Брачный сезон

 - Нет, дело точно не в зеркале, - девушка обречённо вздохнула. Своё отражение ей не нравилось абсолютно. Тёмное платье висело мешком, обилие страз и рюш выглядело вульгарно, а перья в голове дополняли картину пугала.

Рива зажмурилась и широко распахнула глаза, но отражение в зеркале не изменилось. С досадой девушка поплелась обратно в свою комнату, путаясь в длинном подоле. Результат изматывающей недельной подготовки к открывающему балу был плачевным.

- Ах, если бы Дор была здесь.... Мы бы хотя бы ...посмеялись.

Мысли о подруге приободрили девушку. По возвращению в выделенную ей комнату Рива ещё раз покрутилась перед огромным зеркалом. Убранство в её новом месте обитания было в разы лучше по сравнению с комнатой в общежитии: огромная кровать с навесным балдахином, массивные шторы на окнах, резные столики с витиеватыми ручками на ящичках, мягкий ковёр, в котором при желании можно утонуть. Но что всё это, если Риваль была здесь одна?! Корпус, где жили участницы сезона охранялся лучше, чем государственная казна, даже мышь без специального удостоверения не могла попасть на его территорию. Этикет, танцы, мода – вот чем были наполнены будни девушек. Риваль не знала ни одну их них – они не являлись студентками академии. И для многих, участие в сезоне было исполнением сокровенной мечты, но Рива была птицей, явно, не этого полёта, а новые знания никак не могли прижиться на столь неблагодатной почве. Прискорбно то, что Риве придётся участвовать во всём этом фарсе, до конца, иначе есть перспектива покинуть обучение раньше положенного срока и без необходимых сопроводительных документов. А сам факт прерванного участия, пренебрежением привилегией, ляжет пятном позора на семью. Так что там с перьями?

Бальная зала поражала: она была украшена тысячью огней. Девушек выстроили на лестнице, для представления. Рива восторженно смотрела по сторонам, наблюдала за гостями, плавно покачивающимися в танцах, видела дрожь и трепет её напарниц по «счастью» и понемногу стала заражаться атмосферой вечера. Тут музыка стихла и девушек по очереди начали представлять публике. Рива искренне порадовалась тому, что не оказалась в числе первых: участницы явно с трудом справлялись с оказанным им вниманием, одна даже лишилась чувств, как только прозвучало её имя. Постепенно очередь вместе с волнением приближалась.

- Риваль де Вон.

Конец света миновал, реки не вышли из берегов, а горы продолжили стоять. Девушка сделала лёгкий книксен и, вопреки приличиям, окинула взглядом зал. Как и ожидалось. множество кавалеров уже были увлечены представленными ранее девушками, но несколько заинтересованных взглядов Рива получила. Ей стало, одновременно, и весело и грустно от этого: полностью быть незамеченной не выйдет, но в то же время, любой девушке приятно внимание противоположного пола.

Позже эта тройка заинтересованных взглядов нашла Риву, и даже подарила ей несколько танцев, но искра симпатии не имела место быть. И Рива присоединилась к остальным незанятым девушкам, став невольницей их разговоров.

Вначале беседа шла о вполне доступных вещах: о погоде, о бале, но затем переметнулась к нарядам гостей, потом к личностям, которые эти наряды носили. Рива слушала, пытаясь собрать хоть крупицы информации: годы в академии били сравнимы с годами затворничества, так что все светские сплетни, которые знала девушка, давно устарели. Но ничего полезного, кроме отрицательных выпадов или восторженных вздохов, узнать не удавалось. Девицы накидывались на одного из гостей, обгладывали его до костей и с жадностью искали следующего ничего не ведающего о том мученика.

Но жертва сама ищет себе обидчиков. Вторя этому правила в разгар вечера в зале появилась новая фигура. Лепетание девиц по этому поводу обострилось до пределов. Каждая старалась вставить своё слово, в общем гомоне было явно одно: равнодушных к прибывшему нет. Рива заинтересовалась, она знала этого человека только по слухам: о нём часто пестрили заголовки газет, которые девушка не читала, иногда о нём вскользь упоминали на занятиях, как о живом примере, но чаще о нём верещала Дора, щедро делясь эмоциями по поводу очередного карательно-показательного акта в отношении врагов страны. Эйнор Леннард, чьё безумное богатство и скверный характер оказались соизмеримы. Единственный наследник древнейшего рода, любимец правителя и прожигатель жизни. Участие его в сезоне оказалось сюрпризом для всех. И вот он уже танцует с первой красоткой, чего и ожидать! Эта пара создана друг для друга.

