Записки гомофоба

— Я встречаюсь с Беверли Марш.

Голос Билла прозвучал уверенно, но на его лице всё же растянулась неловкая улыбка. Он смущённо взглянул на шокированных друзей. Стэн тут же подскочил с кровати, выпрямляя спину. А Ричи, сидевший за письменным столом, театрально рухнул на пол.

— С этой ебанутой?! — воскликнул Тозиер, приподнимаясь на локти. — Чувак, ты же в курсе, что сейчас не первое апреля, чтобы так прикалываться?

Билл возмущенно цокнул и показал другу средний палец. Прошло уже чуть больше недели с того момента, как Ричи выписали с больницы. Ему дали справку, и он целыми днями валялся в комнате, играл в видеоигры, писал что-то в блокноте и бесил соседа своим существованием.

— Не называй так девушек, — строго ответил Билл.

Он, кстати, не знал причину попадания Ричи в больницу. Никто, кроме Эдди и Стэна, не знал. Последний попросил не распространять информацию. Ему казалось, что лишние слухи навредят неустойчивой психике Ричи. Поэтому пришлось соврать даже Биллу. Ему они сказали, что Ричи лежал в больнице из-за воспаления ангины. К слову, тот быстро поверил. Обычно Билл досконально проверяет информацию и ведёт себя чересчур заботливо по отношению к людям. Однако сейчас с его признанием всё встало на свои места. Парень просто слишком сильно занят своими новыми стремительно развивающимися отношениями, что даже не заметил, как лучшие друзья ему лгут.

— Поздравляю, — вставил Стэн, перебивая начинающуюся перепалку. — То есть ты в неё влюбился, да?

— Она мне нравится, — поправил Билл. — У неё проблемы в семье... Мы часто тусим в парках, катаемся на моём велосипеде и просто болтаем обо всём... Знаете, мне с ней комфортно. И я хочу, чтобы она наконец почувствовала себя в безопасности рядом с мужчиной.

— Чёт ты хуёвый мужчина, если катаешь её по парку, а не водишь в нормальные заведения, — хихикнул Ричи, поднимаясь с пола. Он поправил длинные рукава чёрного лонгслива. К счастью, Билл не заметил, что под ними скрывается несколько пластырей с Человеком-пауком.

— Бип-бип, Ричи! — закатил глаза Билл. — Я же студент. Откуда у меня деньги на рестораны?

— Ну, тогда и называй себя бедным студентом, а не мужчиной, — без злобы в голосе продолжил Ричи. Он обожал бесить друзей. Это было его третьим хобби после стендапа и видеоигр.

— Будто ты Хезер водил по ресторанам, — фыркнул Билл.

— Не водил, — пожал плечами парень. — Вот поэтому мы и расстались.

Стэн закатил глаза и негромко кашлянул, переводя внимание на себя.

— Не хочу это признавать, но Ричи прав, — нехотя выдохнул Урис.

— УРА!

— Что?!

— Беверли не похожа на ту, кто на свиданиях будет довольна ездить на велосипеде, — спокойным тоном проговорил Стэн, в то время как Ричи показал язык Биллу.

— То есть... Я пришел поделиться радостной новостью, а вы решили меня загнобить, что я хреновый парень? — растерянно прошептал Билл. — Ну, так себе друзья.

— Билли, я не хочу тебя загнобить, — улыбнулся Стэн. — Я просто знаю, что Беверли очень вспыльчивая... Помнишь ситуацию со стендом? Как ты переживал из-за этого? Я не хочу, чтобы она снова разбила твоё сердце.

— Вы думаете, что она ждёт от меня лишь денег? — парень выгнул бровь.

— Нет, я думаю, что тебе нужна наша помощь. — Стэн встал с кровати и подошёл к тумбочке, откуда вытащил кошелёк. — Мы с Ричи скинемся, чтобы ты отвёл её в кафе.

