В объятиях страсти

  Леон

– Где она?!

Прокручиваю лезвие ножа в теле Галицкого, от чего тот кряхтит, как немощный старик, которым он и был. Мои нервы были на пределе, и на церемонности времени небыло.

Я дёрнул за рукоять, тем самым вынимая нож из под рёбер, после чего Галицкий издал протяжный стон, и кровь хлынула из раны.

– Я только два дня назад вернулся в Бухарест,– прохрипел он.– Я не видел её с того дня, как ты забрал её.

– Врёшь!– я пырнул лезвием в его перебинтованную ладонь, прямо в то место, которое прострелила пуля из моего пистолета, и Галицкий завыл от боли.– Ты что-то знаешь об «неизвестном», я уверен, что вы каким-то образом связаны. Ты бы не упустил возможность отомстить мне за то, что я забрал у тебя жену и опозорил перед всем кланом. И то, что тебя небыло в стране пару месяцев, никак тебя не оправдывает. Так что говори всё, что знаешь, Галицкий, иначе тебе больше не одна операция не поможет.

Он тяжело дышал, прижимая ладонь к ране на животе. Кровь забрызгала паркет его гостиной, но мне было плевать на беспорядок. Я прокрутил лезвием ножа несколько кругов, глубже погружаясь острым концом в левую ладонь, тем самым пытаясь выдавить из Галицкого хоть какую либо информацию.

– Я понятия не имею о ком ты говоришь, охотник, но я не имею никакого отношения к пропаже твоей шлюхи. Похоже ты не был хорошим любовником, раз уж она и от тебя сбежала.

Не успел он продолжить свои слова, как три пули тут же вонзились в его никчёмное тело, заставляя умолкнуть навечно. Стеклянный взгляд был устремлён на меня, но я лишь откинул ногой труп Галицкого и забрал свой охотничий нож, торчащий из его руки. Я спрятал ствол и нож обратно в кобуру и вышел из особняка, оставляя за спиной дюжину мёртвых тел, пытающихся противостоять мне.

Всем, кто хоть как-то причастен к пропаже моей лилии, суждено умереть от моей руки, и теперь мне было плевать на последствия. Сейчас я не был человеком. Я был разъяренным зверем, у которого забрали самое дорогое. И даже если для того, чтобы найти Мари, мне потребуется усеять трупами весь Бухарест, то я определенно сделаю это.

Я найду её, даже если самому прийдется умереть.

***

Звук капающей воды из потолка подвала смешался со стонами Димитру. Ещё одна старая шавка, которая не меньше причастна к бедам моей женщины. Рафаэль был привязан к стулу, пока я вонзал свой нож в разные участки его тела. В другой день я бы получал удовольствие от собственных действий, но сейчас мне нужно было как можно быстрее узнать любую информацию.

– Говори всё, что знаешь, Димитру, и тогда может я помилую тебя.

Даже сквозь боль лёгкая ухмылка прояснилась на его лице, но ради Мари я пытался контролировать себя и не убить этого ублюдка раньше времени.

– Смешно слышать от хищника слова помилования. Мы же оба знаем, что ты блефуешь, Уорнер.

– Отвечай где моя Мари!– я нажал пальцем на кровавую рану на его предплечье, от чего тот заскулил, как паршивая псина.

– Я не знаю!– сквозь стон выкрикнул он, и я ослабил хватку, давая ему отдышаться.

– Тогда говори кто стоит за всем этим!– я схватил его за воротник рубашки и швырнул в стену. Стул, на котором он сидел, тут же развалился вдребезги от удара.– Кто организовал покушение на мероприятии?! Кто похитил мою женщину?! Ты ненавидишь свою дочь больше всех, я не поверю, что ты не приложил к этому свою руку. Так что отвечай, иначе будешь гнить в этом подвале, пока не сдохнешь!

– В этом и вся твоя проблема, охотник.– я смотрел на него с высоты своего роста, бросая вопросительный взгляд.– Каким бы свирепым не был хищник, слабое место у него всё же имеется. У тебя оно тоже есть, и ты даже не скрывал его. Так что это был лишь вопрос времени когда этим воспользуются.

– У меня нет времени слушать твои лекции, Димитру.– я присел над его лежащим телом и вонзил лезвие в колено.– Я задал вопрос, и хочу услышать на него чёткий ответ!

Вены на его лбу вздулись от попытки сдерживать острую боль, но я лишь сильнее углубил лезвие и отец Мари завыл, заглушая звук капающей воды из сырого потолка.

– Клянусь, я не причастен к её похищению.– я углубил лезвие до упора.

– Тогда какова причина ненависти к собственной дочери? За что ты заставил её столько страдать?! Не поверю что причина кроется лишь в смерти твоей жены. Я уверен за этим стоит что-то большее!

– Я не собираюсь обсуждать с тобой свои семейные проблемы, щенок.– я сжал кулаки, пытаясь схватиться за последнюю нить самоконтроля, но Димитру похоже считал себя бессмертным.– Я очень надеюсь, что твои враги, кто бы это не был, хорошенько издеваются над твоей драгоценной Мари. Она заслуживает на страдания!

Не раздумывая мой кулак прилетел по его челюсти. Голова Димитру откинулась и кровь начала вытекать из его рта. Моя собственная кровь пульсировала в венах, а желание расчленить этого ублюдка на куски превысило все остальные потребности. По этому я крепче схватился за рукоять ножа и вонзил острое лезвие прямо ему в глаз.

От крика, который издал Димитру, даже крысы в углах запаниковали и начали метаться по подвалу. Я прокрутил рукоять ножа и струя крови брызнула мне на лицо.

– Почувствуй какого ей было испытывать все те пытки, которые ты заставил её пережить!– я вытянул лезвие и откинул окровавленный кусок, который когда то назывался глазом.– Почувствуй какого ей было терпеть эту боль, твоей дочери, которую ты должен был защищать ценой своей жизни!

Он кричал, извивался и стонал от боли, но мне от этого легче не стало. Я мог убить его сейчас, но я решил пока этого не делать. Всё же это отец Мари, и только она в праве решать как с ним поступить. Я уже сделал ошибку, пряча от неё документы о разводе, тем самым лишая её права выбора, теперь я не могу поступить так снова.

