Эксанграт
Мягкий лесной сумрак, окружал златовласую девушку. Иллариэль нервно огляделась, стараясь найти в тени деревьев одинокий луч заблудившегося солнца, но всё было напрасно. Тьма липкими щупальцами сжимала всё вокруг.
Лари запаниковала, она попыталась побежать, но её ноги крепко застряли в чём-то вязком. Дёрнувшись ещё раз девушка упала на колени. Кисти утопали в липкой, чёрно-коричневой жиже, а в нос ударил мерзкий запах гниения.
− Помогите! – крикнула Лари, и её голос эхом разлетелся по округе. – Кто-нибудь! Пожалуйста, помогите!
После нескольких неудачных попыток, Иллариэль удалось встать на ноги, но вязкая топь засасывала её всё быстрее. Гнилая жидкость доходила почти до колен.
− Помогите... − отчаянно прошептала девушка в лесной мрак и, когда всё её существо поглотил липкий страх, чьи-то сильные руки притянули Лари к себе.
− Ангелочек, да ты издеваешься! – раздался язвительный голос Дэнталиана. – Неужели так сложно просто не отходить от меня?! Если ещё раз выкинешь нечто подобное, я привяжу тебя к одному из этих деревьев...
Он всё говорил и говорил, но Лари уже не разбирала слов. Она смотрела на него, не веря собственным глазам. Неужели это действительно Дэнталиан? Рядом с ней...
Она подняла руку и провела пальцами по его небритой щеке, оставляя грязные полосы. Желая только одного – убедиться, что он настоящий.
− Лари, с тобой всё хорошо? – Дэлиан свёл брови, смотря на неё.
− Всё просто прекрасно, − тихо ответила она. – Не могу поверить, что ты всё ещё рядом со мной...
По его красивому лицу скользнула тень.
− Ну, прости, что докучаю тебе своим присутствием! Не волнуйся, ещё немного и сможешь вернуться в свой обожаемый Каэлум Локус!
− Я не хочу возвращаться туда! – быстро возразила Лари, заключая его в крепкие объятья. − Я хочу остаться с тобой! Навсегда!
− Этому не бывать, − жестко возразил Дэнталиан. − Никогда! Демон не пара ангелу.
Он стал растворяться в руках Иллариэль, до тех пор, пока его силуэт не пропал в темноте леса.
− Нееет! – закричала Лари, хватая воздух руками. – Нет! Дэнталиан! Не оставляй меня, только не снова...
− Дэнталиан! – крикнула Лари и резко села.
Оглядевшись, Иллариэль разочарованно выдохнула, она всё еще была в своей комнате, а это опять только сон... Его нет рядом. Никогда не будет.
Лари упала на кровать, громко зарыдав. За что ей всё это? Каждую ночь она видит его колдовские глаза, а проснувшись, понимает – это всего лишь сон.... Ещё один сон, который забирает у неё частичку души.
− Родная, − тихо прошептала Эвилион и, опустившись рядом с дочерью, провела ладонью по её волосам.
Наверняка маму вновь разбудили крики, Иллариэль привыкла, что каждую ночь она приходит к ней в комнату и убаюкивает колыбельными, которые пела ей в детстве, а на следующий день всё повторяется снова.
− Сегодня слишком рано, − пробормотала Эвилион, − травы больше не помогают тебе.
− Ничего, − тихонько ответила Лари, − скоро всё закончится.
Вот только каково это? Каково не любить Дэнталиана? Жить так, словно его никогда и не было, словно он чужой...
Непроизвольно жгучие слёзы хлынули из глаз.
− Ну, что ты, солнышко, разве так подобает вести себя невесте накануне свадьбы?
− Мамочка, мне так плохо, − Лари прижалась к Эвилион, ища утешения в материнских объятьях. – Мне так тяжело, я боюсь, что после обряда, я навсегда забуду о нём.
− Не забудешь, такие воспоминания не сможет вычеркнуть даже Эксанграт, − она нежно поцеловала дочь в лоб. – Они навсегда останутся в твоём сердце, уйдёт только боль, и тогда ты сможешь оглянуться назад с улыбкой.
Иллариэль кивнула, не веря ни единому слову. Чем ближе приближался день церемонии, тем сильнее Лари ощущала, как все вокруг хотят украсть у неё то единственное, что дорого ей − воспоминание о Дэнталиане. Они хотят вычеркнуть из её памяти дьявольский блеск его глаз, кривую усмешку, язвительный, но такой родной голос. Все хотят забрать это. Не дав взамен ничего, оставив лишь пустоту, которую ничто в этом мире не сможет заполнить.
