Поцелуй навылет
Статус и иерархия в Корее не последнее и, даже, не предпоследнее место в «системе ценностей» занимает. Все свои места и градацию ещё с молоком матери четко усваивают. И не сказать, что ты не сможешь встать на ступень выше - конечно нет, это вам не династические времена, как говорится - трудись усерднее и будет тебе счастье. А может и не будет - как повезёт, как стараться будешь.
Старания корейскому народу не занимать, старанием он дышит и питается. Но если ты заведомо из семьи с высоким положением, то ты уже на вершине и прав и возможностей у тебя гораздо больше, что ни говори. Все играют в принятие и демократические отношения, но не забывают при этом смотреть снизу вверх и не вякать там, где не надо.
Влияние семьи Чонов велико, ибо это даже не семья больших бизнесменов - это семья чеболей и тут уже связи уходят не только в структуры экономики, но и политики. Рука руку моет, ею же она кормит, поит и от ударов защищает - вдвоем получается куда эффективнее, чем поодиночке. Чон привык крутиться в высших сферах, он пока туда не углубляется, но всё-таки там его знают уже довольно тесно – с уготовленного места пылинки сдувают, оберегают и где надо поглядывают.
Был бы он вторым сыном, всё было бы не настолько серьёзно – вторые и последующие дети после первых - к ним отношение, скажем так, более снисходительное, уступчивое. Но Чонгук первый и единственный, а потому без вариантов - первый во всем и будущая надежда.
В институте он в числе первых – поскольку сам не дурак, умом не обделён, ну и учителя - более чем лояльны. Семья их хорошо институту помогает, отчисления всякие из фонда для поддержки образования, ну и там на личные нужды внутри института – все всё понимают, не первый год живут.
Чонгука иерархичность напрягает, он её не отвергает, вовсе нет – понимает, что уже родился в созданных условиях, но не принимает – для него с детства это всё огромное напряжение и фальшивость во взаимоотношениях создаёт. С момента как их папа бросил - так всё со временем и обострилось, повзрослел в понимании – кто есть кто, кто он сам и какое место занимает. Видел, ощущал на себе непосредственно. Будто детство отняли – вечно с чужими людьми рос, под присмотром, под надзирательством: обучение, оттачивание навыков, няньки, гувернантки, профессора, тренера... И нигде нельзя показывать слабость – везде надо успевать, понимать, проявлять лидерство. Ведь он первый альфа, после отца. По определению должен быть сильным! Короче, науськанный на «большие дела» маленький мальчик.
Мир его отца замкнулся на работе, а он – сам в себе, будто и позабыл о сыне. Больше формальные отношения – иногда промелькнёт что-то родное, тёплое – Чон тянется к этому, только начнёт привыкать, открываться... и снова перед носом дверь закрывается. Отцу некогда, у отца дел невпроворот. Чонгук это понимает – он должен понять, у него нет выбора на иное. В душе для него отец так и остался надломленным одиночкой, которого предали: раз и всё – нет больше того отца, который был до трагического события. Гуку, хоть и было всего пять, а он много что помнит из того времени. Возможно, лучше бы не помнил, было бы легче, но так уж сложилось, что память на эмоциональные события у него отменная. Всегда таким был, с рождения. Всё, что окрашено чувствами – у него в сердце запечатывается лучше всего остального.
Он знает, что для отца вся его броня, на самом деле, для того, чтобы не показывать свою уязвимость. Но другим Гук этот секрет не раскроет – это его тайна, его секрет, который он для себя раскрыл когда-то и который его согревает. Что отец – не бездушная машина, а человек со своими слабостями и недостатками! Отец обжегся однажды на отношениях и с тех пор больше их себе не позволял. Яблоко от яблони недалеко падает – глубоко в душе Чонгук знает, что он таков же. И ко всем отношениям сына Дахён относился так же скептически и с подозрением. Нет, он не встревал в них лишний раз, но косвенно показывал своё отношение: что для него всё это лишь флирт, наигранность и подделка. А омеги, с которыми был его сын – ненадёжные, похотливые, жаждущие денег и статуса – предадут как когда-то его самого.
