскивая палку и облизав губы. «Я просто хорошо притворяюсь, вот и все. Бля притворяться. Занимаюсь этим сейчас... - он затянулся и выдохнул носом, - почти восемь месяцев. Это личный рекорд, и я буду его побивать, потому что буду делать это всю свою жизнь ».

Чимин подумал над этим, глаза скорее изучали кончик сигареты, чем удерживали его взгляд. Тэхён знал, что он не должен был говорить ему это дерьмо, Ли, вероятно, не одобрил бы такое отношение, но это была правда. Тэхён просто хотел сказать ему правду, потому что он заслужил это на данный момент больше всего на свете.

«Я притворился в Haedogje Pa, я притворялся на сеансах терапии и в мои дневные смены. Дошло до того, что сейчас мне трудно понять, притворяюсь ли я тем же человеком, которым я был тогда, или же тот, кем я был тогда, на самом деле был самозванцем. Ты знаешь? Как и все это время, я был облажался и притворялся нормальным, потому что должен был быть ».

- Нет, нет, ты не всегда был таким, Тэ, - возражает Чимин, качая головой. «Никто не такой, с тобой такое бывает. Вы сталкиваетесь с вещами, и эти вещи меняют вас, ваше окружение влияет на вас. Если бы вы были такими все время, мы бы сейчас не говорили так, не так ли? Тэхён обвил пальцами кружку и изучил мутное содержимое. «Мы все еще были бы в Каннамгу, в пентхаусе. Вы по-прежнему будете в Хэдогдже Па, Чонгук по-прежнему будет свободным человеком с империей и целым городом под его контролем. Но это не так. Мы здесь, а это значит, что ты не был таким. Ты был нормальным, ты тоже был хорошим ».

Тэхён просто затянулся сигаретой и выдохнул через нос, вместо того, чтобы ответить на это. Было забавно, что то, что только что сказал Чимин, звучало как нечто такое, чего он ожидал от Намджуна. Ему не нравилась роль хорошего человека, но казалось, что она будет следовать за ним всю оставшуюся жизнь, нравится ему это или нет. В конце концов, разве Ён раньше не заметил, что может быть в очереди на медаль? Этой мысли было почти достаточно, чтобы заставить его усмехнуться себе под нос, он вытащил сигарету и сделал большой глоток кофе, даже когда он ошпарил ему язык.

Чимин поставил кружку на пол и снова лег на кровать, и Тэхён скопировал его действия, следя за тем, чтобы при этом сигарета не выпала изо рта. Он устроился на спине, обхватив рукой шею, чтобы Чимин мог перевернуться на бок и свободно свернуться к нему. Что-то в глубине души Тэхёна подсказывало ему, что в этом чего-то не хватает, и все же его другая рука свешивалась за край матраса, а не вокруг другого тёплого тела.

«Ты когда-нибудь думаешь о жизни и думаешь... черт, я хотел бы вернуться и все изменить?» - спросил Тэхён, глядя в потолок. Пальцы Чимина медленно пробежались по его груди, играя с пуговицами на рубашке. Он поднял руку, чтобы затянуться сигаретой, потянулся через край кровати, чтобы выбить кусок пепла.

«Ммм, я думаю, что мы все это делаем», - согласился Чимин. «Я бы вернулся в тот день, когда пошел в парк с друзьями и оставил брата дома, потому что не хотел играть с ним в настольные игры».

Тэхён повернул голову, чтобы посмотреть на него, и увидел, что Чимин смотрит не на него, а на стену через комнату. Его пальцы перестали играть с пуговицами рубашки на несколько секунд, но затем он продолжил это делать, схватив одну из них большим и указательным пальцами, чтобы слегка повернуть ее, прежде чем снова отпустить.

«Часть меня думает, что я хочу вернуться к началу этой гребаной операции и сказать« нет », просто сказать« засунь тебе в задницу, я не делаю этого дерьма », но потом ... затем часть меня думает, что не стал бы этого делать, если бы у меня был выбор, - сказал Тэхён, закатывая голову и глядя в потолок.

«Потому что даже когда все это дерьмо произошло, даже когда ты прошел через ад, ты знал, что должен был это сделать. Этого никто другой не мог ».

"Мм да. Да, думаю, да. Но также я знаю, что мне никогда не встретиться с тобой или Чонгуком, так что сделка, похоже, того не стоит ».

«Ты и Чонгук были двумя из немногих хороших вещей, которые произошли со мной», - тихо сказал Чимин. «Ли сказал мне, что думать о лечении Чонгука как о хорошем - нездорово, но он никогда не причинял мне вреда, Тэ. Ни разу. Он мог причинить мне боль и оскорбить меня, как и другие мужчины, которым я принадлежал, но он этого не сделал. Это что-то значит для меня, и когда говорят, что он какой-то монстр... Мне это не нравится. Она мне не нравится. Чонгук относился ко мне хорошо, или как мог. Он никогда не был прав с самого начала, теперь я это понимаю. Чонгук всегда нуждался в помощи, но никогда не получал ее, поэтому он стал таким, и я не могу на него злиться. Ты можешь?"

Тэхён знал, что он должен был сказать, что Ли изо всех сил пытался заставить его думать и говорить, но это не слетело с его губ.

«Нет, я тоже не могу на него злиться».

«Чонгук не мог... ничто из того, что кто-либо мог для него сделать, не помогло бы исправить определенные его части. Убийство и ... пытки и все такое, кроме Тэ, ты помогал ему с вещами. Чимин сдвинулся так, чтобы удерживать голову на груди, чуть втопившись подбородком. «Благодаря тебе он начал открываться мне и рассказывать то, чего никогда раньше не делал. Как будто он просто ... нуждался в ком-то в Хэдогдже Па, которому он мог бы доверять и ...

«Чимин, не говори об этом, не говори о Хэдогдже Па».

Другой мужчина, казалось, задумался на мгновение, размышляя, стоит ли ему продолжать говорить или остановиться. Затем он повернулся, чтобы снова положить голову на плечо, и вес его успокоил. Тэхён затушил сигарету, а затем без забот бросил ее на пол.

«Работа не имеет значения, да?» - сказал Тэхён, прижимаясь лицом к волосам. Когда он вдохнул, его легкие наполнились увядшим запахом его шампуня с прошлой ночи: яблоком. «Сначала важнее вытащить тебя из этой адской дыры. Тогда мы можем об этом беспокоиться, хорошо? Не расстраивайся и не чувствуй себя обузой, потому что ты не можешь справиться с этим прямо сейчас, Чимин. После всего, через что ты прошел, ты должен чертовски гордиться собой прямо сейчас ».

«Я просто... просто не знаю, что делаю, - тихо сказал Чимин. «Я чувствую, что все еще в ловушке спирали, и я никогда не выберусь из нее, меня просто затягивает обратно каждый раз, когда я почти освобождаюсь». Тэхён протянул руку, чтобы погладить его волосы, касаясь пальцами их шелковых прядей. «Разве... это неправильно с моей стороны желать, чтобы я все еще жил в этом пентхаусе с тобой, Чонгуком и Вангби, и чтобы все было так же, как было раньше? Даже если это счастье испортилось? Это неправильно, Тэ?

«Нет, нет, это не так».

«Ты все еще так думаешь?»

По словам Ли, Тэхён был на пути к выздоровлению. Были еще некоторые аспекты, которые ему нужно было улучшить, такие как кошмары и агрессивные наклонности, такие как его жгучая ненависть к Ким Джин У и его постоянное желание заполучить что-то более сильное, чем простое обезболивающее, которое он принимал на основе, которая была слишком часто, чтобы считаться здоровым. Тэхен «поправлялся», и довольно скоро на нем должно было стоять большое красивое заявление, в котором говорилось, что он «здоров», хотя на самом деле следовало бы сказать, что он великий актер.

«Каждый гребаный день, Чимин».

