В объятиях страсти

Анна-Мария

Не смотря на тяжесть своих век, я всё же через силу смогла их раскрыть. Яркий свет резанул мои глаза и я сощурилась, пытаясь привыкнуть к ярким лучам солнца из окна. Я разглядывала белые стены в какой то комнате, и не могла понять где нахожусь. Я лежала на мягкой кровати, моё тело ужасно ломало, а жгучая боль обжигала все внутренности.

По левую сторону я увидела капельницу, прикреплённую к моей руке, а потом повернула голову в правую сторону. Прямо возле моей кровати сидел сам Леон Уорнер и пристально наблюдал за мной своими тёмными зелёными глазами. Его русые волосы были растрепанны, лицо выглядело уставшим, но никаких эмоций не выражало.

– Где я?– спросила я у мужчины, после чего заметила как дёрнулись его губы.

– В больнице.– просто ответил он своим холодным тоном, а я вопросительно взглянула на него.

– Что со мной случилось?

Минуту он молчал, продолжая сверлить меня взглядом, а после привстал и нажал на красную кнопку возле моей кровати.

– Сейчас прийдёт врач и всё тебе объяснит.– сказал он, снова смотря на меня своим взглядом, который я не могла разобрать.

Я попыталась приподняться и почувствовала как больно закололо внизу живота. Уорнер тут же подскочил, и положил свои грубые ладони на мои плечи, не давая мне полностью подняться.

– Не вставай, у тебя капельница. И тебе сейчас лучше не делать резких движений.

– Почему?– спросила я, на что он проигнорировал мой вопрос, поправляя тонкое одеяло на моём теле, но я продолжала спрашивать.– Что произошло?

В эту же секунду дверь открылась, и в палату зашел врач. Высокий седоволосый мужчина в белом халате посмотрел на меня своими золотыми глазами и кивнул головой в знак приветствия, а после заговорил.

– Наконец-то наша прекрасная пациентка проснулась. Как вы себя чувствуете?

– Будто меня поезд переехал.– ответила я доктору, и тот хмыкнул.

– Оно не удивительно. Смотря на синяки на вашем теле, я мог предположить, что так оно и есть.

Уорнер нахмурил брови стоя сидя на стуле, а я продолжала разговор с врачом.

– Почему я здесь? Всё же было нормально.– доктор сел на край моей кровати, и спустя минуту наконец ответил.

– Вчера господин Уорнер привёз вас в больницу, у вас открылось кровотечение. Из-за многочисленных побоев, внутренних повреждений и ещё некоторых гематом вам вообще не стоило вставать с кровати как минимум неделю, это и спровоцировало кровотечение. Плод был совсем маленьким, всего три недели, по этому мы не смогли его спасти. Но даже если бы и смогли, вы бы всё равно не смогли его выносить.

– Подождите, подождите.– слова доктора доходили до моего сознания не сразу, но когда я поняла их смысл всё моё тело кинуло в дрожь.– Я что была беременна?

– А вы не знали?– врач удивленно посмотрел на меня, а затем на Уорнера, который уже во всю разминал кулаки, а взгляд его ожесточился и смотрел куда то вдаль.

Я прикрыла глаза, пытаясь проглотить ком в горле. Я была готова услышать что угодно, но никак не это.

Я была беременна ребёнком Галицкого.

Я не знала как реагировать на это, как мне быть? Разные мысли начали крутиться в моей голове, после чего я задала вопрос.

– Но у меня стоит спираль. И я принимала противозачаточные, разве при таком раскладе возможно забеременеть?

– При ношении негормональной внутриматочной спирали вероятность забеременеть очень мала, но она всё же есть. Противозачаточные тоже дают не стопроцентную гарантию безопасности, но может иногда вы забывали их принимать. Когда последний раз у вас была менструация?

– Где то около пяти недель назад, но у меня нерегулярный цикл, такое бывает часто.– ответила я, всё же надеясь, что это была ошибка, я не могла быть беременной, я не могла одновременно узнать и потерять этого ребёнка, это было бы жестоко.