Поэтому и Чонгук старался по настоящему никогда ни к кому не привязываться, не огорчать отца – неосознанно это было так. Он тоже научился у него не доверять омегам, ведь их бросил папа, когда он был совсем крохой – и глазом не моргнул – упорхнул и ищи ветер в поле. А после и строчки не написал, будто его и нет уже на этом белом свете. Кто знает, где он? Никто не знает, уж Чонгук точно. А у отца спросить... зачем? Если тот что и выяснил, зачем бередить старую рану? Что это изменит? Поэтому Гук уяснил: любовь – она слишком мифическая вещь, та что может тебя не только вознести, но и сломать, не оставив взамен ничего. Поэтому нафиг ему это не надо.
Но молодой организм на то и молодой организм, со всеми бурлящими в нём процессами - он требует своих жертв, изнывает и просит своей пищи и зрелищ. И попробуй не дай - взбунтуется ведь зверь внутри и против хозяина пойдёт. А организм Чонгука на редкость сильный, здоровьем пышущий, голодный до всего прекрасного: до ласк, до игр, до секса – гормоны фонтаном бьют, молодой организм кипит. И главное обладатель удался на славу: и лицом хорош, и телом, и ум присутствует – куда ни глянь, всё как надо, всё на своём месте. Такому, конечно, всего хочется в двойном размере. И, главное, отказа нет. К богатеньким липнут даже будь ты косой и рябой, ведь все хотят хоть немного к роскоши прикоснуться, ну или хотя бы краем глаза посмотреть, чтоб потом что вспоминать было. А тут всё в одном – и богатый, и красавчик. Просто убийственное комбо.
А Чонгук... он и сам каждый раз убеждался в ненадёжности омег – как те бросаются на него, даже ничего о нём не зная, просто потому что он – чеболь. Богатый сын своего отца. Но, кроме всего прочего, ещё Гук воин, закалённый на любовном фронте, хоть и обожает омег – однако, его не проймёшь. Для настоящих чувств всегда держал себя на замке. И вообще кто мешает ему брать, но при этом не заходить далеко? И Чон брал – он живой человек, он мужчина, он альфа, в конце концов. На целибат он никогда не подписывался. Однако, каким бы крутым перцем он не был, друзья то знали, что глубоко в душе он тот ещё романтик, а не бездушная машина для секса. А Намджун так же знал, что тот хочет отношений с истинным, проговорился, да не однажды, когда выпивали.
В институте Чонгук знаком со многими, но так – поверхностно: просто приятельское ровное общение, но если что не по нему – одного взгляда достаточно, все всё сразу считывают. Если на что глаз положит – вроде как свою личную печать поставил – стараются уже не трогать без спросу. Будь то просто место в аудитории, или же – омега. Поэтому-то сами омеги, на кого падал даже мимолётный взгляд Чонгука, сразу себя возносили перед другими. В них сразу росло ожидание, что однажды он придёт и возьмёт собою же помеченное. И зависть вокруг себя ощущать – это очень сладко, мол «вот вам сучки, пальцы свои сосите». И хоть Чон иерархичность не любил – всё это раболепие, трепет перед власть имущими, богатыми кошельками – из других-то это не вытравишь. И, как говорится, легко тебе говорить – ты в низшем положении не был. Но, рабство, оно в душе – а рабов, как известно не любят – их используют.
Тэхён, показавший свою непокорную натуру – его этим самым ещё больше привлёк, он тот редкий омега, кого он по-настоящему должен завоевать. И главное хочет это сделать! Вечерний игнор для него яркий показатель – его перчинка не пальцем деланный. Ночь Чонгук провалялся весь в агонии и трепетном предвкушении нового дня: поскорее увидеть, вдохнуть Его запах, прикоснуться (если дозволят), узнать наконец, что о нём думают – поменялось ли расположение к нему хоть на сколько-нибудь. Ну не мог такой жест не затронуть прекрасных струн души!