Когда он толкнул дверь здания и вышел на тротуар, конечно же, там была машина Намджуна, припаркованная так, как он и сказал. Другой мужчина, вероятно, оставил его там, даже когда был внутри здания, потому что он сказал, что так будет; пройти несколько кварталов, чтобы что-нибудь поесть, хотя вместо этого он мог бы воспользоваться машиной и сэкономить время. Казалось, именно то, что он сделает. Тэхён изучал его несколько секунд и услышал, как дверь закрывается за ним и закрывается с автоматическим жужжанием. Затем он двинулся, чтобы пересечь небольшую тропинку и тротуар, чтобы открыть дверь пассажирского сиденья и забраться внутрь. Намджун, конечно, сидел за рулем, еды в руке не было, но на приборной панели перед ним была поставлена ​​коробка для еды, которая, казалось, предназначалась для него.

"Все хорошо?"

«Ага», - ответил он, захлопнув дверь. «Да, все в порядке».

Намджун поднял ручной тормоз и начал уводить машину от обочины, мягко повернув колесо. Тэхён взглянул в окно шестого этажа, когда машина начала катиться по улице, зная, что Чимин спит в постели и что когда он снова проснется, он найдет записку, которую он оставил для него на подушке. Не было никаких упоминаний о том, что он собирается сегодня увидеть Чонгука, вообще ничего. Чимину не нужно было знать об этом факте, на самом деле, чем меньше он знал, тем лучше он будет в глазах Тэхёна. Нет, все, что ему нужно было знать, это то, что он уехал, но он вернется, чтобы навестить его на выходных, чтобы увидеть его снова, как всегда. Может быть, если ему повезет, он сможет вывести его на несколько часов, если рабочие в приюте перестанут вести себя как тюремные надзиратели. Он подумал, что Чимину действительно нужно немного больше выйти, даже если он делал это только в его присутствии. Другой мужчина не мог все время прятаться, потому что это было плохо для него, значительно затруднило бы его выздоровление.

На приборной панели перед ним стояла квадратная коробка с едой на вынос и бутылка воды. Тэхен мог подумать, что его желудок станет напряженным и жестким при мысли о том, что он попадет в тюрьму, но на самом деле он был голоден, достаточно голоден, чтобы принять предложение еды. Поэтому он поднял коробку с приборной панели и откинул картонные клапаны, чтобы открыть ее. Сильный запах жареных овощей и лапши из сладкого картофеля распространялся густыми волнами.

«Хосок убьет тебя, отвезет меня в тюрьму и освободит чапче», - заметил Тэхён, воткнув пластиковые палочки для еды в все еще дымящийся месиво, и поспешно подбросил его, чтобы лапша не застыла.

"О, да? Ну, когда ты работал, Хосок получил бесплатно чаджангмён, чтобы он не мог жаловаться, - возразил Намджун, быстро взглянув на него.

"Какие? Собираетесь на свидания без меня? - сказал Тэхён с притворным удивлением, делая паузу, собираясь засунуть лапшу в рот. Намджун удивленно фыркнул и снова переключил свое внимание на еду.

«Есть новости о Чимине?»

«Снова нашел кошку», - объяснил Тэхён, набив рот чапчэ, тыкая в содержимое коробки пластиковыми палочками для еды. «Он даже дал ей имя». Его товарищ по команде спросил его, как он ее называл. «Чунса. Его выгонят отсюда, если он продолжит похищать бездомных, и на самом деле я хочу, чтобы это произошло. Это хорошая вещь. Мне, наверное, следует собрать кучу гребаных бездомных кошек и выпустить их в сад, чтобы он их всех спас ».

«Демонстрируя свои замечательные способности в планировании операций там, брат», - заметил Намджун, останавливая машину на светофоре. Тэхён просто продолжал жевать лапшу и овощи, вместо того чтобы отвечать. "Что-нибудь еще?"

«... Он провалил последний тренировочный курс», - добавил он, проглотив кусок еды. «У него случился еще один приступ паники, поэтому его сняли с курса. Я не знаю, почему я притворяюсь удивленным, потому что это не так. Я знал, что это должно произойти, как только я узнал, что они поместили его в один из них. Когда они узнают, что Чимин не может справиться с этим дерьмом прямо сейчас и что от этого становится только хуже, а?

Намджун издал при этом тихий звук, сосредоточившись на вождении, а не на поддержании разговора. Тэхён не возражал, и он просто продолжил есть, раздраженно ткнув коробку чапче и обнаружив, что полные рта потеряли всякое подобие аромата на его языке. Казалось, что он сейчас бегает по кругу, пытаясь решить проблемы Чимина, и у всего этого есть простое решение. Но никто не хотел его слушать, потому что решение было слишком близко к прошлому. Позволив ему забрать Чимина из этого отвратительного дома на полпути и позаботиться о нем, он почти повторил поведение Чонгука, и это, казалось, было тревожным знаком для Ли. Но Тэхён не хотел повторять его поведение, он просто хотел помочь Чимину, потому что он нуждался в этом.

Тем не менее, Тэхёну заставляли чувствовать, что он воспитывал какую-то форму зависимости и манипулировал другим мужчиной, тогда как все, что он делал, это любил его и хотел о нем заботиться.

Когда он был на полпути к чапче, Тэхён почувствовал тошноту. Он должен был предвидеть это, и все же часть его надеялась, что он не пострадает от этого, что он сможет просто сдерживать еду и не испытывать этого ужасного ощущения внизу живота. Тем не менее, он обнаружил, что эти ужасные судороги охватили его, когда внезапно его рот стал слишком влажным, слишком наполненным слюной, и он просто знал, что его вот-вот вырвет.

«Черт, останови... машину, Намджун, останови...»

Намджун быстро свернул машину с переулка к обочине, Тэхён толкнул дверь и высунулся как раз вовремя, его рвало и рвало в сточную канаву. Делая это, он чувствовал себя еще более отвратительно, но он был вынужден. Если бы его не рвало в сточную канаву, как пьяного, его бы рвало по всей приборной панели машины его товарища по команде. Это наверняка было гораздо грязнее, чем желоб. Пока Тэхён сделал несколько быстрых вдохов, горло и нос горели от желчи, Намджун на самом деле потянулся, чтобы несколько раз потереть его спину. Его ладонь была теплой, касающейся его куртки, теплой и успокаивающей, и все же от прикосновения по спине пробежала дрожь, и Тэхен не мог не стонать себе под нос. Как только судороги прошли, он схватил бутылку с водой и прополоскал рот водой. плюнул в сточную канаву, чтобы избавиться от привкуса рвоты с языка. Сделав это, он повернулся, чтобы полностью вернуться в машину, захлопнул дверь и поставил бутылку обратно на приборную панель.

«Всегда случается», - пробормотал он себе под нос, когда машина снова тронулась. - В последний раз, когда Хосок приводил меня сюда, я делал это в тюрьме. По всему полу ». Тэхён продолжал массировать лоб, закрыв глаза и опираясь локтем о слегка вибрирующий подлокотник двери. «Это было весело, действительно устроили сцену. Я знал, что это должно произойти сегодня, но как бы надеялся, что этого не произойдет ».

"Нервы?"

«Ммм, я сейчас чертовски нервничаю», - согласился он, прежде чем сделать глубокий вдох и выдохнуть. «Я все время знаю, что чувствует Чимин, и я точно знаю, почему он всегда принимал гребаные таблетки - Намджун, это просто самое дерьмовое чувство».

«Тебе следует пойти к врачу», - сказал Намджун, не отводя взгляда от окна.

«Не то чтобы они могли выписать мне рецепт, я подсаживаюсь на все, что они мне дают. Я знаю, я буду. Они давали мне что-нибудь для нервов, и это меня накаляло. Тэхен облизнул губы, а затем втянул нижнюю, чтобы начать покусывать ее. «Так что мне нельзя отпускать рецептурные лекарства сильнее основных болеутоляющих».

«Вы их принимали?»

«... Ага», - тихо ответил он. «Я принимал кодеин. Знаете, какое дерьмо вы получаете от менструальных спазмов? Да, я принимаю это ежедневно вместо метадона. У меня чертовски здорово, Намджун ».

Машина замолчала, и Тэхён держал глаза закрытыми, пытаясь взять себя под контроль. Его руки не переставали дрожать, не совсем. Это была давняя привычка, которую оставил ему морфий, но в большинстве случаев все было не так уж и плохо. Хуже всего было не дрожание пальцев или начало ужасающей головной боли, а то ужасное неуравновешенное ощущение в глубине живота, которое не покидало его даже после того, как его вырвало. Его товарищ по команде не сказал на это ни слова и вместо этого сосредоточился на вождении и после минуты тишины открыл глаза и выглянул в переднее окно.