Я вытер лезвие ножа об ночную рубашку Димитру, которая итак уже была пропитана кровью, а после поднялся и направился к выходу.

– Ты не умрёшь, пока я не найду Анну-Марию.– сказал я у порога, слыша его приглушенный стон.– Она станет твоим карателем и сама решит что с тобой делать. Теперь твоя жизнь зависит от твоей дочери, так же как и её когда то зависела от тебя. А до тех пор ты будешь здесь развлекать моих крыс.– я бросил последний взгляд на изнеможенное тело этого ублюдка, а после ушел, оставляя за спиной его приглушенные стоны.

Я вышел из подвала на улицу и вдохнул свежий утренний аромат, но легче мне не становилось. Лёгкие будто обожгло, а сердце заныло невыносимой острой болью. От мысли, что мою лилию могут держать в подобном подвале, мне хочется идти и убивать всех на пути. Никто не знает, что она сейчас переживает, и от этого мне хочется так же убить и себя. Если бы я чательней следил за ней, если бы не уехал, ничего бы этого не произошло.

Даже жучок, который я встроил в её серьги ничем не помог. Анна-Мария всегда снимала с себя ночью все украшения, и я даже предположить не мог, что её смогут выкрасть именно в это время, прямо из моего дома, который не возможно покинуть незамеченным. Камеры были чисты, подкорректировать запись или отключить их никто бы не мог, кроме меня самого. Но внутри особняка камер небыло, только снаружи, и я уже миллион раз пожалел о том, что не поставил их хотя бы в коридорах, так как считал это абсолютно безнадобным. Какой же я всё таки идиот.

Я направился в сторону своего байка и надел шлем, после чего завёл мотор и рванул по трассе, разгоняясь до максимума. Я почувствовал, как капли дождя начали стучать по шлему, и вскорем вся моя одежда промокла до нитки, но мне было плевать. Мои мысли были только о ней. Никакой адреналин не мог взбодрить или успокоить меня в подобной ситуации. Ещё никогда я не чувствовал такой пустоты и боли, как сейчас. Моя Мари. Моя лилия. Моя любимая. Где же ты сейчас?

Мои люди нашли место, откуда было отправлено последнее сообщение от «неизвестного», и я поехал туда, на своём мотоцикле, оставив Мари отдыхать в спальне. Зия уехала навестить подругу, в доме было пусто, но особняк был под надёжной охраной, моей лилии ничего не угрожало. Я уехал всего лишь на тридцать минут, но не успел даже доехать до местонахождения, как тут же повернул обратно, потому что ноющая боль в груди слишком явно давала о себе знать, и игнорировать её было невозможно. По этому я не долго думая решил вернуться, и казалось, в доме всё было спокойно, до того момента, пока я не зашел в спальню и не увидел оборванную занавеску на окне и пустую кровать.

Все её вещи были на месте, сразу понятно, что она не могла сбежать, Мари вытащили из кровати насильно. Люди, охраняющие мой дом, были самыми преданными из всех, но мне пришлось выпотрошить каждого. Никто ничего не знал. Если бы кто-то выходил из особняка, то камеры зафиксировали бы движение. Снаружи небыло ни одной слепой зоны, никто не входил и не выходил из дома, всё было чисто.

Я был в замешательстве. Ещё никогда я не был так растерян и беспомощен, как сейчас. Мои люди прочесывали город. Я, после дома Галицкого, сам объездил все возможные места. Искал везде, где её могли держать, но всё было напрасно. Я был потерян. Молнии вдалеке следовали за мной, словно путники, провожающие во тьму, в которой мне было и место.

Мужчинам моей семье не суждено было любить, и сейчас я понял это как никогда. Я вновь не смог защитить того, кого люблю, и это была лишь моя ошибка. Возможно мне стоило её отпустить, тогда с ней бы ничего не случилось. Мой эгоизм и желание обладать этой девушкой затмили мой здравый смысл, и теперь я расплачиваюсь за это.

Мои руки до боли сжали руль, а сердце стало изнывать ещё сильные. Я не смогу жить без неё, как раньше уже не будет никогда. Но Мари была важнее всего на свете, и если ради её безопасности мне прийдется отпустить её, то так уж и быть я сделаю это. Даже если мне прийдется всю жизнь наблюдать за ней со стороны, стать её тенью, смотреть как она живёт вдали от меня, то я приму это, лишь бы найти её живой и невредимой. Я многих потерял в своей жизни, но её я не дам погубить.

Ярость бурлила во мне, словно раскалённая лава в вулкане, а в голове звучал один единственный вопрос. Что случилось на самом деле за эти чёртовы пол часа моего отсутствия?

***

– Леон, ты уже по четвёртому кругу пересматриваешь эти записи, остановись уже.– Влад стоял за моей спиной, пока я прокручивал записи видеонаблюдения из городских камер. Если мои камеры ничего не зафиксировали, то другие в округе должны были заметить хоть что-то. Я должен был поймать хоть какой-то след.

– Тебе разве не пора домой?– спросил я его, не отрывая взгляд от монитора.– Думаю, твоя беременная жена уже заждалась тебя.

Я чувствовал на себе его проницательный взгляд, но решил проигнорировать это.

– Тебе тоже нужно поехать домой и немного отдохнуть.

– Ты прекрасно знаешь, что я не сделаю этого.– возразил я.

– Ты сутки на ногах, Леон. Думаешь, если будешь изводить себя, Мари от этого станет легче?

– Я могу и неделю не спать. Ты прекрасно знаешь мою выносливость.

– Сейчас речь не об этом. Тебе нужно набраться сил перед встречей с врагом, когда тот объявится и вызволить Мари. Сейчас не то время, чтобы наказывать себя.

Я резко встал, от чего кресло с грохотом упало на пол. Влад в это время стоял возле моего стола наблюдая за мной. Я остановился на против него и встретился с его ледяным взглядом.

– Я не смогу валяться в кровати, пока Мари держат в плену какие-то подонки, и ты должен понять меня как никто другой! Вспомни, что ты сделал с теми охранниками, которые потеряли Дану из виду во время пробежки.

Его лицо тут же ожесточилось от моих слов. Влад просил не говорить об этом Дане, и я сдержал слово. Но я решил напомнить ему об его бешенстве, когда он узнал, что его любимую украли из под носа охраны. Тогда Влад лично распорол грудину у обоих и вырвал их сердца голыми руками. Зрелище было эффектное, тут я не спорю. Но он должен понимать мои чувства, потому что сейчас я в такой же ситуации.

