Квинтэссенция: Забвение.

 Мерцания звезд, погасли во тьме. Ни одной живой души, поблизости нет. Вокруг лишь холод и беспроглядная ночь. Тяжелые черные тучи нависли над бесплодной песчаной землей. Я лежала на берегу. Мои локти и костяшки рук были в сенниках, ссадинах и царапинах. Майка, пропитавшаяся кровью, высохла, я приподняла её. На моем животе красовалась застывшая колотая рана. От одного вида которой меня затошнило. Она опухла, от нее распространялись тонкие черные капилляры по всему телу. Кончики пальцев рук тоже стали черными. На запястье так же красовалось бесформенное светящаяся синим метка. Я дотронулась рукой до ранки. Из раны выступили новые черные капилляры, я ощутила жгучую невыносимую боль и опустила голову на черный песок. Прозрачная ледяная вода доходила до кончиков моих волос, оставляя на них прозрачные льдинки, я не шевелилась. Что со мной будет? Куда теперь я попала? Надеюсь, у брата все получилось и мама с сестрами в безопасности. Я тяжело вздохнула. Воздух был разряжен. Очень странное место. Интересно, насколько футов от земли я нахожусь, что здесь так тяжело дышать? Мои веки потяжелели. Усталость и безысходность дали о себе знать, меня потянуло в сон. Тучи сгущались все сильнее. В глаза забил яркий синий свет. Меня немного приподняло и бросило на землю. Мое тело оказалось у входа в мрачный готический замок, из окон которого был виден приглушенный свет факелов. Ворота замка распахнулись, из них вышел человек и подошел ко мне.