Гудение не прекращалось. Рива старалась в пол уха слушать остальных девиц, оставив остальное для музыки, ей даже пришлось сделать несколько шагов в сторону, дабы спастись от шквала захлестнувших всех эмоций. Но в прихоти рассмотреть уже знакомого ей незнакомца она себе оказать не смогла. Мужчина очень удобно стоял по средине залы, освещаемый светом всех огней. Высокий, статный, светлые, почти белоснежные волосы и светлые глаза. Одет во всё белоснежное: сапоги из белой кожи, белые брюки, белый доломан с серебристыми тесьмами, а ко всему ещё и перекинутый через одно плечо плащ: уж слишком вычурно. Рива не смогла сдержать смешок. На её беду, этот звук пришёлся как раз на конец музыки и отозвался от стен громким эхом. Рива притушила улыбку, но слишком поздно. Пара стальных глаз впились в девушку. Она, неожиданно для себя, приняла это вызов, решив не пресмыкаться перед клоунами. Для пущего эффекта она ещё раз с ног до головы осмотрела мужчину и хмыкнула, вернувшись к глазам.

Новая мелодия и поток танцующих пар прервали безогненный обстрел. Леннард нашёл себе новую нимфу и уже кружил её с особым остервенением. Видимо, расплата Риве не предстояла. Да и что, собственно, она сделала? Девушка предалась самопровозглашённой победе.

- Вас что-то позабавило? – жест, приглашающий на танец, не был двусмысленным. Пара стальных глаз смотрела на Риву. Её застали врасплох, а пристальное внимание со стороны курятника заставило согласиться.

Лишь только девушка вложила свою кисть в ладонь кавалера, по телу прошёлся разряд. Рива нахмурила брови: что произошло? Не менее удивлённое лицо партнёра ответов не давала, но подтверждало, что девушке не почудилось. К стали глаз прибавились искорки заинтересованности.

- Я бы всё же хотел узнать причину Вашего недавнего веселья, - голос Леннарда окутывал, звенел в голове и рёбрах. – Смею предположить, Вас во мне что-то рассмешило? Вы – единственная, кто так отреагировал на моё появление.

Это мало походило на начало светской беседы, правила которой так усердно втирались в участниц каждое утро, что радовало: с одной стороны, не характеризовало мужчину как канцелярского сноба, но с другой стороны, уж слишком сильно тон сказанного обнажал в партнёре нарцисса. Самовлюблённых болванов Рива любила ещё меньше, чем пустоголовых курочек.

- Уж какое следует иметь самомнение, чтобы считать себя причиной всех вздохов девушек в этом зале?

Кисть Ривы слегка сжали, но затем вернули к прежнему поддержанию. Пару секунд в молчании, неужели контратака не последует?

- А Вы считаете себя какой-то особенной?

- Только непричастностью к поголовному восхищению, а в остальном - ничуть.

Ещё пара секунд молчания.

- В отличие от некоторых, - Риве показалось, что после своей реплики она слышала скрежет зубов. Оно и к лучшему – пусть немного облупиться налёт тщеславия.

- Я полагаю, Ваша прыть - это единственное оружие по привлечению ухажёров, за неимением других средств.

Диалог перетекал в очень узкое русло, один лишний всплеск и поток замочит берега. Но Рива, несмотря на возможность вымокнуть, продолжала, упуская из виду то, что Леннард не маленький ребёнок и нянюшкам жаловаться не побежит.

- Боюсь, ветвь первенства всё же не у меня! Остерегайтесь, как бы на Вас не набросились эти самые ухажёры. Или будете от них отбиваться, - выхоленный мужчина никак не принимался естеством Ривы. Весь его образ восхищал и смешил особой тягой к эпосу, – своим плащом?