Похоже Влад тоже вспомнил тот момент, потому что его выражение лица вмиг окаменело. Глаза его потемнели, и Влад отвернулся к окну, закладывая руки за спину. Он молчал около минуты, а затем холодным тоном произнёс.

– Именно по этому я и прошу, чтобы ты дал немного отдыха своему телу и разуму. Ты уже устроил кровавую баню в особняке Галицкого и перебил половину людей Димитру, при этом выкрал самого Рафаэля и пытал его в подвале.– его челюсть напряглась.– Мои поступки – это цветочки, по сравнению с твоими. По этому меньше всего я хочу, чтобы ты окончательно слетел с катушек.

– Это уже случилось, так что ты немного опоздал.– съязвил я и сел обратно за стол, вновь уткнувшись в компьютер. Влад бросил на меня боковой взгляд, но ничего больше не сказал. Он знал, что спорить со мной было бесполезно.

Я продолжал своё наблюдение. Помимо моих собственных камер, так же взломал систему безопасности по всему городу, и теперь целая группа вела наблюдение за каждым уголком в Бухаресте и за его пределами. Но я так же следил лично, в надежде наткнуться хоть на какую то зацепку.

Я услышал шорох и боковым зрением увидел, как Влад стоит за моей спиной, так же смотря в монитор.

– Из твоего особняка невозможно зайти и уйти незамеченным. В любом случае охрана бы услышала крики или любые другие звуки сопротивления.

– В моей спальне хорошая система звукоизоляции.– ответил я.– Даже если Мари и успела издать какие либо звуки, её вряд ли кто услышал. Занавеска была оборвана, она явно успела увидеть похитителя и пыталась дать отпор, но вероятней всего её просто вырубили и вынесли из дома. Только я не могу понять каким путём, если камеры никого не зафиксировали.

– Сколько в особняке выходов?– спросил он, обращая внимание на видеонаблюдение территории особняка, я указал пальцем на монитор.

– Всего три. Один парадный, и два за домом в противоположных углах.

– А катакомбы?

– Проверял.– ответил я.– Никаких следов того, что там вообще ступала чья то нога.

Я нажал несколько клавиш на компьютере, открывая чертёж территории дома на одном экране, и включая камеры наружного виденья на другом.

Старинный особняк семьи Брэйлиану хранил под землёй длинные секретные коридоры, которые вели в две разные точки. Один из коридоров напрямую выходил вглубь Карпатского леса, второй вёл в противоположную сторону, слепую зону за городом. Дедушка всего лишь раз упоминал об этих ходах. Я слишком долго был вдали от особняка, что даже забыл об их существовании. Но сегодня я о них вспомнил и в первую очередь прочесал оба коридора.

Влад задумчиво взглянул на чертёж, а затем спросил.

– Кто-то, кроме тебя, имел доступ к этим ходам?– я отрицательно помотал головой.

– В том то и дело, что никто, кроме меня и дедушки, не знал об этих коридорах. Даже Зия не в курсе, дед сам об этом говорил. Их даже на чертежах нету, видишь.– я указал пальцем на примерное нахождение скрытых катакомб.– Только члены семьи знали об этих ходах, а вход в них скрыт в стене дедушкиного кабинета за книжными стеллажами.

Влад сложил руки на груди и стал ходить кругами, размышляя о чём-то.

– Ты уверен, что никто не мог узнать об этих местах? Большая вероятность того, что именно через эти ходы похитители смогли выйти незамеченными, другого варианта не остаётся.

– Даже я забыл об этих местах, Влад. Кроме меня только дедушка и отец знали о них. А те, кто строил эти ходы уже давно умерли, особняку как никак больше двухсот лет. Коридоры использовал ещё прадед для незаметного перемещения тел, оружия и прочего. Сейчас там кроме крыс и летучих мышей ничего нет.

Влад лишь нахмурился, обдумывая мои слова. А я в свою очередь пялился в экран, пытаясь разглядеть в нём какую то разгадку. Затем я встал со своего места и направился к выходу из кабинета.

– Куда на этот раз?– поинтересовался Влад, после чего я остановился и в полуоборота ответил.

– Поеду искать её. Я чувствую, что она где-то по близости. А если я её ещё не нашел, значит остались места, в которые я ещё не заглянул.

– Ты не сможешь врываться в каждый дом, Леон, не теряй голову. Лучше займись поиском врага и хорошо подумай кто это может быть. Найдёшь его, найдёшь и Мари.

Я переступил порог, после чего ледяным тоном произнёс.

– Я потерял голову уже давно. Я не то что дома, я землю верх дном переверну. И когда я доберусь до этого ублюдка, от него даже мокрого места не останется.

Я захлопнул дверь, после чего вышел из здания штаба и рванул в объятия ночи на своём байке.

***

Крупные капли дождя заглушали гробовую тишину впитываясь в землю и покрывая лепестки кровавых роз, лежащих на сырой могиле.

Не думал, что когда-нибудь посещу это место в столь поздний час, но почему то сейчас мне было крайне необходимо быть здесь. Я сидел на скамейке, прожигая взглядом надгробие, на котором было выгравировано всего лишь два слова. Альберто Брэйлиану. Человек, который вырастил меня и вселил все нужные качества для того, чтобы я стал тем, кем есть сейчас.

Хоть иногда я был слишком холоден к нему, всё же я благодарен за всё то, что дедушка сделал для меня. И больше всего на свете я жалею о том, что в последние минуты его жизни меня небыло рядом. Именно по этому я редко приезжал к деду на могилу, потому что чувство вины тут же давало о себе знать.

Я не знаю сколько там просидел. На улице уже было за полночь, дождь прекратился, и даже тучи успели рассеяться, открывая взор серебряной луне. Я промок до нитки, но холода не чувствовал, мои мысли были заняты совершенно другими вещами.

– Я всегда был уверен в себе и своих поступках, ты знаешь это как никто другой.– я разговаривал с надгробием, представляя, что он здесь и слышит меня, но даже если это совершенно не так, я всё же продолжил.– Я сделал огромную ошибку, из-за которой теперь мой любимый человек находится в опасности. И сейчас я потерян и не знаю что мне делать и где её искать.

