Квинтэссенция: Забвение.

—Я хотела кое-что сказать тебе по поводу электрошокера, — нарушила наше молчание Аверилл. Мы вышли из дома и шли мимо домов по направлению к парку. — Будь с ним осторожна.
— Иначе он меня шандарахнет? — я засмеялась.
Аверилл стала очень серьезной, остановилась, посмотрела на меня. Темнело, закат был багрового цвета. Дул сильный ветер, и трепал в разные стороны ее светлые прямые волосы.
— Изабель, я говорю то, что сказал мне отец, он велел передать тебе его после своей смерти.
— Что? — Я не могла ничего выговорить. Я была в ступоре.
— Ему эта вещь очень дорого досталась, — ответила Аверилл и пошла быстрее.
— Подожди, что все это значит? — прокричала я ей вслед.
Погода начала заметно портиться. Тяжелые серые тучи стали появляться со всех сторон.
— Ты хочешь сказать, что отец умер из-за меня?! Я причина внезапной его смерти?!
У меня по лицу текли слезы, я не знала, что делать. Вдруг сверкнула молния, и грянул гром. Заморосил дождик. Мы дошли до перекрестка, Аверилл неожиданно остановилась.
— Слишком тихо... — сказала она, задумавшись. — Изабель, надо вернуться домой.
Но я ее не слышала, горечь в душе и слезы не давали мне здраво мыслить. Я стала переходить дорогу.

— Изабель!
Аверилл взяла меня за руку, но я продолжала идти.
— Изабель, нужно вернуться домой, уже поздно.
Не выпуская мою руку из своей и оглядываясь в разные стороны, говорила она.
— Домой? Зачем? Ты же любишь гулять, когда стемнеет! ОТПУСТИ! Я ХОЧУ ПОБЫТЬ ОДНА!
Я выдернул свою руку из ее и побежала. Начался сильный ливень. Добежав до калитки парка, сквозь гром мне послышался ужасный рев мотоцикла и крик. Я быстро обернулась назад и увидела лежащую на дороге Аверилл.

— А... Аве...
Я пыталась выговорить ее имя, но как будто в горле у меня что-то застряло.
— Аверилл!
Я побежала к ней, она лежала посреди перекрестка. Я взяла ее за руку, стала щупать пульс, приподняла ей голову. Руки дрожали, из-за застывших слез не было четко видно ее лица.

— Ты меня слышишь?
Сестра ничего не ответила. У нее не было пульса. Меня затошнило, голова закружилась, появились судороги.
— Неет... Аверилл, - прошептала я.
Послышался снова ужасный рев приближающегося мотоцикла. Я не знала, что делать, ноги стали ватными, оттащить ее у меня не было времени, но и оставить ее здесь я тоже, не могла.
Мотоцикл приближался ко мне.
— Воспользуйся электрошокером! Он убьет тебя!
Это был ЕЕ голос! Я посмотрела на сестру, но она не шевелились.
Кто-то дал мне сзади подзатыльник по голове. Это была Аверилл. Точно такая же, как та, которая лежала у меня на ногах, только живая.
— Изабель, быстро доставай его! — кричала она на меня.
Всадник уже приближался. Он ехал прямо на меня. Встав, я взяла в руки электрошокер и стала ждать. Когда он уже приблизился ко мне, "живая" Аверилл закричала:
— Нажимай!

