Тайны стен

Утром мы держим совет на кухне Воришки. К счастью, у него в холодильнике не книги, а еда. Но на самом холодильнике, подоконнике и столе — книги. Сам Воришка готовит нам омлет, заваривает крепкий чёрный чай и молчит. Говорит, по большей части, Квинт:

— Мы смогли выследить её до входа в лабиринт. Птицы пытались её остановить, но не получилось. Она вызвала бурю с помощью ключа погоды, — Квинт вздыхает.

Он сидит прямо на полу, скрестив ноги — ни один стул не выдержит тяжесть статуи.

— А что за ключи? — влезает Воришка.

— Потом расскажу, — обещаю я. — И вы не знаете, как войти в Лабиринт?

— Нет, мы знаем десяток входов по всему Городу. Минерва отправила внутрь Тесея и Мельпомену. Никто не вернулся. Ещё она послала статуи ко всем выходам, на тот случай, если Софи появится с ключами.

— Если она злодейка, может, у неё есть тайное убежище?

Мы с Квинтом смотрим на Воришку. Он опускает голову, добавляя:

— Что, во всех книгах про шпионов так!

— Странные книги ты... — договорить я не успеваю.

Надо признать, идея хорошая.

— Мы знаем, где Софи живёт, — я поворачиваюсь к Квинту. — Можем обыскать квартиру.

Меня увезли из клиники босиком, в пижамных штанах и майке. К счастью, у Воришки находятся носки и ветровка. А вот с обувью проблемы, его ботинки и кроссовки 42 размера слетают с ног.

— Ничего, буду носить тебя на руках, — обещает Квинт.

Мы смотримся странно — страннее, чем обычно — босая девушка и живая статуя. Я прошу Квинта передвигаться не по проспектам, заполненным людьми, а выбирать дворы и маленькие улицы с редкими прохожими. Мы даже проносимся через пустырь, поднимая пыль.

В клинике заметили мою пропажу и, наверное, гадают, как я смогла справиться с прутьями решётки. Врачи ищут меня. Отец ищет. Те злобные статуи, наверное, тоже. Плевать на них, отец точно сам с ума сходит от беспокойства. Обещаю, что вернусь домой или в клинику, куда угодно.

Но сначала остановлю Софи.

— Какой ключ лежит в лабиринте? — спрашиваю, пока Квинт поднимает меня по лестнице.

— Самый опасный. Тот, который может разрушать здания одним поворотом.

— Но как он это делает?

— Я не знаю, я только слышал легенды о нём. Про здание оперного театра. Однажды хранитель решил убить женщину, которую ревновал сильнее жизни, и обрушил весь театр на её голову. Ну и ещё на сотню голов.

— О господи, — я сильнее цепляюсь за его мраморное плечо. — Почему Минерва не хочет уничтожить ключи, если они так опасны?

А Квинт отвечает просто:

— Это дело Минервы. Я лишь выполняю приказы. Ей лучше знать.

Да. Ей точно лучше знать.

Дверь в квартиру Софи, конечно, заперта, но один удар кулаком Квинта ломает замок. Я спрыгиваю с его рук, осматриваю то самое место, о котором бабушка Софи писала в дневнике. Послевоенный дом — маленькие, но аккуратные комнаты. Софи, кажется, не очень любит порядок. В раковине осталась посуда, на диване и стульях разбросана одежда. Рабочий стол завален бумагами и книгами об истории Города. В одной из стопок я узнаю чёрную с голубым обложку. Вот и «Истории о забытом».

Над столом висит подробная карта Города, но выглядит она непривычно. Подойдя ближе, я понимаю, Софи рисовала поверх линий. Меняла очертания улиц, закрашивала белым некоторые дома. Я не вижу здесь моста Птиц, и университета...

Она убрала всё, что ей не нравится.

За стеклянной дверью — лоджия, а на ней знакомый силуэт. Сначала кажется, это шутка, галлюцинация, и Вениамин был прав, заперев меня в палате. Но я толкаю дверь и касаюсь руля своего реального велосипеда.

— Она украла его.

— А она умеет вести войну, — говорит Квинт.

Я была готова считать Софи своей единственной нормальной подругой. Но убитые статуи, украденный велосипед, всё, что случилось на крыше Собора...

Могли ли ключи пробраться к ней в голову так глубоко? Квинт прерывает мои мысли:

— Её нужно срочно остановить.

Рассматриваю рисунки и планы Софи. Город без зимы. Город, где река течёт иначе, где многие здания разрушены, перестроены. Город порождённый больным разумом Софи. Странный. Чужой.