«Знаешь, в клинике я задавал много вопросов, - сказал Тэхён, нарушая тишину. «Когда я стал более ясным и мог это делать, я задавал вопросы. Намджун, у героина частота рецидивов составляет девяносто процентов ». Он сделал паузу, чтобы впустить это в течение нескольких секунд. - Если быть точным, то высокий уровень в девяносто процентов. Морфин не за горами и героином. Мы оба настроены на гребаный рецидив, но я знаю, что ты не собираешься этого делать. Я не знаю почему, но я просто знаю, что это не так. Почему?"

«Почему я не вернусь?»

- Да... нет, я имею в виду, - Тэхён поерзал на сиденье, пытаясь сформулировать свои мысли в словах. «Как получилось, что тебе удавалось бороться с этим все это время, а я не могу? Я не могу даже пару месяцев прожить, не взявшись за что-то в качестве замены, так почему? "

«Я не знаю, Тэхён», - честно ответил Намджун, останавливая машину на светофоре. Это позволило ему на мгновение взглянуть на него, что он и сделал, все еще держа руки на руле. «У меня до сих пор есть воспоминания о том, через что я прошел, что я видел и делал, как и вы. Но у меня нет такой привязанности к тому, что случилось со мной, как у вас. То, что я делал, было за границей, активность, наркотики, и я чувствую, что это расстояние помогло мне избавиться от боли. У вас нет такой роскоши, вы находитесь в городе, наполненном воспоминаниями и местами, которые имеют для вас большое значение, и у вас все еще есть сильные связи с этим делом прямо сейчас. Это продолжается, и вы пока не сможете это исключить. Может, поэтому ты изо всех сил пытаешься с этим бороться, брат? "

"Может быть..."

«Кодеин, это нехорошо», - добавил Намджун, когда свет сменился, и они снова начали катиться по улице. «Но это также то, что можно исправить в будущем. Не расстраивайся и не чувствуй слабости из-за того, что у тебя появилась мягкая зависимость от обезболивающих, хорошо? Вы все еще испытываете боль сейчас, когда дело открыто, но достаточно скоро оно закроется, и мы можем начать двигаться дальше и помочь вам исправить эту зависимость. Думайте об этом прямо сейчас, как об алкоголе: он вам так сильно нехорошо, но с ним легче справиться, чем с чем-то экстремальным ».

«Я... я хочу боли», - тихо сказал Тэхён. «Но я не хочу чувствовать боль. Я думал, что да, но не знаю ».

Прошло еще десять минут, пока они не подошли к тюрьме, и за это время Тэхен обнаружил, что полностью лишен мыслей и чувств. Он чувствовал себя оцепеневшим и холодным, и это было благословением, учитывая все обстоятельства. Это было странно, потому что он ожидал, что нервы тем сильнее, чем ближе к зданию, но Тэхен обнаружил, что на самом деле все было наоборот. В любом случае, по крайней мере, он мог дышать, не чувствуя, что задыхается, и все остальное не имеет значения. Его товарищ по команде все это время молчал, возможно, обдумывая свои слова, а может, просто молчал, потому что ему нечего было сказать. Он не удивился бы, если бы его слова заставили его тоже немного оцепенеть.

Тэхен молчал о проблеме с кодеином. Он даже не сказал об этом Чимину из опасения, что он будет беспокоиться о том, что он принимает обезболивающие, но на самом деле они были ничем. Ничего, кроме легкого пинка, даже отдаленно не похожего на морфин или даже метадон. Он начал принимать их, чтобы бороться с головными болями и постоянной болью в плече, и, конечно же, он выбрал самые сильнодействующие, самые вызывающие привыкание обезболивающие из аптек; те, которые не нуждались в рецепте. Он знал, что его нынешние любимые таблетки на самом деле были довольно слабыми, больше парацетамола, чем кодеина. Тэхён начал принимать их из-за боли, но теперь он просто глотал их, потому что, казалось, он все еще не избавился от этой долбанной привычки.

Как бы то ни было, все, что они могли сделать, это заставить его снова вернуться в реабилитационный центр из-за пристрастия к легким болеутоляющим и еще больше отложить рассмотрение дела. Тэхён сомневался, что они пойдут на все, чтобы решить эту проблему, когда прямо сейчас под рукой была гораздо более серьезная; что-то намного большее, чем он был.

Когда Намджун остановил машину у ворот безопасности тюрьмы, Тэхён почувствовал, как его сердце сильно икнет, отчего он чуть не покачнулся на сиденье. Конечно, проблем не возникло, потому что человек в будке пропустил их через ворота после того, как его товарищ по команде показал ему свой значок инспектора. Это было все, что им требовалось для доступа, и этот человек, вероятно, более чем знал, кого они здесь видели. Автомобиль медленно въехал во внешний двор тюрьмы, который был отделен от тюрьмы сетчатым ограждением и еще одной серией ворот безопасности. Намджун подвел машину к дальнему концу стоянки, без единого слова заглушив двигатель и погрузив салон в тишину.

Боже, Ли была взбешена, когда услышала об этом, Тэхен не сомневался в этом. Ему несколько раз говорили, что посещение может быть не очень хорошей идеей на данном этапе, что это может помешать процессу его выздоровления, и все же он был здесь, глядя на тюрьму через окно машины и очень сильно ощущая импульс. выбраться и зайти внутрь. Тэхён чувствовал, как его товарищ по команде изучает его с сиденья рядом с ним, но он просто смотрел прямо перед собой на здание, а не оглядывался на него.

Тюрьма представляла собой длинный участок из светло-серого бетона, высотой около трех этажей, включая первый этаж. По всей длине были маленькие окна, и это было довольно далеко. Это произошло потому, что перед заключенными был большой двор для заключенных, почти обнесенный высоким забором, вершины которого были покрыты колючей проволокой, а по всей длине стояли знаки, предупреждающие, что забор находится под напряжением и что прикосновение к нему может привести к поражению электрическим током и возможной смерти. Между двором и тем местом, где они сейчас стояли, было другое здание, меньшее по размеру. Это был только первый этаж, и это был вход в тюрьму. Посетителей проверяли и обыскивали внутри, а охранники делали перерывы во время смены внутри. По обе стороны от тюрьмы стояли еще два других здания, тот, в котором был лазарет и, предположительно, своего рода одиночная камера. В другом была большая комната для свиданий и другие вещи, которые Тэхён еще не видел, находясь внутри. Наконец, в двух углах вокруг тюрьмы были высокие башни, на которых стояли охранники и наблюдали за всем сверху. По бокам были прикреплены массивные системы сигнализации, и Тэхен задумался, как будет звучать сирена, исходящая от них, прежде чем отвлечься.

Это было внушительное здание, в этом можно было не сомневаться, и исходящие от него холодные волны, казалось, пронизывали саму машину и замораживали его до костей.

Конечно, потому, что ему нужно было поговорить об этом деле. Было важно, чтобы он поговорил с ним об этом деле и убедился, что Чонгук тоже знал, что происходит. Это была точная причина, по которой он был здесь сегодня, и не более того. Но Тэхён знал основную причину, по которой он толкнул дверь, и это было потому, что он хотел его увидеть.

«Хочешь, я подожду тебя?» - спросил Намджун, вылезая из сиденья.

- Нет, возвращайся на станцию, - сказал Тэхён, задерживаясь у двери. «Тебе не нужно меня ждать - и я знаю, что ты скажешь, что хочешь ждать, но не делай этого».

«... Хорошо», - сказал Намджун после минутного размышления. «Хорошо, я вернусь на станцию. Если я тебе понадоблюсь или что-нибудь еще, позвони, брат.