− Тебе нужно поспать родная, − прошептала Эвилион, бережно накрывая дочь одеялом, − помни я рядом с тобой.
Эвилион запела, и тихий чарующий голос заполнил комнату, даря долгожданный покой:
Моя история о том,
Как две души влюблённых,
Пройдя из боли череду
Нашли покой укромный.
Это случилось на Земле,
Едва листва опала,
И дева юная тогда
Мужчину повстречала.
Их чувства, бурною рекой,
Текли вперёд упорно,
А счастье, радость и покой
Нашли приют укромный.
Однако мрачная судьба
Вмешалась в эти планы.
И вся любовь, едва мелькнув,
Во мраке затерялась.
В ту пору, страшная война
Облюбовала земли.
Последовал и он за ней,
И не вернулся первым.
И душу гордую его,
Жнецы ввели в долину,
И свет заполнил всё теплом,
Встречая его силу.
Но вот, просторы всех небес
Ему были не милы.
Его душа стремилась вниз,
В объятия к любимой.
Когда отчаянье и боль
Вмешались с новой силой,
В долине света появился
Ангел златокрылый.
Тот ангел руки протянул,
И он за ним последовал.
Пройдя в тиши зелёных крон,
Покой он унаследовал.
Утёс Отваги принял вмиг
Храбрейшего из воинов!
И в мир его пришёл удел –
Летать средь душ спокойно.
Года поспешно шли вперёд,
А дева всё страдала...
На жизненном её пути,
Любви больше не стало...
Она закрыла всё в себе –
Обиду, боль, отчаянье.
Она винила небеса,
В судьбе своей нечаянной.
И вот когда пришла пора
Проститься с этим миром,
Она, без страхов и упрёков,
Вступила в ту долину.
Но так же, как и много лет,
Душа её страдала.
И в шелесте златых небес,
Его она искала...
Ущелье терянной любви,
К себе её манило,
А мягкий ветер напевал,
Что ждёт её любимый.
И вот однажды в тишине,
Как ночь земли коснулась,
Он вдруг возник пред ней вдали...
Она лишь улыбнулась.
Их души так нашли покой,
Вновь встретившись на небе.
Любовь их полилась рекой,
Заполнив всё ущелье.
Так, после долгой череды,
Разлуки и страданья.
Они решили для себя
Вернуть свои свиданья.
И, взявшись за руки вдвоём,
Отправились в долину.
Где радостно пробил ключом
Ручей небесной силы!
Испив из светлого ручья
Глоток хрустальной влаги,
Они забыли небеса, –
Пришли на землю сами.
И в этот раз, злой рок судьбы,
Их канул стороною.
Огромной, искренней любви,
Познали эти двое.
Так пусть же каждый,
Чья душа, достойна возрожденья,
Испив с небесного ручья,
Познает примиренье.
Лари открыла глаза, когда солнце было высоко в зените, а в доме повсюду царила суета, даже через закрытую дверь были слышны взволнованные ангельские голоса. Перевернувшись на бок, девушка посмотрела на бледно-сиреневую стену комнаты, стараясь выкинуть из головы все мысли.
− Что значит, не будет представительного ужина? – услышала Лари раздражённый голос Мариэль. – Это традиции Эвилион! Ты не в праве их игнорировать!
− Традиции, кои мы сами и ввели, так же легко можно отменить, − спокойно ответила её мама.
− Нет, не можем! – возмутилась мать Гидеона. – У меня единственный сын и всё должно пройти так, как подобает высшим ангельским чинам!
− А у меня единственная дочь, и я прямо заявляю, – в её нынешнем состоянии, она не готова к излишнему вниманию. Ей и так придётся очень тяжело на завтрашней церемонии.
− Тяжело? – усмехнулась Мариэль. − Можно подумать это горе – связать жизнь с моим сыном! Между прочим, Иллариэль никто не виноват – не нужно было поддаваться на чары демонские.
− Предупреждаю тебя, Мариэль, − строго произнесла Эвилион, − никогда не смей говорить о моей дочери в таком тоне. Иначе мы заберём родительское благословение!
− Чтобы его забрать, нужно, как минимум, было в этом участвовать, − почти прошипела Мариэль. − Лично ты это слово не давала, поэтому и решать здесь не тебе, а Назаниэлю.
− Да? – с иронией спросила Эвилион, − а ты попробуй, проверь!
После этих слов дверь в комнату Иллариэль распахнулась и на пороге появилась мама. Её щеки раскраснелись, а синие глаза лихорадочно сверкали.