Я присел на корточки и положил ладонь на мраморную плиту, желая вновь почувствовать тепло единственного по крови родного человека, который любил меня просто за то, что я есть, и от которого я сам по непонятным причинам отдалился.

– Моё сердце никогда не изнывало так, как сейчас. Оно кровоточит сильнее с каждой секундой, проведённой вдали от моей лилии. Мне страшно представить что она сейчас переживает, находясь в плену у каких-то ублюдков. Но больше всего я ненавижу себя, потому что ничего не могу предпринять. Никогда ещё мои враги не заходили так далеко, и никогда ещё я не был так беспомощен, как сейчас.– ладонь скользнула по выгравированным буквам, а внутри почувствовался резкий укол боли.– Ты всегда говорил, что я могу прийти к тебе за советом, но я никогда этого не делал. Всю жизнь я сам принимал решения и сам боролся с последствиями своих поступков. Но сейчас я в безвыходном положении, дедушка, по этому пришел к тебе за помощью.– моя голова опустилась, и я как можно сильнее сжал веки, поглощая всю боль и тоску.– Как бы ты поступил на моём месте? Какой бы совет дал? Сейчас мне как никогда не хватает твоих слов, дедушка, и я жалею, что не уделял тебе достаточно внимания, когда ты был ещё жив. Я виноват, и прошу простить меня за это.

Воспоминания пронеслись в моей голове, словно ураган. То, как он подарил мне первый пистолет и учил стрелять. То, как научил ездить на машине и не злился, когда я в 15 лет разбил его любимый мустанг. То, как в детстве он приходил каждую ночь ко мне в комнату и рассказывал разные интересные истории. То, как он всегда называл меня сыном, и никогда не использовал слово «внук». Как бы странно это не было, но мне это нравилось. Я бы всё отдал, чтобы вновь услышать, как он обращается ко мне. Но увы, тех времён не вернуть, и я это прекрасно понимал.

Я поднялся на ноги, зацепившись коленом за куртку, и в этот же момент из внутреннего кармана выпало десяток конвертов, которые я взял с собой перед поездкой на кладбище.

Я тяжело выдохнул и вновь присел, собирая с мраморной плиты все письма. Дедушка писал их мне, когда я был в Америке, и после его смерти, когда чувство вины давало о себе знать, я взял привычку перечитывать их. Все конверты были открыты, и каждое письмо я знал наизусть. Но когда мои пальцы добрались до последнего письма, я замер, прожигая взглядом последний конверт, которым был запечатал и не подписан.

Я поднял его и вспомнил день, когда нотариус вручил мне два конверта в придачу к завещанию деда. Одно было прочитанным, и я стал перебирать все конверты, ища то самое предпоследнее письмо. Я достал белый лист и быстро пробежался по нему взглядом, освежая в памяти его содержание. Мне нужно было найти те самые строки, с инструкцией к последнему письму, о котором я совершенно забыл.

"...прошу тебя, сынок, не открывать последний конверт сразу. Я хочу, чтобы ты сделал это тогда, когда на твоей душе станет пусто и ты захочешь поговорить со мной. Может пройти десяток лет, может даже больше, но я хочу, чтобы моё последнее письмо стало для тебя проводником, на случай если ты собьешься с пути. Больше всего я хочу быть рядом в самые трудные для тебя времена. Но раз уж мне не суждено этого сделать при жизни, возможно получится после смерти..."

Прошло десять лет после его смерти, но почему то именно сейчас этот конверт попался мне на глаза. Я закинул его на дно ящика и машинально сгрёб с другими конвертами. Я даже забыл о существовании этого письма, последнего дедушкиного письма.

Совпадение ли, что оно попалось на мои глаза именно сейчас? Возможно. Но чёрт возьми как же вовремя это случилось.

– Ты будто заранее знал, что я окажусь в подобной ситуации и специально приберёг это письмо для меня, да дедушка?– обратился я к нему, хотя ответ был в моих руках, и сейчас мне не терпелось раскрыть его.

Я сел на скамейку, вертя конверт между пальцев. Не знаю почему, но мне было страшно его открывать. Казалось, будто в нём хранилась какая то бомба, которая взорвётся как только я вскрою его. Глупо было об этом думать, но я солгу, если скажу, что моё сердцебиение не участилось, когда я слегка надорвал уголок белой бумаги.

Читать послание от умершего родственника, спустя столько лет после его смерти, было немного странно. Будто я открывал какой то заброшенный сундук, наполненный скелетами. Я не знаю, что он мог ещё мне написать, казалось будто он всё сказал в предпоследнем письме. Но раз уж он настоятельно просил открыть его в нужный для меня момент, значит всё же ему было что мне сказать, иначе сейчас я бы не держал это письмо в руках.

Собравшись с силами и набрав полные лёгкие воздуха, я всё же вскрыл конверт и достал сложенную в двое бумагу. Терпкий аромат угля и хвои донёсся до моего носа, и я уж подумал, что это самовнушение. Разве письма могли сохранять запахи их отправителя? Похоже я и правду схожу с ума.

Но когда я начал читать содержимое этого письма, всё внутри меня будто остановилось. Я не чувствовал больше ничего, кроме пустоты, шока и горечи. Это было не прощальное письмо или примитивные слова поддержки, совсем нет. Это было предсмертное признание, после которого моя жизнь окончательно разделилась на «до» и «после».

