глава 8
я подошла к квартире и тихонько постучала. открыв дверь, мама встретила меня обеспокоенным взглядом и тут же поинтересовалась:
— ну, как там дела у твоей подруги? всё в порядке?
первое мгновение я была сбита с толку: о какой подруге шла речь? поэтому, едва успев очнуться от неожиданности, машинально выпалила:
— что?
однако тотчас я поймала себя на том, что позабывала о собственной хитрости.
всё же свой вопрос я произнесла раньше, чем разум успел вмешаться. сказанное «что» будто зависло в воздухе, обнажая очевидную фальшь всей ситуации...
выражение лица мамы резко изменилось: вначале оно стало изумлённо-недоумевающим, а затем появилось раздражение:
— в каком смысле?! ты же сказала, что подруга попала в автокатастрофу! ты меня обманула?!
чувствуя сильное неудобство и необходимость прекратить притворство, я призналась во всём: о том, что у меня есть парень по имени Калеб, о его болезни, о тревожном звонке и о ночных «приключениях».
мама была потрясена, но не дав ей высказаться, я торопливо добавила:
— сейчас же с ним всё в порядке.
мама коротко качнула головой и тихо произнесла:
— ну, это хорошо...
я прошла в свою комнату и рухнула на кровать, оглушённая всеми прошедшими событиями. через некоторое время раздался осторожный стук, и мама заглянула в дверной проем:
— так ты завтра с братом посидишь?..
я утвердительно кивнула, и на лице матери появилась слабая, но благодарная улыбка.
почти сразу после разговора я провалилась в глубокий сон.
утро наступило рано: мама разбудила меня и вскоре покинула дом, оставив нас вдвоём с младшим братом. мысли о Калебе, находящемся в больнице, не давали покоя.
решив лично убедиться в его состоянии, в час дня мы с братом собрались и отправились в больницу. однако предварительно взяла с него честное слово хранить тайну от мамы, щедро заплатив новой игрушечной машиной и любимой шоколадной плиткой, ха-ха!
мы дошли до больницы и остановились у стойки дежурной медсестры. за столом сидела пожилая женщина в строгой форме, внимательно изучающая какие-то бумаги.
— здравствуйте.. – неуверенно начала я.
медсестра приподняла голову и окинула меня оценивающим взглядом сквозь очки.
— чем могу помочь? – сурово осведомилась она.
— я..я хотела узнать о состоянии Калеба Андерсона. как она сегодня?
медсестра находит нужную ей запись в компьютере.
— состояние стабильное, без изменений, – сухо отвечает она.
я с облегчением выдохнула.
— это хорошо..а..можно мне его навестить?..
медсестра захмурилась:
— посещения в реанимации строго ограничены. Вам нужно обратиться к лечащему врачу. он принимает решения о посещениях.
— подскажите, а как я могу с ним связаться? – робко уточнила я.
— врач проводит ежедневный осмотр после полудня. просто постойте здесь, он Вас увидит сам.
— поняла, спасибо большое.
медсестра вернулась к документам, а мы отошли и присели на ближайшую лавочку ждать.
вскоре, совсем недолго спустя, мимо нас проследовала шумная бригада медиков. среди них я заметила доктора, который говорил со мной вчера.
я приблизилась к нему, стараясь не помешать процессу осмотра.
— доктор, добрый день! я хотела спросить, могу ли я сегодня увидеть Калеба Андерсона?.. как он себя чувствует?
доктор остановился и посмотрел на меня понимающими глазами.
— сегодня чуть лучше, – начал он спокойно. — нам удалось снизить дозу некоторых лекарств, и пациент впервые за долгое время смог отдохнуть.
— о, это замечательно! значит, я смогу его навестить? – оживилась я, испытывая облегчение.
доктора явно волновала возможность утомить больного лишним визитом, но всё-таки он одобрил мою просьбу:
— да, вам разрешено посещение, но только на пятнадцать-двадцать минут максимум. пациенту необходим абсолютный покой. и, пожалуйста, наденьте маску и халат. их можно взять на посту медсестры.
я вспыхнула от счастья, несмотря на печальную причину визита:
— спасибо Вам!
врач улыбнулся:
— пожалуйста. но помните, не переутомляйте его разговорами.