Тэхён сказал ему, что не будет колебаться, затем захлопнул дверь и отошел от машины. Когда он повернулся к зданию и посмотрел на вход, он услышал, как машина медленно пятится, чтобы выехать из помещения и проехать через парковку. Он поднял руку, чтобы прикрыть глаза, поскольку солнечный свет отражался от окон прямо ему в лицо. Несколько секунд он просто смотрел на автоматические двери, а затем тяжело вздохнул и направился к ним. Двери открылись, когда он встал на прорезиненную подушку, порыв кондиционированного воздуха ударил его прямо в лицо, когда он вошел внутрь и обнаружил прилавок справа от себя. Там стоял охранник, невысокий мужчина в фуражке.

- Чон Чонгук, - сказал Тэхён, залезая внутрь куртки и вытаскивая полицейское удостоверение личности. Он открыл бумажник и положил его на стойку, чтобы охранник мог его проверить. Он надеялся, что не выглядит таким нервным, как сейчас. У него не было реальной причины нервничать, если он был просто офицером, который пришел допросить его по этому делу, и все же он был; так нервничал, что даже начинал вспотевать. Мужчина проверил свой кошелек, затем повернулся к компьютеру и нажал несколько кнопок, чтобы что-то проверить.

«... Ладно, следуй за мной через дверь, и мы отправим его в гости», - сказал другой мужчина, уходя, чтобы нырнуть под перегородку прилавка. Тэхён собрал свой бумажник и сунул его обратно в куртку, отодвигаясь в сторону, чтобы охранник мог выйти и провести его через комнату в направлении нескольких запертых дверей. Мужчине пришлось ввести пароль, а затем он сопровождал его по коридорам с другими запертыми дверями.

«Это До, у Чон Чонгука к нему гость. Утвержденный посетитель полиции. Отправьте его в гости, бесконтактно, - сказал он, нажимая кнопку на передатчике на плече. Через несколько секунд от другого офицера раздался статический разряд, который прозвучал как подтверждение для его ушей.

Как и в доме на полпути, как и в пентхаусе в Каннамгу, Тэхен был вынужден пройти обыск перед тем, как покинуть вход. Там было два охранника, и один собирал сигареты и зажигалку, чтобы положить в помеченный лоток, потому что они были контрабандой, но они разрешили ему держать ключи в кармане пиджака. Как только его тщательно осмотрели, в ботинках и всем остальном, другой охранник взял на себя обязанности До и вывел его из здания. Тэхёну пришлось пересечь длинный участок гравийной дорожки, который вёл к зданию для посещений, с обеих сторон которого стояли высокие заборы, чтобы сохранять дистанцию ​​между охранниками и посетителями и сокамерниками во дворе. В настоящее время во дворе было довольно много сокамерников, и во время прогулки он чувствовал на себе множество пар глаз. Может быть, некоторые смотрели на него, потому что знали, что он полицейский за милю. Однако он знал, что некоторые из них - нет, потому что в воздухе пронесся резкий волчий свист, за которым последовал громкий смех.

«Просто пытаюсь напугать тебя», - сказал охранник, не оглядываясь на него. Тэхён сомневался, что говорит правду.

Его проводили по двору и перевели в другую часть тюрьмы. В блоке для посещений было несколько входов, и его провели через тот, который приведет его в комнату без контакта, и ему, как и ему, пришлось пройти через несколько запертых дверей. Охранник остановился перед дверью для посетителей и сказал ему, что будет ждать снаружи, поэтому Тэхён кивнул ему и толкнул дверь, чтобы войти внутрь.

Беглый взгляд по всей длине стола показал, что в комнате для бесконтактных посещений никого не было, так как весь отрезок был пуст с обеих сторон стакана. Было шесть комплектов стульев, и Тэхён подошел к самому первому и сел на него, пластик зловеще скрипнул под его весом. Он взглянул на телефонную трубку на стене рядом с собой, а затем посмотрел на стекло, чтобы убедиться, что оно толстое и без царапин. Он почувствовал сильнейшее желание тяжело сглотнуть, потому что, казалось, у него в горле стоял ком. Тэхён положил руки на стол, теплые и вспотевшие ладони прижались к прохладному дереву, и он закрыл глаза, пока ждал.

Чонгук в настоящее время содержится под стражей за убийство Пэ Гухи, убийство, которое было доказано в суде, что ему пришлось давать показания по видеосвязи в целях собственной безопасности. Ему еще предстояло предъявить обвинение ни в одном преступлении, которое они совершили против него, и обвинения становились все выше и выше, и конца не было видно. Предстояло так много преступлений, по которым будет возбуждено уголовное дело, что Тэхён не совсем понимал, как они собираются подать на него в суд по их всем. Вероятно, потребовалось бы около сотни слушаний, чтобы покрыть финансовые преступления, за которые он был ответственен, и это даже не касалось поверхности всего этого.

Но даже если его привлекли к уголовной ответственности за один аспект и он получил пожизненное заключение, которое не имело значения, они не могли останавливаться на достигнутом. Чонгук был неотъемлемой частью каждого убеждения, которое они имели в отношении его людей, как в Корее, так и за рубежом. Это означало, что они наверняка нуждались в его сотрудничестве, а это означало одно.

Сделка о признании вины.

Вот почему отдел Ёнсан-гу должен был иметь его под рукой по всем вопросам. Вот почему другие отделы города умоляли о телефонных звонках с ним, чтобы они могли использовать его устное слово в качестве доказательства среди прочего. Его помощь требовалась даже за рубежом, и этот аспект мог быть причиной того, что он находился в частной камере, отрезанной от остальной части тюрьмы и сокамерников. То или его адвокат видел, как он получил несколько хороших улучшений, Тэхен не знал, но он знал, что его адвокат была безжалостной женщиной. Тот факт, что он видел ее на похоронах Чона, сидящей всего в нескольких местах от его матери, мог быть просто знаком.

Тэхён снова открыл глаза и уставился на пустое сиденье перед ним. Желание постучать пальцами по столу было непреодолимым, но ему удалось этого не сделать. Однако в конечном итоге он навязчиво намочил губы, каждый раз, когда он это делал, они все еще казались сухими. Он представил, как странно было бы видеть Чонгука во дворе, как и любого другого заключенного в тюрьме, и обнаружил, что это не был мысленный образ, который он вообще мог бы визуализировать. Это было слишком сложно, и вместо этого он попытался придумать что-нибудь другое. Например, что сказать ему, когда молодой человек через пару минут перешагнул через эти двери и оставил его совершенно немым в его присутствии.

«... Черт», - пробормотал Тэхён себе под нос, опустив глаза и уставившись на свои руки. Он так волновался, думая обо всем остальном, что даже не подумал о том, что он на самом деле собирался сказать Чонгуку. Полная пустота, охватившая его, была настолько удивительной, что он мог только сидеть неподвижно и безмолвно. Он как раз решил поговорить о деле, как внезапно раздался звук, и он резко поднял глаза и увидел, что дверь распахивается.

Когда Чонгук вошел в комнату с охранником прямо за ним, Тэхён почувствовал, как каждый мускул и нерв в его теле обратились в камень. Его просто парализовало при виде его. В отличие от своего охранника, охранник Чонгука оставался внутри своей половины комнаты, спиной к стене и глазами смотрел через всю комнату, а не смотрел на них. Тэхён изучил мужчину, прежде чем отвлечься, чтобы посмотреть на Чонгука, садящегося в кресло. Какое-то время он мог только смотреть на него, потому что он также потерял способность говорить.

Прошло всего три месяца, и поэтому Чонгук выглядел практически так же, как когда в последний раз видел его за пределами тюремных стен. За исключением небольшого увеличения веса, веса мышц, он выглядел точно так же. Тэхён предположил, что Чонгуку нечего было делать, кроме как тренироваться здесь, потому что он не был полностью уверен в привилегиях, которыми он в настоящее время обладает. Когда он смотрел на лицо молодого человека, те же самые большие и округлые глаза смотрели прямо на него, и его выражение в настоящее время было нейтральным, судя по слегка надутым губам. Совсем не похоже на выражение его лица, потому что Тэхён прекрасно осознавал тот факт, что сейчас у него почти отвисла челюсть.

