Глава 1
5:30 Обожаю утро.
Как истинный жаворонок, я всегда встаю на рассвете.
Рутина такая: стакан воды, запах свежезаваренного кофе, тост с яйцом Бенедикт. Завтрак должен быть насыщен белком — заявляю как будущий врач!
Как же мне нравится называть себя врачом. Доктор Аделин Леони Дюран. Эх. Звучит почти как титул.
Надеюсь, ты будешь гордиться мной...
Аделин берёт с комода рамку с фотографией.
На ней — девятилетняя, смеющаяся Аделин, держащая удочку рядом с отцом. Снимок сделан в самый жаркий день июля, на берегу реки Марна.
* Примечание: PASS — один из двух основных путей поступления на медицинские специальности во Франции.
Фотография немного выцвела, уголки закруглились от времени, но для неё это была не просто память — это был якорь.
Она посмотрела на себя в прошлом, приподняла уголки губ — почти улыбка.
В её взгляде скользнуло что-то светлое, забытое, детское.
Из этого тёплого воспоминания её вырвал резкий звук СМС.
Поставив рамку обратно, она взяла телефон.
Лулу:
я влюблена! подробности только при личной встрече!
Аделин хмыкнула. Словно по команде — ещё одно сообщение:
Лулу:
лаадно, чувствую, ты уже вне себя от интриги. его зовут Жак, и он точно будущий муж и отец моих детей.
Аделин на мгновение застыла с телефоном в руках.
— Ну, конечно... — пробормотала она и закатила глаза, уже предчувствуя развязку.
— Мило — коротко отписалась Аделин.
Увидев, как Лулу начала набирать длинное сообщение, она положила телефон на стол и медленно поднесла чашку кофе ко рту.
Запах свежемолотой арабики наполнил грудь теплом, казался настоящим утренним блаженством.
Сигнал СМС.
Лулу:
а ты, я смотрю, не скупишься на эмоции.
Аделин фыркнула.
Лулу:
у Жака есть друг, который точно тебе понравится. он такой весь серьёзный и ответственный. такие как вы должны держаться вместе!
Аделин раздражённо закатила глаза и с усилием поставила чашку на блюдце.
— Господи, Лулу... — пробормотала она, уже предвкушая эту "судьбоносную встречу".
— У меня нет свободного времени, — напечатала Аделин и задержала палец над экраном.
Словно хотела, чтобы эти слова не просто прочитались, а врезались в Лулу в лоб — чётко, навсегда.
Ответ не заставил себя ждать.
Лулу:
Ну прекращай. Мои таро говорят, что ты не будешь старой девой.
Пара нарциссов-неудачников — это ещё не приговор. Нужно уметь давать шанс.
Аделин выдохнула сквозь смех и утомление.
Медленно положила телефон на столик своего узкого балкона, села рядом, подтянула ноги к груди.
Тишина парижского утра казалась слишком громкой. Она уткнулась лбом в колени и слабо пробормотала:
— Лулу... ну зачем ты так.
8:00. Большой амфитеатр.
Приветственное выступление декана факультета. Краткое вступление в курс. Структура ПАСС.
В аудитории медленно нарастало напряжение.
Лица студентов — сосредоточены, серьёзны, почти тревожны. И не зря: этот год — не учеба, а отбор.
Безжалостный. Из ста процентов студентов в конце останутся лишь пятнадцать. Остальные — вылетят.
Никаких поблажек. Только конкуренция. Только борьба.
Нервы у всех — как натянутые струны.
У всех, кроме Аделин.
Она блаженно ловила каждое слово, словно слушала прекрасную мелодию.
Как служитель церкви, внимающий проповеди самого Папы Римского.
Она была абсолютно в своей стезе.
Аделин не терпелось приступить к практике.
Её руки будто зудели от желания: открыть тетради, разобрать таблицы, нырнуть в схемы, перечёркивать, подчёркивать, вдыхать запах новой бумаги и медицинских терминов.
Анатомия. Гистология. Биохимия.
И её главная любовь — фармакология.