— ЭЙ, БЛЯТЬ, Я НЕ ХОЧУ СКИДЫВАТЬСЯ! — крикнул Тозиер.

— Хочешь, — строго перебил Стэн.

— Нет!

— Ричи, мы с Билли скидывались тебе на новые очки в прошлом месяце. Теперь твоя очередь помочь.

— Бля, ну, ладно...

— Не стоит, — смущённо вставил Билл, наблюдая, как Ричи достал купюру из своего рюкзака. — Реально, ребят...

— Ой, бля, не ломайся, — вкинул Тозиер, засунув деньги в руку друга. — Бери, пока дают, беги, когда бьют.

— Спасибо...

Стэн с мягкой улыбкой посмотрел на Билла. Подойдя к нему, он тоже положил деньги в его ладонь, давая молчаливое разрешение распоряжаться этими бумажками.

Стэн Урис на самом деле любит помогать друзьям.

В школе он был застенчивым мальчиком, сидел на первой парте и вечно читал книги. Одноклассники его почти не замечали. Даже гулять не звали. Большую часть свободного времени Стэн проводил, помогая родителям в синагоге и, казалось, его жизнь проходила мимо других.

В университете всё изменилось. Хотя сам Стэн остался прежним. Просто появилось новое окружение. Если раньше школьники считали его странным зубрилкой, то теперь повзрослевшие студенты начали видеть в людях не только оболочку. Стэн заметил, когда подростковый возраст остаётся позади, в каждом постепенно складывается пусть и неровная, но настоящая личность. А с уходом стадного мышления такие тихони, как он, обретают голос.

Он чувствует, что Ричи и Билл по-настоящему рядом. И потому готов сделать всё, чтобы поддержать их в ответ.

Хотя никогда не скажет этого вслух.

Поэтому Стэн готов помочь Ричи разобраться с его проблемой. Конечно, тот, как обычно, делал вид, что всё в порядке. В целом, это нормальное поведение. Не только для молодёжи, а для всех, кто учится жить.

Стэн искренне верит, что мы всю жизнь будем учиться жить. Будем ошибаться, вести себя глупо и по-детски. Но самое важное то, чтобы на этом пути рядом были другие открытые люди.

Вот почему Стэн идёт рядом с Ричи, когда тот впервые после больницы возвращается в университет. Конечно, Ричи боится. Он ничего не говорит, но Стэн видит, как дрожат его пальцы. Как невзначай Ричи оглядывается по сторонам. Как натягивает улыбку и машет кому-то из однокурсников.

Может, боится, что Эдди проговорился. Или что после признания всё стало ясно. И теперь каждый видит, что он гей.

Даже чёрная кофта и тёмные джинсы не спасут от чужих взглядов.

Однако, несмотря на страх, студенческие будни шли своим чередом. Преподаватели читали лекции. Никто даже не спросил, почему Ричи пропустил больше недели и что с ним вообще происходило. Взрослые просто посмотрели на справку и кивнули. Как обычно отчитали за несделанное домашнее задание. Хотя Стэн был уверен, что на этот раз Ричи действительно возился с уроками за письменным столом.

Как и всегда, Стэн помогал ему списывать и делился шпаргалками.

Понедельник прошёл спокойно. Стэн уже почти выдохнул. Казалось, Ричи пришёл в себя. Но наступил вторник. И всё ухудшилось.

Ричи нервничал сильнее обычного. У него даже поднялась температура. Ну, по крайней мере, он хотел, чтобы в это поверили. Он лежал на кровати с несчастным видом и всеми силами цеплялся за тёплую постель. В доказательство показал градусник. Но Стэн минуту назад видел, как Ричи просто подержал прибор у включённого обогревателя.

— Серьёзно? — фыркнул парень. — Ты думаешь, я твоя мама и поверю в этот бред?

— Не обзывай мою маму тупой! — буркнул Ричи, закатывая глаза. — Просто я не хочу идти на пары. Сегодня они слишком сложные.

