Глава 29. Разойтись? Ни за что
Дуань Шэн, конечно, не знал, что Хэ Лянью в этот момент находился на суде. На деловой встрече он неожиданно увидел знакомое лицо.
Мужчина в черном костюме, держа в руке бокал с вином, неторопливо подошел и остановился перед ним. В его глазах мелькали неясные эмоции.
— Дуань Шэн, давно не виделись.
Дуань Шэн приподнял уголки губ, но в его взгляде читалась холодность.
— Господин Цзян, рад видеть в добром здравии.
Его взгляд скользнул вниз и остановился на руке собеседника. Сделав вид, что удивлен, он усмехнулся:
— Рука господина Цзяна зажила? А я-то думал, что она уже никогда не восстановится.
Цзян Чжаньфэн неестественно шевельнул предплечьем, а второй рукой крепче сжал бокал.
— Господин Дуань, вы все так же остры на язык... Как поживает Сяо Ю?
— Хочешь снова сломать себе руку?
Глаза Дуань Шэна потемнели. Он и не подозревал, что спустя столько лет Цзян Чжаньфэн все еще не оставил свои попытки добраться до А-Ю.
Эта история случилась давно, настолько давно, что сам Хэ Лянью даже не знал о ней. В те годы он еще учился в университете, а Дуань Шэн уже несколько лет строил свой бизнес. Однако рынок игр тогда переживал кризис, и небольшая студия Firecloud Group была на грани закрытия. В отчаянии Дуань Шэн обратился за инвестициями к Цзян Чжаньфэну, который в то время был одним из лидеров игровой индустрии.
Хэ Лянью, намереваясь отвоевать контроль над семейной корпорацией Хэ Лян, работал ассистентом Дуань Шэна, чтобы набраться опыта и помочь ему. Он присутствовал и на переговорах о контракте с Цзян Чжаньфэном.
Сначала тот был категорически против вложений в бесперспективную студию, но вскоре его отношение резко изменилось. Оставшись с Дуань Шэном наедине, он сделал предложение:
— Если ты дашь мне своего ассистента на одну ночь, я вложу деньги. Причем вдвое больше.
Дуань Шэн избил его до полусмерти — разбил голову, сломал руку.
Сделка, разумеется, сорвалась. После этого Цзян Чжаньфэн начал вставлять палки в колеса его компании, но вскоре уехал за границу, и на этом все закончилось.
Прошло так много лет, что Дуань Шэн почти забыл об этом.
Цзян Чжаньфэн тоже был удивлен — только вернулся в страну и уже столкнулся с врагом. Да не просто столкнулся, а увидел его на равных позициях с собой.
Как тут не возненавидеть его?
— Ха, так ты все так же защищаешь Хэ Лянью? Неужели он был твоим любовником?
Проведя много лет за границей, Цзян Чжаньфэн ничего не знал о ситуации в городе А. Он даже не догадывался, что тот самый "ассистент" был наследником Хэ Лян.
Нет, он не был настолько одержим "Сяо Юем", у него всегда было достаточно людей в окружении. Но если можно было воспользоваться этим, чтобы вывести Дуань Шэна из себя, почему бы и нет? Ведь сломанная рука — это на всю жизнь.
Дуань Шэн стиснул зубы, подавляя гнев, и сделал шаг вперед. Вздувшиеся на руке вены четко выделялись, когда он сжал плечо Цзян Чжаньфэна.
— Тебе не стоило возвращаться.
Как только его рука коснулась плеча собеседника, Цзян Чжаньфэн вздрогнул. В голове всплыло воспоминание о том, как в тот раз Дуань Шэн разбил ему голову стулом.
Но прежде чем он успел что-то сказать, Дуань Шэн уже ушел, сопровождаемый своим секретарем.
— Дуань Шэн...
День прошел в напряжении, злость не отпускала его. Лишь после короткого разговора с секретарем на лице Дуань Шэна появилось подобие удовлетворения.
После этой встречи он захотел увидеть Хэ Лянью еще сильнее.
Не раздумывая, он купил билет на полдень субботы, чтобы сразу после конференции сесть в самолет, вернуться в город А и забрать своего любимого домой.
⸻
— Дедушка, у двоюродного брата уже двое сыновей. Если трон достанется кому-то, то есть кому его наследовать.
Хэ Лянью одним предложением довел деда до дрожи. Тот с яростью швырнул в внука бокал с вином и закричал:
— Негодяй! Так ты благодаришь семью Хэ Лян?! Не забывай, кем ты обязан всему, что у тебя есть!
— Кем? Я сам всего добился, дедушка. Вы просто стали слишком стары, чтобы помнить такие вещи.
Хэ Лянью не собирался стоять и ждать удара. Он легко увернулся, и бокал разбился рядом, осколки разлетелись по полу. Темно-красное вино оставило пятно на его брюках.
— Ты немедленно расстанешься с ним! Твоя тетя подберет тебе подходящую партию. И это не просьба, а приказ!
Старик перевел дыхание, глядя на осколки стекла. В глубине души он сожалел о своем всплеске гнева, но гордость не позволяла извиниться перед внуком.
Упомянутая тетя, сжавшись в углу, делала вид, что ее здесь нет.
Хэ Лянью усмехнулся:
— Расстаться? Ни за что. И даже не думайте сватать мне кого-то. Не жалуйтесь потом, что я не проявил милосердие.
— Дедушка, сегодня у вас слишком бурные эмоции, я лучше пойду. В другой раз навестим вас.
Он вежливо поклонился и вышел без всякого сожаления.
Старик смотрел ему вслед, и всякая жалость улетучилась. В его голове звучали только слова внука:
— Не жалуйтесь потом, что я не проявил милосердие.
— Пустите слух, что Хэ Лянью подыскивает себе невесту.
Он хмыкнул и, опираясь на трость, ушел.
Родственники только переглянулись и начали потихоньку расходиться.
Хэ Лянью был зол, но не так, как его дед. За столько лет он научился держать себя в руках.
Он спокойно вышел из дома и сел в машину.
Но не успел водитель выехать за ворота, как телефон Хэ Лянью завибрировал. Увидев имя отправителя, он усмехнулся и попросил водителя остановиться.
— Босс, что случилось?.. — шофер хотел было спросить, но замолчал, заметив, как из другой машины выходит мужчина. Водитель мгновенно все понял и закрыл рот.
Этот чертов Дуань Шэн... С тех пор как он начал встречаться с его боссом, водитель каждый день боялся, что его уволят.
— Можешь ехать домой. Бери выходной.
Хэ Лянью быстро вышел из машины и направился к ждавшему его человеку.
Лишь приблизившись, он заметил, как устал его любимый — казалось, он не спал несколько дней.
— Чего так торопился? Я же говорил...
Но договорить он не успел — Дуань Шэн склонился и запечатал его губы поцелуем.
Конечно, Хэ Лянью не стал сопротивляться. Он лишь обвил его талию и быстро перехватил инициативу.
Стоявшие неподалеку слуги дружно уставились в землю, делая вид, что изучают свои ботинки.
Кто-нибудь, скажите нам, пожалуйста... Если мы стали свидетелями личной жизни хозяина, нам теперь полагается выколоть себе глаза?