Кровь не требует разрешения

Да будет долгожданная долгожданная эротика.

1699 год. Особняк на окраине Бухареста.

Свет еще только пробивался сквозь тяжелые гардины, когда я проснулась. Тело еще помнило сон — тревожный, полный шепота из прошлого. В голове — пустота, которую медленно заполняла тревога.

— Госпожа, вы проснулись? — Каталина постучала и как всегда, не дожидаясь ответа, проскользнула в комнату. На ее лице — осторожная улыбка.

— Госпожа Найра и господин Роан ждут вас в гостиной.

— Что-нибудь произошло? — я села на кровать, вздохнув.

 Сердце билось беспокойно, словно перед бурей.

— Я не знаю госпожа, но они попросили вас позвать, как только вы проснетесь... Наряды я уже приготовила, позвольте помочь вам собраться. Каталина принесла платье цвета спелого вина — тяжелое, как воспоминания. Высокая горловина, кружево по краям рукавов, длинный шлейф. Корсет, затянутый туго, подчеркивал талию. Над грудью — расшитое серебром дерево с разветвленными корнями. Волосы она собрала в гладкую косу, вплела серебряные нити и несколько мелких жемчужин. На шею надела темную бархатную ленту с крохотными камнями.

— Вы сегодня похоже на ту самую... которую боялись в сказках, — прошептала Каталина, застегивая последнюю пуговицу.

 Я улыбнулась — больше себе, чем ей. — Тогда пойдем смотреть, чего хотят мои сказочные чудовища. 

В гостиной было тихо, только тихо потрескивал камин. Найра стояла у окна, в темно-изумрудном платье, с янтарным взглядом — холодным, как январский воздух. Роан сидел в кресле, одетый в  черное, с  своей хищной полуулыбкой, но глаза... глаза светились огнем решимости.

– Давай без долгих прелюдий... Мы хотим, чтобы ты поехала с нами, – отозвалась Найра, не оборачиваясь. – в город, где он погиб. Где они убили Каэля. Там до сих пор живут те, кто тогда держал факелы.

Роан поднялся, не сводя с меня взгляда.

– Это будет расплата. Они не знали, что убивали лучшего из нас и что существуют гораздо хуже – снова эта хищная улыбка.

Я молчала. В груди будто что-то сдвинулось. Темнота перед глазами. Глухой удар сердца и воспоминания. О нашем первом знакомстве с Каэлем еще когда я была совсем молодой мещанкой. Просто человек. Самая молодая дочь мелкого торговца тканью. Жили мы в городе, который всегда пах пеплом — из-за многочисленных кафельных печей, дымоходов, ветра, который нес гарь из-за стен. Я всегда мечтала о чем-то большем. О чем-то, что заставит сердце биться иначе.Все началось в тот осенний вечер. Я возвращалась из мастерской, где помогала шить заказ для богатой вдовы. Закат окрашивал мостовую в медь, а небо — в розово-фиолетовые тучи. На углу площади стоял человек. Высокий в темном плаще, развевавшемся от ветра. Он выглядел чужим, неместным. А еще спокойным, как ночь перед бурей.Я помню, как уронила сверток с тканью — тонкий шелк развернулся. Я наклонилась — и тотчас он уже был рядом. Поднял сверток и протянул мне.

— Шелк... такой нежный, как твои пальцы, — сказал он. — Глубокий, бархатный, с тенью улыбки.

Я молча взяла сверток. Но глаза... глаза не могла отвести.

– Ты из города?
Я кивнула.

- Тогда позволь мне провести тебя. Здесь бывает... опасно, - он говорил это так, будто знал все опасности лично.

Я шла рядом с ним по узким улицам.

– Мое имя Каэль, – сказал он, когда мы дошли до нашей лавки. – И я никогда не забуду эту встречу.

А я даже не успела тогда представиться.

– Скажи только слово, Велиса. Мы пойдем – или нет, – сказал Роан, вырвав меня из  воспоминаний.

Я посмотрела на него. 

— Я уеду. Но не только для мести, а для памяти.

 В тот же вечер. Дорога в небольшой городок Дрегешань.

Карета ехала по старой лесной дороге, окутанной сумерками. Колеса скрипели по мерзлой земле, ветки едва касались крыши. Я сидела между Роаном и Найрой, чувствуя их напряжение: Роан нервно крутил кольцо на пальце, Наира молча смотрела в окно, словно пытаясь увидеть тень прошлого до нашего прихода.