***

Ярость давила на меня изнутри. Я хваталась за горло пытаясь задушить её, но вместо этого душила себя. Мои пальцы сомкнулись на горле, и не давали сделать вздох. Второй рукой я вцепилась в белое одеяло, изо всех сил сжала его. Бальтазар прижал мои руки к матрацу. Я вздохнула.
— Терпи, — прорычал он.
— Я не могу, — прохрипела я.
— А должна!
В груди неприятно жгло, сердце щемило. Чертов кинжал! Он был пропитан ядом, который поразил все участки моего тела. Единственным барьером для него было лишь то, что я уже проклята. Между ядом и им, началась битва — либо яд поглотит «черную дымку», либо наоборот. Проблема еще заключается в том, что как конкретной магии у меня нет. Мой дар в том, что я могу управлять только тем, что меня «закаляет». Но это очень болезненный и неприятный процесс, через который я уже проходила несколько раз. Я тонула, сгорала в пламени, падала с огромной высоты. Теперь, яд поражал все мои внутренние органы, яростно сжигая их. Я сильно выгнулась вперед и упала в бессилии на подушку. Черная пелена затянула глаза. Светлая кожа побледнела как снег. От раны на животе по-прежнему выходили тонкие линии, покрывая черной паутиной все туловище и доходя до шеи. Из глаз вместо слез потекли алые капли крови, пачкая белую наволочку.
— Изабель?
Я не отвечала, бессильно уставившись в одну точку. Я перестала воспринимать то, где нахожусь. Ладони рук покрылись красными волдырями. Во мне господствовал яд. Все шло к одному — я умирала.
— Пообещай, что позаботишься о моих родных, — жалобно прохрипела я, разглядывая темный угол комнаты.
Бальтазар молча, накрыл мою руку своей, после чего встал. Краешком глаза я замечала, как его темный силуэт ходит взад и вперед на фоне окна.
— Тебе станет легче, если я тебе скажу, что ты уже умерла некоторое время назад? Знаешь, лично я не знаю ни одного человека, который бы выжил после того, как его сбила машина, — он остановился и посмотрел в окно.
— То есть, я уже давно мертва? — мой голос жалобно дрожал и был совсем тихий.
— И да, и нет. Ты умерла в тот момент, когда тебя сбила машина, и воскресла там, где изначально зародилась твоя душа.
Я слабо улыбнулась. Смутно верю. Он блефует.
— Хорошо, — он подошел к кровати, и, наклонившись, указал на свою голову, — ты сейчас видишь какие-нибудь цифры или знаки над ней?
Нет, я вообще ничего не вижу и не понимаю. Я просто хочу закрыть глаза и найти покой. Я тяжело моргнула. Откуда он узнал, что я видела цифры?
— Потому, что в момент нашей встречи я был под проклятьем. Помнишь, я тебе говорил, что Кэтрин заточила меня в шкуру смертного? Поэтому ты видела цифры над моей головой. А сейчас...
— Ты бессмертен, — сухо закончила за него я.
— Как и ты, — живо ответил он. Ему доставляло удовольствие разжевывать мне очевидное. — Их видит любой, кто однажды сталкивался с вечностью...
Я зажмурилась от яркого белого света. Яркие белоснежные тучи роняли на земли снежинки. Я стояла босиком на снегу рядом с входом в замок брата. Прозрачная преграда, заключившая меня в западню, не дает сделать шаг. Мешает четко видеть мир. Протянув руку, я прикладываю ладонь к ней. Стена начинает таять, от моего прикосновения как лед от солнечного тепла. По прозрачной клетке проходят толстые глубокие трещины. Я мягко надавливаю на преграду и прохожу сквозь неё, наконец, вдохнув полной грудью. Замок исчез, я оказалась на той самой поляне, которую впервые увидела в воспоминаниях брата. Вокруг не было ни души кроме молодой черноволосой женщины, которая смотрела на небо. Ветка под моими ногами хрустнула, она обернулась. Её глаза и улыбка были до боли знакомы. Я словно видела себя в отражении, только на несколько лет старше и красивее. Быстрая догадка молнией мелькнула в моей голове. Мать Эйрина и моя тоже. Но этого не может быть. Нет, я же всегда была похожа на Делану Олдрдиж. Или же я просто хотела, чтобы так было, и видела те сходства, которых нет в природе. Флорет и Аверилл, мы такие разные... Но почему Эйрин ничего не говорил? Почему Делана молчала? Может ей стерли память? Скорее всего это сделал мой отец...
Девушка подошла ко мне. Её глаза были наполнены слезами. Мне сильно захотелось обнять её. Протянув руку, я ощутила воздух под руками. Это дух, её уже давно нет в живых. Она поднесла ладонь к моему лицу и смахнула слезу. Я ничего не почувствовала, кроме слабого дуновения ветра, пробежавшего по моей щеке. Мне хотелось её рассказать о себе, о брате. О том, что мы нашли трискелион. Что Кэтрин Дафф больше нет... Вместо этого, я молча смотрела на маму, пытаясь запомнить черты её лица. Скорее всего, я больше никогда не увижу её. К тому же, я уверена, она все знает. Девушка положила мне в руку маленький белый кулон. Все вокруг меня вспыхнуло белым, она исчезла.