"Мой самый любимый человек, мой лев, мой наследник, мой Леон. Если ты всё же читаешь это письмо, значит что-то происходит в твоей жизни. Я не знаю что тебя гложет настолько, что ты решил обратиться ко мне, но я хочу чтобы ты помнил, что я всегда рядом с тобой, даже если меня уже нет в этом мире.
Я не знаю что ты сейчас переживаешь, и что чувствует твоя душа, но я хочу рассказать тебе кое-что очень важное, сынок. Я обещал унести эту тайну с собой в могилу, но сейчас, на пороге смерти, я понимаю, что это не правильно и ты должен знать всю правду. Возможно, именно из этой истории ты извлечёшь какой-то урок для себя, и она сможет помочь тебе в твоих собственных проблемах. Хотя я понимаю, что скорей всего, к концу этого письма, ты всем сердцем меня возненавидишь. Но я хочу, чтобы у тебя не осталось вопросов, которыми ты возможно когда-то задавался.
У меня не хватило смелости сказать тебе всё лично, именно по этому я сейчас сижу в своём кабинете и пишу эти строки. Ты итак холодно ко мне относишься, и я бы не выдержал, если бы ты полностью отрёкся от меня и возненавидел. Возможно это эгоистично с моей стороны, но я не мог потерять тебя, сынок. Надеюсь когда то ты сможешь понять меня и простить.
Я наделал много ошибок в своей жизни, и готов принять за это наказание. Но я никогда не прощу себя за то, что не уберёг ту, которую любил больше жизни. Своё солнце, свою милую Женевьеву, твою прекрасную мать.
Да, я любил твою маму. Она была самым прекрасным, что когда либо существовало в моей жизни. Но если бы я был смелее в своё время, возможно сейчас она была бы жива.
Сейчас возможно ты задаёшься множеством вопросов, и я постараюсь тебе на них ответить. Женевьева была дочерью моего хорошего друга, Уильяма. Перед смертью он попросил меня позаботиться о ней, и я не смог ему отказать. Эта девочка росла на моих глазах, и я не успел заметить, как быстро она повзрослела. Впервые я понял это, когда вместе с её отцом посетил её балетное выступление. Она танцевала Одету в Лебедином озере, и я не мог оторвать взгляда от этой грациозной прекрасной девушки. Я увидел, что из маленькой милой девочки, она превратилась в прекрасного лебедя, покоряющего своей красотой. Тогда, находясь в театре, я ещё не до конца понял свои чувства, и старался даже не думать об этом. Потому что Женевьева была обещана Лиаму, моему первенцу.
Уильям был серьезно болен и жить ему оставалось не долго, по этому мы заключили с ним договор и решили объединить наши семьи. Женевьева должна была выйти замуж за Лиама, так мы заключили союз и его дочь была под моей защитой. Вскорем, после свадьбы, Уильям скончался, а я старался сдержать слово и уберечь его единственную дочь. Но тогда я не знал, как эта девушка погубит меня.
Лиам и Женевьева жили со мной в особняке. Я лично настоял, чтобы они остались в нашем родовом поместье, потому что хотел лично присматривать за девушкой. Она приняла брак, как должное, потому что знала, что когда то ей всё же прийдется выйти замуж. Но она не была счастлива в этом браке. Прекрасный лебедь увядал у меня на глазах и я не мог спокойно смотреть на это.
Мой сын был слишком ветряным и эгоистичным, а так же чересчур ревнивым. Он запретил ей выступать в театрах, часто ревновал к каждому встречному, а затем и вовсе запер её в доме. Она была несчастна. Я пытался приструнить Лиама и как то смягчить его, но это было бесполезно. Меня он отказывался слушать и поступал так, как считал нужным. Отчасти это моя вина, я не дал ему должного воспитания, и часто потыкал его прихотям. Он был уже взрослым, и менять его характер и повадки было слишком поздно. Но я не мог видеть Женевьеву несчастной, по этому решил сам сделать всё, чтобы она улыбалась как можно чаще.
Я подарил ей студию, в которой она дарила мне самые прекрасные танцы. А затем я построил для неё огромную оранжерею, в которой она проводила большую часть своего времени. Я не заметил как это произошло, но я до безумия влюбился в эту молодую девушку, в жену собственного сына. Я был старше неё на двадцать лет, но это не помешало мне любить её.
Ты знаешь, что я никогда не был женат. Лиам родился от одной девушки, с которой я был всего лишь раз. Это была ошибка моей молодости, которая привела за собой огромные последствия в виде внебрачного сына. Мне тогда было восемнадцать, и мой отец настаивал, чтобы я женился на этой девушке. Но я не успел этого сделать, так как она умерла при родах, а вскорем и мой отец так же ушел на тот свет. Наследник у меня был, по этому жениться мне небыло надобности, да и я не особо хотел. Мне не нужна была покорная жена, которая рожала бы мне кучу детей и кивала головой, как кукла, соглашаясь со всеми моими решениями. Я хотел ту, которая могла бы противостоять мне. Которая была смелой, решительной, и могла бы стать равной мне, моей королевой. За свои тридцать восемь лет я не встречал таких девушек, до Женевьевы. Она была единственной женщиной , которую я желал. Остальные перестали для меня существовать, в моём сердце была только она.
Я долго сопротивлялся с самим собой, ведь я не мог забрать жену сына себе. Я не мог допустить, чтобы весь клан смотрел на неё, как на шлюху, не такой жизни я для неё хотел. По этому, не смотря на свои чувства, я старался держаться от неё подальше. Но весь мой самоконтроль послал меня к чертям, когда Женевьева впервые пришла ко мне в спальню и призналась в чувствах. Тогда я впервые в жизни почувствовал себя счастливым. Мы не смогли устоять друг перед другом, Леон. Её любовь была равносильна моей, и погасить её уже было не возможно. Так и начались наши отношения.
Лиам ничего не мог заподозрить, так как сам часто не ночевал дома. Несколько раз я застал его в одной постели с Зией. Она тогда только начала работать в нашем доме, помогая своей матери, и Лиам не смог пройти мимо её юбки. Да, он часто изменял, вёл разгульный образ жизни и много пил. Он не подозревал о моей связи с Женевьевой, а мы этим пользовались. Наша любовь росла с каждым днём, и вскорем я понял, что жить без своего солнца я больше не смогу.
А потом родился ты.
Твоя мама была на седьмом небе от счастья, когда впервые взяла тебя на руки. Я находился вместе с ней на этом небе, потому что в моей жизни появился ещё один маленький человечек, которого я безумно полюбил с первого взгляда.
Ты часто задавался вопросом почему отец тебя так ненавидел. С самого твоего рождения Лиам не чувствовал к тебе ни капли любви. Даже на родах Женевьевы он не присутствовал. Ты часто спрашивал почему я называю тебя сыном, а не внуком, и вот мой ответ. Потому что ты и есть мой сын, Леон.
Нам пришлось пойти на обман. Больше всего на свете я желал официально объявить Женевьеву своей женщиной и жениться на ней, воспитывать тебя и не скрываться. Но я понимал какая судьба потом её ждёт в клане. Мне было плевать на себя, я перебил бы каждого, кто хоть слово скажет в её сторону. Но дурная слава бы от этого не пропала. Я не мог позволить, чтобы твоя мать пережила весь этот скандал и осуждающие взгляды общества. Я не хотел очернять её светлую натуру, только потому что полюбил её. Женевьева так же не хотела позорить фамилию отца, твоего деда, по этому она так же настояла оставить всё как есть. И мы оставили всё в секрете.
Лиам не о чём не догадывался. Ему было плевать как на ребёнка, так и на жену. Он должен был стать следующим консильери и служить будущему новому боссу клана верой и правдой, но у него были другие планы. Я полностью потерял контроль над старшим сыном, и изменить что либо было уже слишком поздно.
Та роковая ночь изменила всё.
Лиам был замешан в промышленном шпионаже и уже несколько лет работал под прикрытием вместе с албанцами. Много раз наш товар был перехвачен как на земле, так и в море, а люди были зверски убиты. Лиам сдавал все координаты поставок врагам, и имел с этого огромные деньги. Мы с Грегором Тревильяном долгое время не могли вычислить предателя, и я никак не мог подумать, что ним окажется мой собственный сын.
В ту ночь его судьба была уже предрешена. У всех предателей был один путь, не зависимо от того из какой он был семьи. Я не хотел, чтобы его мучали, по этому решил расправиться с ним сам, быстро и безболезненно.
Ты не представляешь каковы были мои чувства в тот момент. Я никогда не думал, что прийдется убить собственного ребёнка. Моё сердце изнывало от предстоящей муки, я не знал как справлюсь с этой потерей.
В тот день была сильная гроза. Я отпустил всех людей с территории особняка, не хотел, чтобы были свидетели. Когда я ступил на порог особняка, то услышал выстрел, и в тот момент моё сердце провалилось в глубокую пропасть.
Когда я оказался внутри дома, моя жизнь прекратилась. Ты сам всё прекрасно знаешь, сынок, мне незачем тебе снова это рассказывать. Просто хочу чтобы ты знал, что в тот момент я умер вместе с Женевьевой и нашей не родившейся дочерью. А когда Лиам наставил ствол на тебя, я не раздумывая выстрелил в него. В тот момент мною двигала месть и отчаяние, больше я ничего не чувствовал. Я не знаю как он узнал о нас, для меня это до сех пор загадка. В тот момент я хотел отомстить врагу за то, что он отнял у меня самое дорогое, и ты мне в этом помог, сынок.
По правде говоря, если бы не ты, то я бы покончил с собой, уйдя в след за своим солнцем. Но я не мог оставить тебя. Я должен был жить ради тебя, твоя мать никогда бы не простила меня, если бы я оставил тебя совсем одного. Нам нужно было научиться жить дальше, без Женевьевы. Она всегда была и будет в наших сердцах и в нашей памяти. Я любил, люблю и буду любить её даже когда умру. Возможно я даже встречу её в загробном мире, перед тем, как меня отправят в ад за все грехи. Надеюсь, так оно и будет. Я безумно истосковался по ней, сынок.
Я должен был наплевать на все предрассудки, заявить права на любимую женщину и жить счастливо. Но я не сделал этого. Я боялся навредить любимой, но в результате погубил её и потерял навсегда. Все годы я жил с огромной пропастью в душе, тоскуя по своему солнцу и мечтая о том, чтобы она приходила ко мне хотя бы во сне. Единственным лучом света в моей бесконечной пустоте был ты, сынок. Ты был моим спасением, единственной соломинкой, за которую я хватался, когда совсем не хотел дышать.
Ты винишь себя в смерти матери, потому что считал, что не смог защитить её. Но твоей вины здесь нет, сынок, только моя. Ты был совсем ещё ребёнком, и противостоять сильному мужчине не смог. Это должен был делать я, но я опоздал.
Мне нет прощения, и возможно ты теперь до конца жизни меня будешь ненавидеть и призирать. Но я хочу, чтобы ты прислушался к последним моим словам. Если когда нибудь на твоём пути появится та, которая всколыхнёт всю твою жизнь, словно шторм в тихом океане, никогда её не отпускай. Наплюй на всех и на самого себя в том числе. Бери её и бегите на встречу ветру и солнцу. Живите так, как вам будет угодно, лишь бы только вы были счастливы.
Мы с твоей мамой мечтали для тебя о лучшей жизни, по этому я умоляю тебя, Леон, не повторяй моих ошибок. Твоё счастье зависит только от тебя, и чтобы не произошло, я верю, что ты найдёшь выход из любой ситуации. Ты намного умнее и смелее меня, сынок, по этому никогда не сомневайся в себе. Ты многое пережил, так что теперь открой своё холодное сердце и живи счастливо. Ради себя и ради своей любимой..."