− Милая, ты проснулась? – Эвилион широко улыбнулась, − а я как раз шла тебя будить.
− Мам, всё в порядке? – Лари села на кровати и с беспокойством посмотрела на неё, − Ты ругалась с Мариэль?
− Ну, тоже мне ругалась, ангелы не ругаются, − небрежно махнув рукой, бросила Эвилион, − так немного поспорили.
− Ваше «немного поспорили», слышали все резиденции Престолов, − сказала Лари, прикусив нижнюю губу.
− Если учесть, то, что с недавних пор здесь обитают всего две семьи – беда не большая.
Впервые с момента своего возвращения, Лари услышала призрачное упоминание о Самуэле. В небесном городе установился негласный закон – не вспоминать предателя даже в мыслях. Лари видела, что отец переживает сильнее, чем позволяет его ангельская гордость. Он был уязвлён предательством близкого друга. Однажды Иллариэль услышала, как отец крикнул маме:
− С каких это пор небеса стали тьмой? Мы ангелы, но именно у нас зародилось звено лжи и порока. На моих глазах! Эвилион, я был настолько ослеплён, что не узрел очевидного!
Тогда мама попыталась успокоить отца, но всё было напрасно, рана в его груди была слишком свежа.
− Так о чём вы спорили с Мариэль? – оторвавшись от воспоминаний, спросила Лари.
− Не бери в голову, родная, − улыбнулась Эвилион, − я просто решила ей напомнить, что кроме неё в Каэлум Локус есть ещё ангелы.
− Мам, а можно тебя спросить кое о чём? − поинтересовалась Лари.
− Конечно, дорогая, случилось что-то серьёзное?
− Нет, ну то есть не знаю, просто раньше такого не было, − Иллариэль заколебалась на несколько секунд, − я лучше покажу.
Вытянув руку вперёд, Лари прикрыла глаза и сосредоточилась. Шар золотого цвета плавно лёг на её ладонь. Он был такой же, как и в своё прошлое появление − невесомый, слегка прозрачный, будто сотканный из предрассветного сияния звёзд.
Впервые Лари заметила его три дня назад, когда проснувшись от очередного кошмара, вышла прогуляться к водопаду верности. Несмотря на светлую серебристую ночь, ей стало не по себе и захотелось тепла, а точнее яркого пламени Дэнталиана, но вместо него появился этот свет.
− Никогда прежде не видела ничего подобного, − Эвилион коснулась шара кончиками пальцев. – Удивительно, но я не думаю, что есть причины волноваться, хотя если хочешь, можешь поговорить об этом с папой.
− Наверное, я так и поступлю, − согласно кивнула Лари.
− Милая, к завтрашнему торжеству всё готово, осталось примерить платье.
Иллариэль отвела глаза в сторону, ей меньше всего хотелось притворяться тому, как она счастлива, когда на самом деле всё внутри взывало забиться в угол и рыдать подобно раненному зверю.
− Хотя не думаю, что возникнут проблемы, − быстро проговорила Эвилион, и с сожалением взглянула на дочь.
− Всё хорошо, мам.
− Слишком часто я слышу это в последнее время, − вздохнула Эвилион.
− Значит, так тому и быть, − Иллариэль слегка улыбнулась маме.
− Конечно, милая, − Эвилион крепко обняла дочь, − конечно, − и, потрепав её по голове, вышла за дверь.
Лари подошла к витражному окну. Живописный пейзаж очаровывал и радовал взор. Густая молодая трава, пышные кроны деревьев, изгородь за которой они скрывались с Дэнталианом...
Опять... как бы она не хотела отвлечься, все её мысли возвращались к нему.
Переодевшись в длинный сарафан кремового цвета, который немного спадал с плеч, Иллариэль решила навестить отца. На секунду в её голове промелькнула мысль пройтись по туннелю, созданному Велиаром, но она быстро отмела её. Пора начинать всё с чистого листа. Завтра она станет женой Гидеона и её жизнь потечет по тихому руслу небесного города.
Путь к центральной ратуше оказался пустынным. Только войдя на площадь, Лари услышала, как её окликнули. Обернувшись, Иллариэль увидела маленькую девочку пяти лет. Она была одета в белоснежное кружевное платье, а её густые, ярко-рыжие волосы, заплетённые в толстую косу, доходили до самой земли.
− Аннабэль! – Лари присела на корточки и раскинула руки для объятьев.
Девочка с радостным криком бросилась к Иллариэль. Подхватив Аннабэль, девушка поднялась на ноги и закружилась по площади. Детский смех, звонким колокольчиком, заполнил собой всю округу.
