глава 11
Тёплый ветерок играл с прядями волос Т/И, когда они с Люцифером оказались в уединённом саду. Стены из живых роз окружали их, создавая ощущение полной оторванности от мира. В воздухе витал сладкий аромат цветущих растений, смешиваясь с едва уловимым запахом серы, исходившим от Люцифера.
– Здесь красиво, – прошептала Т/И, протягивая руку к ближайшему цветку.
– Как и ты, – ответил Люцифер, его голос звучал непривычно мягко.
Она обернулась и встретилась с его взглядом. В этот момент что-то изменилось – напряжение между ними стало осязаемым, как натянутая струна.
Люцифер сделал шаг вперёд.
– Ты дрожишь, – заметил он, касаясь её плеча.
– Я не дрожу, – попыталась возразить Т/И, но её голос предательски дрогнул.
Он улыбнулся, и в этот момент его образ изменился – исчезли крылья, остался лишь мужчина с золотистыми глазами, полными невысказанных обещаний.
– Лжешь, – прошептал он, приближаясь так близко, что она почувствовала его дыхание на своих губах.
Т/И не отступила. Вместо этого она подняла руку и коснулась его щеки. Кожа под её пальцами оказалась удивительно тёплой, почти человеческой.
– Я не знаю, что делаю, – призналась она.
– И я тоже, – неожиданно ответил Люцифер, прежде чем его губы накрыли её.
Поцелуй был одновременно нежным и властным. Т/И почувствовала, как её тело отвечает ему, будто они были созданы друг для друга. Его руки скользнули по её спине, прижимая ближе, и она не сопротивлялась.
Когда они наконец разошлись, оба дышали неровно.
– Мы можем остановиться, – предложил Люцифер, но его глаза говорили об обратном.
Т/И покачала головой.
– Я не хочу останавливаться.
Его пальцы запутались в её волосах, когда он снова поцеловал её, на этот раз более страстно. Одежда вдруг показалась Т/И невыносимо тесной, и, словно угадав её мысли, Люцифер сделал лёгкое движение рукой – и их одежды растворились в воздухе.
Т/И на мгновение застыла, осознавая свою наготу, но стыд не пришёл. Напротив, она чувствовала себя удивительно свободной.
– Ты прекрасна, – прошептал Люцифер, его взгляд скользил по её телу, заставляя кожу гореть.
Она ответила тем же, изучая его – мощные плечи, узкие бёдра, и то, что сейчас так явно выдавало его желание.
– Я... никогда не... – начала Т/И, но Люцифер перебил её:
– Я знаю. Я буду бережен.
Он опустил её на мягкую траву, которая неожиданно превратилась в ложе из лепестков. Его прикосновения были осторожными, словно он боялся её разбить, но с каждым новым касанием уверенность росла.
Когда его пальцы коснулись самых сокровенных мест, Т/И зажмурилась, впервые ощущая такую смесь стыда и наслаждения.
– Смотри на меня, – попросил Люцифер, и она повиновалась.
Его золотые глаза горели в полумраке, отражая её собственное желание.
– Ты уверена? – спросил он в последний раз.
В ответ Т/И обняла его за шею и притянула к себе.
Боль была острой, но кратковременной. Люцифер замер, давая ей привыкнуть, его дыхание было горячим на её шее.
– Всё хорошо? – прошептал он.
Т/И кивнула, и тогда он начал двигаться.
Сначала медленно, осторожно, но с каждым новым движением ритм ускорялся. Т/И чувствовала, как её тело отвечает ему, подстраиваясь под каждый толчок.
– Люцифер... – прошептала она, не зная, что хочет сказать.
Он прижал лоб к её лбу, их дыхание смешалось.
– Я здесь, – ответил он. – Я с тобой.
Ощущения нарастали, становясь почти невыносимыми. Т/И чувствовала, как что-то тёплое разливается по всему её телу, с каждым движением приближая её к краю.
Когда кульминация наконец наступила, она вскрикнула, цепляясь за его плечи. Люцифер последовал за ней почти сразу, его тело напряглось, а затем обмякло.
Он рухнул рядом, не переставая её обнимать.
Долгое время они просто лежали, слушая, как бьются их сердца.
– Это... – начала Т/И, но не нашла слов.
– Да, – согласился Люцифер, и в его голосе звучало удовлетворение.
Она повернулась к нему, изучая его черты.
– Что теперь? – спросила она.
Люцифер улыбнулся и поцеловал её в лоб.
– Теперь всё. И ничего.
Т/И не поняла, но кивнула. В этот момент ей было достаточно просто лежать рядом с ним, чувствуя его тепло.
Лепестки роз медленно падали на них, как снег, укрывая новую тайну, которую они теперь делили на двоих.