В шкафу у Софи находятся кроссовки подходящего размера, а ещё фонарь. Беру его с собой, вывожу велосипед с лоджии, не беспокоясь о грязи на полу, и говорю Квинту:

— Пошли.

Квинт разговаривает с птицами, пока я проверяю натяжение цепи и шины. Софи ничего не сломала. И слава всем богам, потому что тогда я бы действительно разозлилась!

— Минерва передала, рядом есть ещё один вход, — говорит Квинт. — Но ещё предупреждает, пока никто из статуй оттуда не вернулся.

Не могу перестать думать о карте, которую нарисовала Софи. Останется ли там наш магазин? Другие места, которые я люблю? Нельзя допустить, чтобы весь Город попал в руки одной одержимой девушки.

— Я пойду.

— Я тоже! — поддерживает Квинт. — Не могу же я оставить товарища перед боем.

Путь ведёт нас к двери в заброшенное бомбоубежище. Квинт снова расправляется с замком, и, когда он распахивает дверь, я вижу ступеньки, ведущие в темноту. Чем-то похоже на метро, говорю я себе. Ничего страшного.

Квинт кладёт руку на меч.

— Так, мы идём. Ты готова?

Я бы хотела сказать «нет», но что-то тянет внутрь. Легко давит на шею, но не душит. Опустив взгляд, понимаю: это подвеска, которую мне подарил хранитель — странно, что её не отобрали в клинике. Стрелка поднялась в воздух и указывает вниз.

— Интересно, — говорю я.

Внизу нас ждёт ещё одна дверь и, стоит распахнуть её, стрелка указывает влево. В некоторых местах кирпичи из стен выпали, и через дыры показывается земля. Зажигаю фонарь, тянусь по направлению стрелки — но Квинт ловит меня за плечо, чуть не сбивая с ног.

— Подожди. Лабиринт опасен, даже для такого опытного охотника, как я. Ты уверена, что мы идём в нужном направлении?

Вспоминаю, как хранитель говорил, что я могу стать одной из них. Как предостерегал меня — не потеряться.

— Да. Вперёд.

Мы не торопимся, хотя стоило бы. Луч фонарика скользит по стенам; иду медленно, пробиваясь через толщу темноты. Это так похоже на сон, на один из моих кошмаров. Где-то раздаются шаги — сзади или сбоку? Я оборачиваюсь, но не вижу ничего; круг света от фонаря мелко дрожит.

— Ты слышал?

Стрелка на шее указывает вперёд. Квинт поднимает меч, обгоняет меня — кажется, теперь звук раздаётся с той стороны. И — в глазах темнеет.

Стена вырастает между нами за считанные секунды. Вот Квинт стоял рядом, а вот он по другую сторону преграды. Я кидаюсь на неё, бью по кирпичам, кричу, но не слышу в ответ ни звука.

Воздух здесь такой спёртый, не хватает кислорода. Пятно света трясётся, пока я пытаюсь дышать, не прислушиваясь к темноте, не думая, кто там может прятаться. Что будет с Квинтом, который остался один, во мраке? У меня хотя бы есть фонарь. И стрелка, указывающая путь.

Если останусь тут, точно умру от недостатка воздуха. Приходится понять фонарик и снова идти вперёд, в темноту. Следуя указаниям стрелки, вспоминаю голос Вениамина. Всё в порядке. Здесь не так уж опасно.

Но это откровенная ложь.

Этот лабиринт, он наполнен голосами и звуками. Я будто не одна под землёй — и не могу перестать об этом думать. Голосом психиатра снова повторяю: коридоры пусты. Шаги за спиной — очередные шутки сознания.

Ладонь ложится на плечо.

Стоит развернуться — луч фонарика падает на чужое лицо. Я кричу и эхо разносится по тоннелю.

Потому что это лицо чудовища.

Я узнаю его. Я столько раз видела его в книгах отца об античных легендах: Минотавр, царь Лабиринта. Но потом свет фонаря выхватывает пивную бутылку, осколок пластика, насколько батареек. Он собран из мусора и это так похоже...

На выставку злобных, опасных статуй.

Впившись пальцами в плечи, он тяжело сопит в лицо. Всё, как в легенде — смерть в лабиринте от рук Минотавра. Сейчас он сожмёт моё горло, и всё закончится, и я сгину, как статуи, которых Минерва отправила в лабиринт, но ради чего?!

А потом он перехватывает меня за запястье.

