ᰍ ┊ ʒɞƴκυ τυɯυʜы𐚁‌🎧 〢

⛓𓌹*♰*𓌺⛓

Бамблби, освобожденный от оков, не сделал попытки к бегству. Он стоял, напряженный, словно пружина, готовая к действию, но в то же время завороженный странным поведением Саундвейва. Молчание связиста, обычно воспринимаемое как холодное безразличие, сейчас казалось наполненным чем-то… иным.

Саундвейв, все еще не произнося ни слова, сделал еще один шаг к Бамблби. Расстояние между ними сократилось настолько, что Бамблби мог чувствовать исходящее от него тепло. Это тепло, излучаемое мощным энергетическим ядром, было неожиданно… успокаивающим.

Медленно, почти нерешительно, Саундвейв протянул манипулятор и коснулся плеча Бамблби. Прикосновение было легким, почти невесомым, но Бамблби вздрогнул, словно от удара током. От Саундвейва исходили едва уловимые вибрации, тихие, почти неслышные, но Бамблби, благодаря своим чувствительным аудиосенсорам, воспринимал их как… музыку. Странную, механическую мелодию, полную скрытой печали и… тоски?

Бамблби поднял взгляд на лицо Саундвейва. В глубине его единственного оптического сенсора, обычно пылающего холодным рубиновым огнем, Бамблби увидел… уязвимость? Это было настолько неожиданно, что Бамблби на мгновение потерял дар речи.

-Ты…— начал он, но не смог закончить фразу. Слова казались бессмысленными, неспособными передать всю сложность эмоций, вихрем проносящихся в его процессорах.

Саундвейв убрал руку, словно испугавшись собственной смелости. Он отступил на шаг, и вновь воцарилась тишина, но она была уже другой. Не давящей, холодной тишиной пустой камеры, а тишиной, наполненной невысказанными словами, незаданными вопросами, непроявленными чувствами. Тишиной, вибрирующей от напряжения и… надежды?

Внезапно, из-за двери донесся раздраженный голос Старскрима. -Саундвейв! Что ты там возишься? Мегатрон требует отчет!

Саундвейв резко повернулся к двери, его лицо вновь стало непроницаемым, холодным. Все эмоции, мелькнувшие в его оптике, исчезли без следа, словно их и не было.

-Иду, — ответил он монотонно, и, не глядя на Бамблби, направился к выходу. Бамблби остался один, в тишине, которая теперь звучала как разбитая мелодия, эхо невозможной связи.

Саундвейв вышел из камеры, оставив Бамблби в плену собственных смятения и противоречивых чувств. Встреча со Старскримом не сулила ничего хорошего. Второй в команде десептиконов никогда не упускал возможности уколоть Саундвейва, а сейчас, после личного приказа Мегатрона допросить автобота, Старскрим был особенно раздражителен.

-Ну что, молчун, выпытал ценные секреты? – язвительно спросил Старскрим, скрестив манипуляторы на груди. Его оптика горела злорадным огнем.

-Допрос в процессе — лаконично ответил Саундвейв, стараясь не обращать внимания на провокации.

-В процессе? Ты там с ним чаи распиваешь, что ли?- Старскрим издал короткий, презрительный смешок. -Мегатрон не будет ждать вечно. Он хочет результаты, а не твои… сентиментальные игры.

Слово «сентиментальный» вызвало у Саундвейва странный диссонанс. Он сам не понимал, что происходит. Логика, всегда бывшая его главным ориентиром, давала сбой. Эмоции Бамблби, словно вирус, проникли в его системы, создавая помехи, искажая привычную картину мира. Эта дисторсия пугала и… интриговала одновременно.

-Мои методы эффективны, — ответил Саундвейв, стараясь сохранить привычную монотонность в голосе.

-Да, эффективны в том, чтобы доводить Мегатрона до бешенства своей медлительностью! — фыркнул Старскрим. -Я бы уже давно вытряс из этого желтого выскочки все, что нужно

Саундвейв промолчал. Спорить со Старскримом было бессмысленно. Вместо этого он активировал коммуникатор и связался с Лэйзербиком, своим верным кассетником.

-Лэйзербик, подготовить к запуску звуковой усилитель — приказал Саундвейв.

-Есть, Саундвейв — раздался из коммуникатора писклявый голос кассетника.

Старскрим насторожился.

-Что ты задумал? — спросил он подозрительно.

-Ускорить процесс допроса — ответил Саундвейв, и в его оптике мелькнул холодный блеск. Он собирался использовать звуковой усилитель, чтобы воздействовать на аудиосенсоры Бамблби. Это было рискованно, но Саундвейв был уверен, что сможет контролировать ситуацию. Он должен был получить информацию, которую требовал Мегатрон. И ради этого он был готов на все, даже на то, чтобы причинить боль… Бамблби. Мысль об этом вызвала новую волну дисторсии, и Саундвейв впервые пожалел, что не способен чувствовать эмоции так, как органики. Возможно, тогда он смог бы понять, что с ним происходит.