Ух... За справочниками по составам лекарственных средств Аделин провела, по меньшей мере, сто часов.
10:15. Обзор курса: биология клетки.
Глаза Аделин, сидящей в первом ряду, загорались всё ярче с каждой минутой.
Иногда это напоминало одержимость — наверняка так думали её коллеги-студенты, бросая косые взгляды.
Хм. Ну и пусть.
Какая разница, что они думают, когда впереди — самое вкусное. Практика.
12:00. Обеденный перерыв.
Аделин, похоже, решила, что в граните науки содержится вполне достаточно калорий. Вместо еды она направилась в университетскую библиотеку.
Набрав несколько свежайших и внушительно тяжёлых медицинских справочников, она притянула к себе взгляд одного из референт-библиотекарей.
(Примечание: референт-библиотекарь — это тот, кто помогает студентам и преподавателям находить нужные материалы.)
— Мадам, могу я вам помочь? — спросил молодой человек, подходя к ней и уже вытягивая руки вперёд, будто готовясь поймать её Пизанскую башню из книг.
— Ох, ничего, я справлюсь, спасибо, — произнесла Аделин с привычной уверенностью.
Но...
То ли от того, что мадам действительно не пообедала,
то ли слова юноши оказались слишком сногсшибательными,
но она всё же выронила книги.
И не просто выронила — а эффектно, драматично, с финальной нотой неловкости...
на первый этаж.
На голову девушки, которая как раз в этот момент шла с такой же башней из книг, как у Аделин.
— Бога ради, простите! — стремглав подбежала Аделин к девушке. — Я не представляю, как это произошло... — добавила она виноватым тоном. — Вы в порядке?
Она помогла девушке подняться и усадила её на ближайший стул.
— Голова не кружится? Не тошнит?
С выражением крайней сосредоточенности Аделин уже осматривала пострадавшую, не оставляя ей ни малейшего шанса вставить хоть слово.
— Что-то беспокоит? Принести воды? Я студент медицинского, не волнуйтесь!
— Да всё хорошо! Волнуетесь здесь только вы! — наконец крикнула девушка.
Аделин застыла.
Тишина повисла в воздухе. Девушка, услышав, как резко она это сказала, тут же продолжила, но уже мягче:
— Я в порядке. Правда.
Позади них молодой референт-библиотекарь уже собрал рассыпанные книги и с заметным усилием водрузил их на стол.
Наверное, нужно иметь побольше процента мышц в теле, когда работаешь в библиотеке... — мелькнуло в голове у Аделин.
— Ещё раз прошу прощения, мадам, — добавила она, чуть наклонившись.
Увидев одобрительный кивок девушки, Аделин лёгким движением подхватила свою огромную кипу книг и, с видом решительно-оправдавшейся, зашагала прочь,
оставив молодого библиотекаря молчаливо комплексовать о своей силе.
16:00. Конец практикума и первого студенческого дня Аделин.
Она вышла из здания университета с приятной усталостью в голове — ровной, ясной, как после долгого, но нужного разговора.
Вот так и должен завершаться день, — подумала она, удовлетворённо хмыкнув.
Но насладиться этим моментом ей не дали.
— Аделииин! Мы здесь! — окликнул её знакомый, звонкий голос.
— Прошу, пусть это галлюцинация от усталости, — пробормотала она, устремив взгляд прямо в небо.
— Аделииин! — прозвучало уже громче и ближе.
Аделин нехотя развернулась.
Лулу. Весело махала обеими руками так энергично, что не заметить её было невозможно.
Как, впрочем, и её компанию — двоих парней, стоявших рядом.
Аделин медленно, с определённой обречённостью в походке, направилась к подруге.
Лулу всегда была такой: лёгкой на подъём, общительной, искренне тёплой. Казалось, ничто не могло омрачить эти её большие, выразительные голубые глаза.
Как и всегда, сегодня она была одета в точности под стать своей творческой, романтичной натуре:
воздушная блуза нежного кремово-розового оттенка и ажурные короткие шорты цвета слоновой кости.
Ну чистое воплощение весенней акварели, — невольно подумала Аделин.