— Ричи, это же вторник! Самый лёгкий день на неделе. Только физра и пара нудных лекций, на которых можно спокойно спать, — проговорил Стэнли. Но, заметив, как друг обиженно взглянул на него исподлобья, то сбавил тон. — Ты ведь не из-за занятий хочешь остаться в общаге... Правда?

Ричи цокнул языком:

— Чувак, не лезь ко мне в душу. Мы и так уже дофига чего обсудили. Дай мне просто немного отдохнуть.

— А вот и нет, я буду лезть! — Стэн схватил его за плечи и потянул с кровати. — Ты опять что-то скрываешь. Ладно, Биллу можешь врать. Но мне? Я же твой лучший друг! Я тебе почти как мама.

— Опять трогаешь мою маму. Прекрати.

— Это тебе месть за все твои шуточки про секс с чужими мамами, — пробурчал Стэнли.

К счастью, уговоры сработали. Ричи поплёлся на пары. Но стоило им переступить порог университета, как Стэн осознал, чего на самом деле так боится его друг.

На главном стенде висел плакат: «Вторничное выступление Эдди Каспбрака на главной сцене университета в актовом зале».

Как он мог забыть, что Эдди выступает каждый вторник? Конечно, им необязательно туда идти. Стэн, взяв Ричи за руку, повёл по коридору подальше от этой от шумной толпы у стенда. Но Ричи еле-еле двигал ватные ноги.

— Ты же в курсе, что мы можем просто не пойти на это выступление? — сказал Стэн, как только они подошли к лестнице.

— А что? Какое выступление? О чём ты? — отшутился Ричи, за что моментально получил подзатыльник.

— Твою мать, — прошипел Стэн, закатив глаза. — Хватит быть таким сложным! Говори прямо! Научись говорить прямо о своих чувствах.

Ричи обиженно цокнул:

— Да я прямо говорю с самого утра, что не хочу никуда идти!

— Вот и славно! — кивнул Стэн. — Никуда и не пойдём.

— Нет, ты не понимаешь, — выдохнул Ричи с преувеличенной серьёзностью. Стэн сразу узнал это выражение лица. У друга включился внутренний актёр. — Я не хочу идти, но я должен пойти на это выступление!

— В смысле должен? — Стэн устало запрокинул голову назад.

Ричи замялся. Его щёки тронула лёгкая краска, взгляд упал в пол, а пальцы начали теребить край чёрной толстовки. Он снова весь в чёрном. Как будто не в университет пришёл, а на похороны.

— Стэн, слушай, — начал Ричи. — Я всё понимаю, это звучит странно, но... Вдруг Эдди что-то скажет?

— Блять, он точно будет что-то да говорить, — раздражённо выдохнул Стэн. — Это же его выступление!

— А как я узнаю, что он скажет, если меня там не будет? — парень закатил глаза, будто это и так должно быть понятно.

— То есть... — Стэн потёр переносицу, чувствуя, как начинает ныть голова. — Ты хочешь пойти туда просто, чтобы проверить, скажет ли он хоть что-то о тебе?

— Не о мне... — Ричи поёжился и неловко шикнул. — Но вдруг он скажет что-то важное?

— Важное? Например?

— Ну... Что-то, что может мне помочь.

— Я тебя вообще не понимаю!

Над головой парней гудела лампа, позади по ступеням гулко проносились чужие шаги. Они вдвоем стояли у перил, пропуская студентов.

— Может, он завуалирует послание, — Ричи оглянулся через плечо, будто проверяя, не слушает ли их кто. Голос стал тише. — Специально для меня. Скажет это как-то... Тонко. Чтобы только я понял. Чтобы у нас... Типа получился диалог.

Стэн провёл рукой по лицу, будто стирая раздражение.

— Ричи, ты же понимаешь, что Эдди не идиот и не собирается общаться с тобой через таинственные намёки, как ты делал это с записками.