Саундвейв вернулся в камеру, держа в манипуляторе звуковой усилитель. Бамблби, заметив устройство, напрягся. Он знал, на что способен этот инструмент в руках десептикона, и страх, холодный и липкий, сковал его искру.

Саундвейв молча активировал усилитель. Из устройства раздался низкий, пульсирующий звук, который постепенно нарастал, заполняя камеру, проникая в самую глубину аудиосенсоров Бамблби. Боль, острая и режущая, пронзила его, заставив его схватиться за голову.

-Где база автоботов? — спросил Саундвейв, его голос, усиленный устройством, звучал как искаженный, механический рык.

Бамблби стиснул денты, пытаясь перетерпеть боль. Он не мог говорить, не мог даже кричать. Звук заполнял его, выжигая все остальные мысли, оставляя лишь пустоту и боль.

Саундвейв наблюдал за его мучениями. В его оптике не было ни злорадства, ни удовлетворения, лишь холодная решимость и… что-то еще. Что-то, напоминающее… сожаление?

Внутри него бушевала буря. Он знал, что должен выполнить приказ Мегатрона, получить информацию любой ценой. Но в то же время, эмоции Бамблби, которые он все еще мог воспринимать, несмотря на дисторсию, вызывали в нем странный отклик. Страдания автобота отражались в его собственных системах, словно в разбитом зеркале.

*Пускай высокомерие - грех… Ты моё эго волнуй, с ним играй…*- словно эхом пронеслось в его процессорах. Он – зеркало, отражающее боль Бамблби, искажающее ее, усиливающее. Он – инструмент в руках Мегатрона, орудие разрушения, лишенное права выбора.

*На всё готов, чтобы только быть рядом… Цепями скован, но не боюсь взгляда…* - эта строчка, словно мантра, повторялась в его памяти, приобретая новый, искаженный смысл. Он был скован цепями долга, приказами Мегатрона. Но рядом с кем он хотел быть? Рядом с этим маленьким, упрямым автоботом, который вызывал в нем столько противоречивых эмоций?

*Зеркало, что с моим разумом сделало ты? Как это подло с твоей стороны…* - Саундвейв чувствовал, как логика, его единственная опора, рушится под напором чуждых ему чувств. Он терял контроль, растворялся в хаосе эмоций, которые он не мог понять, не мог контролировать. 

Усилив мощность излучателя, Саундвейв сделал еще один шаг к Бамблби, склоняясь над ним. В его единственном глазу отражалась борьба, разрывающая его на части. Борьба между долгом и… чем-то еще, что он пока не мог назвать.

Бамблби, ослепленный болью, едва различал склонившуюся над ним фигуру Саундвейва. Звук, проникающий в его аудиосенсоры, искажал реальность, превращая ее в калейдоскоп хаотичных образов и ощущений. Он чувствовал, как его системы перегружаются, как близко предел его выносливости.

Саундвейв смотрел на него сверху вниз, его единственный глаз, пылающий рубиновым огнем, казался огромным, всепоглощающим.

Я разрываю оковы - эта фраза, словно эхо его собственных мыслей, прозвучала в процессорах Саундвейва. Он понимал, что должен продолжать, должен сломить сопротивление автобота, но что-то удерживало его.

Внезапно, Саундвейв отключил усилитель. Тишина, обрушившаяся на Бамблби, была оглушительной. Он тяжело дышал, пытаясь прийти в себя, собрать воедино разрозненные осколки сознания.

Саундвейв протянул манипулятор и осторожно коснулся головы Бамблби. Прикосновение было легким, почти невесомым, но Бамблби вздрогнул. Он не понимал, чего ожидать от десептикона.

*И всё прекрасно, всё в розовом цвете…* - иронично подумал Саундвейв. Нет, ничего не прекрасно. Все искажено, сломано, как и он сам. Он нарушил приказ Мегатрона, поддавшись… чему? Состраданию? Интересу? Он не знал.

Вместо допроса, Саундвейв начал передавать Бамблби потоки данных, обрывки информации, несвязные образы. Это были его собственные воспоминания, отрывки его жизни до войны, до того, как он стал тем, кем он был сейчас. Музыка, которую он когда-то любил, места, которые он посещал, эмоции, которые он когда-то испытывал… или думал, что испытывал.

Бамблби, несмотря на боль и шоковое состояние, воспринимал эти данные. Он видел обрывки чужой жизни, чужого мира, и постепенно начинал понимать, что Саундвейв… не такой, как другие десептиконы. В нем было что-то еще, что-то скрытое глубоко внутри, под слоем холодной логики и беспрекословного повиновения.

Этот обмен данными, эта немая беседа, создавала между ними новую связь, хрупкую и непонятную, но невероятно прочную. Связь, которая преломляла их восприятие друг друга, изменяя их, превращая врагов в… что-то большее.