- Они ничего не помнят, — сказала я. — Прошло одиннадцать лет. Человеческая память — пыль на деревянном полу. Достаточно времени, и ветер все унесет.

-Но запах страха не выветривается, — ответил Роан.- Более того, я точно знаю, что старик, убивший Каэля, умер совсем недавно («очень жаль»), но его «дело охоты на вампиров» продолжает его сын. И у них есть целая группа, которая встречается в местной таверне, чтобы обсудить следующую жертву.

Я ничего не ответила. Дорога повернула, и впереди показались первые хижины — кривые, деревянные, покрытые мхом.Дорога была неблизкая, поэтому мы решили останавливаться в гостевых дворах, чтобы не вызывать подозрений. Конечно, мы все жили в отдельных комнатах.Во время одной из остановок мы остановились в гостевом дворе. Он был старый, со скрипучими лестницами, деревянными балками, тянущимися вдоль потолка. Наверху были комнаты, а внизу, под комнатами, находилась таверна — шумная, жаркая, пахнущая дымом, жареным мясом и дешевым вином.  Свет шел от светильников, подвешенных к крюкам в потолке, и от большого камина, в котором потрескивали поленья. В углах — бочки с элем, на столах — миски, тарелки, недопитые кружки. Люди сидели тесно, плечом к плечу, кто-то смеялся слишком громко, кто-то спал прямо на скамье, а трактирщик, брюхатый и всегда в масных рукавах, беспрестанно носил пиво и шкварки.В воздухе стояла тяжелая смесь ароматов: подгоревшего лука, человеческого пота и только что налитого вина. Где-то в углу старая баба бренчала на разбитой лютне и пела о утопившейся в реке любви.
Мы с Найрой сидели в уголке у стены, наблюдая за толпой. Это место было как живое существо — громкое, уставшее, но честное в своем шуме. Треск дров в камине, лязг кружек, звонкий женский смех — все сливалось в теплую какофонию деревенского кабака.Я как раз подносила кружку к губам, когда мой взгляд случайно остановился на другом столике у противоположной стены.Роан.
Он сидел, откинувшись на спинку скамьи, одна рука беззаботно держала кружку, а другая лежала на бедре девушки, прижимавшейся к нему всем телом. Она была молодая, с румяными щеками, светлыми распущенными волосами, спадавшими на плечи волнами, и очень глубоким вырезом на платье, который, вероятно, должен был больше привлекать внимание, чем прикрывать. На шее — бисерная лента, которая, казалось, лишь подчеркивала ее хрупкость.Она что-то прошептала ему на ухо, засмеялась, наклонилась поближе. А он... наклонился к ее шее, скользнул туда взглядом, словно медленно смакуя будущее - и мягко, почти нежно поцеловал ее туда, под ухо.
Я застыла. Внутри что-то сжалось, как пружина.

— Не смотри, — пробормотала Найра, не отводя взгляда от собственной кружки. – Он всегда так. Перед дорогами. 

– Это... – я не смогла кончить.

– Это не о тебе, – сказала она спокойно. – И никогда не было. Он просто играет.

 Девушка засмеялась, приподнялась, взяла его за руку. И он последовал за ней, не оглядываясь. Они исчезли по лестнице вверх — туда, где располагались комнаты.Мне вдруг стало холодно, хотя в кабаке и было душно.

Утро на следующий день. По дороге в Дрегешань.

Карета мчалась по извилистому пути, колеса постучали по неровностям дороги. Внутри было тихо. Найра задремала в углу, скрестив руки на груди. Я сидела напротив Роана, глядя в окно, но на самом деле в никуда.Я не говорила. Но молчание мое имело колючие края.Роан тихо напевал себе под нос — песню, которую слышал только он, — и дерзко улыбался, хотя глаза оставались закрытыми. Его очередная роль: беззаботный и безразличный.Когда мы остановились у небольшого источника, чтобы дать коням отдохнуть, я вышла из кареты первой. Свежий воздух обдало лицо. Я отошла немного в сторону, на опушку, где под ногами мягко хрустели листья. Через мгновение послышался его шаг — легкий, тихий, как у хищника.

— Что-то не так, Велиса? — спросил он, остановившись у меня.

Я повернулась к нему, не скрывая взгляда.

— Что это была за девушка?

Он поднял бровь — как будто не сразу понял, о чем я.