Мои ладони до боли сжались в кулак, а у висках запульсировала острая боль. Я пытался сделать глубокий вдох, но у меня ничего не выходило. Казалось, что я соваем забыл как дышать.

Я смотрел на скомканный лист бумаги в своей ладони, и почувствовал, как каждое слово, написанное в этом письме, обжигает мои внутренности.

Тридцать пять лет я жил в обмане. Считал папой того, кто на самом деле был моим братом, винил себя в смерте матери, и даже не подозревал, что всю жизнь прожил не под опекой деда, а с родным отцом. Огромная тайна хранилась на дне ящика моего стола, и кто знает сколько бы ещё это письмо там пролежало, если бы я сегодня не достал его оттуда.

– Ты всё знал и продолжал молчать на протяжении стольких лет.– я посмотрел на мраморный памятник и всё моё тело кинуло в дрожь.– Всю жизнь я считал тебя тем, кем ты не являлся, а ведь мог догадаться. То, как ты меня называл, как относился. Я думал, что ты показываешь так свою любовь, потому что я твой внук, но ты не разу даже не назвал меня им. Всё время ты называл меня сыном, а я и подумать не мог сколько смысла в этом маленьком слове.

Я опустился коленями на землю и положил ладонь на мраморную плиту. Фамильный львиный перстень блестел на моём пальце, и это было ещё одним доказательством. Кольцо передалось от отца к сыну. Никаких пробелов между поколениями, всё было правильно.