– Именно из-за непостоянного цикла вы и ничего не заподозрили.– ответил доктор, а затем мягким успокаивающим тоном продолжил.– Но вы всё равно не смогли бы выносить этого ребёнка, госпожа Галицкая. Беременность была внематочной, рожать было бы опасно для вашей жизни. Аборт нужно было бы делать в любом случае.

Я начала задыхаться. Сердце начало колотится в груди, а живот скрутило. Это был мой ребёнок. Кем бы не был его отец, это была частичка меня, мой мальчик или девочка. Как бы я не хотела рожать от этого монстра, я бы в любом случае оставила плод. Это был мой малыш, мой неродившийся малыш. Господи, за что мне это?

– Сестра, успокоительное, срочно!– начал кричать врач, открыв дверь, а Уорнер в это время сел на кровать рядом со мной, и взял в ладони моё лицо.

– Посмотри на меня, Мари.– мягким тоном проговорил он, поглаживая моё лицо большим пальцем, но я не могла сосредоточится на нём, перед глазами всё плыло.– Сосредоточься на мне, моя лилия, ну же!

Я всё же послушала его голос и сфокусировалась на нём. Его глаза смотрели на меня с нежностью и теплом, но также в них ещё горел огонь. Мы смотрели друг другу в глаза не отрываясь. Медсестра зашла в палату и остановилась у входа возле врача, но мы не обращали на них внимания, будто в палате мы были только вдвоём. Уорнер нежно погладил мою щеку, от чего моё дыхание пришло в норму, кислорода в моих лёгких будто стало намного больше.

– Он заплатит за всё, Мари.– прошептал он возле моего лица.– Прийдёт время и я заставлю его страдать намного больше, чем страдала ты. Я обещаю, он будет молить о пощаде, он будет давиться своей собственной кровью. Настанет день, и я отомщу ему за тебя. Даю тебе слово.

Его слова были для меня будто светом в кромешной тьме. Я не знаю зачем ему это делать, почему он даёт мне это обещание, но я поверила ему. Потому что он единственный, кто за всю мою жизнь протянул руку помощи. Я всё ещё не доверяю мотивам этого человека, мне многое предстоит узнать о нём, но поступки говорят сами за себя, и я доверилась его словам. Потому что если такое люди, как Леон Уорнер, дают обещание, то нарушить его уже не посмеют.

Я ничего ему не ответила и просто легла обратно на постель, смотря в пустоту. Ощущение было такое, будто меня выжали как лимон. Мне было паршиво на душе от того, что я не уберегла своего же ребёнка, так ещё и принимала наркотическое успокоительное, о чём я только думала? Но может оно и к лучшему, что этот ребёнок всё же не родится, потому что я была бы плохой матерью. Я не смогла бы уберечь его от жестокого мира, в котором жила столько лет. Я пыталась успокоить себя этими мыслями, но сердце болеть не переставало.

– Я заберу её домой.– голос Уорнера прервал мои мысли, он разговаривал с доктором, который всё ещё находился в палате вместе с медсестрой.

– У меня нет дома.– сказала я, на что тот обернулся и холодным проницательным тоном ответил.

– Твой дом там, где тебя ждут и всегда тебе рады. Именно в такое место я тебя и отвезу.

И тут он был не прав. Для меня такого места не существовало. Мой собственный дом стал для меня чужим, и только няня была рада видеть меня, больше на земле подобных мест и людей небыло.

– Я сожгла твой дом.– напомнила я ему, думая что он вновь отвезёт меня в свой коттедж, но лёгкая улыбка Уорнера украсила его лицо.

– Слава Богу ты спалила только один из них.– ответил он с ноткой веселья в голосе.– Но даже если бы ты сожгла все мои дома, я бы всё равно нашел место, куда тебя можно отвезти, это ничего бы не изменило.

Я не стала ему больше ничего говорить, а он и не стал ждать ответа и вышел из палаты вместе с доктором. Медсестра подошла ко мне и сняла капельницу, а после помогала собраться. И меня порадовал тот факт, что эту ночь я не проведу в окружении белых стен больничной палаты, иначе мои собственные мысли свели бы меня с ума.