***

— Можешь ли ты себе представить, каково мне было, когда Кэтрин заявила о том, что они тебя низвергли во тьму? Мог? Все, чем я дорожу — исчезает. Те, кого я люблю — умирают. Неужели ты этого ни разу не чувствовал? Боль утраты?!
— Успокойся, пожалуйста, — он вовремя увернулся от подушки, которую я в него кинула, и отошел к окну, — ты же не собираешь гоняться за мной?
— А оказалось, что для тебя гореть в адском пламени, все равно, что стоять под дождем! — я завернулась в одеяло и встала с кровати, — где моя одежда?
— Она была пропитана ядом, — развел руками Бальтазар и улыбнулся как чеширский кот, — я сжег ее.
— Вместе с моим нижним бельем? — парировала я. Он закатил глаза и сделал моську. Я швырнула в него очередной подушкой, — Бальтазар Блэйк! Верни мне одежду, и я сейчас же отправляюсь к брату!
Я смахнула растрепанные волосы с лица и натянула на правое плечо одеяло. Комната была очень темной. Кровать, стулья и шкафы были выполнены из черного дерева. Здесь почти все свободные места были уставлены старыми книгами и древними пергаментами. На столе у окна была наваленная куча открытых книг.
— Да, пожалуйста, забирай, — фыркнул он и указал на камин. Я подошла к нему и присела на корточки. Он не врал, все сгорело дотла, — а, еще лучше, если тебе так горит, — он остановился сзади меня, — проваливай отсюда, прям так — нагишом. — Он стоял совсем близко, дыша мне в затылок.
— Да тебе это только в радость, — огрызнулась я, — ты же уже видел меня, в чем мать родила, — я взглянула на него через старое зеркало над камином, — так почему бы еще раз не посмотреть?!
В ответ он рывком сдернул с моих плеч одеяло и бросил его на кровать. После чего быстро пересек комнату и открыл дверь. Из черного коридора повеяло холодом. Чёрт, кто меня за язык тянул. Я обхватила себя руками. Тело покрылось мурашками. Хорошо, что мои волосы хотя бы прикрывают грудь. Что делать? Бальтазар по-прежнему стоял у двери, попутно читая маленькую книгу.
— Ты идешь? — осведомился он.
— Я никуда не пойду, — тихо ответила я дрожащим голосом.
Он, молча, хлопнул дверью и, как ни в чем не бывало, лег на свою кровать. Дождалась? Вот тебе и игнор. Убедившись, что падший поглощен чтением, я мелкими шажками подобрала к кровати и стащила одеяло. Плотно укутавшись в него, отошла к окну. Так вот он какой — сумеречный мир. Граница между светом и тьмой. Когда я в портале отпустила руку Эйрина и потеряла сознание, то оказалась здесь. Меня выбросило на границе дня и ночи, поскольку я была жива.
— Кэтрин твоя невеста?
Мой вопрос повис в воздухе. Так и не дождавшись ответа, я снова подошла к камину.
— С каких пор тебя интересует моя личная жизнь?
Возможно, с тех самых, как ты впервые протянул мне руку помощи. А точнее, поймал меня. Прежде чем я ляпнулась на снег.
— У тебя же была другая невеста...
«Я» — мысленно закончила я свое предложение. Та девочка из сна — это была я. Кусочки воспоминаний всплывают в моих снах. Бальтазар также упорно смотрел в книгу.
— Если тебе так нравится, можешь и дальше верить в этот бред, который и придумала Кэт. Или ты услышала это от кого-то другого?
— Ты его не знаешь.
— Так, — он закрыл книгу и подошел ко мне, — не успели меня сжечь заживо, как ты нашла себе парня, — он не отрывал взгляда от пола, — у вас что-нибудь было?
Ничего себе! Вот так у него мнение о моей персоне! Что-нибудь? Да, Патрик чуть не задушил меня при первой же встрече!
— Хочешь знать правду? — я с укором взглянула на него снизу вверх. Губы Бальтазара дрогнули в мимолетной улыбке. — Патрик Коллинс чуть не задушил меня!
Выражение лица падшего переменилось. Я шагнула в сторону, он мягко положил свою руку мне на плечо. Давая понять, что я могу уйти, если хочу, но могу остаться. Я повернулась к нему спиной.
— Ангел тебя душил? — он весело взглянул на меня исподлобья.
Внутри меня все перевернулось. Не могу здраво соображать, когда он так на меня смотрит. Что смешного в моих словах? Он не верит мне или подсмеивается над тем, что со мной произошло? Я снова заглянула в его глаза собравшись разобраться, наконец, в нём.
— Что ты хочешь увидеть?
— Твою душу.
— Кто сказал, что она у меня есть? — ехидно улыбнулся падший, - а, вот у тебя, — он обнял меня за талию и наклонился вперед. Я прогнулась назад, и ощутила мимолетное прикосновение его руки чуть ниже лопаток, — она есть, — выдохнул он мне в шею.
На моей спине что-то затрепетало, я широко расправила белые крылья. Он раскрыл мою душу, обнажил ее. Бальтазар выпрямился в ответ расправив свои черные крылья, и накрыл ими мои.