Примерно через тридцать секунд пристального взгляда Чонгук двинулся, чтобы снять трубку со стены, и Тэхен сделал то же самое. Его рука дрожала так сильно, что было чудом, что он не уронил гребаную штуку и не сломал ее. Молодой человек прижал его к голове одной рукой, его манеры выглядели довольно круто и собранно, но Тэхен видел это насквозь. Он видел, что Чонгук нервничал так же, как и он сам. Из-за того, что он продолжал моргать, и из-за того, что уголки его губ периодически подергивались.

«Когда они сказали, что полицейский, я должен признать, что не ожидал этого», - сказал Чонгук, нарушая тишину. Звук его голоса по линии, слегка статичный, вызвал дрожь, пробежавшую по его спине, и Тэхён просто знал, что тихий стон сорвался с его губ и что он услышал его через трубку.

- Ага, это... это вроде как внезапно, - согласился Тэхён, опустив взгляд и уставившись на свою грудь, а не на свое лицо. Цвет его тюремного свитера и штанов были белыми, и он подумал, не разозлило ли его это, прежде чем снова взглянуть на его лицо.

«Прошло три месяца», - ровным тоном ответил Чонгук. «Я думаю, ты не торопился».

Комната для посещений при этом ужасно замолчала. Воздух был плотным, почти надоедливым, и Тэхен хотел сломать его, но не знал, как это сделать. Все мысли о том, что сказать, казалось, просто исчезли в присутствии Чонгука, и поэтому он согласился переходить между взглядами на стол и его лицом в быстрой последовательности. Каждый раз, когда он это делал, Тэхен слышал раздражающий голосок, шепчущий в глубине своего разума. Голос, который все время хотел напоминать ему о том, каким красивым был Чонгук и каким он был у него однажды, но теперь уже нет. Отвратительный голос, который велел ему выпалить что-то, чтобы получить от него реакцию, может быть, даже какое-то подтверждение. Тэхен был настолько поглощен попытками оттолкнуть его, что даже не попытался нарушить молчание, но, к счастью для него, молодой человек это сделал.

«Вы здесь по делу, не так ли?» - спросил Чонгук, прежде чем тихо вздохнуть. Звук усилился по линии, и Тэхён почти почувствовал его дыхание на своей шее. Его пальцы болезненно сжались в ответ на звук.

«Да, да, вообще-то забавно, что ты спрашиваешь», - заметил Тэхён, поерзал на сиденье. Пластик довольно раздражающе скрипел под его весом, и он сделал мысленную заметку, чтобы в следующий раз выбрать другой стул, просто чтобы не слышать раздражающий звук каждый раз, когда он даже двигал одной из ног. «Сегодня я ... я закончил последнее слушание дела на станции. Вот и все, прошли три месяца работы, и я наконец-то избавился от этого дерьма ».

«Все кончено?»

«Не совсем так, файлы все еще анализируются, обвинительные приговоры все еще ожидаются, заявления и все такое дерьмо», - пальцы Тэхена поиграли с небольшой складкой на штанине. «Работы много, и я слышал, что вы тоже много работали». Через стекло Чонгук издал забавный звук себе под нос, опустив глаза, чтобы разглядеть деревянную поверхность стола. Тэхен хотел, чтобы этот звук не вызвал у него бабочек и слезы в глазах.

«Не все файлы были такими простыми, как вы думали, да?» - сказал он довольно самодовольно. «Вы ожидали, что все будет черно-белым, без кодов, без защиты файлов. Я слышал, что департамент стер весь диск, пытаясь его оценить ».

«Да, диск был протерт», - кивнул Тэхён. «Но не с нашей стороны, у вас был удаленный доступ к сети для его удаления. Сокджин, верно? Чонгук не ответил, но ответ был чертовски очевиден, так что в этом не было необходимости. «Мы действовали слишком быстро, это была наша собственная вина, что мы не подумали и не взломали привод. Наверное, у него на экране монитора есть красивый большой красный предупреждающий знак, не так ли? Хорошее большое предупреждение, говорящее ему нажать кнопку и удалить все, прежде чем мы сможем даже моргнуть. Криминалисты могут просто очистить некоторые остаточные данные с диска, но это может занять много времени, и нет никакой гарантии, что это будет что-то большее, чем пароли и все такое. Это не будут документы, фотографии, записи. Ты, бля, наложил на нас быстрый удар, Чонгук.

«Ммм, я не мягкий, Тэхён», - кивнул Чонгук. Тэхён подумал о том, насколько мягкой была его кожа, его губы и эти шелковые пряди волос, и его живот ужасно сжался. Он был мягким, но не в том смысле, о котором он говорил сейчас. «Никто не хранит файлы так обнаженными, просто прося, чтобы их взломали и украли. Все, кто есть кто-либо, шифруют данные, и если вы больше, чем кто-либо, тогда вам лучше подготовить отказоустойчивый. На всякий случай." Когда он поднял взгляд, чтобы посмотреть на него, он увидел, что ухмылка все еще была на его губах.

«Вы получаете отсрочку, предлагая помощь, не так ли?» - тихо спросил его Тэхён, изучая молодого человека через стекло. Чонгук кивнул и слегка поерзал на стуле, положив свободную руку на стол. - Уменьшите хороший кусок вашего приговора, дав показания свидетелей, ребята, абсолютно все, что вы можете нам дать, вы даете. Тебе не кажется, что это предательство, Чонгук?

«Предательство? Нет, нет, я думаю, это выживание, - парировал Чонгук, даже не моргнув. Уверенность в его тоне и выражении лица была безошибочной. «Вы можете предать только близкого вам человека, эти люди - ничто. Я владел ими, но я им ничего не должен , особенно ни капли сочувствия ".

«Ну, у тебя же не так много лишнего, правда?» Тэхён согласился. Молодой человек не ответил на это, а вместо этого просто пристально посмотрел на него. «Я сказал тебе в тот день, что ты можешь облажаться с кортами, если действительно попробуешь, но я этого не ожидал. Сколько? Какова текущая оценка? »

- Пять лет с условно-досрочным освобождением, - без тени сомнения ответил Чонгук. «Это цифра, которую мой адвокат настаивает, чтобы я смог сузить ее до, если, помимо прочего, смогу предоставить несколько успешных обвинительных приговоров. Я тоже помогаю убирать грязь в Интернете, всю эту порнографию ».

Тэхён попытался не сглотнуть, но ему это не удалось. Молодой человек, вероятно, слышал глоток по линии.

«Вам нужно знать, как получить доступ к сайтам, чтобы отключить их, и все здесь», - продолжил Чонгук, постукивая пальцами по голове. «По большей части, мне даже не нужно было делать заметки. Я просто запомнил. Ты должен запомнить, если хочешь сохранить власть, Тэхён ». Молодой человек держал власть в своих руках меньше пары месяцев, и все же он, казалось, не обращал внимания на этот факт. «Вот почему я нужен вашей команде, почему я нужен нескольким станциям в городе. Черт, я нужен нескольким странам для вынесения приговора. Вы не сможете найти, где зарыты сокровища, без карты ».

"Пять лет?" - тихо повторил Тэхён, глядя на него. Чонгук доверительно посмотрел на него. «Господи Иисусе, Чонгук».

«Без меня улицы все еще заполнены остатками Хэдогдже Па, мужчины все еще работают, преступления все еще происходят прямо сейчас, пока мы говорим. На папу работало так много мужчин, о которых вы не знаете, а я знаю. Так много всего, Тэхён, эти жесткие диски были просто каплей в море, и я не думаю, что кто-то из вас понимает, насколько все это чертовски велико ».

«Я знаю, что ты не считаешь это предательством, - объяснил Тэхён, - и, честно говоря, я тоже, но мне любопытно. Что подумали ваши люди? Те, которые вы продаете полиции? Разве они не увидят предательства? Разве они не хотят, чтобы ты умер за это, Чонгук?

«Юнсан-гу никогда не был коррумпированным районом с точки зрения полицейской деятельности, в этой тюрьме я в относительной безопасности. Приятно и отдельно от других мужчин, поэтому мне не нужно дышать тем же воздухом, что и они ». Чонгук сделал паузу, прежде чем добавить. «Мои люди все равно хотели, чтобы я умер, какая разница?»