– Вчера. В таверне.

– А, она. Просто игра, – сказал Роан с едва заметной улыбкой. – Милая. Веселая. Классная в постели.

Его тон был безразличным, безжалостным. Как у игрока с лишней картой.

– Ты пил из нее кровь? – спросила я тихо, уже зная ответ.

Он пожал плечами, как это бывало всегда, когда не видел в чем-то ничего важного. 

– Да. Немного.

– Она жива? 

Роан не сразу ответил. Посмотрел куда-то за мое плечо, словно обдумывал, стоит ли быть искренним.
– Понятия не имею, – сказал наконец. — Но думаю, нет.

Мне показалось, что земля качнулась под ногами.

– И тебе безразлично?

– А тебе – нет? — ответил он спокойно, с той же хищной улыбкой. – Ты знаешь, кто мы. И кем мы никогда не сможем стать.

– Я не хочу быть такой, как ты. 

– Такой, как я? – Он сделал шаг ближе. – Ты уже ею стала. Просто этого еще не заметила.

Я отвернулась. Не могла смотреть на него. Не сейчас.Он постоял несколько секунд рядом, потом вздохнул и пошел обратно в карету.А я осталась одна, вглядываясь в деревья, будто там ответ, которого мне так не хватает.

1677 год. Дрегешань.

 Я сидела на мягком покрывале  прямо посреди лесной поляны, где ветки деревьев создавали естественный шатер из тени и света. Тот день, казалось, был вечный — теплый, солнечный, с запахом свежей травы и медовых цветов. Я тогда еще была просто мещанкой. Просто влюбленной девушкой.Каэль лежал рядом, опираясь на локоть, и что-то смешное рассказывал снова с той своей актерской экспрессией, широкими жестами, блеском в глазах. Его смех был заразительным, искренним, и я тогда смеялась так, как давно не смеялась, пока не поймала на себе его взгляд.Внезапно мир вокруг остановился. Шелест листьев, жужжание пчелы, далекий крик птицы - все утихло. Только его глаза – карие, глубокие, внимательные. В них не смех, а тишина. Как будто он впервые увидел меня.

 – Велиса, – прошептал он почти робко, словно боялся потерять момент.

– Ты даже не представляешь, какая ты.

– Какая? — спросила я тихо, чувствуя, как сердце бьется все быстрее.

– Настоящая.

И в этот момент он наклонился и коснулся моих губ — осторожно,но уверенно.
Как кто-то, кто не хочет сломать что-нибудь хрупкое.Мой первый поцелуй. Не тот, что по юношескому любопытству, не пустой. А такой, после которого дышишь иначе. Мир исчезает, остается только прикосновение. Его ладонь на моей щеке. Его дыхание. И тишина между нами, которая была громче всех слов.После мы еще долго молчали. Просто лежали на траве, держась за руки. И мир казался  таким безопасным.Я тогда еще не знала, что он умрет. Что мой поцелуй – начало истории, которая закончится кровью.Но в тот день это был просто первый поцелуй. И он остался со мной навсегда.

1699 год. Дрегешань.

Город словно не изменился: тот же, как в воспоминаниях, застывший во времени. Только некоторые новые лица. Некоторые знакомые — состарившиеся, морщинистые, с теми же глазами.Мы вышли из кареты, когда солнце уже село. Улицы были пусты, но мы знали – за занавесками кто-то следит. Дыхание менялось. Воздух становился тяжелым, насыщенным напряжением. 

– Они почувствовали, – прошептала Найра. – Кровь помнит. Даже если разум забыл.

Я двинулась вперед. Первой. Улицей, на которой когда-то Каэль сделал последний шаг.Роан шел сзади, почти неслышно. Его тень скользила по земле, как живая. Найра остановилась у старой часовни и провела пальцами по каменной стене.В дверях одного из домов появился мужчина. Седой, но еще сильный.

 – Добрый вечер, Вы кого-то ищете, вижу Вы не похожи на местных... – прохрипел он.

 — Мы здесь для очень деликатного дела... так сказать... мы ищем местных жителей, которые охотятся на вампиров, у нас есть для них ценная информация — ответила я.

 Мужчина нахмурился с недоверием во взгляде.Роан шагнул вперед, но я подняла руку.

 — Простите, не хотели Вас напугать. Так Вы что-нибудь знаете об этих людях? – включилась в разговор Найра, широко улыбаясь.