— И все-таки я против фильмов ужасов, на ночь, — раздался голос мамы.
Всадник растворился и Аверилл тоже. Я поняла, что сплю, приоткрыв один глаз, я посмотрела на часы. Было пять, я лежала в гостиной на диване, а Джини спала на небольшой софе, которую я ей разложила перед сном.
— Вы обе все время кричали во сне! — с укором произнесла мама и включила свет.
— Что случилось? — сонным голосом спросила Джини.
Она присела на софе, потирая лоб.
— Вы обе кричали во сне, — повторила свое обвинение мама.
— Я никогда во сне не кричу, — Джини покачала головой.
— Значит, это Изабель горланила за вас двоих.
Мама была вне себя. Видимо, она не спала всю ночь. А ей надо было идти на работу сегодня.
— Все, больше никаких фильмов ужасов на ночь! — как бы объявляя нам приговор, сказала она, выходя из комнаты.
— Я правда сильно кричала? — спросила я у Джини.
— Я не слышала. Ты же знаешь, я сплю очень крепко.
После этих слов она с волнением посмотрела на меня.
В моей голове пронеслась ночь, которая была два года назад. Я все вспомнила. Я молчала, не зная, что ответить, и с испугом смотрела на нее.

— Изабель, что с тобой? Что-то случилось? — сказав это, Джини выжидающе посмотрела на меня.
Я кивнула, встала, вышла из гостиной и пошла в ванную. Включила свет, закрыла дверь. Посмотрев на себя в зеркало (у меня были большие круги под глазами), умылась, вытерла лицо.
"Нет, так нельзя. Надо что-то делать", — подумала я.
— Изабель? Все в порядке? — Джини постучала в дверь.
— Да, я сейчас.
После этих слов я вытащила электрошокер из кармана своей пижамы. Он был точно такой же, как и во сне. Вдруг мне в глаза бросилась очень красивая гравировка на латыни, которую я раньше вообще не замечала. Она была следующего содержания: "Cognosce te ipsum". Все мое раннее детство прошло за изучением латыни, благодаря моему отцу. Мне иногда кажется, что понимать на латыни я научилась раньше, чем разговаривать. Так что мне не составило труда узнать, что там написано.
"Познай самого себя... что это может значить?"
Я вышла из ванны. Джини стояла около двери.

— Думаю, мне надо тебе кое-что рассказать, — сказав это, я посмотрела на подругу.
— Это связанно с тем сном, который был два года назад? — Ее голубые глаза смотрели на меня выжидающе.
— Да.
Я запнулась.
— Я... я... не знаю, что все это может значить, ничего не понимаю, и никто не может мне помочь ответить на мои вопросы.
На мои глаза навернулись слезы.
— Изабель, мы постараемся с тобой в этом разобраться, если не получится, то я найду того, кто сможет тебе помочь! — Джини говорила очень горячо.
Ее маленький носик с веснушками, по-моему, даже стал более курносым, она обожала загадки. После своих слов, она обняла меня.
— Все будет хорошо, поверь. Не вешай нос!
Джини обняла меня еще крепче.
— Хорошо, — проговорила я сквозь слезы.
В кухне нас ждали бутерброды и чай на подносах, приготовленные мамой. Несмотря на то, что она была очень строгая, мама еще была и очень добрая и ни на кого не держала зла. Мы взяли подносы и на цыпочках поднялись в мою комнату.
— Так, а теперь давай по порядку, — Джини села на небольшой бежевый диван, взяла чай, и приготовилась меня слушать.
Я рассказала ей все.
— Письмефа на лафыни? — проговорила она с набитым ртом.
— Дфа! — ответила я ей, жуя бутерброд, и подала электрошокер.
— Ты эту надпись раньше не замечала? — спросила она.
— Нет, мне и раньше доводилось держать его в руках, но надписи не было.
— Странно. Может, Аверилл сама ее нацарапала...
Она внимательно посмотрела на электрошокер.
— Это сделано позолотой! Изабель, смотри.
Она протянула мне электрошокер.
— Но зачем кому-то делать письмена на латыни да еще и позолотой на обычном электрошокере?
Я вопросительно посмотрела на подругу.
— Значит... он не обычный! Вдруг он напрямую связан с этим сном?
Солнце уже начало появляться из-за горизонта, и один из лучиков стал проскальзывать ко мне в комнату.
— В любом случае, у нас еще есть целый день впереди, чтобы в этом разобраться. Смекаешь?

Примечания:

Incertus animus dimidium sapientiae est (от лат.) — Сомнение - половина мудрости.