- Хорошая мысль... - пробормотал Тэхён, когда он потянулся, чтобы поменять руки, приложив трубку к другому уху. Это движение привлекло внимание Чонгука, он поймал его взгляд на свою руку и замер, прежде чем понял, зачем он это делает. «Они заставили меня убрать его, станцию, понимаешь, но», - он сделал паузу и несколько секунд посмотрел на свою руку, скрытую из виду на коленях.

Тэхён поднял руку и держал ее так, чтобы его ладонь была обращена к щеке, а тыльная сторона ладони была четко видна Чонгуку. Глаза молодого человека остановились на нем, на белых линиях, которые нельзя было пропустить, все еще остававшихся на его загорелой коже, а не на черных чернилах, которые когда-то были там. Иногда белый цвет приобретал поразительный оттенок розовато-красного, но не сегодня. Нет, сегодня это был костно-белый оттенок рубцовой ткани, и неудивительно, что Чонгук так открыто смотрел на него.

«Шрамы», - объяснил он ему, как будто это не было чертовски очевидно с первого взгляда. «В тот день вы пошли немного усердно, повредили кожу. Татуировка не просуществовала бы вечно, со временем поблекла бы, и ей потребовались бы доработки, чтобы она оставалась четкой. Но мне пришлось его удалить, и когда я это сделал, это было ... "

Что именно было? Тэхёну пришло в голову несколько слов, но он, похоже, не мог подобрать нужное. Он догадался, что часть его поначалу находила шрамы пугающими, потому что ему почти казалось, что он галлюцинировал персонажей; его глаза обманывают его, заставляя думать, что буквы все еще выгравированы на его коже. Как они могли остаться после удаления? Почему эти белые и розовые линии задерживались там, чтобы почти преследовать его, как увядший запах его собственного одеколона, застрявший в его одежде, который всегда, казалось, вызывал мысли в его голове, или морщины и вмятины на подушке, которые, казалось, были созданы другая голова каждое утро, когда он просыпается?

Но Тэхён солгал бы, если бы заявил, что его реакция на шрамы была только негативной, только испуганной. Не было никакого смысла отрицать тот факт, что он тоже чувствовал что-то еще, что-то, что было трудно выразить словами. Буквы на его теле были скорее странным знаком, чем клеймом, знаком, который говорил ему, что он все еще в каком-то смысле принадлежит Чонгуку. Если его прозвище все еще было выгравировано на его теле, то его право собственности все еще было в его голове, и это было чем-то, что ужаснуло бы Ли, если бы он сказал ей это. Так что Тэхён этого не сделал, даже когда чувство все еще сохранялось.

Татуировка осталась даже после того, как ее сняли. Может быть, это означало, что Чонгук все еще любил его даже после предательства?

«Скажем так, было довольно забавно видеть его на моей коже даже после того, как его удалили, понимаешь?»

"Вы хотели удалить его?" - тихо спросил Чонгук, наконец снова взглянув на свое лицо.

«... Не знаю, я знаю, что хотел удалить татуировку твоего папы, потому что я больше не Хэдогдже Па», - медленно объяснил Тэхён. Рука Чонгука была четко видна на столе, и он мог видеть, что татуировка для него даже не поблекла. Черные персонажи были смелыми, и их нельзя было пропустить на его пальцах: SLUT все еще на его коже, как бренд. «Но... но я действительно хотел сохранить это». При его словах молодой человек отвернулся и уставился в другую сторону комнаты для свиданий. «Я не должен этого признавать, но это правда».

«Почему ты не должен этого признавать?»

«Мой психиатр разозлится на меня».

«Чимин все еще видит ее?»

"Ага."

«Чимин в порядке? Он ... он в безопасности? Он счастлив?" - спросил Чонгук, переводя на него взгляд. Тэхён на мгновение задумался, прежде чем сказать ему, что он в безопасности, но отнюдь не счастлив. «Значит, нас двое».

«Я тоже не совсем счастлив, Чонгук».

Взгляд Чонгука был испепеляющим, когда он смотрел на него, но Тэхен заставил себя удерживать взгляд, несмотря ни на что. Он понимал гнев молодого человека по отношению к нему и боль, которую он причинил ему, но говорил ему правду. С момента завершения операции Тэхён не испытывал эмоций, которые можно было бы описать как «счастливые». Успех не сделал его счастливым, свобода не сделала его счастливым, ничто не могло сравниться с тем ощущением, которое испытывало ощущение того, что просто лежал в постели между Чонгуком и Чимином, дрейфуя на затяжных эффектах морфина; теплые тела и дыхание, пальцы играют с его волосами. Тэхён отказался от этого, и что у него теперь? Мягкая зависимость от кодеина вместо морфиновой зависимости, больше шрамов и больше боли.

Тэхён тоже не был счастлив, и он знал, что больше никогда не почувствует ничего подобного.

«Чонгук, я...» Тэхён скрестил руки на столе перед собой, трубка балансировала на изгибе между его плечом и шеей, так что ему не приходилось удерживать ее на месте. «Мне нужно, чтобы ты кое-что понял, да? Что-то важное."

- Я слушаю, - тихо сказал Чонгук, держа трубку на месте и медленно наматывая шнур вокруг указательного пальца. Он больше не смотрел на него, но снова пытался выглядеть безразличным.

«Когда меня послали под прикрытием, меня послали не для того, чтобы сблизиться с тобой», - медленно объяснил он, не для снисходительности, а для того, чтобы дать молодому человеку по-настоящему обдумать свои слова. «Вся моя миссия заключалась в том, чтобы войти, провести, может быть, одиннадцать месяцев, слоняясь и пытаясь украсть какую-нибудь информацию от мужчин. Передайте это, продайте их, может быть, попытайтесь наложить на вас линию на расстоянии и настроить вас на единственное преступление, которое может все обрушить. Я не должен был приближаться к тебе ». Чонгук ни разу не отвернулся от него, когда заговорил, широко раскрыв глаза, но не от шока. Скорее он внимательно смотрел на него, цепляясь за каждое слово. «Это просто произошло, и я не хотел этого, но это произошло. Может быть, это была ошибка, да, ты, наверное, думаешь, что это была большая гребаная ошибка, но ...

«Это не было», - сказал он поверх него.

«Но черт, Чонгук, этого не должно было случиться. Вы ведь понимаете, о чем я говорю? Тэхён на мгновение замолчал, губы все еще шевелились, но слова изо всех сил пытались выйти правильно. «Я действовал под прикрытием не с намерением использовать тебя, причинить тебе боль или что-то в этом роде, я ...»

- Тэхён, я понимаю, - тихо сказал Чонгук.

«Я не хотел делать это дерьмо с тобой, ни с кем. Мне не сказали об этом дерьме, Чонгук, но у меня не было выбора, потому что меня втолкнули в него и заставили подыгрывать, чтобы я не получил гребаную пулю. Моя команда не сказала мне, что я должен это сделать и ...

Тэхён замолчал, опустил голову, глубоко вздохнул и закрыл глаза. Он чувствовал, что начинает нервничать, и этого не должно было случиться. Ли наверняка разозлилась бы на него, если бы узнала, что от разговора с Чонгуком его грудь все еще болит от чувства вины. Он должен был пройти эту стадию несколько недель назад, но, похоже, он просто не мог этого сделать. В отличие от Чимина, у которого было меньше чувства вины, но больше чувства тревоги и зависимости; который признался ему, что он постоянно боялся, что что-то может случиться, даже когда он знал, что он в безопасности. Чимин, вероятно, никогда не почувствовал бы такой уровень безопасности, и казалось, что он никогда не избавится от вины.

Тэхен не чувствовал себя в безопасности, особенно когда у него больше не было пистолета и знания о том, что он спит в здании с вооруженными людьми и высокопоставленной охраной. Он понимал страх Чимина, но страх был чем-то, к чему он привык после всего своего пребывания в Хэдогдже Па. Страх не был чем-то новым, но чувство вины, безусловно, было, и это был всего лишь еще один аспект всей ситуации, которая продолжала тянуть его обратно к Чонгуку. .