После того, как Нам дал ему адрес и телефон его ангела – он позвонил в самое крупное цветочное агентство и обескуражил их небывалым по объёму заказом (было время закрытия)! Однако, имена и деньги делают потрясающие вещи: фирма встала на уши и перетряхнула не только свои загашники, но и выкупила партию цветов у своего конкурента, заплатив сверх запрошенного в связи со срочностью (заказчик же платит).
Доставили всё точнёхонько, на грузовике средней тонажности. Когда машина остановилась напротив небольшого, но аккуратного домика, из неё выпрыгнули шестеро молодцев (хочется сказать – одинаковых с лица, но не будем), и, под растерянные лица хозяев дома, не теряя времени даром, начали быстро выгружать заказ. Мэнхо и Ханыль сначала не понимали, что вообще происходит, встали каменными статуями, руки по швам – давая тем самым, парням делать своё дело. А когда шок немного спал, начали отнекиваться, говорить что это какая-то ошибка и что «это не цветочный магазин, а частный дом». Ведь, что можно ещё подумать, когда на ваших глазах цветы выгружают и выгружают сплошным потоком, и нет им числа? На это им показали накладные, а в них именно их родной адрес – всё точно, всё как полагается – ничего не оставалось, как стоять дальше и смотреть за выгрузкой и расстановкой цветов. Ещё и открыточку в конце вручили: «Обворожительному ангелу, покорившему сердце простого смертного. Навечно твой, Чон Чонгук». Соседушки, конечно, все высыпали на это зрелище – событие века как-никак! Отдельные тётушки и дядечки даже подошли полюбопытствовать «что за дела», но ответ был слишком расплывчатым (ибо и сами не вдупляли), а потому оставалось просто глазеть.
Кто бы знал, что в скором времени будет продолжение эпохальной драмы, только цветы поплывут в обратном направлении! На улице, где проживал Тэхён, сегодня был явный праздник – попкорну съедено вёдрами. Родители Тэ уже хотели заказать вывоз мусора, но время было позднее (никто этим в такой час не занимается) – оставили мероприятие на следующий день, а поутру, когда Тэ пошёл на учёбу – куча, на удивление, почти вся сама собой рассосалась. Чудеса? Где там, тут уже добрые и охочие соседи постарались – разобрали её быстро и оперативно, даже покруче лихих молодчиков из цветочной фирмы. Потому что конкуренция, потому что товар свежий – ну мало ли кому чем цветочки не угодили, дядям и тётям зато вполне зашло. Всё мероприятие со стороны напоминало муравьиную возню по разделке и доставке жертвы в муравейник – было занятно (но Кимы не оценили, они уже спали без задних ног). В общем, наш мачо Чонгук, сам того не зная, по итогу облагородил весь район: улица превратилась в цветущий сад – цветы стояли в кадках у дверей и заборчиков, выглядывали из балконов и окон. Прямо не райончик, а рай на земле.
Итак, утро было солнечным, цветы благоухали и радовали своим разноцветием, ранние птички слетелись вслед за налетевшими на растения бабочками и прочими насекомыми и защебетали свои оды «халявной еде». Хочешь-не хочешь, но от такого вида повышалось настроение – красота же, оазис! Тэхён, одетый в обтягивающую водолазку песочного цвета и тёмно-синие брюки гаучо с высокой посадкой, в припрыжку шёл по улице – настроение, не смотря на вчерашний вечер было прекрасным, а от вида вокруг – поднималось ещё выше. Поэтому, можно сказать – не смотря на то, что Чонгук не знал участи цветов (но скоро узнает), а Тэ не желал радоваться «подношению поклонника» - косвенно альфе удалось вызвать улыбку на устах его ангелочка. Который, судя по затеянной ещё с вечера шалости (продолжение ожидалось в универе), от ангела он был так же далеко, как сам Чонгук от успеха.