- О! Безусловно! – Блондин больше злился, чем ценил шутку. - Буду стоять на смерть! А в случае неудачи на похоронах за советом о гардеробе всенепременно обращусь к Вам.

Укол за укол, Рива. А ты как хотела? Бьёшь – готовься защищаться

- Я не щедра на бесплатные советы! Да и ко всему, вряд ли они достигнут цели, через барьер огромного эго!

- Думаю мне хватить средств оплатить эти услуги, а если не хватит, то добавлю необъятное самомнение. Такая цена Вас устроит? Или же Вы, как и ночные бабочки, берёте только золотом?

Это уже слишком! Музыка ещё не успела притечь к своему логическому завершению, но танцевать более Рива не намерена. Она жёстко и с усилием вырвалась из захвата своего кавалера и направилась к выходу на балкон, оставив того в одиночестве по средине залы. Спиной чувствовала как блондин, ожидаемо, улыбается.

Свежий воздух охладил ярость. Что на неё нашло! Что за игры?! Когда Рива, вдруг стала такой смелой?! И глупой! Рива опёрлась на перила балкона и глубоко дышала. Гнев исчезал, пульс перестал громыхать в висках, и девушка решила вернуться обратно в залу, чтобы доказать, что не из тех, кто станет убиваться из-за проходимцев. Но у её платья были свои планы. Оно не очень удачно подвернулось под ногу, и Рива со всего роста упала, выставив руки перед собой. В ушах зазвенело, ладони начало жечь, непрошенные слёзы накатились на глаза. В одночасье девушке стало себя так жалко: она участвует в каком-то бессмысленном мероприятии, одетая в это невозможное шмотьё, да ещё и упала.

- Уж не думал, что мои слова Вас так заденут.

Леннард стоял у дверей балкона, смотрел на сидящую на полу девушку и беззастенчиво, улыбался. Он зашёл мгновение назад, и не застал всех событий, предшествующих данному виду Ривы.

«Пришёл добить?» «Думает, я из-за него тут реву?» - гнев, обида и боль в запястьях забивали новый запал. Девушка поднялась и выпрямилась

- Позвольте принести Вам стакан воды? – Но мужчина не сделал ни шагу в направлении напитков, а только подошёл ближе к девушке.

- Полагаю Вы мне скорее принесёте яда, чем воды, - огрызнулась она, отряхивая подол.

- У Вас и собственного полно, так что Вы даже не заметите. – В дополнение к стальным глазам, мужчина обладал очень острыми чертами лица: резкими скулами, соколиным носом, узким, длинным ртом, которые, после этой фразы заострились ещё больше, сделались готовыми резать и колоть, как нож!

- Зачем Вы сюда пришли? Убедиться, что пуля достигла цели или показать напускное беспокойство?

- Предписываете мне благородные качества? – Удар.

- Нисколько.

- Значит, желаете видеть во мне бешеного зверя? – Удар.

- Не иронизируйте.

- Тогда, отчего я должен беспокоится о состоянии ничего не значащей для меня особы? - Удар.

- От того, что Вы ведёте себя неподобающе при общении с леди.

- Милая, я тут леди-то не вижу! – Нокаут.

Рива решила не продолжать это бессмысленные взаимные оскорбления. Если все прошлые слова немного соскальзывали с панциря, то эта реплика точно попала в цель. Риваль не леди. И никогда ею не была. Ей претило всё, что ассоциировалось с этим словом: манеры, увлечения, даже из одежды Риваль предпочитала вещи, больше походившие на военную форму, чем на летящие и невесомые крылья фей. Девушка нравилась себе такой – дикаркой, и не желала меняться. Она была единственной! Поэтому ей совершенно не нравились люди, желающие зачесать её под один гребень с другими, такими одинаковыми и безликими, в общество которых девушке предстояло вернуться.

- Вас, наверно, специально таких набирают, - услышала она уже в спину. – Чтобы остальные серые мышки на вашем фоне смотрелись ярко и выигрышно.

Рива остановилась, но даже взгляда этот поганый Леннард Эйнор был не достоин! Как бы ей хотелось забыть его вовсе.