- Тэхён, я подошел к тебе, - объяснил Чонгук тем же тихим голосом, и поэтому он открыл глаза, чтобы посмотреть, как его пальцы закручивают шнур все туже и туже. «Я сделал первый шаг в тот день, и я не должен был этого делать, я не должен был брать дань из бассейна таким образом. Ты должен был пойти к моим людям, но я хотел тебя. Когда он отпустил, шнур почти мгновенно вернулся в форму. Тэхён взглянул на него, а затем поднял взгляд к своему лицу. В нем было что-то почти тоскливое. «Ву сказал мне не делать этого, папа сказал мне не делать этого, но я все равно сделал это, потому что хотел, чтобы ты был сам».

«Я просто чувствую себя... чертовым монстром, Чонгук», - шепотом сказал Тэхён. «Я просто... я наделал столько плохого дерьма. Я тоже должен быть заперт здесь из-за того, что я сделал, и я не понимаю, почему все хотят приколоть ко мне медали и - и вести себя так, как будто я нет ».

«Это потому, что ты герой, Тэхён», - сказал Чонгук.

«Я не герой, я монстр».

«Разве мы не все?»

Тэхён поднял глаза от стола и посмотрел на него. Чонгук не испускал ни гнева, ни раздражения, несмотря на то, что произошло. Именно это и сказал ему Чимин в тот день, когда он тайно пошел повидать свою команду. Чимин сказал ему, что в конце концов все были монстрами, особенно Боги, и вот Чонгук сказал ему то же самое. Чувствовал ли молодой человек все еще себя Богом? Неужели он все еще чувствовал себя кем-то большим, чем все остальные, потому что он управлял судами из этой тюрьмы и собирался скоро выйти? Вероятно, ответ был положительным, но сейчас Тэхен чувствовал себя настолько далеким от благочестия, насколько это было возможно.

«Чонгук, ты тоже чувствуешь себя монстром?»

Чонгук на мгновение задержал взгляд, а затем поерзал на стуле и посмотрел на стол. Он посмотрел на свою татуировку на костяшках пальцев, вместо того чтобы говорить, и Тэхён увидел, что он обдумывает свои слова, прежде чем дать ему ответ. Прошла целая минута молчания, прежде чем он решил ее нарушить.

«Я всегда был монстром, Тэхён», - сказал он тем же мягким голосом. Он использовал его на протяжении большей части их разговора, и было странно слышать, как он так говорит. Обычно он так говорил, только когда они были одни, лежали в постели или стояли на парковке, где их никто не видел и не слышал. Тэхён не мог не смотреть на него, пока он говорил, наблюдая за тем, как шевелятся его губы, как на мягкое подергивание его носа или бровей. «Я никогда не пытался быть кем-то другим. Я не хотел быть кем-то другим ».

"Почему?"

«... Я не знаю», - признался Чонгук, мягко пожав плечами, что было одним из тех немногих случаев, когда он действительно признавал неуверенность в своем присутствии. «Думаю, я всегда думал, что быть монстром означает, что я силен, что я сильнее всех остальных. Они сильнее людей. У монстров нет слабостей, они ослабляют всех остальных; слабый от страха. Но потом я обнаружил, что у меня есть слабые места, а это значит, что я не могу быть монстром, я полагаю, что на самом деле я просто еще один человек ».

«Как ты думаешь, слабости означают, что... ты не можешь быть монстром?» - тихо спросил его Тэхён, обдумывая смысл своих слов.

Чонгук думал, что любовь - это слабость, потому что он так ему сказал. Это означало, что молодой человек думал, что любовь, которую он показал ему с Чимином, любовь, которую он испытывал к своим родителям, означает, что он не может быть монстром. Вместо этого эти эмоции сделали его человеком. Этой мысли было достаточно, чтобы он почувствовал противоречие, и он не был уверен, что думать или чувствовать. Это должно было вызвать еще одну серию сеансов терапии, через которые ему снова придется лгать.

"Я делаю."

«Тогда ... тогда это означает, что ...»

«Тогда это означает, что ты тоже не монстр», - сказал Чонгук, подняв взгляд и глядя на него.

Тэхён тупо уставился на него, потому что он ничего не мог сказать в ответ на это. Все это время он называл себя чудовищем, уродом, откровенным психопатом, и каждый раз, когда кто-то в отделе говорил ему, что он не из тех, над которыми он смеялся над их словами. Они называли его героем, благословением и всем остальным, но это нисколько не помогло ему изменить свое мнение о себе. Тем не менее, Чонгук просто сказал ему, что он не монстр, а скорее человек, и обнаружил, что полностью в это поверил.

«Тэхён, ты ... ты снова навестишь меня?» - спросил Чонгук, свободной рукой подняв руку, чтобы поднести трубку к себе, как и он. То, как его плечи поднялись, и он держался за трубку, выглядело оборонительным, как будто он готовился к какому-то удару.

- Каждую неделю, - пообещал Тэхён, вставая, чтобы встать на ноги, телефон все еще был прижат к уху, так что шнур был туго натянут. «Я буду посещать каждую неделю, Чонгук».

«Из-за дела?»

«Да, но... но не только из-за дела», - пояснил он тихим голосом. «Я навещу тебя, потому что хочу навестить тебя, понимаешь?»

"Вы действительно это имеете в виду?"

- Да, я серьезно, - кивнул Тэхён. «Я хочу увидеть тебя, Чонгук. Ты ... ты тоже хочешь меня увидеть?

«Да», - ответил молодой человек без тени сомнения. «Да, я хочу увидеть тебя снова, Тэхён».

Чонгук переместился так, чтобы он мог поднять руку, зависнув перед стеклом, прежде чем медленно прижать ладонь к нему. Тэхён изучал это несколько секунд, а затем протянул руку, чтобы прижать ладонь к нему. Сначала стекло было холодным, но потом он был почти уверен, что почувствовал, как сквозь него течет тепло, тепло, которое он, возможно, только что вообразил. Когда Тэхён убрал руку от стакана, он увидел, что на нем осталась слабая отметина, совершенно похожая на его руку. Чонгук еще секунду прижался к нему, а затем убрал руку. Глядя на два выцветших отпечатка ладоней на стекле, можно было держаться за руки так, как им позволялось в настоящее время.

"Чимин?" - спросил Чонгук, оторвавшись от размазанных отпечатков ладоней, чтобы посмотреть на него. «Чимин все еще хочет меня видеть?»

- Я постараюсь пригласить Чимина навестить тебя, когда он сможет, понимаешь, когда глупые гребаные рабочие не на его заднице, - пробормотал Тэхён, переводя взгляд на охранника. Мужчина даже не смотрел на них. «Я думаю, он тоже хочет увидеть тебя снова, я правда думаю, что хочет».

«Он все еще ... все еще любит меня?»

«... Да, я думаю, да», - ответил Тэхён, на мгновение остановившись, размышляя над тем, что он действительно хотел сказать. Он знал, что на самом деле не должен, потому что его за это отругали бы, но он все равно должен был сказать это. «Я все еще люблю тебя, Чонгук».

«Я знаю», - сказал молодой человек, закрывая глаза. «Я знаю, что ты знаешь».

«Это чертовски больно, это больнее, чем от той пули», - сказал Тэхён, когда он потянулся, чтобы сжать переносицу. «Господи, Чонгук, это чертовски больно ».

«Я знаю, я знаю это, потому что мне тоже больно».

«И я знаю, что мне не следует спрашивать об этом, но я просто должен, хорошо, я должен 'из-за всего, что произошло, и через что я прошел и ...»

«Тэхён».

Голос Чонгука прорвался сквозь его болтовню, и Тэхён мгновенно замолчал, губы фактически сжались, чтобы заглушить себя. Его пальцы снова дрожали вокруг дурацкого приемника, и он просто знал, что собирается уронить его, что он сломает устройство. Он не мог больше вынести этого, он сходил с ума, и ему было интересно, знал ли Чонгук, что он сейчас переживает. Кто-нибудь? Нет, даже Чимин, вероятно, не понимал, через что он проходит, и Тэхён тоже не мог. Почему это было так чертовски больно? Почему нельзя было просто отключиться от этого, так же, как он потерял чувствительность ко всему остальному?

"Я люблю вас."

Тэхён закрыл глаза и сделал глубокий вдох, задерживая дыхание на мгновение в легких. В трубке он не слышал ничего, кроме самого тихого звука Чонгука, выдыхающего собственное дыхание, этого прекрасного вздоха. Когда он снова открыл глаза, он увидел, что Чонгук смотрит на него открыто, по-видимому, ожидая, когда он заговорит.