Кровь бурлила в моих жилах и мне хотелось разорвать этот грёбаный мир на куски. Но я понимал, что это ничего не изменит. Не возможно обернуть время вспять и поступить иначе, мёртвых этим уже не воскресить.

– Если бы ты мне всё рассказал, возможно всё было бы иначе.– я провел пальцем по львиной голове кольца.– Возможно я бы злился на тебя, возможно ненавидел бы какое-то время, но я бы обязательно тебя простил, ты ведь мой отец.

Глаза начали жечь, но я прищурил их, пытаясь поглотить все накатившееся эмоции.

– Теперь я понимаю, почему мама тогда сказала, что именно папа подарил ей танцевальную студию, и с каким теплом она об этом говорила. Как часто она упоминала, что я похож на отца и с каким трепетом она желала, что хочет видеть меня таким же сильным и мужественным, когда я выросту. Всё время она имела ввиду тебя, всегда говорила о тебе.

Я достал пачку сигар, которые всегда приносил на могилу и впервые за долгое время закурил. Я не питал слабости к сигаретам, но сейчас мне крайне захотелось выкурить одну.

Я посмотрел на звёзды, которые мерцали сквозь тучи и наконец сделал глубокий вдох. Никогда не думал, что буду сидеть на кладбище по среди ночи и курить сигары на могиле собственного отца, которого всю жизнь считал дедом. Какая же всё таки непредсказуемая штука эта жизнь.

– Я верю, что ты любил её.– произнёс я, выпуская новую струю дыма.– Иначе она не была бы так счастлива, не восхищалась бы тобой с искрами в глазах.

Я не знаю слышал он меня или нет, наблюдал ли за мной. Но мне нужно было ему сказать всё как есть, он заслуживал услышать эти слова.

– Если бы ты поступил иначе, возможно мы не оказались бы в такой ситуации и мама была бы жива. Да, ты виноват во многих вещах, но что сделано, то сделано, назад не повернёшь, и от моей ненависти не будет никакого толку. Я искренне верю, что ты хотел как лучше, для всех нас. Я злюсь лишь на то, что ты так и не осмелился рассказать мне всю правду при жизни, потому что в детстве я всегда мечтал о таком отце, как ты. Спасибо за то, что исполнил эту мечту, хоть тебя уже и нет в живых. И да, я прощаю тебя за всё, папа.

В этот момент на мраморное надгробие села темная сова и я встретился с ней взглядом. Её глаза сияли яркими изумрудами и она с интересом смотрела на меня. А затем издала отрывистый звук и улетела в сторону деревьев. Я замер на секунду, размышляя об увиденном, и принял это как добрый знак. Возможно мои слова всё же были услышаны.

После высказанного на душе стало удивительно легко. Вопросы, которыми я задавался с раннего детства, нашли свои ответы, и больше я к ним не вернусь. Я пришел сюда с одной целью, но получил совершенно иное, и теперь мои чувства были смешаны. Я всё ещё не мог понять почему эта правда открылась мне именно сейчас.

Я вновь посмотрел на строки в письме, а затем машинально перевернул листок. На задней части я увидел ещё несколько написанных абзацев и удивлённо вскинул бровь. Я был слишком поглощен прочитанным, что не заметил продолжение письма на другой стороне листа. Я тут же принялся читать, и в ту минуту я даже не подозревал, что найду тот самый ответ, за которым я и пришел сюда изначально.

"Я надеюсь ты не успел сжечь это письмо и всё же дочитаешь его до конца. Потому что я должен тебе сказать ещё кое-что не менее важное.
Сынок, я не знаю коснется ли тебя когда нибудь это, очень надеюсь что нет, но предупредить тебя я обязан. Твой брат, Лиам, есть большая вероятность того, что он выжил в тот роковой день.
В ту ночь, когда я унёс тебя в комнату и уложил спать, труп Лиама исчез из гостиной. Я был уверен, что он мёртв, ты нанёс ему смертельно пулевое ранение прямо в области сердца. Но когда пропало тело, я уже начал в этом сомневаться. Ещё одна моя халатность, за которую я корил себя всю жизнь. Я не проверил его тело на признак жизни, а вместо этого подхватил тебя и унёс прочь как можно дальше от кровавой картины. В тот момент я думал только о тебе, сынок, мне было плевать на Лиама. Для меня он навсегда умер.
Но тела сами по себе не пропадают, по этому я начал поиски. Мне нужно было лично убедиться, что он был мертв. Я искал везде, я перевернул каждый клочок земли, но он будто испарился. В доме на тот момент, кроме нас, никого не было. Зия тогда была на похоронах матери, а всю охрану я распустил. Но сам бы Лиам не выбрался за пределы дома с двумя пулевыми ранениями, ему явно кто-то помог. Или я плохо его знал, и всё же ему каким то образом удалось сбежать самому. Этот сукин сын был проворней и хитрее всех нас.
Но прошел не один десяток лет, а Лиам не разу не давал о себе знать. Если бы он был жив, то точно бы вернулся, чтобы отомстить. Мне так точно. Но я склоняюсь к тому, что он всё же мёртв. Повторюсь, слишком много времени прошло.
Зия оплакивала его каждый день и ставила свечи в церки за упокой его души. Не смотря на все поступки Лиама, бедная девочка очень его любила, и мне искренне было её жаль. Она долгое время носила траур, но всё же смирилась с его смертью, потому что знала каковы были правила в нашем мире. Лиам сам выбрал свой жизненный путь и если бы не я, то его бы убили другие.
Я всё же надеюсь, что прав в своих догадках, и тебя это никак не коснется. Но я должен был рассказать тебе всё как есть. Теперь мне скрывать нечего.
Я очень люблю тебя, Леон, и надеюсь, что когда нибудь ты всё же поймешь и простишь своего старика. Но если ты всё же этого не сделаешь и полностью вычеркнешь меня из своей памяти, прошу не поступай так с матерью, она не в чём не виновата.
     Мы оба любили тебя больше жизни, и будем продолжать любить даже после смерти. Ты всегда был, есть и будешь нашим маленьким комочком неземного счастья."

Шестерёнки начали крутиться в моей голове, словно только запущенный механизм, и теперь пазл наконец сложился в моей голове.

"Смеётся тот, кто стреляет последним. И в этот раз выстрел будет за мной"

Каким же идиотом я был. Ответ всё это время был у меня под носом.

