Маска

Ликасто почти не приходил в себя. Едва его затуманенные глаза открывались, фокусируясь на пологе, закрывающем кровать, рядом моментально оказывался дворцовый лекарь. С невнятным успокаивающим бормотанием он подносил к губам юноши чашу с каким-то теплым питьем. Лекарство, повторял он, лекарство. Ликасто был так слаб, что не успевал и моргнуть – жидкость смачивала губы и катилась по горлу внутрь. Отвратительный горький привкус оставался на языке, и Ликасто бессильно уплывал в забытье. Не открывать глаза, билась в его голове мысль перед погружением в темноту. Проснуться и не открывать глаза!

Но он ничего не помнил, когда просыпался. Придуманную спасительную хитрость он не помнил тоже, и ресницы предательски подрагивали, как только пелена рассеивалась.

«Неужели это – все? - думал Ликасто, балансируя на грани сна и яви и изо всех сил цепляясь усталым сознанием за реальность, - Неужели уже сейчас? Неужели все закончится вот так банально и скучно? Неужели я ошибся, и дядя теперь даже не собирается скрывать мое убийство? Я ошибся... Я думал... надеялся....»

Мысли путались, слабость наваливалась на грудь неподъемным камнем, и Ликасто снова засыпал, не замечая, как из-под ресниц скатываются к вискам слезинки.

Ему не было больно. Просто очень хотелось спать, а ноги и руки казались каменными – холодный, неподвижный тяжелый мрамор, который и не поднять, и не повернуть, и даже не почувствовать... Даже если бы Ликасто нашел в себе силы только притворяться спящим, он все равно ничего бы не смог сделать.

Но на третий день чашу к его губам не поднесли.

Ликасто лежал, не открывая глаз, и пытался прислушаться: уши тоже словно закрыло плотной тканью, но спустя минуту или две слух начал возвращаться, и Ликасто услышал легкий шелест одежд. В комнате он был по-прежнему не один, но теперь старался лежать совершенно неподвижно, не выдавая свое пробуждение. Звякнули какие-то пузырьки, запахло травами, что-то заскрипело – видимо, лекарь готовил новую порцию питья, растирая в ступке порошки.

По мозаичным плитам библиотеки прошуршали быстрые шаги, стукнула и открылась дверь.

- Сервус, господин лекарь! Господин Регент приказал готовиться к выезду в циркус. Этого дьявола Экспиравита поймали, теперь наследнику ничто не угрожает.

Ликасто почти выдал себя неосторожным вздохом, но в последний момент сдержался. От невозможности сжать кулаки или закусить губу он едва не застонал и стиснул зубы. Яна поймали?... Но почему? Как? Ликасто ведь так старался описать кого-то, так же не похожего на Яна, как день не похож на ночь... почему же его поймали? Где? Может быть... - Ликасто похолодел и снова чуть не застонал, - наверное, он пытался проникнуть во дворец, поэтому его и схватили. Он пытался спасти меня, а я просто лежу здесь, как бревно, и теперь ничем не смогу ему помочь...

Снова из-под ресницы скатилась слезинка и запуталась в волосах на виске. По счастью, этого никто не заметил: лекарь был настолько увлечен сообщением своего невидимого собеседника, что не смотрел на пациента. Даже стук пестика по ступке прекратился.

- Где же он теперь?

- Его бросили в тюрьму под холмом, - небрежно ответил все тот же незнакомый голос, - оказался действительно сильным, как черт. Несколько стражников пытались его связать – а он всех раскидывал, словно в припадке бешенства. Кричал, как безумный.

- Он признался, зачем похищал наследника?

- Нет, молчит. Сначала вопил, что это ошибка, но ему немного намяли бока, и он угомонился. Все равно его скоро казнят, ведь на допросе у Скодия все признаются. Скодий уже приступил к делу... Мы тоже едем туда. Не забудь, после обеда скачки.

- Не забуду.

Дверь снова стукнула, и все стихло.

Ликасто боялся даже дышать, надеясь, что вырвет у своего эскулапа еще хотя бы пять минут бодрствования; вслед за вернувшейся остротой слуха понемногу начали «оттаивать» кончики пальцев: юноша ощутил, что его рука лежит на чем-то шелковистом и гладком. Еще немножко, умолял про себя Ликасто, еще хотя бы несколько минут! Я должен, я обязан оставаться в сознании! Я пообещаю дяде, что отрекусь от престола в обмен на отмену казни. Я подпишу что угодно. Только бы успеть! Только бы не уснуть снова, только бы удержаться!...

