Глава 8.
Красное пламя привлекло внимание Ляо Тинъянь, оно действительно было очень красивым, будто в нем крылась какая-то магическая сила.
Ляо Тинъянь была очарована этим пламенем и неосознанно тянулась к нему, когда вдруг почувствовала прохладу сзади на шее. Все ее тело напряглось, и только тогда она пришла в себя.
Холодная, как у мертвеца, рука Сыма Цзяо покоилась на ее шее. Он сжал ее и подтолкнул девушку к пламени, и Ляо Тинъянь оставалось ничего кроме, как напрячься и покорно двинуться вперед к пламени красного лотоса.
Единственной вещью на этом этаже являлся этот маленький голубой пруд в самом его центре, с одним единственным выросшим здесь же красным лотосом, над которым горит красное пламя, будто взявшееся из ниоткуда. Основываясь на своих весьма поверхностных знаниях о фантазийном мире, Ляо Тинъянь, тем не менее, почти была уверена, что этот необычный предмет был очень ценным. Только вот Сыма Цзяо, напротив, вел себя очень небрежно по отношению к нему. Подведя ее к пламени красного лотоса, он протянул руку и бесцеремонно сорвал один из лепестков.
Ляо Тинъянь тут же услышала удивленный возглас, превратившийся в плач — поплакав немного, это нечто затихло.
Плач ребенка? Пламя издало детский плач? Она начала подозревать, что у нее, возможно, слуховые галлюцинации.
— Знаешь, что это такое? — Сыма Цзяо небрежным движением смял лепесток и бросил его на землю. Ляо Тинъянь смутно расслышала еще один всхлип.
— Э-э, цветок?
Сыма Цзяо бросил на нее удивленный взгляд:
— Ничего не знаешь, и они позволили тебе прийти сюда вот так? — про себя он подумал о том, что Царство Демонов действительно приходит в упадок день ото дня.
— Да, мне никто ничего не говорил.
Основная причина была в том, что учителя и ее старшие соученики на самом деле не слишком хорошо были в курсе всего, и никто из них не обладал какой-либо инсайдерской информацией. Знай они об этом раньше, она ни за что бы не сунулась сюда.
Сыма Цзяо, не желая ничего ей объяснять, просто сказал:
— Будешь приходить сюда каждый день, чтобы поливать его.
«Ты это серьезно? Хоть под пламенем и есть цветок, но разве оно не погаснет, стоит лишь попробовать его полить?»
Но Сыма Цзяо, похоже, и не шутил вовсе. Бросив ей этот приказ, он тут же удалился, оставив ее здесь одну. Недобросовестный начальник в первый же день работы завалил своего нового сотрудника непонятным заданием и свалил! Вот же сукин сын, совести ноль!
Ляо Тинъянь не осмелилась броситься за ним вдогонку за уточнениями и взглянула на пламя, которое, казалось, сильно разрослось. Вскоре она поняла, что это не было иллюзией: стоило только фигуре Предка исчезнуть из виду, как изначально маленький огненный шар стал стремительно расти, будто трусливый слабак вернулся в свое нормальное состояние после того, как сидел на корточках, держась за голову.
Внезапно разросшееся пламя опалило несколько прядей волос спереди у Ляо Тинъянь.
И казалось, будто оно при этом гордо и весело колыхалось. Пламя? В восторге? Ляо Тинъянь в очередной раз задалась вопросом — на этот раз, все ли у нее в порядке с глазами. Но она больше не колебалась: если нужно его полить, значит, она это сделает.
В маленьком пруду под красным лотосом была вода — она достала из своего Мешочка Цянькунь бамбуковую трубку с открытым наконечником, зачерпнула воды и уже была готова вылить ее на пламя, но кто же знал, что оно вдруг вспыхнет и в нем появится трещина, похожая на большой рот. Из этой трещины вырвался огненный поток и устремился прямо на Ляо Тинъянь.
Она быстро среагировала, пригнувшись, а вода из ее бамбуковой трубки полилась на пламя. Лишь услышав треск, оно испустило яростный вопль.