Ричи резко ударил Стэн в плечо, а его глаза судорожно забегали, выискивая свидетелей диалога.

— Не вспоминай эту хуйню!

Урис тяжело вздохнул, пригладил свои волосы, сделал шаг вперёд и взял Ричи за руки. Их глаза встретились. Стэн попытался улыбнуться, но улыбка вышла натянутой.

— Ты же понимаешь, что с Эдди можно просто поговорить вне этого выступления, — мягко сказал он, замечая, как у Ричи краснеет лицо.

— Нам не о чем говорить, — буркнул тот, выдернув руки из его ладоней. — Если он захочет что-то сказать, то он, наверное, сделает это со сцены. А если не захочет, то и не скажет. Я сам с ним говорить не хочу. Я просто... Хочу понять... Он хочет говорить со мной или нет?

— Мне кажется, что это ты хочешь с ним поговорить, — выдохнул Стэн.

— Нет же! — выкрикнул Ричи, начиная злиться. — Хватит вести себя так, будто я от него завишу! Я не зависим от него. Со мной всё в порядке.

— Бип-бип, Ричи, успокойся.

— Я просто не хочу, чтобы ты думал, что я странный, — пробормотал парень.

— Я никогда не думал, что ты странный, Ричи.

— Правда? — он взглянул на него быстро, будто боялся, что друг передумает.

Стэн фыркнул, отвёл глаза в сторону, но в уголках губ появилась едва заметная усмешка.

— Ладно, — протянул он. — разве что один раз, когда ты закинул свои трусы на нашу люстру и отказывался их снимать. Вот тогда я уж подумал, что ты точно ебанутый. Но это был единственный случай.

Ричи рассмеялся и похлопал друга по плечу. Наконец-то напряжение в плечах улеглось, и Стэн заметил, что в глазах Тозиера появился привычный блеск.

Да, всё-таки шутки — это неотъемлемая часть их жизни. И только юмор спасает Ричи от того, чтобы не упасть глубже в яму своих запутанных чувств. Стэн надеется, что однажды тот засыплет эту яму, выровняет почву под собой и укрепит свой внутренний стержень. Что Ричи сможет наконец стоять на ногах твёрдо, не опасаясь быть «не таким, как все».

Стэн, может быть, и поговорил бы с ним об этом, но знает, что Ричи пока не готов. И Тозиер, по правде говоря, прав... Не стоит лезть к нему в душу без приглашения. Если захочет, то скажет. Стэн будет рядом. Если не захочет, то Стэн всё равно останется рядом.

Вот почему они вдвоём пришли на утреннее выступление Эдди. Сели сзади, на предпоследний ряд, ближе к выходу. Ричи волновался. Когда опустился в кресло, то сжался и съехал ниже. Будто бы пытался исчезнуть в мягкой обивке. Стэну же показалось это забавным. Он попытался скрытно сфотографировать друга, но тот заметил и показал в экран средний палец. Теперь у них есть новая аватарка для их беседы втроём.

Зал взорвался аплодисментами и одобрительными возгласами. Свет немного приглушили, а софиты осветили сцену, на которую уверенным, ровным шагом вышел Эдди. На нём была привычная студенческая форма в виде брюк и пиджака со значком университета. А рядом значок ЛГБТ.

Он помахал рукой, будто актёр на церемонии «Оскара», затем улыбнулся, взял микрофон и заговорил.

Стэн оглянулся на Ричи, который, затаив дыхание, с горящими глазами смотрел на сцену. Словно туда вышел его любимый актёр.

«Конечно, не зависит он», — с иронией подумал Стэн, но промолчал.

— Доброе утро, дорогие студенты, — начал Эдди, прохаживаясь по сцене. — Вы, наверное, уже привыкли видеть меня здесь по вторникам. Обычно я заранее готовлю речи, подбираю слова, которые должны зарядить вас на новую учебную неделю. Но сегодня всё иначе. Сегодня я решил говорить от сердца.