Мы пробиваемся через темноту. Стрелка указывает назад, но Минотавр тащит в другую сторону. Я жду чуда, стены, которая вырастет между нами, Квинта, который появится из мрака, потрясая мечом — но ничего не происходит. Мы останавливаемся, и не хватает времени сделать вдох, Минотавр толкает меня вниз, в темноту.

Земля больно бьёт под рёбра. Фонарик вылетает из рук, и свет гаснет.

Я не успеваю пошевелиться — кто-то поднимает его. Пятно света скользит по стенам каменного колодца. А потом я слышу знакомый голос:

— Это что, мой фонарик?

Теперь мы с Софи — соседки по каменному мешку. Где-то капает вода, разбивается о камни. Стрелка указывает наверх.

Софи выглядит усталой. Волосы стали тёмными — припорошены пылью, одежда измята, под глазами круги. Следующее, что она говорит, это даже не извинения, это:

— У тебя нет с собой еды? Умираю с голода.

— Что? Нет!

Она вздыхает.

— Кажется, моя полоса везения закончилась.

Прячу стрелку под майку, но она всё равно тянется вверх. Как хорошо, что Софи не обратила внимания. Поднимаю голову — до выхода несколько метров. Вот бы пришёл Квинт или кто-то из статуй. Остаётся надеяться, Лабиринт случайно приведёт их к этому месту.

Софи же сидит, прислонившись к стене напротив, закрыв глаза. Я не знаю, что делать. Без лома в руках и обрыва крыши рядом она кажется почти безопасной.

— Что ты тут делаешь? — спрашиваю я, хотя, ответ, наверное, очевиден.

Она открывает глаза и пожимает плечами:

— Этот... Это существо...

— Минотавр.

— Этот Минотавр поймал меня. И он забрал все мои ключи.

Я вижу на её лице неподдельную грусть.

— Иногда я слышу, как он бродит там, наверху. Он тоже ищет его. Ключ разрушения.

— Откуда ты знаешь?

На её лице снова появляется улыбка — не похожая на те, что я видела раньше.

— Я? Знаю. Когда у тебя в руках ключ, ты думаешь только о том, чтобы найти другие, — она обхватывает себя руками. — Я была так близко, ещё бы чуть-чуть, и я получила его.

— Ты ужасна, — не могу сдержаться я.

— Ну прости! Сама бы попробовала оказаться на моём месте, — она дуется и выключает фонарь.

В полной темноте не так уж и сложно это представить. Я знаю, каково это, когда собственный разум обманывает тебя. От моей болезни есть лекарства, а можно ли излечить зависимость от ключей?

Пока я гадаю, что бы Вениамин сказал об этом, свет снова вспыхивает.

— Итак, — говорит Софи удивительно спокойным голосом — Что мы будем делать?

— Ты думаешь, мы, — выделяю я, — будем что-то делать?

— Конечно! Нельзя же сидеть тут и позволить Минотавру найти ключ. Нужно выбираться! — глаза Софи блестят. — Одна бы я не смогла, но вдвоём у нас есть шанс!

Кажется, она права. Я предпочла бы ей не верить — люди никогда не верят сумасшедшим. Но сидеть в этом мешке и ждать Квинта — или голодной смерти — совсем не выход.

Стоит задуматься о смерти, рёбра сдавливает невыносимая тяжесть. Заставляю себя сделать вдох и спрашиваю:

— Почему ты меня столкнула?

— Ты и твои друзья хотели забрать мои ключи, — она пожимает плечами. — Прости, наверное.

— Это ужасные извинения!

— Слушай, давай найдём ключ, а потом поговорим?

Как бы я не хотела злиться, её оптимизм внушает уважение.

— Зачем вообще всё это? — спрашиваю я.

— Не знаю. Я взяла первый ключ, потому что было любопытно. Пару раз свела мост, когда не успела вернуться домой с вечеринки, было весело, — она откидывает назад волосы. — А потом поняла, что хочу найти второй. Хочу сильнее всего на свете!

Она поднимается на ноги, направляет фонарь вверх, к выходу из колодца. Да, сейчас высота — наша самая большая проблема. Софи снова заговаривает:

— Если я встану тебе на плечи, то, наверное, смогу дотянуться до самого верха. А потом помогу тебе выбраться. Ты не выглядишь тяжёлой.

— Нет, — второй раз я не позволю этому случиться. — Я иду первая. А то ты вскарабкаешься наверх и бросишь меня здесь, а сама отправишься за ключами.

— Что ты, я бы никогда! — она замолкает и бросает взгляд на меня. — Не убедила, да?

— Нет!