— Мерзавка! Мразь, ты облила меня! Я сожгу тебя дотла! — голос был, как у злобной доярки, с совершенно иной свирепостью, нежели у Предка.
Ляо Тинъянь мысленно подбодрила себя: «Я в мире фантазий, и здесь это нормально, что Пламя умеет говорить. Не паникуй, держись. Прорвемся!»
— Пуф-ф! — это Пламя, кажется, очень сильно разозлилось и продолжало выплевывать огонь в очень высокомерной манере.
Неожиданно, конечно, что полив цветка мог подвергнуть жизнь опасности. Ляо Тинъянь, держась слегка в сторонке, задумалась, а потом достала из Мешочка лейку-опрыскиватель.
Да простит ее это Пламя, но Долина Чистого Неба профессионально занималась сельским хозяйством, поэтому у прошлой хозяйки этого тела имелся с собой полный набор инструментов. Хотя она, похоже, не особо ими пользовалась, но нынешняя владелица, которой досталось все это богатство, нашла им применение.
Она наполнила лейку водой, направила ее на Пламя и выстрелила в него, затем сразу же пригнулась, чтобы избежать ответных искр — развернулась и снова распылила воду. Поливать этот цветок — все равно что вести партизанскую войну.
Изначальные высокомерие и гнев маленького Огонька быстро превратились в плач. Не сумев ее победить, он признал свое поражение и, терпя разочарование, протянул жалобным тоном:
— Перестань поливать меня. Я чувствую себя так неуютно-о-о.
При этом он дважды кашлянул, и из трещины, похожей на рот, вырвались две маленькие искры. Что ж, если вылить на этого парня слишком много воды, он не сможет плеваться огнем.
Ляо Тинъянь отложила лейку-опрыскиватель и задумалась о том, можно ли считать ее сегодняшнее задание по поливу выполненным.
В этот момент Пламя решило снова заговорить с ней:
— Я никогда раньше не видел тебя здесь, вообще я уже давно не встречал тут никого. Кто ты? Как этот человек мог привести тебя сюда?
Когда он произнес «этот человек», голос Огонька стал совсем тихим, будто он боялся, что его услышат.
Пробыв здесь так долго, Ляо Тинъянь не перекинулась с кем-либо и парой фраз для полноценного диалога, поэтому она отвечала, даже если перед ней стояло Пламя:
— Я здесь недавно. Прибыла, чтобы служить Мастеру.
Пламя внезапно подпрыгнуло:
— Ты ученица Обители Бессмертных Гэнчэнь! Я знал, что кто-нибудь придет и спасет меня от этого человека. Хорошо, очень хорошо. Поскольку ты тоже ученица Обители, тогда тебе не разрешается поливать меня в следующий раз!
Что это за внутренняя борьба в компании? Начальник дал ей задание, вероятно, для того, чтобы нанести ущерб интересам других сотрудников этой компании, а вот этот «человек» встает и угрожает ей, чтобы она этого не делала. Есть ли у нее с собой сценарий выживания на рабочем месте?
— Если я не буду поливать тебя, то как мне быть с Мастером?
Пламя словно уперло руки в бока и уверенно сказало:
— Разве ты не его женщина?! Просто кокетничай с ним — и все будет в порядке!
Ляо Тинъянь: «???»
— Прошу прощения? Откуда такие выводы?
— Раз он осмелился привести кого-то сюда, значит, это его человек. Ты женщина, значит, ты его женщина. Что не так? Человек, который послал тебя сюда, разве не научил тебя всему? Поторопись и покончи с ним. Я больше не могу так жи-и-ить!
Достойный Предка Огонь — похоже, его мозг тоже поврежден. Говорят, что они были заперты здесь пятьсот лет, так что, видимо, их состояние действительно серьезное. Ляо Тинъянь, не обращая внимания на недовольный треск Пламени, продолжила его поливать.
По сравнению со злой силой Пламени, который может только выплевывать огненные искорки, все равно придется преклониться перед еще более злой силой Предка. Жестоко, когда приходится выбирать сторону, работая в компании.