Зал вновь зааплодировал.

— Просто... Последние недели выдались трудными. Личные сложности, плюс день рождения университета. Много энергии ушло на организацию. Кстати, от имени студсовета передаю огромное спасибо всем, кто помогал и участвовал. Это действительно много значит для нас.

Эдди замолчал на секунду, затем продолжил чуть тише:

— Но, честно говоря, мне было тяжело. Я слишком много думал. Планировал, анализировал, прокручивал в голове, как поступить правильно, что сказать правильно, как быть «правильным». И в этом потоке я начал терять реальность. Я не замечал простых вещей.

Эдди горько усмехнулся. Колебался. Стоит ли говорить дальше? Или лучше поменять тему? На мгновение он опустил взгляд и уставился себе под ноги. Но всё же заговорил.

— О таком говорить неловко... — Эдди кашлянул. — Но я поссорился с близким человеком. С лучшим другом. Всё из-за того, что я не хотел принять его точку зрения. Я зациклился на том, кто прав. Он или я? Ну, конечно, я надеялся, что я. Мы же все немного эгоисты. Нам хочется быть правыми, чувствовать себя хорошими и чтобы весь мир потом извинялся перед нами. Знакомо, да?

В зале было тихо.

— Что вы не хлопаете? Неужели у вас такого не было?... Блин, ну ладно.

Зал оживился. Некоторые тихо захлопали, а некоторые крикнули поддерживающие слова. Другие слушали затаив дыхание. Эдди выдохнул. На мгновение взглянул за кулисы, а потом снова в зал. Он искал Бена. Однако не нашёл. Ведь Бен не пришёл.

Эдди снова выдохнул.

— Да, мы поссорились. И для меня это многое значило. Я пытался всё проанализировать. Знаете это состояние? Когда прокручиваешь в голове все сценарии, разбираешь ситуацию по полочкам, выписываешь плюсы и минусы. Думаешь, что будет лучше для будущего тебя. И при этом забываешь просто прожить и прочувствовать то, что происходит сейчас.

Эдди сделал шаг вперёд к краю сцены.

— Я понял, что всё начнёт меняться лишь тогда, когда ты перестаёшь думать и разрешаешь себе чувствовать.

Стэн заметил, как Ричи сжал губы.

— Да, я знаю, это звучит банально, — продолжил Эдди. — Кто-то в Фейсбуке писал, что мои речи ванильные и тупые. И знаете что? Иногда я с ними согласен. Может, нам всем как раз и не хватает чего-то простого, тёплого и немного ванильного?Так почему бы и нет? Почему бы мне не быть этим... Кринжовым чуваком в университете?

Эдди улыбнулся.

— Короче, ребят, — он осмотрел зал. — Давайте чувствовать больше. Говорить друг с другом искренне. Без анализа и страха быть «неправильным» или «смешным». И, может быть, тогда мы будем меньше ссориться?

Стэн думал, что будет слушать выступление Эдди и одновременно краем сознания анализировать Ричи. Его реакцию, напряжение, возможно, какие-то скрытые сигналы. Но всё пошло не так.

Стэн просто сидел в зале и думал о себе.

Когда выступление закончилось, они с Ричи молча вышли в коридор. Только вернувшись на пары, он наконец решился заговорить.

— Ну и как тебе? — спросил тихо Стэн.

— Норм, — пожал плечами Ричи.

— Что «норм»?

— А ты про что спрашивал? — Ричи переписывал текст с доски в свою тетрадь.

— Про выступление. — Стэн же даже не притронулся к ручке. — Как тебе?

— Я не знаю, — пожал плечами Ричи, увеличивая скорость письма.

— Не думал всё-таки поговорить с ним?

Ричи раздражённо вздохнул:

— Слушай... — он убрал ручку в сторону и глянул на друга. — Я хотел услышать что-то другое, понимаешь? А не это. Я хотел, чтобы он... Ну, я не знаю... Сказал что-то про меня. А он говорил только про Бена.