Лекарь совершенно перестал обращать внимание на наследника, и даже скрип порошков прекратился. Теперь тишина в комнате не нарушалась ничем – Ликасто даже показалось, что его сердце стучит слишком громко, так громко, что его можно услышать даже за пределами дворца. Руки теплели, но все еще оставались тяжелыми, как глыбы гранита. Юноша напряг все свои силы, но так и не смог пошевелить и пальцем.

Внезапно рядом с ним снова зашуршала одежда, и нос ощутил запах отвара. «Нет! – про себя взмолился Ликасто, - нет, не надо, не сейчас! Я же не открывал глаз! Зачем...»

В нос ему ударил отвратительный густой травяной дух, и из-за его резкости Ликасто дернулся, инстинктивно отвернулся и втянул воздух сквозь стиснутые зубы.

- Вот и прекрасно, - снова забормотал лекарь, - вот и чудесно, вот Вы и пришли в себя. Наследник, выпейте это лекарство, Вам нужно набраться сил...

- Я не хочу, - юноша разжал пересохшие губы и сам поразился, каким хриплым и жалким оказался его голос, - Не нужно...

- Наследник, но ведь... сегодня скачки... а Вы так слабы... - лекарь бормотал что-то совсем невнятное, и Ликасто, больше не таясь, открыл глаза. Пожилой архиятр*, которому безмерно доверял Форто, топтался рядом с кроватью и боязливо смотрел на своего пациента: почему-то среди прислуги ходили слухи, что юный наследник имеет невыносимый характер. Видимо, дяде нравилось рассказывать про своего племянника небылицы.
__________________________

*Архиятр - главный лекарь, наблюдавший за деятельностью остальных лекарей империи. 
__________________________

- Скачки?

- Да, Вы должны открывать скачки в Вашу честь, - лекарь снова нерешительно поднес чашу с мерзким запахом к носу Ликасто, - Вы очень слабы, но этот отвар...

- Я снова усну? - с презрением перебил его юноша, - Вы снова отправите меня в забытье?

- Нет, нет, совсем наоборот, - заторопился лекарь, - этот отвар вернет Вам силы! Разве Вы забыли? Вам нужно взмахнуть платком, чтобы начались праздничные гонки на колесницах! Разве сейчас у Вас достаточно сил для этого?...

Насильно поить Ликасто никто не собирался, и это немного успокоило. Юноша попробовал привстать и с огорчением понял, что и в самом деле не способен даже пошевелиться.

- Этот отвар мне поможет? – холодно осведомился Ликасто. Выбора у него не было, лежать без движения или спать – разница невелика... почему бы не попробовать?

- Клянусь своей жизнью!

- Что ж...

Чаша снова коснулась потрескавшихся губ. Теплое снадобье по тягучести напоминало оливковое масло, хотя пахло вовсе не так привлекательно. Ликасто осушил чашу и прислушался к себе: не уплывает ли он снова в сон? Но нет. Проходила минута за минутой, а спать так и не захотелось. Показалось даже, что теперь можно двигать руками – юноша ощутил, как легонько сжались на одеяле пальцы. Лекарь выжидательно смотрел на своего пациента и хмурился.

- Попробуйте сесть, наследник, - наконец, не выдержал он.

- Не могу, - Ликасто поджал губы, - если бы я мог, я бы уже это сделал.

- Хммм... тогда... пожалуй...

Архиятр забормотал что-то совсем неразборчиво и посеменил к столику недалеко от изголовья кровати наследника: там выстроились в ряд его флакончики и пузырьки. Снова что-то звякнуло, стукнуло, заскрипело, потом плеснулась вода – и перед носом Ликасто снова появилась чаша, только теперь пахла она как-то иначе.

- Выпейте, наследник. Это должно помочь.

Ликасто глотнул, уже ничего не опасаясь: в голову стукнула мягкая волна, словно бы он проглотил острый перец вместе с имбирем; в груди стало горячо и тесно, а на глазах выступили слезы. Юноша закашлялся и тут же с удивлением осознал, что прикрывает рот рукой. Он смог поднять руку! Тело стало снова его собственным, живым, а не мраморным, и Ликасто приподнялся на локтях.