− А ты подросла, − с мягкой улыбкой произнесла Лари, опуская девочку на золотую плитку. – Ещё немного и я не смогу тебя поднять.
− Я давно не видела тебя, − пробурчала Аннабэль, обиженно надув губки.
− Скоро я вернусь в ряды хранителей, − взяв девочку за руку, Лари не спеша зашагала к центральной ратуше.
− Обещаешь? – радостно спросил ребёнок.
− Предполагаю, − сейчас смотря в ярко-карие глаза Аннабэль, Иллариэль вспомнила как легко улыбаться. Эта девочка будто подарила ей частичку своей беззаботности.
− Раньше ты часто приходила ко мне, а теперь я тебя почти не вижу. А Гидеон говорит у тебя много дел, а я, что хуже этих дел? А ещё я вчера видела возрождающуюся душу. Ты видела? Я случайно забрела в ту часть райских долин, ну если честно, я заблудилась...
Девочка всё тараторила и тараторила, выплёскивая на Иллариэль новые события своей недолгой жизни, а Лари чувствовала, как её улыбка становится шире.
− А ты знала, что я тоже буду участвовать в завтрашнем празднике? – с гордостью заявила Аннабэль и Иллариэль с удивлением взглянула на неё. – Я буду нести твой шлейф. Сначала, это должна была быть Сариэль, просто Мариэль говорила, что у неё почти такие же золотистые волосы, как и у тебя, и это будет очень красиво. Но Гидеон настоял и выбрали меня. Он сказал, что тебе будет приятно.
− И он был прав, − подтвердила Лари слова девочки, − я рада, что ты будешь завтра рядом со мной.
Это был её лучик рыжего солнышка, который внёс немного света в померкшую жизнь.
Иллариэль совершенно забыла о том, что собиралась навестить отца в ратуше. Остаток дня она провела в компании Аннабэль с рассказами о бесконечной череде её приключений. В конце вечера, Лари проводила девочку до дома, который находился недалеко от врат Каэлум Локус, день и ночь охраняемых архангелами Гавриила.
Прежде чем закрыть за собой дверь, Аннабэль обернулась и серьёзно сказала:
− Завтра ты будешь самым красивым ангелом в Каэлум Локус.
− Нет, лисёнок, − отрицательно покачала головой Лари, − самый красивый ангел небесного города завтра будет идти следом за невестой.
Девочка вспыхнула и, пряча смущённую улыбку, забежала в дом.
Иллариэль не хотела возвращаться в резиденцию Престолов и решила немного прогуляться в одиночестве. Как только она подошла к вратам, двое охранников тут же повернули к ней головы.
− Моя госпожа, − синхронно произнесли стражи и, приложив правые ладони к сердцам, низко поклонились.
Лари слегка кивнула и обратила взор вдаль.
− Моя госпожа, − вперёд вышел молодой ангел с пепельными волосами, − Вам нельзя здесь находиться.
− Почему? – удивилась Лари, остановив на нём удивлённый взгляд.
Она знала Изакииля, как и любого в небесном городе с детства, но в таком почтительном тоне он говорил с ней в первый раз.
− Личный приказ вашего отца и мужа, − отчеканил архангел.
− Гидеон мне не муж! – возразила Иллариэль, сверля Изакииля взглядом. – Я что пленница?!
− Нет, просто Вам закрыт выход из города. Это всё ради Вашего блага.
Развернувшись, Лари бегом бросилась к дому, – такого от папы она не ожидала. Залетев в гостиную, Иллариэль застала в врасплох пьющую чай Эвилион и, читающего древние письмена, Назаниэля.
− Я что пленница? – выпалила Лари, не отрывая взгляд синих глаз от отца.
− Нет, − ответил Назаниэль, продолжая чтение, − а с чего такие вопросы, милая?
− Архангелы Гавриила не разрешили мне ступить за границы небесного города, − обиженно произнесла Лари.
− А, ты об этом? – отмахнулся Назаниэль, на мгновение отрывав взор от свитков, − простые меры безопасности. Не бери в голову.
Иллариэль заметила, с каким осуждением Эвилион взглянула на него и поняла, что это не простые меры предосторожности.
− Ты думаешь, я могу сбежать? – поражённо спросила Лари у отца. – Ты думаешь, я могу сбежать к Дэнталиану?
− Не смей произносить имя этого демона в моём доме! – вспылил Назаниэля.
− Можешь не волноваться, − продолжила Иллариэль голосом полным отчаянья, − я не нужна ему, он ушел. Ушёл от меня навсегда!