Мужчина до сих пор молчал, а потом просто поковылял к своему дому, закрыв прямо перед нашими носами дверь. Громко ими хлопнув.

— Пойдем, – прошептала я, и Роан с Найрой последовали за мной.
— А так хотелось пообщаться с "милыми", местными жителями - хмыкнул Роан - Неважно я и так знаю где прячутся эти убийцы. 

— Ладно, но сначала пойдем на площадь.

Мы прошлись по улицам города, где люди наблюдали за нами с подозрением и ненавистью. Их взгляды были холодны, как лезвия ножей, и я чувствовала, как сквозь кожу проникает их враждебность. На площади, посреди разбитых камней и пустых скамеек, все казалось застывшим во времени — будто именно здесь время прекратило свой ход в тот день, когда Каэля не стало. Я вспомнила, как скрывалась в лесу, глядя на эту площадь тогда, ища хоть какую-то надежду среди этих холодных глаз. Но нашла только страх и жестокость.Роан и Найра просто стояли рядом. Ничего не говоря, а просто дали время прожить и вспомнить.В тот день мое сердце было разорвано на тысячи обломков, а боль - горькая и жгучая. Я молча наблюдала за миром, который показался мне чужим и холодным, и даже воздух казался неверным, полным обмана.Отчаяние, охватившее меня, не имело слов. Я чувствовала, как внутри что-то ломалось — невидимое звено, державшее меня в мире живых, дало трещину. Каждое дыхание казалось борьбой за то, чтобы не сломаться совсем.
Но в то же время боль от потери Каэля порождала во мне ярость — безудержную, пылающую. Ярость, которая хотела уничтожить все, что сделало этот день проклятым, — деревенские дома, скрывавшие убийц, беззащитность и предательство.Этот день навеки врезался в мою память, словно никогда не исчезнувший рубец.Но я больше не буду страдать.
Найра тихо подошла сзади и положила руку мне на плечо, похлопав, легкая улыбка, едва тронула ее губы.

– Пора – сказал Роан.Его голос был твердым, как лезвие. 

Мы двинулись вместе, молча. Знали, куда идти — в подвал старой корчмы на окраине, где обычно собирались охотники на вампиров. Это место пахло потом, металлом, мертвыми трофеями и ненавистью.Открыв дверь, мы сразу встретили на себе пристальные взгляды. Там было с десяток мужчин - всех возрастов,  с разным оружием на боку. У некоторых серебряные крестики на груди, у кого-то бутылки святой воды. Они замолчали, когда мы вошли, но в воздухе уже запах запаха тревоги.Я прошла мимо них, как в тумане. Но вдруг – застыла. Один из мужчин, молодой, светловолосый, с размытыми чертами лица, напомнил мне кого-то. И тогда я вспомнила.
Его глаза. Они были точь-в-точь как у того крестьянина. Тот, кто много лет назад нанес удар Каэлю. Я это видела. Я помню, как он улыбался, глядя на меня, пока Каэль истекал кровью.
- Это... его сын, — прошептала я Роану.

 Он повернулся ко мне, молча посмотрел на меня и кивнул, как будто знал это уже давно. Его янтарные глаза сверкали, как огонь.

— Действительно? — Наира подняла одну бровь. - Тогда давайте начнем с него.

Роан и Наира молчали. Они ждали моего хода. Это было мое право.Я подошла к нему.

— Как вас зовут? — мой голос звучал спокойно, даже тихо.

 Он взглянул на меня удивленно и дерзко.
— А тебе-то какая разница, куколка?

 Я  улыбнулась и сделала к нему  еще один шаг.

 — А твоего отца звали Тибор. Да?

Его зрачок дернулся.
— Хм...

У него не было времени.Я быстро схватила его за горло и ударила об стену. Я сжала его шею, и во мне не осталось ни сожалений, ни сомнений.

 — Он убил моего мужа. Я помню твоего отца до мельчайшей морщинки на его лице. И ты... — я придвинулась ближе, прошептав ему прямо в лицо, — ничем не лучше. Ты такой же. Ненависть передаётся по наследству, верно?

Он захрипел. Барахтался. Но я уже не ощущала его руки. Лишь дикий стук собственного сердца — и, кажется, голос Каэля в голове:

«Я рядом. Я вижу тебя».