Университет кипел новостями, и новым поводом для трескотни теперь была новость о том, что какой-то неизвестный омега отверг самого Чон Чонгука, выставив его при этом в дураках! Кто был тот омега? Догадаться не трудно, но об этом чуть позже. Чонгук же пока ничего не знал о своём полном провале, он вообще – ни сном ни духом, просто шёл по коридору, весь из себя такой красивый и одетый с иголочки (ну а то, как он начал принаряжаться с пяти утра – это отдельная история). Так вот, отдельно о его внешнем виде (человек же так старался). На нём были: чёрные джинсы, которые чертовски соблазнительно обтягивали его длинные, накачанные ноги, чёрный лонгслив и белоснежный вельветово-кожаный пиджак – рукава при этом были закатаны (с целью показать аристократические, но при этом сильные руки, облепленные художественной сетью вен), на запястьях были кожаные браслеты с заклёпками (нотка брутальности), на пальцах перстни, а в ушах обилие колец. Чёрные волосы были уложены как бы небрежно (ага, щас): с одной стороны заправлены за ухо, а с другой – отдельные пряди чёрными переливающимися змеями спадали на левый глаз, придавая образу дополнительной дерзости. Одним словом – павлин распушил хвост и готов к встрече века.
То, что на него то и дело смотрели и оборачивались – не вызвало у Гука никакого удивления, ну как бы... обычное дело, привык – да и пребывал он сейчас мыслями немного в другом месте. Однако, дойдя до пятачка, где обычно располагались объявления и расписания (кажется, здесь у нас произошло первое эпохальное событие, впоследствии расколовшее общественность на намминеров и сочувствующих им?), Чонгук заметил необоснованно большое скопление народа. «Что там происходит?» Завидев его – люд тут же расступился (ну прям как крестьяне перед барином), и наш альфа самец (он же мачо, он же плэйбой, он же неудавшийся герой-любовник) узрел шедевральный плакат, который поверг его в прострацию и шок одновременно. Сразу было понятно, чьих рук это творение, ведь в центре экспозиции было помещено фото с изображением огромной кучи цветов (тех, что он заботливо преподнёс в качестве жеста любви и восхищения), где-то сбоку было изображено его лицо (больше похожее на забавный мем) перечёркнутое двумя красными линиями крест на крест (что как бы намекало на то, что его персону жалуют ровно на столько же, насколько эти несчастные цветочки), а вверху была крупная надпись, гласящая о том, чтобы он катился в далёкие края – точнее на помойку вместе с одноимённой кучей.
Сказать, что Чонгук охренел – ничего не сказать! Наверное, только тот, кто тебе отчаянно нужен, может вот так в один миг как вознести на небо, так и кинуть в пекло. По ощущениям, его сейчас словно трейлер переехал, оставив взамен размазанную кровавую лужу вместе с мозгами на лобовом стекле. Остекленелый взгляд, учащённое дыхание и трясущиеся руки, не понятно отчего, от боли или же от злости – вот такого Чонгука в данный момент лицезрел Тэхён, стоявший всё это время неподалёку и наблюдающий за его реакцией. Он немного растерялся – на самом деле он ожидал всего чего угодно: что тот будет, например, орать и негодовать, или крыть его имя матами, но не такой странный взгляд. По честности сказать – Тэ опять ни черта не понял! И главное удовлетворения от содеянного из-за этого – ни на грош... «Что за ерунда?» Он стоял, и хотел уже было скользнуть за угол, как вдруг ощутил на себе пристальный взгляд. Его взгляд! Прожигающий, заставляющий посмотреть в самую глубь души – от этого так странно заскребло внутри, будто даже совестно на миг стало... хотя Тэхён и был уверен, что сделал всё верно. Но толика сомнения всё же успела нырнуть маленькой рыбкой внутрь, и там эта мелкая паразитка начала потихоньку щекотать его уверенность, заставляя засомневаться в содеянном.
Ноздри Чонгука задвигались – весь вид его говорил о том, что вот сейчас по одному щелчку задетого эго, по одной насмешливой искринке, показавшейся в глазах омеги напротив – он превратился в хищника. Гук тряхнул чёрной гривой, взлохмачивая волосы и обнажая оскал из белого ряда зубов. Руки его напряжённо сжались – готов к старту! Тэ на миг замешкался: ему почудилась чёрная буря, что грозилась вот-вот налететь на него и смести под собой в одно чёткое и точное движение. Однако с реакциями у Тэхёна всегда всё было отлично – в один миг придя в себя, он, словно спугнутая лань, резко рванул наутёк. И да, он был испуган – словно он не тот самый Тэ, победитель альф и гроза всем мужским бубенцам – эта животная энергетика пошатнула его, растворяя давно слепленную маску бесстрашия – он словно обнажился в том виде, кем является по сути: маленький и слабый омега, пусть и с перцовым характером. Слишком мощным и непобедимым сейчас ему казался Чонгук: неотвратимым мстителем, чёрным саблезубым волком.