***

Мы ехали уже больше десяти минут в неизвестном мне направлении, но когда мы наконец притормозили и перед нами открылись огромные ворота, я замерла от удивления.

Мы въехали на большую территорию, и перед моими глазами показался огромный особняк. Я открыла рот от удивления, ведь даже у отца был дом в двое меньше этого. Подобный особняк был у нашего господина Тревильяна, но я никак не ожидала, что у консильери мафии тоже может быть такая недвижимость.

Дом был построен из красного кирпича, по окнам я поняла что в нём этажа три. Но он был настолько внушительным, что можно было бы поместить и все шесть этажей. Этот дом мне было бы жалко поджигать. Я улыбнулась сама себе от этой мысли, а после вновь стала осматривать окрестность. Возле дома стоял большой фонтан а по обе стороны от дверей две огромные статуи льва. Сверху на втором этаже прямо посередине был широкий балкон с диванами и столиком. На первый вид дом мне показался очень интригующим, особенно с этими львиными статуями, и мне было интересно взглянуть каков внутри этот огромный особняк.

Когда мы наконец подъехали к самому входу, машина остановилась, и Уорнер вышел на улицу. Я открыла дверцу и тоже хотела выйти на ружу, но не успела я вступить на землю, как сильные руки подхватили меня под ноги и через секунду я оказалась уже на улице, в руках опасного мафиози.

– Я сама могу идти, мне хватило того, что ты вынес меня из больницы на руках.– начала я сопротивляться, но Уорнеру похоже было плевать на моё недовольство.

– Доктор ясно дал понять, что тебе необходимо сократить нагрузку на свои мышцы, по этому пока ты не поправишься, передвигаться будешь только таким образом.

– Но тогда пусть меня носит кто-то другой, тебе не обязательно этого делать.

Он остановился в шаге от порога в дом, и перевёл свой убийственный взгляд зелёных глаз на меня, и я слегка напряглась. Разве я сказала что-то плохое?

– Никто, кроме меня, не посмеет прикоснуться к тебе. Я буду носить тебя на руках когда захочу, и ты не сможешь запретить мне этого делать.

Минуту он смотрел мне в глаза а после прервал взгляд, и вновь зашагал к двери дома со мной на руках. Я не стала больше сопротивляться, потому что уже итак поняла, что это бесполезно. Если Леон Уорнер чего то желает, то никакие слова его не остановят, уж слишком он напористый, и я решила оставить всё как есть.

Двое людей, стоящих у порога дома открыли нам дверь, и Уорнер зашел внутрь неся меня на своих собственных руках.

Мы пошли по коридору, после чего перед моими глазами показалась просторная гостиная с темным но очень красивым интерьером. Внутри дом выглядел намного современней, чем казался снаружи. Темные диваны, кресла, стол. Панорамные окна с черными рамами по бокам, а в углу виднелась столовая, из которой можно было увидеть проход на кухню. И именно оттуда я услышала уже знакомый мне голос.

– Наконец-то приехали!– громко воскликнула Зия, и выбегла из столовой, а за ней ещё один человек, которого я никак не ожидала здесь увидеть.

– Няня!– вскрикнула я, видя родного мне человека, и глаза тут же начало щипать от слёз.

– Моя девочка.– пробормотала она глотая свои собственные слезы, и обе женщины оказались рядом с нами и тянулись обнять меня, на что Уорнер отстранил меня в сторону.

– Подождите, дамы, дайте я хотя бы посажу её на диван.

И он аккуратно опустил меня из своих рук на мягкую поверхность дивана, после чего моя няня заключила меня в свои крепкие объятия.

– Как же я переживала, Анна.– прошептала она возле моего уха.– Как только Зия мне позвонила я сразу примчалась сюда. Твоему отцу сказала, что еду присмотреть за больной подругой, и он без вопросов меня отпустил. Спасибо господину Уорнеру, что разрешил мне приехать и проведать тебя.

– Вы можете приезжать к ней когда пожелаете, даже не спрашивая меня. Я буду рад видеть вас в своём доме.– привычным тоном ответил Уорнер стоя рядом и наблюдая за нами, няня искренне ему улыбнулась.