Я воткнула пальцы в его грудную клетку, разорвав ее, и услышала, как кости треснули. А потом вырвала сердце. Оно еще билось. Еще. Только мгновение.Я смотрела на него, и слеза скатилась по моей щеке. Не из-за жертвы. Спустя годы молчания. Из-за боли, наконец нашедшей выход.

Я бросила сердце на пол. – За Каэля. – прошептала себе под нос я.
Секунда тишины и все взорвалось.
Один из охотников схватил топор, другой выхватил серебряный кинжал, третий уже был в воздухе — прыгнул с криком. Но Роан среагировал раньше: его силуэт исчез в тенях и уже через мгновение появился за спиной нападающего. Одно резкое движение – и шея хрустнула.Третий, младший, с криком бросился прямо на меня, хватаясь за кинжал. Его лицо перекосила ярость.Я успела увернуться, но тот дошел до меня плечом, сбил с равновесия, и мы оба упали на пол. Он замахнулся ножом, но я ударила его локтем в висок – резко, больно. Он заскулил и откатился. Я встала, облизала губы – соль крови уже была во рту.

– Сейчас будет весело, – пробормотал Роан, исчезая в тенях.

За моей спиной раздался треск – Найра сорвала со стены канделябр и бросила его в одного из врагов. Тот споткнулся, потерял топор. Другой пытался набросить на нее серебряную цепь – она схватила ее голыми руками, из ее ладоней зашипел дым, но она не вскрикнула. Зато вскрикнул он: в следующее мгновение его лицо встретилось с каменной колонной, и хруст челюсти эхом прокатился по помещению.Я почувствовала, как сзади что-то двигается – обернулась.Последний нападающий, младший, уже стоял прямо передо мной. Его рука сжимала кинжал с костяной ручкой, а в глазах пылал безумный огонь.Я бросилась на него, мы столкнулись грудью, кинжал пролетел мимо моего уха – я вцепилась ему в запястье. Сила вампира и силы человека. Но я потеряла бдительность. Он сумел вырвать руку и вонзил лезвие мне в плечо. Я вскрикнула, но не отступила. Напротив, приблизилась вплотную, держа его за горло. И тогда резкий удар головой в его лоб. Он пошатнулся. Я вытащила нож из собственного плеча – и воткнула его ему под ребра, резко, с размаху, одной рукой держа его за одежду, другой – за волосы. Он дернулся – и замер. Я высвободила клинок, и он свалился на колени. А потом лицом на пол.

– Велиса! – Найра крикнула, но поздно.

Металл ударил меня в бок, я почувствовала, как тело пронизывает холод, как воздух вырывается из лёгких. Мир начал темнеть.Я свалилась на колени.

– Нет... – прошептала.

Но тени зашевелились. Из дымного мрака вышел Роан. И в этот раз в нем не было ни покоя, ни игривости. Только безжалостность.

– Ты подписал себе приговор, – сказал он и, не дожидаясь реакции, предстал перед убийцей.
Одно мгновение — и тот завис в воздухе, поднятый за горло. Хрип. Хруст. И – конец.
Роан подбежал ко мне. Я почувствовала его руки, холодные, но такие знакомые на своих щеках.

– Держись, Велиса, – это ничего...

 Из моего бока под ребрами торчал серебряный кинжал, которым можно было убить вампира.

Темнота подступала, но я все еще слышала его голос. Голос, возвращавший меня в этот мир.

1678. Дрегешань.Первая ночь с Каэлем.

Я никогда не забуду, как мир, казалось, остановился в тот вечер.Свечи почти догорели. В комнате было темно и тихо — только потрескивали поленья в камине и мое сердце билось так громко, что, казалось, кто-то мог его услышать. Каэль, сидел напротив, его лицо было мягким и спокойным, но в его глазах... в  глазах было что-то более глубокое, чем любые слова. Он как будто увидел меня — по-настоящему.
– Ты боишься меня? –  тихо спросил он.
– Я не ответила сразу.
Тогда я уже знала что он вампир, а я просто девушка, человек.

Его пальцы легли на мою щеку, касаясь ее нежно, но с властностью, не требующей разрешения. И что-то внутри меня содрогнулось.
– Да, — прошептала я.

Он слегка наклонил голову.
– И все же ты осталася.

— Я не могу уйти. Это... мой первый раз, — призналась я.

Мне было стыдно, хотя рядом с ним все казалось естественным и чистым. Каэль не был удивлен. Не смеялся. Ничего легкомысленного не сказал. Он просто поцеловал мою руку. Затем запястье. И снова посмотрела мне в глаза.