— Тебе обидно?

— Мне не обидно, — Ричи запустил пальцы в свои волосы. — Ладно. Мне обидно.

Стэн хотел ответить. Сказать что-то с поддержкой или пошутить. Но не успел.

Вдруг по громкоговорителю раздался голос секретарши ректора:

— Ричи Тозер, подойдите, пожалуйста, в кабинет. Вас вызывает ректор.

Преподавательница со скучающим взглядом едва кивнула, разрешая Ричи покинуть кабинет. Стэн, не задумываясь, начал собирать свои вещи. Ричи удивлённо вскинул бровь и спросил с ноткой недоумения:

— А ты куда?

— С тобой, — коротко ответил Стэн.

Ричи не стал спорить. Вместе они вышли из кабинета и зашагали по коридору в сторону приёмной ректора. Удивительно, но Ричи вовсе не выглядел взволнованным. Стэн даже отметил про себя, что перед выступлением Эдди он казался куда более нервным, чем сейчас.

— Ты в порядке? — спросил он, слегка хлопнув друга по плечу.

— Да. Я даже знаю, что сейчас будет, — отозвался Ричи после короткой паузы. Его голос звучал ровно, но в нём ощущалась усталость. — Будут последствия за мои действия. Но, знаешь... Ничего страшного. Я как бы... Сам хотел сдаться. Всё ждал, оттягивал момент. Думал: «Ладно, потом. Потом сдамся. Не горит». А сейчас... — он пожал плечами, глядя перед собой, — жизнь просто наказывает меня за то, какой я человек.

— Ой, да не гони, — закатил глаза Стэн, шагнув вперёд и обогнав друга на полшага. — Ты хороший человек. Просто иногда делаешь идиотские поступки.

Ричи задумчиво кивнул.

— Кстати, — задумался Стэн. — Это значит не ты доложил ректору?

— Чувак, мы сегодня как мать с сыном неразлучны. Я, блять, сыночка-корзиночка! Я даже в туалет без тебя сходить не смог. Когда бы я успел заглянуть к ректору?

Стэн прищурился с подозрением:

— Мало ли. Вдруг ты ему на почту написал?

— Думаешь, я знаю, какая у него почта? — фыркнул Ричи. — Если честно, я даже имени его не помню.

Стэн усмехнулся, в то время как Ричи с осторожностью спросил:

— Вдруг Эдди рассказал?

Стэн не нашёл в себе ответа. Они дошли молча до кабинета ректора, постучали и, не дожидаясь ответа, вошли вместе. Всё-таки в кабинете два кресла для гостей, так что Стэну можно не ждать в коридоре. Однако, войдя, парни увидели, что одно из мест уже занято.

На нём сидел Эдди Каспбрак.

Ректор, заметив парней у прохода, поднял брови и поправил очки на переносице.

— Стэн, мы вас не приглашали, — произнёс он с холодной вежливостью, от которой по спине пробежал морозец.

Тот неловко извинился и вышел, прикрыв за собой дверь.

В кабинете наедине с ректором остались только Ричи и Эдди. Последний сидел, развалившись в кресле, и через плечо бросил на Ричи кривоватую, почти дружелюбную улыбку. Но в ответ получил лишь взгляд полный вопросов. Тозиер едва удерживался от того, чтобы не выскочить в коридор. В груди тяжело стучало сердце, ладони вспотели. Его мутило настолько, что он с трудом заставил себя сделать шаг вперёд.

Садясь в кресло, которое показалось до нелепости жёстким и неудобным, он запоздало понял, насколько не хочет здесь быть. Не рядом с ним.

Ричи сложил руки на коленях. Взгляд упрямо держал на ректоре, делая всё возможное, чтобы не смотреть в сторону Эдди. Хотя чувствовал, что тот не отводит глаз, внимательно следит за каждым его движением.