— Ну и ладно.

Не знаю, почему Софи не спорит: из-за голода, усталости или желания скорее оказаться наверху, но мы делаем по-моему. Стоит коснуться края колодца, она чуть не падает, утягивая нас назад. Руки цепляются за обрыв, пачкаются в земле. Не могу представить, как Софи тяжело. А потом слышу снизу возглас:

— О, это же мои кроссовки!

Наконец я подтягиваю себя наверх. Софи перебрасывает фонарь, потом подаёт руку. Она тяжёлая, ноги скользят по земле, и я миг я думаю, мы полетим в яму, земля снова ударит по рёбрам, и будет нечем дышать. Но ещё один рывок — и Софи стоит рядом.

Я отскакиваю к стене. Собирается ли она столкнуть меня назад? Хотелось бы знать... Но Софи отряхивает пыль с одежды, включает фонарь и говорит:

— Фонарик, кроссовки, что ещё вы украли из моей квартиры?

— Мой велосипед.

— Оу... — она отводит луч в сторону. — Давай об этом тоже поговорим после.

Сделав глубокий вдох, я беру Софи за руку — не хватало ещё потерять, как Квинта. Кроме того, лучше не спускать с неё глаз. Был бы он здесь, точно бы сказал, что нужно следить за врагами.

Квинт, где же ты, неужели всё ещё бродишь в темноте один?

— Способ пройти любой лабиринт — это положить левую руку на стену... — начинает Софи.

— Я знаю, куда идти.

Стрелка указывает направо, Софи послушно следует за мной. Тишина не абсолютна, мы слышим скрипы, шорохи и, кажется, чьи-то стоны. У следующего поворота тоннель трясёт, с потолка падают мелкие камешки.

— Метро, — шепчет Софи.

Вдвоём даже с ней пробираться по коридорам не так страшно. Я направляю нас, следуя указаниям стрелки, а Софи освещает путь фонариком. Она снова затихла, и я спрашиваю себя: о чём она думает? Может, о ключах? Владеют ли они её разумом постоянно, не давая передышки?

У меня предрасположенность к шизофрении. Бывает ли предрасположенность к воздействию ключей? Хранители, должно быть, лишены её, и поэтому избраны. Если так, бабушка Софи совершила большую ошибку... Тоннель снова трясёт. Наверное, проехал очередной подземный поезд.

Или нет?

Или я слышу чьё-то рассерженное дыхание. Шаги, которые уже преследовали меня. Приближение зла, желающего снова заточить нас в колодце поглубже.

Луч фонаря летит назад, и Софи первая кричит:

— Бежим!

Она чуть не вырывает мне руку из сустава! Мы несёмся по через мрак, не разбирая дороги, пробегаем мимо мест, где, кажется, в тоннели попадает солнце, влетаем в комнату с множеством арок. Стрелка показывает вперёд, но я подаюсь в сторону, надеясь на лабиринт. Он один раз выкинул такую шутку, а что, если...

Получилось!

Стоит преодолеть проём, его мгновенно закрывает каменная стена, и Минотавр остаётся по другую сторону. Пытаюсь перевести дыхание, но этого спёртого воздуха всё равно не хватает.

— А ты соображаешь, — хрипло говорит Софи.

Не успеваю ответить, стена содрогается от ударов. Каменная крошка летит на землю. Квинт не смог пробиться через лабиринт, и я не уверена, что Минотавр из мусора сильнее мрамора, но — не хочу искушать судьбу.

— Бежим! — второй раз за день кричит Софи.

На этот раз нас веду я, едва успевая смотреть на стрелку. К счастью, она показывает короткий путь, и я не успеваю я снова запыхаться, мы добираемся до огромного — по сравнению с тесными тоннелями — зала.

Сразу становится легче дышать. Стрелка падает на грудь, лишившись силы. Наверное, это центр лабиринта, отсюда отходит множество тёмных коридоров. А посередине — каменный постамент с резной шкатулкой. Понятно, что в ней.

Ключ.

Софи тянется вперёд, пытаясь высвободить руку, когда пол содрогается — Минотавр показывается из бокового коридора. Он всё же нашёл обходной путь!

Стекло и пластик блестят в свете фонаря. Ноздри шумно раздуваются. Мой взгляд мечется от одного тоннеля к другому, пытаясь найти путь для спасения.

Но монстр проносится мимо нас, будто не заметив.

Шкатулка — вот, что ему нужно. Минотавр срывает крышку, и даже не поворачивает рогатую голову на яростный возглас:

— Нет, он мой!