— Я хочу, чтобы ты решила сама. И не пожалела ни об одном мгновении.

Его нежность растопила все во мне. Его уважение было больше всякого желания.Я сама к нему прикоснулася, положив руку ему на грудь. Его дыхание стало глубже, но он не торопился. Он коснулся меня, как чего-то бесценного — нежно, почти священно. Мои плечи, шея, губы. Движения мягкие, осторожные. Он изучал меня так, словно боялся что-то потерять, чего-то не понять.
Моя ночная рубашка скользнула с плеч, я дрожала, но не от холода. От нового ощущения.Его губы коснулись моей шеи – медленно, тепло, нежно.

 – Не бойся, я не буду пить из тебя кровь – прошептал, задержавшись у вены. — Я не причиню тебе боли. Никогда.

Он скользнул губами дальше, оставляя короткие поцелуи на уже на пылающей коже. Я чувствовала, как волна дрожь проходит по всему телу. Когда его поцелуи опустились ниже, на грудь мое дыхание перехватило. Его рука нежно сжимала мою грудь, а потом я почувствовала его язык на своих сосках, которые он нежно покусывал. Его рука скользнула по моему животу – осторожно, словно спрашивая разрешения. А потом – ниже, между бедрами. Он изучал мои реакции, не торопясь. Я была слишком мокрая, слишком удивлялась новым ощущениям, которые накатывали волнами.
Я была готова, готова ощущать его в себе.Прижавшись к его руке между моими бедрами, я застонала... это был будто знак для него закончить то, что он начал.Он посмотрел в мои глаза, я видела только затуманенный взгляд, чувствовала тяжелое дыхание и почувствовала руку на моей щеке, а потом он резко вошел в меня.
Мир будто растворился. Я затаила дыхание прищурив глаза. Боль была острая, короткая, но ожидаемая. Но за ней — волна тепла, тесной связи, того самого «вместе», которое я никогда раньше не испытывала.Его рука скользнула по моей щеке, большой палец вытер невольно скатившуюся слезу. Он дышал тяжело, как и я, но не торопился.

– Болит? – прошептал он. 

Я едва покачала головой. - Не привычно...

Его тело было холоднее моего — я чувствовала это. Но я тоже чувствовала, как он сдерживает себя из последних сил. Как каждое движение – это не только желание, а борьба. Не только между ним и мной, а между ним и самим собой.Это было невыносимо нежно. Я чувствовала каждое его прикосновение, каждую дрожь в его мышцах. Мое тело еще не привыкло – все во мне казалось новым, открытым. Но в этом было что-то... целебное. Он был во мне, а я вся в нем.Его взгляд не отрывался от моего. Глаза – темные, глубокие, пылающие страстью, но сдержанные. Как у мужчины, больше всего боящегося навредить той, кого любит.

– Велиса... «Ты – моя. И всегда будешь». — прошептал он, и во мне что-то дрожало только от звука моего имени из его уст.

Движения стали глубже. Мы дышали в одном ритме. Я растворилась в этом ощущении — не только физическом, но и более глубоком. Он глубоко наполнял меня, казалось он слишком глубоко, как будто в каждой клетке. Я чувствовала, как дрожит мое тело под ним, как он пытается сдержать себя, но в то же время как отдается полностью.
Мое тело постепенно привыкало к нему. Нежность сменилась пульсирующим, горячим нарастающим ощущением с каждым движением. Я обнимала его, впиваясь пальцами в спину, иногда ее царапая  и в те короткие мгновения – казалось, я обрела свою вечность.Это была не просто ночь. Это была встреча душ. Без масок. Без ужаса.
И я впервые в жизни поняла, что значит принадлежать — не по принуждению, а по выбору.

1700 год. Дрегешань. Бывший дом Каэля и Велисы.

Я очнулась медленно, словно из глубокого, тяжелого сна, в котором не было снов. Веки слипались, тело болело, а воздух пах древесиной, пылью и очень знакомым — лаванда, немного дыма из камина, сухое сено с полей.Я медленно поднялась на локте. Сердце пропустило резкий удар.Это место...Это был наш дом. Тот самый, где мы жили с Каэлем. Я узнала потрескавшиеся балки на потолке, старую деревянную кровать с вырезанными узорами, похожими на виноградные лозы. ковер с узорами у камина. Даже ящик, в который я прятала старые письма. Все было... здесь.