Пламя взвизгнуло, когда она брызнула на него водой, и начало ругаться:
— Сыма Цзяо, ты бессовестный и бессердечный! Ты обманул своего учителя и уничтожил своих предков, ты предатель! Ты сошел с ума, уничтожил меня и тоже умрешь! А ты, дрянь, только посмей облить меня, и однажды, когда я оправлюсь, сожгу тебя дотла и рассею твой прах перед этим ублюдком Сыма Цзяо!
Услышав проклятия в адрес «Сыма Цзяо», Ляо Тинъянь предположила, что это, скорее всего, имя Предка.
Внезапно, Пламя мгновенно погасло.
Ляо Тинъянь почувствовала присутствие и обернулась посмотреть: и действительно, на пороге стоял Предок в своем черном одеянии. Выражение лица было жестоким. Не поднимая взгляда, он сделал шаг вперед и один за другим начал отрывать лепестки красного лотоса под Пламенем. Было оторвано шесть штучек. С каждым оторванным лепестком Ляо Тинъянь слышала тихое всхлипывание, полное физической боли.
Перед Предком это высокомерное пламя уже не осмеливалось кричать так громко, как мгновение назад, и сейчас было очень слабым.
Сорвав лепестки, Сыма Цзяо вновь скрылся из виду, словно призрак.
— У-у-у, мой цветок! Мой цветок, который я вырастил с таким трудом! — вскрикнуло Пламя тоненьким голоском, а потом свирепо обратилось к Ляо Тинъянь: — Ты поможешь мне, а я окажу тебе услугу! Сыма Цзяо, этот сумасшедший... любой, кто последует за ним, добром не кончит. Даже если ты поможешь ему, он обязательно убьет тебя, но если ты поможешь мне, я могу подарить тебе много сокровищ. Ты видела мой Красный Лотос? Один его лепесток — это тысяча лет самосовершенствования. Если ты мне поможешь, я дам тебе двадцать лепестков!
Ляо Тинъянь:
— ...
Это Пламя умственно отсталое? Неудивительно, это ведь Пламя, а у Пламени не бывает мозгов.
Она собрала шесть лепестков, которые Сыма Цзяо только что оторвал и бросил на землю, а также подобрала тот, который он смял ранее — всего семь лепестков — и убрала их подальше.
— Спасибо, теперь я знаю, что это сокровище, — должно быть, это заработная плата.
Не ожидав даже, что у нее будет зарплата, Ляо Тинъянь вдруг почувствовала прилив сил и энергии. Независимо от того, какая тяжелая работа будет проделана, пока есть достаточная за нее плата, обо всем можно легко договориться. Корпоративные рабы такие принципиальные.
Пламя вспыхнуло в гневе:
— До тех пор, пока ты мне помогаешь, я дам тебе намного больше. Ты должна знать, что, кроме Сыма Цзяо, я единственный в этом мире, кто может собирать лепестки Красного Лотоса!
— В этом нет необходимости, — собственные желания могут причинить вред, если быть слишком жадным. Честно говоря, она даже не осмелится использовать это сокровище. Что еще за тысяча лет самосовершенствования? Так послушать, и правда впечатляет, но что, если ее тело не выдержит этого, и она случайно умрет, воспользовавшись этими лепестками? В новеллах часто описывается такое.
Пламя продолжало настаивать на своем, подобно сотруднику сетевого маркетинга. Ляо Тинъянь достала самодельные беруши для сна и вставила их в уши.
С поливом покончено, теперь можно и передохнуть. Люди, которые носят с собой полный комплект постельного белья и кровать, могут просто наслаждаться неторопливым отдыхом, когда захотят: в любое время и в любом месте.
В этот момент в помещение заполз Черный Змей и, увидев свою новообретенную хозяйку, очень обрадовался ей. Пламя же вскрикнуло, увидев его:
— Ублюдочный змей! Убирайся отсюда!