Снова приходится бороться с Софи, которая тянется к ключу. Минотавр же убьёт её! Хотя, если он получит ключ, то может убить нас двоих. Я не могу с этим справиться, не когда меня снова накрывает волна паники, а из лёгких пропадает воздух.

Ещё одна тень отделяется от стены.

Луч фонаря выхватывает из мрака Квинта, который бросается на Минотавра с мечом наперевес. Мрамор, он правда сильнее всего этого мусора. На пол осыпаются ножи и батарейки, Минотавр рычит. Квинт замахивается снова, и бычья голова с огромными рогами падает к его ногам.

Тело оседает на пол. Даже Софи перестаёт вырываться.

А Квинт поворачивается к нам и говорит, будто ничего не произошло:

— Я нашёл это место и устроил засаду! Думал, придётся ждать часы или дни, но охота закончилась быстро, — он улыбается несмотря на то, что мрамор посерел от пыли.

— Нашёл сам? — вырывается у меня.

— Да! Главное — это не позволять страху вести себя.

— Ты не взял ключ? — спрашивает Софи.

— Нет. Я решил, товарищи по битве важнее приказа. Я знал, ты доберёшься сюда, — он улыбается и пинает голову Минотавра. — А вот теперь нужно отнести его Минерве.

— Ну уж нет!

Софи вырывается из моих рук, выступая вперёд. Квинт тут же наставляет на неё меч, не подпуская к шкатулке. А я поднимаю, чтобы осветить её лицо.

Её глаза.

Наверное, я выглядела так же, когда меня забирали в больницу в тот, первый раз. Вырывалась из рук отца и санитаров, кричала. Я была вся в пыли, после ночи, проведённой на чердаке, около распахнутого окна.

Минотавр, он сломал шкатулку, и среди обломков блестит ключ. Квинт и Софи пререкаются: она говорит, что будет истинной хранительницей ключей, а Квинт называет её сумасшедшей. Ну конечно.

Они не замечают, как я опускаюсь на колени у шкатулки. Вот он ключ, явно старинный, наверное, из меди. При взгляде на него не чувствуется силы. Сложно поверить, что эта вещь причиняет столько опасностей: безумие, готовность убивать и умереть самому.

Около постамента лежит такой хороший камень. Он удобно помещается в ладони. Шёпот ангела — уничтожишь один, уничтожишь их все.

Уже занеся руку, я понимаю, что могла бы властвовать над Городом. Но ещё — я отлично знаю, до чего доводит такая власть. Снова в больницу? Нет, спасибо!

— Стой! Не надо! — кричат Квинт и Софи в унисон.

Камень обрушивается на ключ.

Успеваю ударить несколько раз, прежде чем Софи хватает меня за руку, пытается выбить камень, вырвать ключ, но уже поздно. Металл расплющен, обезображен, он никогда ничего не откроет.

Ничего не разрушит.

Фонарь падает, и я скорее слышу, как Софи опускается на землю и рыдает. Слышу также и тяжёлые шаги Квинта. Он поднимает то, что осталось от ключа — и говорит:

— Минерве ты будешь сама это объяснять.

Втроём мы идём по коридору, который никак не заканчивается. Стрелка больше не указывает путь, но и лабиринт не пытается нас запутать. Я впереди, освещаю дорогу, а Квинт несёт Софи. Она бормочет что-то, опустив голову ему на плечо. Замедлив шаг, снова беру её холодную ладонь.

— Ну не надо... Я могу посоветовать тебе хорошего психиатра.

Она не отвечает. Не хочу думать, что ключи могли пробраться в её голову слишком глубоко.

Наконец впереди пробивается слабая полоска света. Мы открываем дверь — и оказываемся в знакомом месте. Это заброшенная сторожка в парке, всего в пяти кварталах от дома. Как приятно вдохнуть свежий воздух полной грудью!

Нас, наверное, не было всего несколько часов, но мир изменился. Я чувствую холод. И снег, наконец-то с неба падает снег!

— Что теперь? — спрашивает Квинт.

— Мне нужно вернуться домой. И, наверное, потом в клинику. Но мы ещё увидимся, — даже ёжась от холода, я улыбаюсь.

Квинт хлопает меня по плечу так, что подгибаются колени.

Иногда, во время ветра, кажется, снежинки не опускаются на землю, а летят вверх. Я поднимаю голову. Холод — настоящий зимний холод — пробирает до костей.

Снежинки, танцуя, поднимаются в небо. И кажется, я сейчас тоже взлечу.

Высоко-высоко.