кивнув, я подумала, что младшего брата лучше оставить здесь. к моему удивлению, та самая строгая медсестра, которую я поначалу невзлюбила, охотно согласилась приглядеть за ребёнком.
я надела выданные мне маску и халат и уверенно направилась к палате Калеба.
зайдя в реанимационную палату, я почувствовала, как воздух здесь пропитан запахами лекарств и дезинфекции, а тишину нарушают лишь мерные звуки сигналов мониторов.
Калеб лежит на кровати, слегка приподнятой в изголовье, и смотрит в потолок. к его лицу подведены тонкие назальные канюли, через которые подаётся кислород. на пальце мерцает датчик пульсоксиметра, а на руке виднеется катетер, подсоединённый к капельнице. он выглядит бледным и усталым, но взгляд кажется ясным.
я тихонько подхожу к его кровати и думаю, что же сказать.
первое, что приходит мне в голову – простое «привет». это слово я произношу почти шепотом.
взгляд Калеба блуждает по моему лицу, будто пытается сосредоточиться.
— п-привет… – произносит он хрипло, еле слышимым голосом.
я наклоняюсь чуть ближе, чтобы лучше расслышать.
— как ты себя чувствуешь?
он ненадолго прикрывает глаза, собираясь с силами.
— болит… – выдыхает он. — но... лучше.
— ну… я рада..
в этот момент меня охватило желание взять его за руку – показать своё присутствие и заботу, но страх перед возможной реакцией остановил меня.
— врачи сказали, что ты поправишься. просто нужно время.
Калеб открывает глаза и смотрит на меня с признательностью.
— ты… здесь… почему? – шепчет он.
я не понимаю, что именно он хочет спросить: он действительно не хочет меня видеть или сомневается в моих чувствах?
— что? – тихо переспрашиваю я.
— ну... тогда… – каждое слово даётся ему тяжело, он делает паузы между ними. — я ведь тогда сказал, что больше не хочу тебя видеть… зачем ты пришла после этого?
теперь-то я поняла, что он имеет в виду. его удивило моё появление после тех обидных слов.
но как объяснить свою позицию, не утомив его вопросами и сомнениями?
— всё нормально.. – мой голос прозвучал неуверенно.
этот ответ совсем не подходил к его вопросу, но ничего другого на ум не приходило. есть столько всего, что хочется сказать, но я боюсь его перегрузить лишними переживаниями.
наступила тяжёлая пауза.
— спасибо тебе… – тихо прошептал Калеб.
— мг... – неопределённо промямлила я и поспешно вышла из палаты.
тогда я осознала странное чувство внутри себя. мне вдруг стало ясно, что прежняя привязанность исчезла. оставалось лишь смутное ощущение благодарности за пережитые вместе моменты, но сама любовь – та самая глубокая потребность быть рядом с ним, заботиться о нём и ждать взаимности – постепенно угасла.
может, это произошло незаметно, шаг за шагом, незаметно даже для самой себя? или случившееся наконец открыло мои истинные ощущения? вопросы роились в голове, но одно оставалось очевидным: в моей душе больше не горел огонь любви к Калебу. поэтому мне больше не хотелось находиться там, среди воспоминаний и старых чувств. лучше уйти сейчас, оставив прошлое позади, сохранив уважение и благодарность друг другу.
вернув халат и медицинскую маску, я сердечно поблагодарила дежурную медсестру, которая согласилась присмотреть за моим младшим братом. мы отправились домой.
по пути я отправила Кларе короткое сообщение:
📨 у Калеба всё хорошо. навещала
его сегодня. сейчас он под
наблюдением врачей, поэтому
возвращаюсь домой.
через некоторое время пришёл ответ:
📨 да-да, хорошо. огромное спасибо
тебе, дорогая! вернусь сегодня
вечером
однако я предпочла оставить сообщение непрочитанным.
весь оставшийся день мы с братом провели дома, занимаясь своими делами. вечером вернулась мама.
ночью мама Калеба сообщила, что вернулась обратно. мой ответ был коротким и сухим:
📨 ок
поздно ночью я добралась до своей съёмной квартиры и постаралась вернуться к обычному образу жизни. занималась учёбой, работой, рутинными обязанностями, стараясь отвлечься от мыслей о прошлом.