Курсы
Изначально написано в тетрадь и брошено неоконченным. Дату лень смотреть, доставая тетради из локера. У меня в файле значится 1997 годом. Возможно, это год публикации в Приване.
Это столь популярное для эмигрантов слово. Еще до эмиграции я подвергал его остракизму на примере неэффективного изучения английского, противопоставляя пассивных посетителей курсов и дебильных школьных учителей, прошедших, казалось бы, пять лет стройной академической рутины, самостоятельным фанатам Воронцову и Михайлику. И все-таки в эмиграции поначалу оказался настолько потерянным, что сам оказался на примитивных курсах. Но академические дисциплины – это еще объяснимо. А всякие школы бизнеса напоминают мне анекдот: «Молодожены приходят к врачу за инструкцией, как зачать ребенка. Тот трахает невесту и спрашивает: – Теперь понятно? – Понятно. Когда в следующий раз приходить?». Меняла Юра Смаль рассказывает о ком-то на базаре: «Сначала взял фальшивый доллар, потом пятьдесят граммов меди по цене золота. Дураки здесь не выживают». И даже в академической области. У кого-то в предисловии к учебнику топологии я читал: «Лучший способ выучить математику – это делать математику». Начинающий художник Дима Кузниченко говорил: «У нас Репинку не любят. Ценят, когда ты сам». Хоть поначалу и проучился там со мной первые пару лет, потом готовился в студии при Худпроме и поступил. То есть совсем без учебных заведений обойтись трудно. Важно, что ты надеешься на себя, основываешь все на личном фанатизме и пользуешься заведением активно, а не ждешь бумажки, распределения или пока тебя научат. Перед аспирантурой Шабанов не читает моего отчета, рождая во мне обиду. «Написали – и ладно. Вижу: много формул. Теперь переходите к делу. Если зацикливаться на школьных задачах, вечно останетесь школьником».
Борис Гарбузов