— Ты светлый кусочек моей темной души, — он сплел свои пальцы с моими, — моя Белоснежка.
Я увидела на его запястье татуировку в форме перевернутой звезды — пентаграмма. На моем запястье появился такой же знак, только направленный наконечником звезды вверх. Его мягкие крылья согревали мое обнаженное тело и душу. Вот то тепло, которого мне так не хватало. Я слушала биение его сердца, оно билось в такт с моим.
— Почему ты так меня называешь? — я подняла одну бровь, попытавшись повторить гримасу Бальтазара, — потому, что в прошлой жизни я всегда любила снег, и убегала из замка, чтобы побродить по снежному лесу?
— Когда мы нашли тебя у ледяной пещеры с Крисом, я приметил, что снежинки упавшие на твои волосы — не таяли, — он провел рукой по моим волосам и щеке, — тогда у меня и возникла такая ассоциация, — падший коснулся моей шеи и поднял голову за подбородок. Я опустила веки избегая его страстного взгляда, — со временем, ты все вспомнишь.
Мои уголки губ непроизвольно дернулись в улыбке. Все встало на свои места. Я получила те кусочки пазла, которых мне не хватало. Сложилось подлинная картина того, что происходило со мной и может ждать меня в будущем. Мы с ним больше чем связаны. Наши души запечатлены. Вот почему мое сердце бесконечно страдало, а душа чего-то искала.
— И она успокоит, сказав, что все идет как надо.
Когда ты влюблен, что может пойти не так?
И она засмеется, прогоняя прочь свои
ночные страхи...
Она моя девушка, моя супер-девушка*
Это была моя любимая песня. Никто об этом не знал. Мои щеки загорелись румянцем. Он может читать мысли, но я же ни о чем таком же не думала. Сильные руки падшего обвились вокруг моей талии, а дыхание обжигало обнаженную шею и плечи.
Ноги стали ватными, в голове все разом затуманилось. Внутри будто летал рой бабочек. Темные оперение приятно ласкало кожу. Я сдалась и подалась вперед. Неожиданно для себя я осознала, что моя голова мягко коснулась угла подушки. Бальтазар покрывал мою шею и плечи, поцелуями держа мою спину выгнутой к нему над постелью. У меня вырвался вздох. Он сладко поцеловал меня в губы, я запустила руки в его волосы. Затем, поцеловал в лоб и лег рядом, уткнувшись мне лицом в шею.
— Больше нельзя, — тяжело дыша, выдохнул он, накрыв меня теплым одеялом, — ты не представляешь, каких усилий мне стоит остановиться, — горячо прорычал он.
— Почему? — моя грудь быстро поднималась и опускалась, — из-за того, что я не окрепла после яда?
— Потому, что тебе нет семнадцати, — он быстро скинул накидку и снова лег рядом со мной. — Твое тело еще не окрепло, — пояснил он, — сущность высших существ значительно отличается от человеческой сущности. Я попросту могу разорвать тебя в порыве страсти.
— А в семнадцатилетие, — я повернулась на бок.
— Ты станешь намного сильнее, чем сейчас, — он прижался ко мне и положил руку на талию, — а теперь спи, детка.
Я посмотрела в окно на окрасившееся красным солнце. На закате была видна четкая граница между светом и тьмой. Между жизнью и смертью. Яркие лучи солнца пронзали тьму и тонули в ней. Черные башни замка не светились в ярких лучах, а поглощали их. Из-за большого до пола окна, я видела как внизу горят огни и кипит работа. Кто же это? Ведьмы, колдуны или очередные чудовища? Может быть? падшие ангелы, такие же, как Бальтазар. Я твердо для себя решила, что пока мне нет смысла возвращаться домой. Я слишком слаба и подвергну опасности всех моих родных. После смерти Кэтрин Дафф К.А.С.Т.Л. наверняка начнет собирать новых соратников, чтобы расправиться со стражами света и повергнуть вселенную в хаос, подчинив себе все миры. Поэтому, будет лучше, если все будут думать, что я мертва. Что меня убила ведьма, которая расправилась с моей матерью. Это еще одна причина, по которой я не могу сейчас вернуться. Эйрин ничего мне не говорил, да и отец молчал... Это очень больно, я только, что увиделась со своими родными, и вновь потеряла их. Но сейчас, мне важно все обдумать, чтобы не допустить тех ошибок, которые убили меня в прошлый раз.
Прежде всего, я должна разобраться в себе. Вспомнить все то, что когда-то забыла. Научиться пользоваться своим даром, повзрослеть. Солнце ярко вспыхнуло красным пламенем и погасло. На небе появился новый страж света — кровавая луна. Вестник приближающейся битвы.

Примечания:

Ignoscito saepe alteri, nunquam tibi (от лат.) — Другим прощай часто, себе – никогда.