Черный Змей подполз к Пламени, набрал в пасть тонны воды, затем поднял голову и выплеснул всю воду из голубого пруда на Пламя.
Ляо Тинъянь поняла: оказывается, рабочей задачей Черного Змея, теперь ее коллеги, тоже был полив Пламени Красного Лотоса.
Пламя, которое дважды облили водой, вело себя как обиженный сорванец, крича и плача, визжа и вопя:
— Эта женщина облила меня! Почему ты, глупый змей, приполз и облил меня снова!
Большой черный змей снова брызнул в него водой и, дождавшись, пока тот смолкнет, поникнув, медленно подполз к Ляо Тинъянь. Он, ластясь, влез головой к ней под руку.
Ляо Тинъянь:
— ...
«Братец, ты же змей, а не собака».
Она достала тазик, которым пользовался змей, и налила в него бамбукового напитка. Он с удовольствием начал пить сок, и тогда Ляо Тинъянь спросила его:
— Братец, а ты не знаешь, когда мне можно будет уйти с работы?
Черный Змей был занят питьем. Ляо Тинъянь рухнула обратно на постель:
— Забудь об этом. Все равно придется немного подождать: я так устала подниматься по лестнице, что сначала нужно будет подзарядить свои батарейки.
Черный Змей не знал, понял ли он ее и с чего бы вдруг, но он зашипел. Повернув голову, чтобы уползти, он обернулся и зашипел на нее еще раз. Ляо Тинъянь собрала свои вещи и поспешила за ним. Она села на него, а он свернул свой хвост вокруг ее тела.
Черный Змей часто переносил так на себе Сыма Цзяо. Он очень привык, когда на нем сидит кто-то, а вот Ляо Тинъянь немного укачало, когда она впервые села в такую крутую «машину».
Черный Змей вынес ее наружу, миновав высокие колонны и широко открытые окна. Они находились очень высоко, и за окном виднелись перекрещивающиеся толстые железные цепи, а также подвешенные в воздухе нефритовые таблички с запечатывающими символами. От них исходила гнетущая аура, и Ляо Тинъянь не сомневалась, что их использовали для того, чтобы заманить в ловушку Мастера, великого Повелителя демонов. Все действительно так, как она и предполагала: это тюрьма.
Ляо Тинъянь была в оцепенении, поэтому не обратила внимания на то, как ее втащили в комнату на этой черной машине. Очередная просторная комната, но здесь предметов побольше, чем в других местах: тут и стол, и полки, кровать и прямоугольная купальня.
Вода в купальне бурлила от холодного воздуха, понижая температуру во всей комнате, а в центре купальни находился человек. Свободная черная одежда и угольно-черные волосы разметались по воде, как водоросли, а чрезмерно бледное лицо на контрасте с водой приобрело демонически холодный оттенок. Ворот был широко распахнут, обнажая ключицы и большую часть груди, как у водяного демона, который может соблазнить и завладеть любой душой.
Ляо Тинъянь даже увидела две точки на груди Мастера... нет, стоп! Он ее сейчас прикончит! Она внезапно с силой вцепилась обеими руками в чешую большого черного змея и дернула его голову назад. Нужно быстро уходить, иначе умереть можно, если их застукают за тем, как они подглядывают за принимающим ванну Предком. Этот коварный змей, он намеренно подставил свою коллегу?
Черный Змей не понимал, из-за чего она паникует, и растерянно зашипел в замешательстве. Ляо Тинъянь беспомощно наблюдала за тем, как Предок, погрузившийся в воду, проснулся и открыл глаза. Он сел и посмотрел на них.
— Мастер, цветок полит. Поглядите, могу ли я отпроситься с работы? — спросила Ляо Тинъянь самым мягким и нежным голосом в своей жизни.
Сыма Цзяо некоторое время пристально смотрел на нее, не сводя глаз, пока по ее телу не прошел разряд мурашек от страха, а затем медленно хмыкнул. Он наблюдал, как Ляо Тинъянь все пыталась безуспешно оттащить этого глупого змея, и вдруг рассмеялся.