Омега рванул как угорелый, только облачко пыли оставил после себя – альфа понёсся следом, ничего не видя и не соображая. Как есть брачные игры в действии. Народ испуганно расступался перед парочкой, боясь быть сбитыми и только ошалело оглядывался вслед странной картине - «чтобы Чонгук сам гнался за омегой?» Так и рождаются пейринги, и, похоже, в данном учебном заведении их отправным стартом теперь является место у расписания.
Тэхён не сдавался, хоть грудь его нещадно горела от нехватки кислорода – так быстро он никогда не бегал. А Чонгук... на его беду был не просто спортивным парнем, а ещё по совместительству первым в универе по спринтерскому бегу. Да, бегал он отлично – это определённо было так: то, что он нагонит свою жертву – было вопросом времени, причём весьма недолгим. Длинная, цепкая рука Гука схватила Тэ прямо на бегу, с силой рванув на себя и лишая того какой-либо возможности на принятие решения. Омега просто не успевал совершить хоть какой-то манёвр, чтобы уклониться, сменить направление или выставить блок – да и Чон сейчас был на бешеном адреналине, силы его подскочили до небывалого уровня. Он резко схватил одной рукой Тэхёна за талию, а второй заблокировал тому руки, лишая всякого сопротивления. «Всё, попался!» ликовал внутренний зверь, ощущая, как брыкается в его объятьях маленький Тэхёни, словно непокорная жертва – бьётся до последнего.
Тэ, поняв что зажат в захват, начал дёргаться как бешеный: колотить ногами, крутиться из стороны в сторону и даже умудрился пару раз укусить извращугу в плечо и куда-то в руку.
- Отпусти, козёл! Дегенерат несчастный! Да я тебя... сейчас... я ... - Пыхтел Тэхён.
Во всей этой забавной возне, пока его удерживал Чонгук, который тоже сопел как паровоз от переизбытка чувств, оба совсем не замечали посторонних взглядов – словно они тут вообще были одни. Однако, за то короткое время, пока он отчаянно сопротивлялся, омега успел вернуть себе 50% смелости и 100% дерзости.
- Что, ну что? Что? – Чонгук негодовал и дерзил в ответ, его никто и никогда не отшивал таким паршивым образом!
Впервые столкнувшись с подобным в своей жизненной практике, он не понимал, как на это адекватно реагировать – ему было больно и неприятно – отчаяние застилало глаза. Его не просто отшили, но ещё поиздевались над чувствами, размяли их и выбросили, как что-то крайне отстойное. Над головой альфы сейчас сверкали молнии, горячий нрав не давал безудержной натуре всё оставить как есть – мужское достоинство требовало хоть какого-то отмщения. А что он может сделать такому маленькому и хрупкому существу? Ну что? Внутренний зверь был зол, он хотел куснуть непокорного и одновременно желанного омегу, чтобы того проучить и показать свою силу и значимость – а после быстро зализать рану и приласкаться.
«Безумный ангел!» – Чонгук пыхтел как разъярённый бык, ощущая в непосредственной близости тел все трепыхания Тэхёна – его вздымающуюся миниатюрную грудную клетку, крутящиеся из стороны в сторону упругие бёдра, брыкающиеся длинные ножки – всё это начинало заводить его не на шутку – в нём взыграл гормон. «На дно меня тянешь, грешный искуситель!» Чон не выдержал, в голове его помутнело от вида сопротивляющегося, но такого безумно красивого Тэ – отважный оленёнок с большими глазками, такой изящный, вкусно пахнущий, до одури соблазнительный. В пылу своей необузданной страсти он поднял омегу над землёй и прислонил его к стене, сильнее налегая сверху своим накаченным торсом, вжимаясь в манящее тело омеги.