После этих слов Лари бросилась к себе, не желая больше никого видеть.
Всю ночь, она смотрела в зелень его глаз, стараясь не упустить и мгновенья. Иллариэль боялась, что Эксанграт заберёт и сны, в которых она всё ещё могла быть рядом с Дэнталианом.
Наутро, её разбудила мама. Девушка была благодарна ей, за то, что она не посвятила её ни в единую деталь церемонии. Всё, что оставалось Лари – это не разрыдаться в самый ответственный момент и постараться не убежать когда спросят о её согласии.
Обряд, как и подобалось в таких случаях, проходил на центральной площади, где собирались все ангелы Каэлум Локус. Церемонию неизменно проводил Назаниэль и его приближённый. Обычно, в этом ему помогал Самуэль, но теперь это почётное место заняла Адель, которая с удовольствием вызвалась помочь. Саму Иллариэль, незадолго до начала обряда, должна забрать Эвилион и сопроводить к алтарю. Во всём был свой порядок, нерушимый многие тысячелетия.
Первое, что увидела Лари, открыв глаза – невероятной красоты белое кружево, которое держала в руках Эвилион.
− Должна сказать одно, − поспешно проговорила мама. – Твоё платье просто великолепно, я никогда не видела ничего похожего на него. В нём присутствуют крупицы солнечного света, который десятки ангелов собирали несколько дней подряд. Ты будешь самым прекрасным созданием во всей вселенной, доченька.
Лари осторожно коснулась платья и увидела как оно ярко вспыхнуло.
− Оно и правда очень красивое, − согласно кивнула девушка.
− Пора его примерить милая, − с улыбкой произнесла Эвилион и протянула дочери свадебный наряд. – Я подожду тебя за дверью, просто позови, когда будешь готова.
Не обращая внимания на нежность кружев и теплоту шёлка, Иллариэль надела платье.
− Мам! – тихонько позвала Лари, стараясь унять дрожь в руках.
− Дорогая, − протянула Эвилион, смахивая выступившие слёзы, − ты такая красивая.
Лари неопределенно пожала плечами.
− Давай я тебе помогу, − предложила Эвилион и, встав за спиной дочери, начала поочерёдно застёгивать небольшие серебристые пуговицы, идущие от низа поясницы до середины шеи. – Только посмотри на себя, − сквозь слёзы проговорила мама.
Лари неохотно повернулась к огромному зеркалу. От туда на неё взглянула молодая девушка в невероятном по красоте платье. И если сзади оно доходило до самого верха, то спереди его украшал небольшой разрез, едва касающийся груди. Лиф и длинные рукава платья были сотканы из бело-серебристого кружева, а струящаяся юбка из нежнейшего шёлка уходила назад длинным шлейфом. Да, девушка, смотревшая на Лари из зеркала, была великолепна, если бы ни одно но – глаза полные тоски и отчаянья.
Проведя гребнем по волосам дочери, Эвилион уложила её золотистые локоны.
− Я оставлю тебя ненадолго, − тихо проговорила мама. – Помни милая, всё обязательно наладится.
Эвилион вышла за дверь, оставив Лари наедине со своими страхами. Она ещё раз взглянула на себя в зеркало и сглотнула комок в горле, пытаясь отогнать не прошеные слёзы. Она не могла понять, что с ней происходит, ведь связывать себя клятвой с Гидеоном её никто не заставлял. Тогда почему мысль о том, что менее чем через час, она навсегда станет принадлежать ему не просто пугала – сводила с ума. Сейчас перед глазами стоял другой образ − высокий, темноволосый демон с глазами цвета первой листвы.
Дэнталиан. Её Дэнталиан. Тот, которого она любила всей душой, тот самый, что ушел, оставив на сердце неизлечимую рану... и Лари потихоньку умирала без своего ангела бездны.
Из глаз всё же хлынули жгучие слёзы. Её никогда больше не обнимут его сильные и всегда слегка обжигающие руки. Она больше не почувствует его нежных прикосновений к своей щеке, а главное она больше никогда не увидит его нахальную, но такую любимую усмешку. С сегодняшнего дня она официально станет принадлежать другому и Дэнталиан должен покинуть её мысли, а главное уйти из её сердца.
Иллариэль упала на колени, закрыв ладонями лицо. Она плакала, плакала в голос, не стесняясь своих горьких слёз. Этот день должен был стать самым счастливым в жизни Лари, а на деле она ещё никогда не чувствовала себя более несчастной, и никакой Эксанграт будет не в силах это исправить. Она отдала своё сердце демону, и оно останется с ним навечно.