Ректор сложил руки на столе и медленно проговорил:

— Я в курсе того, что произошло.

Он сделал паузу, посмотрел сперва на Эдди, затем прямо в глаза Ричи.

— Мне всё доложили. И, Тозиер... Есть достаточно доказательств того, что это был ты. Что ты воспользовался возможностями центра поддержки, чтобы угрожать. Ты же понимаешь, что угроза смерти — это уголовное преступление?

У Ричи в голове что-то щёлкнуло. Он вздрогнул всем телом.

— Да, — с трудом выдавил парень.

— То есть ты признаёшь, что писал эти записки и даже не собираешься отнекиваться? — усмехнулся ректор, слегка приподняв бровь. В голосе слышалась неподдельная ирония. Он явно не ожидал такого поворота. А ведь мужчина уже приготовил бумаги и длинную речь, морально настроился вывести Ричи на чистую воду» А этот просто берёт и сдаётся! Весь спектакль коту под хвост.

— Да, — спокойно ответил Ричи. — Я... Я писал это. И готов понести наказание. Что там дальше по процедуре? Вызывайте ФБР или кого там сейчас модно?

Ректор тихо усмехнулся. И в наступившей паузе Ричи отчётливо услышал где-то сбоку короткий смешок Эдди.

— Мы не собираемся вызывать полицию, — сказал ректор. Его голос вновь стал ровным и официальным. — Да, твои действия неприемлемы. Они требуют последствий. Но вмешательство полиции или суда возможно только в случае, если пострадавшая сторона подаёт официальное заявление.

Ричи нахмурился, чуть приподняв голову. Стоп... не Эдди? Разве не он написал на него жалобу?

Ректор, будто читая его мысли, продолжил:

— Жалоба поступила от постороннего лица. Не от жертвы. Соответственно, Эдди Каспбрак не дал согласия на возбуждение дела. И, скажу честно, это стало для меня неожиданностью. После нашей беседы он изложил довольно... Нестандартную точку зрения.

Эдди заговорил спокойно и это только усилило тревогу у Ричи:

— Да, я обсуждал ситуацию со студсоветом, — он посмотрел на студента. — Мы пришли к мнению, что подобный поступок не может остаться безнаказанным. Но мы также считаем, что привлечение «ФБР или кого там сейчас модно» не то решение, которое принесёт наилучший результат. Вместе со студсоветом мы предложили альтернативу.

— И я с этим согласен, — подтвердил ректор.

Ричи с недоумением перевёл взгляд на Эдди. Вглядывался в его лицо, ища хоть какую-то насмешку, злорадство и намёк на манипуляцию... Но ничего. Только спокойствие и ни капли торжества. Щёки у Ричи вспыхнули, уши заложило, он резко отвёл взгляд и уставился себе в ботинки.

Ректор снова заговорил:

— Ричи Тозиер, с сегодняшнего дня ты обязан регулярно посещать университетского психолога. Это решение было принято совместно со студсоветом.

Ричи резко поднял голову, а его глаза расширились.

— Что? Психолог?

— Да, — довольно кивнул Эдди. — Психолог.

— Я псих по-твоему?! — парень вскочил с кресла.

— Ричард! — перебил ректор.

— Немножко, — со смешком прошептал Эдди.

— Решение уже принято, — строго произнёс ректор. — И, поверьте, я сам с ним не до конца согласен. Лично я бы вас отчислил за поведение, нарушающее нормы не только университета, но и общества. Вам ещё повезло, что студенческий совет оказался благороднее.

Ричи закатил глаза, откинувшись на спинку стула.

«Повезло...», — ехидно пронеслось в голове.

Ходить к психологу — это последнее, чего он хотел. Тюрьма звучала куда привлекательнее. Там, по крайней мере, никто не заставлял бы сидеть напротив незнакомца и вытаскивать наружу чувства, которые он сам с трудом улавливал.