Тэ разом замолк, понимая, к чему ведут обстоятельства. «Он слишком силён, не одолеть» – чтобы вырываться не хватало мощи – силы слишком не равны, да и пока Тэхён брыкался, потратил приличный запас ресурсов. Поняв, что он попал в ловушку, и что ему точно не выбраться – Чонгук его словно в тиски зажал, плотно обложив своими мощными руками и телом – он не на шутку испугался. Альфа смотрел на него не своими глазами, словно сейчас съест – бешеный зверь, готовый вгрызться в глотку – он смотрел на манящие его пухлые губы, и лёгкую испарину над переносицей. Гук нервно облизнул пересохшие губы. «Не к добру» - глазки Тэ забегали, он взвизгнул и вдруг почувствовал, как его губы накрыло горячим, влажным покрывалом.
Чонгук ничего не понимал – он слетел с катушек. «Прощай, земля!» Он даже не чувствовал того, что омега ему не отвечает взаимностью на страстные движения губ, просто мычит в бешеный поцелуй и начинает вырываться из последних сил. Сам же альфа хотел прочувствовать эти губы, хотел его всего – полыхал как фейерверк на собственном празднике души. Была бы возможность – так бы сжал омегу, до хруста костей – настолько припёрло сейчас Чонгука изнутри: у него словно клапан-заглушку сорвало, а оттуда мощным потоком кипяток. Он целовал Тэ так отчаянно, словно это его последний шанс в жизни, и поцелуй – будто первый и последний! Он прижимался с дрожью в теле, передавая её омеге, с закрытыми от наслаждения глазами, проходясь то по верхней, то по нижней губе рвано и не сдержанно – даже взмок от перенапряжения. Чонгук, как говорили омеги, классно целуется, но вот Тэхён сейчас не мог этого прочувствовать и оценить. Для него это был не момент наслаждения, а сплошной шок.
Гук с болезненной истомой сминал мягкие, сладчайшие, как ему казалось, губы, уже стараясь понемногу протолкнуть внутрь свой сильный и настойчивый язык, как вдруг наконец-то ощутил абсолютное бездействие Тэхёна. На фоне его стараний и страсти это показалось таким странным «что я делаю не так?» Оторвавшись, наконец, от желанных губ, и посмотрев на фарфоровое личико напротив, он увидел на щеках омеги две дорожки слёз. Этот плачущий вид – такой безмолвный, убитый и беззащитный – вдруг разом отрезвил его пылкость режущим ударом хлыста. Мокрые глазки напротив били под дых похлеще любой пощёчины.
Гук понял, насколько сильно он сейчас погорячился. «Что же я наделал! Набросился как зверь на своего ангела – почему я так не сдержан? Я обидел его... смертельно обидел! Он плачет по моей вине». Тэхён выглядел поражённо, сломлено и напугано.
- Прости, малыш! Прошу, прости! Умоляю, не плач! Я... я сам не понимаю... - Чонгук и правда сожалел, наверное впервые в своей жизни он сожалел о... поцелуе?! Он вдруг осознал, что смял крылья своему ангелу, сделал ему больно – и ещё, что он всё это время не отвечал ему на поцелуй – очередная пощёчина трезвости.
- Тты... – Всхлипнул Тэ... – Зачем? – Губы, которые он только что так жадно целовал – задрожали.
Сердце альфы сжалось и закололо, пропуская через себя несчётное количество стрел.
- Тэхёни, малыш, прости идиота! Ну хочешь, ударь меня! – Чонгук выпустил из рук Тэ, и отошёл чуть в сторону, распахивая руки и предоставляя себя в полное и безраздельное пользование. Но Тэхён и не пытался действовать, словно от его бойкого ангела осталась только робкая тень, подобие недавно отважного оленёнка, из глаз которого потоком текут слёзы, отзываясь кровавыми потоками в душе альфы. – Ну что мне сделать, чтобы ты успокоился?
- Как ты посмел!? – хрипел потрясённый омега, хлюпая носиком. – Ты... ты украл мой первый поцелуй...