- Вот и прекрасно, вот и прекрасно, - засуетился рядом лекарь, поддерживая наследника под спину, - через час или два Вы уже сможете стоять и даже ходить!

«ДАЖЕ ходить, - горько усмехнулся про себя Ликасто, - мне еще не исполнилось двадцать, а самым большим моим достижением является возможность просто встать с кровати...»

Но он не мог ничего изменить. Он действительно пока не мог даже устоять на ногах. Ему оставалось только сидеть и ждать, когда же пройдет тот самый час, обещанный лекарем.

- Я хочу поговорить с дядей, - не терпящим возражений тоном оповестил Ликасто, когда с помощью лекаря удалось спустить ноги с кровати и сделать неуверенный шаг.

- Но его нет во дворце, - склонился в поклоне лекарь, - наследник, он же... он...

Ликасто молча ждал продолжения. Наконец, лекарь испуганно обернулся к двери, убедился, что в комнате никого нет и быстро прошептал:

- Он отправился на допрос перед казнью Экспиравита!

Ликасто дернулся.

- Вот как? – стараясь вернуть внешнее хладнокровие, юноша помолчал, - И где же нашли этого... негодяя?

- Не знаю, наследник. Вероятно, это как-то связано с центурионом Туллием из Целлы, откуда Вас привезли.

- Центурионом Туллием? – Ликасто растерянно моргнул, - Кто это?...

- Ах, Вы же не знаете... магистрат города Целлы, где Вас смогли найти стражники, отправил в качестве охраны центурионов. Один из них оказался ненастоящим – настоящий центурион Туллий был убит.

«Ян! – сжалось сердце у Ликасто, - Ян сопровождал меня до дворца, подменив одного из стражников! Но что произошло потом, как он попался?...»

- И что же? – прохладно осведомился Ликасто, заметив, что лекарь замялся и замолчал.

- Ваш дядя, узнав об этом, очень испугался... он велел казнить командира Вашей охраны за то, что тот подверг Вас опасности, позволив Экспиравиту влиться в число стражников.

«Конечно, испугался, - снова мелькнуло в голове у Ликасто, - только не за меня он испугался, а за себя. Живой Экспиравит для него опасен».

Теперь наследник уже не задавал вопросов, он просто выжидательно смотрел на лекаря. Тот, для приличия еще ненадолго сделав вид, что не собирается сплетничать, сдался.

- Наследник, пожалуйста, не сердитесь... но пока Экспиравит не был пойман, Господин Регент очень боялся за Вас и просил присматривать за Вами... но сегодня Экспиравита поймали. Я не знаю, как, не спрашивайте. Я просто знаю, что сейчас идет допрос, на котором присутствует и Ваш дядя. Потом состоится публичная казнь.

Ликасто сглотнул, окончательно сполз с кровати и сделал несколько шагов к двери, но тут же рухнул на пол: ноги его не держали. Лекарь подскочил к нему, едва не плача.

- Наследник, будьте благоразумны, куда же Вы?... Вы еще так слабы!

- Отойдите. Я тоже хочу присутствовать на допросе этого дьявола, - стискивая зубы, процедил юноша, молясь про себя всем богам, чтобы лекарь не заметил его горячечного румянца, - я хочу знать, что он скажет.

- Но, наследник... Вы слабы... Вам нельзя...

- Немедленно распорядитесь, чтобы мне подготовили коляску, - прикрикнул на него Ликасто, но исполнить его приказ архиятр не успел: дверь открылась, и на пороге появился Форто. Он торжествующе смотрел на племянника, бессильно сидящего на полу, на лекаря, пытающегося поднять своего пациента...

- Мой бедный мальчик... можешь не переживать, Ликасто, - усмехнулся регент, - этот чертов призрак никого больше не убьет. Теперь ему самому необходим погребальный костер. Хотя для такого презренного негодяя, как он, даже дров тратить жаль.

Ликасто молчал, застыв, как статуя. Даже если бы он захотел, он не смог бы сейчас вымолвить ни слова: челюсти свело какой-то болезненной судорогой, а горло саднило.

«Я убью его, - с холодной ненавистью понял Ликасто, в упор глядя на довольного Форто немигающими глазами, - я убью его сегодня же ночью. Я просто его убью, и плевать, если после этого я погибну и сам».