– Ты проснулась, – тихо сказала Найра из двери.

Она стояла, как всегда, прямая, сдержанная, но в ее глазах было облегчение. Она подошла, села на край кровати, легко коснулась моей руки.

– Сколько... – прошептала я.

– Три месяца, – ответила она. – Ты исцелялась.

– Почему мы здесь?— Потому что мы узнали, что это место было твоим. Что ты здесь была счастлива.

Я молчала. Слезы тихо текли по щекам.

– А Роан?

 – Всегда где-то рядом, – мягко улыбнулась Найра. – Не заходил в комнату, но ты могла чувствовать его. Ты называла имя.

– И какое именно?

– Не Роана, – она посмотрела на меня с теплом.

Я опустила взгляд.

– Ты не обязана ничего забывать, Велиса. Но и жить в этом – тоже не обязана. Это может быть прощанием.

Я посмотрела в окно. За ним по-прежнему клонились старая тополя, а вдали желтели поля, где мы с Каэлем когда-то гуляли босиком после дождя.Я вздохнула глубже.
То место, мы сожгли все..., никаких воспоминаний, никаких убийц вампиров по крайней мере здесь в этом городе. Роан нашел всех последователей, всех, кто это поддерживал и безжалостно убил. – подумала тебе стоит об этом знать произнесла Найра.

— Я очень благодарна. – все что успела произнести я, как в комнату вошел Роан.

– Я вас оставлю – сказала Найра и поцеловав меня в лоб вышла из комнаты закрив за собой дверь, которая  ужасно заскрипела.

Он был в простой рубашке, волосы немного растрепаны — казался усталым, но в его взгляде пылал тот же огонь, знакомый до боли.
Мы с Роаном остались вдвоем. Я смутилась, мне было трудно смотреть на него. Тело казалось пустым, как старый кувшин – ни силы, ни огня, только глухая усталость и пульсирующая боль в груди.

– Ты меня пугала, – тихо сказал Роан. Его голос был хрипловатым, будто тоже долго не говорил вслух. — Я видел ранения, но не думал, что ты сможешь... так исчезнуть.
- Я... - я попыталась сесть ровнее, но тело не слушалось. Даже дышать было тяжело. - Я ничего не помню после... удара. Только кровь. Потом – тьма.
Он шагнул поближе, сел на край кровати, глядя на меня серьезно, почти строго.

– Ты очень ослабла. Я знаю, что можешь быстро восстановиться, но не в таком состоянии. Тебе нужна кровь.

 Я молчала,  он уже закатывал рукав.

 –  Я не спрашиваю разрешения.

Он протянул мне руку, обнажив запястье, и посмотрел в глаза:

– Я хочу, чтобы ты пила. У меня.

Его слова прорезали меня глубже, чем я хотела признать. Я медлительно взяла его руку. Теплая кожа, пульс, немного ускоренный.

 — Это будет больно? – шепнула я, больше для себя.

– Тебе – нет. А я выдержу. 

Я склонилась ближе, вдыхая знакомый запах – темный, жгучий, как жара ночью, и что-то еще... как его собственная сущность. И в тот момент, перед тем как клыки коснулись кожи, я почувствовала, как сердце снова стало биться чуть громче.Я коснулась губами его запястья. Тепло. Сердце билось ровно. И в тот момент, когда я вонзилась клыками в его кожу, мир замер.

Кровь хлынула — горячая, свежая, полная сил. Не человеческая. Она текла, как вино после долгого голода, как воспоминание о жизни до боли. Ее вкус был глубоким, как старая мелодия, дерзким, как сам Роан, и обжигающим, как пламя.Я пила медленно, но каждая капля разливалась по мне новой силой. Мышцы уже не казались чужими, легкие наполнились воздухом, сердце забилось громче. Казалось, что даже зрение стало острее. Но с кровью приходило и другое – образи.

 Передо мной появилось пространство: высокий каменный зал, трепещущая в ветру свеча. Высокая женщина в черном платье. Детский смех. Роан – маленький, беззаботный, и рядом – его отец. Меч в руке отца. Смех. Случайный порез. И тот момент, когда впервые на глазах ребенка появляется кровь. Его ужас.
Сумерки. Библиотека. Роан сидит на подоконнике, на коленях — письмо, написанное женской рукой. "Не жди меня". Лицо — словно вырезанное из льда. Но его пальцы вздрагивают.

