62(14)-Прошлое преследует её по пятам.
Познание – это дар. Даже когда боль – твой учитель.
Майя Уотсон.
———————————————
|POV Гавхаршад Бегим|
Этого не может быть, её уже нет в живых, Самиру убили! Но все эти самоутверждения тщетны при одном только воспоминании о шатенке с изумрудно-зелёными глазами, которые недавно предстала передо мной. Может быть это самовнушение, ведь я помню её только трёхлетней девчонкой с ямочками на щеках и с кудрявыми шелковистыми волосами. Сегодня же я увидела молодую девушку с изумрудно-зелёными глазами, в которых виднелась какая-то искра, которую трудно было разобрать и очень даже красивая улыбка, которая растопила бы сердце любого мужчины.
-Матушка, Вы меня звали?—задумавшись о сегодняшнем инциденте, я даже забыла про Солиху, которую намеревалась наказать.
-Да, звала,—в миг мой взгляд стал суровым и я незамедлительно встала с места, подойдя ближе к дочери.
-Что случилось, матушка? Что-то с Ибрагимом и Рабиёй?—светло-карие глаза встревоженно забегали, а алые губы сжались в тонкую линию.
-Слава Аллаху с твоими младшими братом и сестрой всё впорядке, но занимаясь государственной деятельностью, я опустила одну очень даже важную деталь,—я окинула Солиху строгим взглядом, а брови сошлись на переносице.
-Что Вы имеете в виду, матушка?—не понимание и негодование отразилось в её взгляде и голосе.
-Сегодня утром я прогуливалась по саду и то, что я увидела–огорчило меня,—я глубоко вздохнула и на мгновенье прикрыла глаза. -Я увидела тебя и молодого пашу в тайной части сада,—слова давались мне струдом, но я смогла это сказать.-Солиха, ты чистокровная Госпожа, тебе не стыдно было встречаться с каким-то молодым визирем, а если бы вас увидела ни я, а кто-то из прислуги, а ещё хуже, если бы это был твой отец, тогда бы не миновать беды?—я укоризненно посмотрела на дочь и моментально отвернулась от неё.
-Матушка, я не совершала ничего такого постыдного, Аллахом клянусь!—с её красивых карих глаз вот-вот могли хлынуть слёзы.-Но мама, Вы ведь тоже любили нашего отца, Вам тоже было пятнадцать лет, когда вы встретились, так почему же мне нельзя с кем-либо видеться?
-Солиха, не забывай, ты чистокровная Госпожа, старшая дочь нашего Повелителя и ты уйдешь с этого дворца в подвенечном платье,—я приблизилась к Солихе настолько близко, что слышала её учащенное дыхание.
-Вы не посмеете меня переубедить, как Вы сказали, я чистокровная Госпожа и в праве сама решать с кем мне видеться, а с кем – нет, —недобрые огоньки сверкнули в светло-карих глазах.
-Солиха, ты не смеешь это говорить и делать! Этому паше от тебя нужны только звания, которые ты можешь дать ему, выйдя за него замуж. А ты откуда знаешь, что это за паша? Я не позволю вам больше друг с другом видеться!—я отошла от Солихи ближе к окну и взглянула на вид дворцового сада, который я вижу каждый божий день.
-Вы не посмеете!—казалось, эти слова она буквально выплюнула и, поклонившись, моментально покинула покои.
Разве я делаю плохо для Солихи, остерегая от болезненных последствий, которые могут настигнуть её в любой момент при встречи с этим молодым пашой?! Как же я запуталась!...
|POV Автор|
В ташлыке гарема играла спокойная восточная музыка, под которую в ритмичном танце двигались несколько девушек, одетых в платья ярких оттенков. Калфы расхаживали возле девушек, раздавая сладости и напитки, евнухи стили возле врат, ведущих в ташлык. В самом дальнем углу, на тахте сидела девушка с изумрудно-зелёными глазами, а возле неё неприметная тёмнокожая девушка, волосы которой были темнее ночи.
-А в честь чего праздник, Амина?—в зелёных глазах первой читался интерес и, одновременно, негодование.
-У старшего сына нашего Повелителя и Гавхаршад Бегим, правителя Самарканда, Мирзо Улугбека, родился сын,—вкратце пояснила тёмноволосая девушка, следя за плавными и изящными движениями танцовщиц.
-Кстати говоря, Гавхаршад Бегим...она жена Повелителя?—на мгновенье взгляд изумрудных глаз перенёсся с танцовщиц на собеседницу.
-Она главная и единственная жена нашего Повелителя, которая управляет этим гаремом, она родила Мирзе пятерых детей, трое из которых являются наследниками престола, —казалось, темнокожая девушка жила в этом гареме целую вечность и знала всё о горемных традициях и обычаях.
-А откуда же родом Госпожа?—задала мучающий её вопрос зелёноглазая.
-В этом дворце эту информацию знают только приближённые слуги и члены династии, —спроста ответила темнокожая девушка.