Он даже не знал, как их назвать. Злость? Обида? А может, какое-то облегчение от того, что Эдди от него не шарахается как от чумы?

Какая, к чёрту, разница...

— После каждого визита психолог будет подтверждать ваше посещение. Всё остальное конфиденциально, — натянуто вежливо продолжил ректор.

— А сколько мне туда таскаться? — Ричи недовольно цокнул языком, скривив губы.

— Пока психолог не решит, что сессии больше не нужны, — отозвался Эдди, глядя на него.

Ректор тяжело вздохнул, будто собирался с силами.

— С завтрашнего дня договоритесь о графике. Нужно два раза в неделю. Прогуляете хоть раз, то вернёмся к моему варианту. Путь отчисления.

Ричард выдохнул сквозь сжатые зубы. Внутри всё клокотало, но он молчал. Бессмысленно было спорить.

Когда они с Эдди вышли из кабинета, у двери их уже ждал Стэн. Он тут же подскочил, схватил Ричи за плечо.

— Как прошло? — с надежой спросил парень, не обращая внимания на Эдди.

— Я теперь официально псих, — буркнул Ричи. Эдди невольно фыркнул. — Чего ржёшь? — хмуро спросил он, бросив на него косой взгляд.

— Ты просто забавно реагируешь, — пожал плечами Эдди. — Ты бы знал, сколько стоит психотерапия. А тебе её дают на халяву. Подарок судьбы, считай.

— А ты что, эксперт по ценам?

— Ещё бы, — кивнул он. — Я тоже ходил.

— Значит, ты тоже псих, — хмыкнул Ричи.

Стэн поспешил вмешаться.

— А отчисление?

— Я отмазал Ричи, — спокойно ответил Эдди. — И, между прочим, спасибо так и не услышал.

— А за что тебя благодарить? — Ричи злобно сузил глаза. — За то, что ты всем разболтал? Вы там, наверное, чаи гоняли и обсуждали, какой я психопат?

Эдди закатил глаза.

— Ты ебнулся? — лениво спросил он, скрестив руки. — Думаешь, у меня нет дел поважнее, чем собирать весь студенческий совет и сплетничать о тебе?

Он выдержал паузу.

— Конечно, я соврал! Просто мой знакомый, единственный, кто знал, что происходит, подал жалобу. Я не успел её перехватить. Вот и устроил весь этот цирк, чтобы ректор не сорвался и не выкинул тебя с университета. Так-то совещание проходило у меня наедине с самим собой.

Ричи покраснел, опустив взгляд.

— Ты не врёшь?

— А кто из нас двоих врал последние недели? — усмехнулся Эдди и двинулся прочь, явно считая разговор оконченным.

Стэн посмотрел на Ричи с немым вопросом, будто ждал, что они сейчас останутся вдвоём и наконец поговорят по-настоящему. Но Ричи вдруг окликнул уходящий силуэт:

— Эй, Эдс, кстати...

Эдди заинтересованно оглянулся.

— Получается ты с Беном поссорился из-за этой жалобы? — он неловко поправил очки. — Из-за меня?

Эдди прикусил губу. В его взгляде мелькнула мимолётная нерешительность. Плечи едва заметно напряглись.

— Ага, — тихо бросил парень.

— Спасибо...

Эдди не ответил и молча ушёл. Ричи остался на месте, глядя ему вслед. Как только парень скрылся за поворотом, в Тозиере будто что-то щёлкнуло. Он резко обернулся к Стэну с дурацкой улыбкой. Лицо просветлело, а в глазах загорелась надежда.

— ЗНАЧИТ ТА РЕЧЬ ПРО БЕНА ВСЁ-ТАКИ ЧАСТИЧНО БЫЛА АДРЕСОВАНА МНЕ?! — воскликнул он с детской радостью.

Стэн тяжело выдохнул, хлопнул себя по лбу и простонал:

— Ричи, твою мать...