«Я... я приду и увижу тебя снова», - сказал Тэхён тихим голосом, прежде чем поднял руку, чтобы показать охраннику через комнату, чтобы он знал, что он закончил. "Я обещаю."

Тэхён наблюдал, как охранник стягивает наручники с его ремня, чтобы он мог снова надеть на него наручники, Чонгук протянул его перед собой. Молодой человек не смотрел, как он это делает, а просто продолжал смотреть на него. Наручники сомкнулись вокруг его запястья с резким металлическим щелчком, а затем мужчина протянул руку и положил руку ему на спину, чтобы толкнуть его в направлении двери. Охранник приоткрыл для него дверь, и Чонгук бросил на него последний взгляд через плечо. Затем его осторожно протолкнули в щель, и дверь снова захлопнулась с глухим стуком. Тэхён еще какое-то время оставался в комнате для посещений, не слыша ничего, кроме тихих звуков открывающихся и закрывающихся дверей где-то в здании. Затем он повернулся на каблуках и подошел к двери, чтобы постучать в дверь.

Тэхёна снова проводили через двор, чтобы он выбрался из тюрьмы, охранник шел на несколько футов впереди него. Несмотря на шум, доносившийся со двора, он ни разу не взглянул на него, потому что он больше не интересовался этим. Он просто следовал за ним, пока его не впустили в подъезд. Другой охранник вернул ему вещи, и он засунул пакет и зажигалку обратно в пиджак, пересекая территорию, чтобы покинуть здание. Его пропустили обратно через ворота безопасности, и он прошел небольшой путь, чтобы выйти из тюрьмы. Тэхён повернул голову и увидел знакомую машину Намджуна, припаркованную прямо в конце улицы. Одного его вида было достаточно, чтобы он усмехнулся себе под нос и закатил глаза, поэтому он подошел к машине.

«Так много чего не ждать, а?» - сказал Тэхён, сел на сиденье и захлопнул дверь. Машина ехала, когда он ехал, чтобы устроиться поудобнее. Когда он посмотрел на него, Намджун в ответ только пожал плечами, прежде чем снова завести машину и оттащить ее от обочины. "Угадай, что?"

"Какие?"

«Я говорил о деле с Чонгуком, и угадайте, на кого сейчас настаивает его адвокат?» Тэхён повернул голову к подголовнику, чтобы изучить другого мужчину, и Намджун внимательно обдумал вопрос, прежде чем дать ему ответ.

"Десять лет?"

"Пять."

"Пять? Господи, - Намджун тихонько вздохнул и затем недоверчиво покачал головой. «Знаете, я, честно говоря, даже не удивился бы, если бы ему удалось это осуществить, учитывая все обстоятельства».

«Да, я тоже». Тэхен поерзал, чтобы откинуться на сиденье, с тяжелым вздохом откинувшись на мягкую кожу. «После всего, что мы сделали, через что я прошел: пять гребаных лет».

«Это еще долго, брат, и тебе нужно помнить, что Чонгук не единственный человек, который погиб за это. Посмотрите на количество вынесенных нами обвинительных приговоров, я бы сказал, что это более чем компенсирует это, да? В конце концов, эта операция могла быть направлена ​​на то, чтобы его сбить, но мы сделали это не поэтому. Это было не только для того, чтобы поймать Чонгука, это было для того, чтобы получить его знания и информацию, чтобы мы могли победить Хэдогдже Па, помнишь? » Тэхён все это обдумал, а затем издал негромкий звук в знак согласия. «Итак, мне пять лет? Это хорошо видно, потому что он так много сотрудничает. Другим повезет меньше, и в сделках о признании вины действительно нет нужды, когда он у нас есть.

«Он сказал что-то вроде...« Ты не сможешь достать сокровище без карты », - заметил Тэхён, глядя в переднее окно. «Я не знала, смеяться или плакать, когда он это сказал, потому что он чертовски прав. Он нужен нам так же, как мы ему за половину этого дерьма; командам требуется слишком много времени, чтобы восстановить данные диска, факты есть, но они не складываются правильно. Черт, Намджун, я вообще не получил ключей от замка, а вместо этого получил карту с ключами, потому что Чонгук чертов ключ.

«И теперь он у нас в руках», - добавил Намджун.

За то время, пока Намджун отвез его в квартиру, о Чонгуке больше не упоминалось. Тэхен был рад этому факту, потому что на самом деле он не хотел говорить о том, что произошло в комнате для свиданий. Он не хотел рассказывать своему партнеру о том, что он сказал молодому человеку, об обещаниях продолжать навещать его и о том факте, что они оба обменялись словами любви. Это было то, что он не собирался никому рассказывать, кроме, может быть, Чимина. Если бы он это сделал, они могли бы попытаться помешать ему навещать его в тюрьме, а он этого не хотел. Он предпочел бы просто притвориться, что ничего более важного не обсуждалось, и оставить все как есть, даже когда он знал, что Намджун знал иное. Когда его товарищ по команде остановил машину недалеко от дома, он вышел и на мгновение задержался.

«Позвони мне, если что-нибудь случится, а?» - крикнул Тэхён через окно. Намджун подтвердил это знаком «ОК», поэтому он отошел от машины и пересек тротуар, чтобы войти в многоквартирный дом. Во время поездки на лифте он собирал ключи из пиджака и, отпирая дверь, первым делом выскользнул из обуви и бросил пиджак на маленький столик у двери вместе с ключами. Тэхён на мгновение окинул взглядом комнату, прежде чем его взгляд остановился на кровати, и ему в голову пришла идея.

Он повернулся, чтобы заглянуть под кровать, и, конечно же, увидел это - большую картонную коробку, засунутую прямо под раму. Ему пришлось лечь на живот и слегка изогнуться, чтобы он мог схватиться за угол и вытащить коробку. При этом он увидел следы, которые остались внизу в легком слое пыли на деревянном полу, и ему пришлось стереть толстый слой рукой, чтобы обнажить ленту. Оно было старым и местами потрескавшимся, под поверхностью застряли маленькие пузырьки, и, проведя пальцами по ленте, он обнаружил край. Итак, Тэхён начал тянуть за него, снимая его, чтобы открыть коробку. Он оторвался с резким рвущим звуком, который был на удивление приятным для его ушей, и когда он снял ленту, он поднял картонные клапаны, чтобы открыть коробку.

Внутри он увидел коробку с шахматной доской, завернутую в тяжелую пачку пузырчатой ​​пленки. Тэхен вытащил ее, а затем начал разворачивать, отбрасывая пленку без единой осторожности. Как только он освободился, он поставил коробку на пол и поднял металлические защелки, чтобы открыть коробку. На нем были обнаружены боковые секции, в которых хранились детали, чтобы они были в безопасности, подкладка из мягкого зеленого бархата, который хорошо сочетается с темным деревом, и доска тоже была внутри, поэтому он вытащил ее, чтобы также лечь на пол.

Оно было все еще таким же глянцевым, каким он его помнил, дерево и инкрустированный жемчугом сияли на нем в солнечном свете из окна. Тэхён провел пальцами по доске, прежде чем начать собирать фишки, кладя их по бокам, как будто собирался начать игру. Может быть, игра против призрака? Он поднял фигуру белого короля и уже собирался положить ее, но тут что-то заметил и остановился.

В куске был скол.

Тэхён поднес кусок ближе к глазам, чтобы лучше изучить его, и, конечно же, он увидел, что это был скол, и когда он провел по нему большим пальцем, он почувствовал ту глубокую выемку в дереве. Это было действительно невозможно, и все же все это время он был так уверен, что весь набор находится в идеальном состоянии. Он ошибался, но тот факт, что он годами не смотрел на доску, мог затуманить его память. Как бы то ни было, король был поврежден. Тэхён положил его на доску, а затем на мгновение изучил полную схему, пробегая глазами по отображению фигур. Затем он швырнул фигуру короля по тыльной стороне пальца, услышав, как она приземлилась на деревянную доску с мягким лязгом.

"Шах и мат."