Я оторвалась. Медленно, немного дрожа. Губы еще пекли, но я уже дышала глубже. Посмотрела ему в глаза.

– Ты... странный.

 – Признаюсь, ожидал услышать что-то другое, – криво усмехнулся Роан, хотя в его глазах мелькнуло облегчение.

— Как ты себя чувствуешь?

Я провела рукой по лицу.

 — Будто вернулась из могилы.

— По сути, так и есть. – Он встал и стянул рубашку на руку, чтобы прикрыть рану.
– Хорошо, что мы привезли тебя сюда. Найра говорила, это место может исцелить тебя. Здесь очень странно пахнет... мне не нравится...

 – Ты всегда все нюхаешь и так тонко ощущаешь каждый запах?

– Всегда.

Я сидела на кровати, прикрыв плечи тонкой шалью, когда он приблизился. Воздух между нами стал густым, словно что-то невидимое связало нас в этот момент — не словами, не воспоминаниями, а самим присутствием.

 – Роан... – начала я, но он остановил меня легким движением ладони.

 – Не надо ничего говорить, Велиса.Его голос был тихий, совсем не тот дерзкий тон, которым он обычно дразнил мир.

Он сел рядом, его колено коснулось моего, и я почувствовала, как кожа словно заговорила - так давно ко мне никто не прикасался, без злобы, без алчности, без боли.Он поднял руку, коснулся моего лица. Большим пальцем он коснулся моих губ, слегка приоткрыв их.

– Я долго хотел это сделать, – сказал он, наклоняясь поближе.

– Что именно? – прошептала я, хотя ответ уже знала.

Его губы коснулись моих неожиданно мягко, словно проверяя, не исчезну ли я. Поцелуй был не жадным, не требовательным — в нем было запоздалое тепло, что-то нерассказанное, слишком долго спрятанное. Я не отстранилась. Напротив — утонула в этом поцелуе, как в воспоминании, которое забыла, но тело помнило. Роан снова наклонился, уже смелее. Его ладонь коснулась моей шеи, большие пальцы осторожно скользнули под шалью, покрывавшей мои плечи. Он снял ее медленно, как снимают занавес с чего-то священного, открывая не тело – историю. Мою. Его пальцы остановились на ключицах, скользя по коже, словно изучая и узнавая.Мои соски уже затвердели. Поцелуй стал глубже. Его дыхание смешалось с моим. В нем не было спешки – только тишина, и в этой тишине между нашими телами рождалось что-то новое. Его губы скользнули вниз по моей щеке, коснулись ушей, потом шеи. Я задрожала, но не от холода — от жизни, которая возвращалась ко мне с каждым его прикосновением.Его руки медленно обняли меня за талию, он притянул поближе, так, что я оказалась на его коленях, лицом к нему. Его глаза не отрывались от моих - теперь у них горела не игра, не дерзость, а глубокое, тихое внимание.

– Ты такая нежная, – прошептал он, и его пальцы скользнули по линии моего позвоночника, остановились на спине, там, где ткань ночнушки тонкая, почти прозрачная.

Я зажмурилась, позволив себе забыть, кто я и кем была. В этот момент я была просто женщиной, которую касались как сокровище. Не как добычу. Не как тень прошлого.Я задержала дыхание. Ладонь легла на мою грудь осторожно, с трепетом, словно он боялся сломать что-то во мне. И в то же время как тот, кто уже знает: я не сломаюсь. Его большой палец медленно провел по чувствительной коже, вокруг сосков, а затем медленно их сжимая. Я невольно прижалась к нему посильнее, чувствуя, как по спине пробегает волна тепла. Роан поднял взгляд и встретил мой. Его янтарные глаза светились странной смесью желания и воздержания.

– Я могу... но не сегодня, – прошептал он, немного отстраняясь, но не отпуская меня.

 Его голос звучал, словно он силой вырывал эти слова из самого себя.

– Ты слишком истощена, тебе нужно еще немного сна, а потом еще немного крови.

Я молчала. Просто держала его за рубашку, не отпуская. И не просила большего.

– Усни, - шепнул он и наклонился, накрывая меня шалью, которую только что сбросил.

 – Я останусь рядом.

Я зажмурилась и почувствовала, как его пальцы еще раз мягко скользнули по моей щеке. Потом – тишина.
Покой. Его присутствие.