Эта Госпожа, которую встретила зелёноглазая, казалась ей до боли знакомой и родной сердцу, хотя, как казалось ей, она видела её впервые. Эти изумрудно-зелёные глаза, светло-каштановые волосы и очень даже знакомые черты лица-всё о ком-то ей напоминали, хотя, вспомнить, кто именно, она пока что была не в силах.
В этот момент вошёл главный евнух гарема, Мустафа ага и, негромко прочистив горло, провозгласил:
-Дорогу, Гавхаршад Бегим!—в ташлык величественной походкой вошла жена Повелителя, как и прежде, одетая в роскошные одеяния из тёмно-красного бархата, который был обшит множеством замысловатых узоров. Светло-каштановые волосы были собраны позади и увенчаны бриллиантовой короной средних размеров. Из таких же бриллиантов были сделаны и украшения царственной особы.
Позади неё шли две служанки, которые впоследствии отошли к остальным девушкам, ставшим в две шеренги и поклонившимся. Она прошла мимо них к тахте, находящейся посреди ташлыка, около которой, склонив головы, стояли две её дочери, сын и невестка со своим маленьким сынишкой. Она присела на тахту, расправив складки на красивом платье и жестом руки приказала всем продолжить свои дела.
-Матушка,—к женщине подбежали близнецы и поочерёдно поцеловали руку своей матери.
-Ибрагим, Рабия, рада вас видеть!—женщина тепло улыбнулась, хотя в изумрудно-зелёных глазах можно было прочесть всю ту грусть, которую она скрывала в себе.
Затем дети сели на свои места и к Гавхаршад подошла её старшая дочь, которую она меньше всего хотела сейчас видеть.
-Матушка,—Солиха поцеловала протянутую руку и виновато посмотрела на свою мать, получив от неё в ответ леденящий душу взгляд.
Солиха прошла обратно и села на небольшой мягкий пуф, обиженно взглянув на мать. Далее подошла голубоглазая блондинка, придерживая за руку маленького кареглазого мальчишку.
-Поздравляю Вас, Госпожа, наконец у Мирзо Улугбека появился сын,—девушка улыбнулась, заискря холодными голубыми глазами и почтительно поцеловала руку своей Госпожи, матери своего мужа.
-Благодарю, Надира. Отлично провести время,—Гавхаршад вновь улыбнулась и перенесла взгляд на маленького проворного мальчишку, который быстро подбежал к своей царственной бабушке.
-Бабушка,—мальчишка улыбнулся, а в это время ему на лоб спала не длинная челка.
-О, Саид, внук мой!—Гавхаршад одирила своего первого внука радостной улыбкой и мать с сыном отправились обратно к своему месту.
Праздник проходил в тёплой весёлой обстановке, но две пары изумрудно-зелёных глаз долгое время смотрели друг на друга, сидя противоположно по обе стороны от ташлыка. Гавхаршад до сих пор не могла поверить в то, что её сестренка, которую много лет назад убили у неё на глазах, сейчас сидит напротив неё и мирно общается с какой-то хатун. Быть такого не может!
-Дильбар, —Госпожа подозвала к себе главную калфу, которая до селе стояли недалеко от неё, наблюдая за празднеством.
-Вы что-то желаете, моя Госпожа?—калфа склонилась над Гавхаршад, чтобы внимательно расслышать свою Госпожу.
-Приведи завтра утром Самиру хатун ко мне в покои, хочу побольше о ней узнать,—тихо приказала Гавхаршад и взгляд изумрудно-зелёных глаз метнулся в противоположную сторону.
-Как прикажете, Госпожа, —она обязательно должна удостовериться в своих догадках, ибо не видать ей спокойного и сладкого сна...
***
В главные покои, окутанные мраком, вошёл молодой мужчина и почтительно поклонился сидящему на тахте, как и прежде, в самом дальнем углу опочивальни.
-Повелитель, с Вами всё в порядке? Я думал, что Вы тоже отпразднуете рождение сына у моего старшего сына, Улугбека,—недоуменный взгляд карих глаз пристально изучал бледнокожего, который долгое время не выходил в свет.
-А во дворце проходит празднество? —тёмно-карие глаза переметнулись с невидимой точки на противоположной стороне стены в сторону сына.
-Моя матушка приказала устроить в гареме праздник в честь долгожданного события и раздать всем наложницам золото,—Байсонкур посмотрел на книгу в кожаном переплёте, лежащую подле его отца, которую, по-видимому, он недавно читал.-Отец, Вы начали читать Плутарха?—удивлённо спросил средний сын, всё ещё глядя на обложку книгу, где было написано название книги на арабском языке, над переводом которого кропотливо трудились многие переводчики.
-Да, решил понять смысл этой жизни, который я до сих пор не могу понять,—уголок губ приподнялся в полуулыбке, которую вполне можно было назвать ухмылкой.
-В нашей библиотеке я нашёл много таких книг и приказал распределить их по алфавиту,—после минутного молчания произнёс Байсонкур, присев по приказу своего рядом с ним.