Сама Аделин, как обычно, выглядела совсем иначе:
драматично, собранно, почти официально.
Серый костюм в тонкую клетку, чёткий мужской пиджак, чёрная водолазка, плотно облегающая фигуру под ним.
Густые чёрные волосы собраны в аккуратный, строгий хвост.
Ничего лишнего. Всё — удобно, сдержанно, профессионально.
Подходя ближе к своей любимой — и безумно громкой — подруге, Аделин чувствовала, как усталость с каждым шагом становилась всё более невыносимой.
Каждый шаг будто тянул за собой мешок с бетонными мыслями.
— Луиза, — жёстко и раздражённо начала Аделин.
Лулу моментально поняла, что если её имя прозвучало полностью, значит, дело — дрянь.
— Я ведь сказала тебе, что у меня нет свободного времени, и...
— Ахаха, ой, ну скажешь тоже... — перебила её Лулу, театрально вздохнув и легко приобняв подругу за талию.
— Мы всего лишь хотели чу-у-уточку отметить твоё поступление. Да, парни?
Кажется, к её «настрою» никто присоединяться не спешил.
— Милая Лулу, ты, кажется, забыла нас представить? — вежливо, но с лёгкой насмешкой вмешался один из парней.
Тот, что был ниже ростом, с кудрявыми волосами и самодовольной улыбкой.
Вероятно, это и есть тот самый Жак, — тут же сделала вывод Аделин.
— Ох, прошу прощения! — оживилась Лулу.
— Это моя подруга — Аделин.
— Аделин, познакомься: это — Жак, а это его лучший друг — Рафаэль!
Лулу жестом, как будто презентовала Рафаэля на выставке, махнула в его сторону двумя руками —
словно это было её собственное произведение искусства.
— Очень рада знакомству, — бетонно-холодно произнесла Аделин, надеясь, что хоть кто-то из них уловит её настрой.
— А мне-то как приятно, Аделин, — с приторной мягкостью проговорил Жак и, не спрашивая позволения, поцеловал тыльную сторону её ладони.
И где она таких находит? — с тревожной иронией подумала Аделин.
Рафаэль просто кивнул в знак приветствия.
И Аделин мысленно отметила: наконец-то кто-то разделяет мою холодность.
— Ну, а теперь — в бар! — с детским энтузиазмом воскликнула Лулу.
18:00. Бар "У Гарри" Маленький, слегка мрачноватый бар на углу двух старых парижских улиц. Вывеска над входом уже давно облупилась, но горела стабильно.
Внутри — запах пролитого пива, кофейной гущи и дешёвого цитрусового освежителя воздуха. Всё как надо.
Аделин сидела за столиком у окна, с бокалом сухого белого в руке, и с каждым глотком всё больше жалела, что не осталась в библиотеке.
Лулу болтала без умолку.
Жак поддакивал, смеялся слишком громко и слишком часто.
Рафаэль, к счастью, почти молчал. За это Аделин прощала ему даже угрюмый взгляд исподлобья.
— Так вот! — воскликнула Лулу, жестикулируя так, будто объясняла параболу жизни на пальцах. — Аделин обожает фармакологию.
— Ничего себе, — протянул Жак, делая вид, что впечатлён. — Интеллект — это сексуально.
Аделин повернула к нему голову и посмотрела с таким выражением, что в другом фильме это был бы вызов на дуэль.
Лулу фальшиво рассмеялась, прикрывая неловкость.
Музыка в баре играла фоном. Краем глаза Аделин заметила старый телевизор, подвешенный в углу, на экране шло что-то о погоде.
Тёплый фронт, вероятны магнитные возмущения, спад давления...
Что-то странно защёлкало в динамике.
Треск, как от перегоревшей лампы.
На мгновение свет в баре мигнул.
Аделин резко вскинула взгляд — но никто, кроме неё, похоже, этого не заметил.
Просто устала, — решила она.
18:30. Всё тот же, проклятый бар.
Воздух густел от табачного дыма, дешёвого алкоголя и надоедливой поп-музыки.