– Ты даже не представляешь какую помощь оказал мне, отец.– я посмотрел на надгробие, адреналин в моей крови зашкаливал.– Мой выстрел не оказался смертельным тогда, но в этот раз обещаю, я попаду в цель. Теперь настала моя очередь исправлять ошибки.

Я вылетел из территории кладбища, словно ошпаренный. Ещё никогда мои эмоции не были настолько обострены, как сейчас. Когда я дошел до мотоцикла, телефон в моём кармане завибрировал и я тут же посмотрел на экран.

Это было сообщение от одного из моих хакеров. Он прислал какую то запись из камер и я включил видео, внимательно вглядываясь в детали. И когда я увидел знакомую мне женскую фигуру, моя догадка подтвердилась.

Безумная ярость охватила мой разум, и я прыгнул на свой байк, стараясь как можно быстрее добраться до особняка.

Сегодня ночью я покончу со всем, и все виновники понесут наказание. Потерпи ещё немного, моя лилия, сегодня я заберу тебя домой.

***

Запах лавандового чая доносился из кухни и я увидел Зию, стоящую возле кухонного островка. Она тут же оживилась, заметив меня.

– Леон, ты выглядишь бледнее смерти, разве можно себя так изводить?– она быстро забегала по кухне, наливая мне чай и ставя тарелку с какой-то едой.– Ты наверняка ничего не ел весь день, так что давай, чтобы через пять минут тарелка была пуста.

Я спокойно наблюдал за ней, пока она играла роль заботливой няни, которую я всю жизнь уважал. Какое лицемерие.

– Я думал ты уехала навестить подругу и не скоро вернешься.– подметил я, на что та посмотрела на меня жалостливым взглядом.

– Когда я узнала об похищении Анны, то сразу же приехала. Я переживала за тебя, ведь я знаю, как она дорога тебе.

– И по этому выкрала её? Потому что знала, что я жить без неё не могу и, вместе со своим дружком, решили этим воспользоваться?

Я увидел, как та замерла, подымая на меня свой остекленевший взгляд. Она явно не ожидала, что я её раскрою, но мне было плевать на её мысли. Я вытянул нож из кобуры и приставит к её горлу.

– Говори, где вы с Лиамом спрятали Мари! Иначе я не посмотрю на то, что ты женщина и начну отрезать тебе пальцы до тех пор, пока ты не выдашь адрес!– она задрожала, любое резкое движение и моё лезвие оказалось бы в её горле, у неё небыло выбора кроме того, как подчиниться.

– Почему ты решил, что я к этому причастна?– я лишь ухмыльнулся, неужели её сейчас действительно волновало именно это.

– Сходил побеседовать к отцу на досуге, и он рассказал мне много чего интересного.– я увидел как её глаза наполняются страхом, и наблюдать за этим было одно удовольствие.– А ещё ты засветилась на камере одного из частных домов недалеко от клуба. А затем через несколько минут там же засветился Кирил, не сложно догадаться, что именно ты передала ему взрывчатку. Чтож твой любимый сам не отправил взрывное устройство, а подослал тебя? Неужели он настолько труслив?

Она молчала. Похоже поняла, что не сможет отвертеться, но я не собирался больше ждать. Я сильнее прижал нож к её горлу и маленькая струйка крови просочилась из под её кожи.

– Не испытывай моё терпение, Зия. Говори. Адрес. Сейчас же!

– Хорошо, я скажу!– выкрикнула она, и я ослабил нажатие ножа. Зия сглотнула, пытаясь выдавить из себя слова.– Но ты должен поехать один, без своих людей, иначе он убьёт её.

Она была глупа, если думала, что меня это спугнёт. Я мог в одиночку перерезать пол сотни людей, и сам при этом остаться без единой царапинки. Я был готов на всё, лишь бы быстрее добраться до своей лилии.

– Поехали.

***

Спустя сорок минут езды сквозь лес, холмы и поселения, я наконец был на месте. Передо мной было неизвестное заброшенное здание, которое я впервые выдел. Оно стояло по среди леса, между гущей деревьев и прочих растений, заметить его невооруженным глазом было не возможно.

Моё сердце в груди стучало, словно безумное, и я чувствовал, что уже близко. Моя Мари была здесь, это точно.

Я вытащил связанную Зию из машины и вместе с ней направился во внутрь. Она молча, шла даже не сопротивляясь, а я в свою очередь осматривал заплесневелые стены здания, на которых весели обрывки каких-то плакатов. Я прищурил глаза, пытаясь прочитать надпись на одном из более сохранившемся.

Шекспир? Что за бред?

Весь коридор был увешан рядами старых отсыревших афиш давних времён, и не сложно было догадаться, что когда-то здесь был театр. Чёртов заброшенный театр по среди леса.

Прямо по коридору был вход в один единственный зал, и мы вошли туда. Огромный пустой обветшалый зал с потрепанными стены и поломанной сценой в центре. Я не знаю сколько лет этому месту, но от мысли, что здесь держали Мари, мне хочется снести его к чёртовой матери.

Глухие шаги раздались в центре комнаты, и мой взгляд упал на сцену. Высокий силуэт, тёмный костюм и седые волосы. Последний раз я его видел молодым, таким и запомнил. Сейчас он был старее больше чем на тридцать лет, и я никогда не думал, что увижу это лицо вновь. Человека, которого я принимал за отца, но он оказался родным братом, жестоко убивший мою мать и сестру.

     Забытые эмоции вновь начали просыпаться во мне, но теперь я не был тем маленьким беспомощным мальчиком, которого можно было откинуть в стену. Во мне тоже текла кровь семьи Брэйлиану, и я славился не меньшей жестокостью. Теперь мы были на равных.

– Ну здравствуй, сынок.– хриплый голос эхом прозвучал по залу, делая акцент на последнем слове, и я хищно ухмыльнулся, представляя как размажу по стенке это старое недоразумение по имени Лиам Брэйлиану.

– Здравствуй, братик.

Да начнётся первый акт.

***
Все последние новости о выпуске глав, новых книгах, а также спойлеры можно наблюдать в моём ТГ канале:
Daria Winner|Author🕊️
Ссылка закреплена в шапке профиля
wattpad, а так же на странице в Tik Tok✍🏻