От этого заявления у Чонгука внутри всё спёрло – словно лёгкие и сердце взорвались. «Господи, что? Он никогда не целовался? Он девственник?!» – секунды на перезагрузку мозга – «Какая же я мразь...» Так хреново и одновременно хорошо в одно и то же время ему не было никогда! Мысль о том, Что его ангел чист не только душой, но и телом – просто уничтожила всю его нервную систему напрочь. Он не смел и мечтать, что будет у его Тэхёни первым (не то что в близости, но даже в простом поцелуе – это так невероятно!) – крыша начала немного съезжать. А ведь со сцены тот показался ему вполне знающим, уже повидавшим хотя бы одни отношения то уж точно... Чонгук был уверен, что с таким томным взглядом и умелым флиртом омега просто не мог быть «совсем ничего не пробовавшим и несведущим крошкой». Как он фатально ошибся! маханул не туда, не то что не попав в яблочко – даже в мишень не угодил! Мимо по всем фронтам! А ведь это мог быть их самый трепетный и чистый первый поцелуй, а он всё испоганил своей несдержанностью... "я словно изнасиловал эти чистые, невинные губы".
"А ведь первый поцелуй бывает только раз..."
Тэхён, заметив, что Чонгук ушёл глубоко в себя, застыв на месте, будто статуя – не сдержался от переполнявших его чувств и со всей яростью заярил, теперь ещё больше презираемому им кобелю, между ног. Альфа скрючился и застонал, а Тэ ломанулся проч, сам не понимая куда. Ему до ломоты в суставах не хотелось сейчас быть одному, ему было нужно выговориться. Но Чимин сегодня не пришёл, сообщив что плохо себя чувствует – поэтому оставалась только Солар, набрав её номер, он помчался на свежий воздух, подальше ото всех – в небольшой садик, что располагался позади университета.
Чонгук же, оклемавшись – просто испарился. Исчез для всех - для учёбы, для друзей, для жизни – ему названивали друзья, но тот упорно не брал трубку. Весь универ уже был в курсе этих "брачных побегушек" и сплетни полились новым потоком – омеги просто негодовали, так как взыграло их униженное самолюбие. «Как же так! За что Он так выделил этого омегу? За какие заслуги? Чем он лучше нас?» – забурлило говно, полилась желчь. Особенно негодовал бывший Чонгука – омега Лу, у него были самые длительные отношения с альфой из всех слышимых и знаемых в омежьем кругу. Поэтому, даже не смотря на расставание – тот продолжал считать его своим и ревниво присматривать за Гуком, втихую отгоняя с помощью своих подружаек всех, на кого ложился взгляд его небожителя.
- Кто такой этот Тэхён? Как он посмел вызвать чувства в моём Гукичке! – Брызгал слюной Лу, подкрашивая губки розовым тинтом.
Подружки пожимали плечами, они бы и сами, в случае чего, были бы не прочь оказаться на месте этого загадочного омеги, даже не смотря на многолетнюю дружбу. Такая партия как Чонгук – редкий шанс в роскошную жизнь с роскошным альфой, и только полный идиот не воспользуется им, если таковой выпадет. А Тэхён, судя по всему дурачёк – это определённо точно! Мало того, что выставил альфу на посмешище, так ещё и между его прекрасных ног зарядил – «а если он его детородной функции лишил? Вот тварь!»
- Убью, паскуду! – Прошипел Лу, помятуя о достоинстве альфы, на которое он до сих пор питал большие надежды. – Этот член только мой!
– Этот богатый член, ты хотел сказать. - Захихикали "подружки", а сами чуть не ядом в душе не изошлись на такое опрометчиво наглое заявление "хм, мой!.."
– Надо этому Тэхёну пообломать рога! Вы со мной? - Злобным фальцетом пропищал Лу.
Омеги согласно закивали – это они любят! Ломать рога, руки и души. Ох уж они покуражатся над телом этого мерзкого паршивца!
Все коллажи авторские, если кто-то вдруг что решит использовать в своих целях, как обложку фф например - только с разрешения автора и с указанием авторства и ссылкой на мой фф. :)