Лулу уже изрядно выпила, и Жак, похоже, держал с ней темп. Рафаэль отвлёкся кем-то у стойки, смакуя коктейль и чужое внимание.
Аделин, как заколдованная, продолжала смотреть на часы. Стрелки неумолимо ползли, будто издеваясь.
Вдруг её запястье прикрыла тёплая мужская ладонь.
Жак.
— Что ты всё время уставилась на часы? — спросил он, склонившись слишком близко.
— Ты куда-то спешишь? Разве тебе не весело с нами?
Он улыбался, но в этой улыбке было что-то навязчивое и липкое.
Аделин убрала его руку и резко оглянулась.
Лулу, не замечая ничего, стояла у музыкального автомата в другом конце бара, пытаясь вбить в панель название своей любимой песни — Dancing Queen.
Атмосфера в баре сгущалась, как гроза перед разрядом. Воздух становился вязким, будто с трудом проходил в лёгкие. Смех звучал всё громче, музыка — всё навязчивее, а голова — всё тяжелее. Аделин чувствовала, как по нервам будто капает расплавленный воск.
Она была готова взорваться.
И вот последняя капля упала.
Жак бессовестно и нарочито ущипнул её за ягодицу.
Аделин резко встала, словно пружина, стул с грохотом отлетел назад.
— Ты вообще в своём уме?! её голос прорезал гомон бара, как скальпель.
Пара голов обернулась.
— Это было последним, Жак, — отчеканила она. — Прикоснись ко мне ещё раз — и твои яички ни один хирург собрать не сможет!
— Ой да брось! — ядовито осклабился он, — я же видел, как ты на меня смотришь. Не строй из себя святую, Аделин.
Глаза Аделин вспыхнули, будто кто-то плеснул бензин в огонь.
— Боже, какой же ты жалкий! — почти прорычала она, но взглядом не выдала, что за его спиной уже бесшумно надвигается Лулу.
— Ах ты... Думаешь, ты вся такая... элитная, да?! — зашипел Жак, обдавая её перегаром. — На деле ты такая же дешёвая стерва, как и твоя подружка-давалка!
Удар пришёл неожиданно.
Глухой, тяжёлый, с мягким звуком ломающихся иллюзий.
Сумка Аделин, полная трёх массивных медицинских справочников, встретилась с черепом Жака под управлением Лулу.
— Кто здесь "давалка", повтори? — с мрачным спокойствием проговорила Лулу, всё ещё сжимающая ручку сумки как рукоять дубинки.
Тело Жака небрежно завалилось набок.
Не дождавшись пробуждения казановы-неудачника, подруги энергично зашагали к выходу. По пути они бросили купюры на стойку, расплатившись за выпивку, и на всякий случай убедились, что состояние Жака теперь контролирует его приятель — ошарашенный Рафаэль.
— Что это вообще было?! — почти одновременно выдохнули обе, выходя на ночную улицу.
Путь до квартиры Аделин прошёл под аккомпанемент взволнованных всхлипов и резких выдохов. Лулу вела монолог, будто вытряхивая из себя все остатки самообладания.
21:30. Балкон Аделин.
— Я правда думала, что он особенный, Аделин... Неужели я настолько безнадёжна?
Лулу допивала второй бокал вина, вжавшись в плед на крошечном балконе квартирки Аделин. Её тушь давно сдалась — теперь она жила новой жизнью на щеках, а губы вспухли и покраснели так, будто проиграли дуэль со стаканом.
— Аделин, скажи хоть слово?..
Ответом было тихое, размеренное дыхание.
На другой стороне стола, положив голову на скрещённые руки, уютно посапывала Аделин.
— Ну хоть ты рядом, — тихо выдохнула Лулу, размазывая слёзы по щекам.
Она сделала последний глоток вина, посмотрела на чёрное небо, в котором дрожали звёзды, и медленно пересела ближе, обняв подругу за плечо.
Аделин спала, уткнувшись лицом в согнутую руку, дышала ровно, будто и правда ничего не произошло. Лулу сжала край её рукава, словно держалась за спасательный круг.