-Как поживает мой внук Саид?—Шахрух внимательно посмотрел на своего сына, а затем взял в руки пиалу с прохладным чаем, которая находилась на небольшом серебряном подносе, расположившемся возле тахты.
-С ним всё в порядке, всё время бегает и хочет со всеми играться,—на лице Байсонкура мелькнула улыбка при упоминании своего сына.
-Мы живём под сводом одних куполов, а не можем даже часто видеться,—усмехнулся Шахрух, отпив с пиалы чай.
-Что Вы имеете в виду, отец?—Байсонкур недоуменно посмотрел на своего отца.
-Ты разве ничего не замечаешь?—удивление отразилось в голосе Шахруха.-А хотя не важно, вскоре ты всё сам поймешь,—эти слова эхом отдались в подсознании Байсонкура, который всё это время переваривал сказанное.
"...А хотя не важно, вскоре ты всё сам поймёшь..."
Что же это может означать? Неужели они поссорились с матерью или же случилось ещё, что похуже?! Но уже долгое время Байсонкур не видел свою мать и отца вместе, как прежде, а глаза отца потухли и ничего не выражают. Что же с ними случилось?
***
Главная и единственная жена Повелителя Хорасана и Мавераннахра сидела на тахте и не спеша рассматривала гаремные и государственные документы. На некоторых из этих документов она ставила печать, а некоторые просто прочитывала. Она так была увлечена этим делом, что, казалось, она не сможет заметить даже пришедшего Повелителя.
-Госпожа,—в покои незаметно вошла Дильбар хатун, отчего Гавхаршад удивилась тихому приходу калфы.
-Ты привела ту девушку?—сразу поняв из-за чего пришла калфа, спросила зелёноглазая Госпожа.
-Да, моя Госпожа, она сейчас ожидает Вас за дверьми,—незамедлительно ответила Дильбар хатун, внимательно глядя на свою благопочтенную Госпожу.
-Пусть войдёт, —главная калфа вышла за пределы опочивальни и через некоторое время вошла зелёноглазая шатенка.
Она поклонилась, встав посреди опочивальни и не смела поднимать глаз на Госпожу. Главная калфа осталась ждать приказов своей Госпожи за дверьми.
-Как тебя зовут?—на этот раз Гавхаршад окончательно отложила все бумаги, сфакусировавшись на этой, очень даже знакомой, девушке.
-Самира, Госпожа,—тоненький нежный голосок тихо разнёсся по опочивальне.
-Смотри мне в глаза,—повелительный голос Гавхаршад заставил девушку взглянуть на неё. -Сколько тебе лет?
-Двадцать пять, Госпожа,—пронзительные изумрудно-зелёные глаза девушки внимательно смотрели на сидящую напротив.
-Откуда ты родом?—очередной вопрос последовал от Гавхаршад, которая также внимательно смотрела на девушку.
-Из Башкири...—казалось, при упоминании её родины, девушка еле сдерживала слёзы.
-Хм...Кем были твои родители?—этот трудно дался Гавхаршад, но он был одним из самых важных.
-Я смутно помню своих родителей, а сказать кем они были на Родине не могу, потому что они умерли, когда мне едва ли исполнилось три года, —и именно это расставило всё по своим местам в подсознании Гавхаршад, которая тоже вспомнила своих родителей, которых в последний раз увидела бездыханными.
-Я тоже родом из Башкирии,—смотря куда-то вдаль, вдруг произнесла Гавхаршад, а с глаз невольно хлынуло несколько слезинок, которые она незаметно стёрла.-А кто же тебя тогда воспитывал, раз не родители? —вдруг опомнилась Гавхаршад, вновь переметнув взгляд изумрудно-зелёных глаз в сторону девушки.
-Семья из соседнего селения, они нашли меня в лесу, когда я плакала, заблудившись и приютили у себя, —девушка прикрыла изумрудно-зелёные глаза, наверняка вспоминая тот самый момент.
-А как же ты оказалась в центре Хорасана?—явный интерес Гавхаршад можно было уловить в сказанных ею словах.
-Мурад и Марьям стали для меня вторыми родителями, я полюбила их, но одним днём я пошла на рынок, купить продукты, ибо приютившие меня были уже старыми. Возвращаюсь обратно меня остановили разбойники, они связали меня, а затем продали на невольничем рынке Хорасана, а оттуда я попала в этот дворец,—эта девушка прошла многое, но её изумрудно-зелёные глаза всё сияли ярким отблеском.
-Ты многое пережила, Самира,—впервые Гавхаршад произнесла это имя в присутствии её обладательницы.-Я позвала тебя, чтобы тебе лично сообщить о том, что ты принята ко мне в услужение,—этот план уже давно созрел в мыслях Гавхаршад, который она только что воплотила в реальность. Она решила присмотреть за той, которую считает своей сестрой, в чём убедилась только что. Это она, та, которую Гавхаршад считала умершей. Частичка прошлого, вновь вернувшаяся в её жизнь, сама того не ведая...