– Спасибо, что заботитесь о моей девочке. Она самое ценное, что у меня есть.

Уорнер просто кивнул головой принимая её благодарность, после чего я перевела взгляд на другую женщину.

– Каталина, ты её задушишь.– обратилась Зия к моей няне.– Дай и мне её обнять, я переживала не меньше тебя.

Она так же крепко меня обняла, и от этого мне стало непривычно тепло на душе. Я поняла, что Уорнер был прав. Он привёз меня в место, где меня ждали и были мне рады. Таким ли должен быть настоящий дом, я не знала, но именно сейчас я чувствовала себя намного счастливее, чем раньше.

– Я знаю, что случилось, Анна.– заговорила няня, и вновь её глаза наполнились слезами.– Мне так жаль, деточка, ты не должна была пережить такую потерю.

– Няня, я не хочу сейчас об этом говорить.– остановила я её, давая понять, что не готова обсуждать эту тему.

Она понимающе кивнула, и больше ничего не сказала. Зия поставила перед нами поднос з горячими чашками чая. Уорнер сел в кресло на против, и только сейчас я заметила насколько измотанно он выглядел. Зия приготовила ему чашку кофе, и он выпил его в один глоток. Круги под глазами ясно дали мне понять, что он скорей всего не спал всю ночь.

Он заметил мой пристальный взгляд и спокойно взглянул мне в глаза, продолжая молчать, пока женщины вокруг заваливали меня вопросами о самочувствии. Я смогла отвести он него глаза только тогда, когда услышала лай из другой части дома.

Я повернула голову на звук и замерла от увиденного. К нам бежал огромный чёрный ротвейлер и остановился возле кресла Уорнера. Тот поставил свою чашку на стол и принялся чесать собаку за ухом, тот довольно заскулил.

– Привет, мальчик.– с нежностью в голосе обратился он к псу.– Я тоже скучал по тебе.

Я с удивлением наблюдала за этой картиной. Кто бы мог подумать, что такой страшный человек, как Леон Уорнер, любит собак. Я даже и предположить не могла, что у него вообще может быть домашнее животное.

Пёс отвёл свой взгляд от хозяина и заметил меня, после чего подбежал ко мне и стал обнюхивать моё тело. Я улыбнулась ему и приблизила свою ладонь, в надежде что он позволит мне погладить его. Пёс обнюхал мою ладонь а после уткнулся в неё мордочкой и тогда я уже начала чесать его двумя руками.

– Какой хороший мальчик.– тепло отозвалась я к собаке, и он закинул свои лапы мне на колени, какой же он был милым.

– Ты ему понравилась.– услышала я голос Уорнера, но не отводила своего взгляда от пса и продолжала чесать его за ушками.

– И как зовут этого прекрасного жителя дома?– спросила я протягивая руку к ошейнику собаки, на котором увидела выгравированное имя.– Цербер? Прямо как у Аида? Очень интересное имя.

Я взглянула на Уорнера и заметила как он молча наблюдает за нами. Его взгляд был тёмный и мрачный, под стать царю мёртвых, кем он впринципе и был. Так что не удивительно, что он выбрал именно такое имя для своего пса. Я удивилась бы если бы пёс на самом деле был трёхголовый, как у самого Аида.

– А ты намного дружелюбней, чем твой хозяин, Цербер.– обратилась я к собаке, на что тот довольно залаял.

– Не думал, что доживу до того дня, когда меня будут сравнивать с собаками.– ответил Уорнер, а я слегка улыбнулась.

– Вас сравнивают с существами и похуже, господин Уорнер. Так что это ещё мягко сказано.– отметила я, на что заметила как Уорнер вопросительно дёрнул бровь к линии росту волос.

Цербер скинул лапы с моих колен и лёг прямо возле моих ног, что мне было приятно. В детстве я всегда хотела завести себе какое то домашнее животное, но отец строго настрого запретил это. Няня мне рассказывала, что у её семьи есть и кошки и собаки, от чего мне стало грустно, что я не могу иметь себе питомца. Я хотела себе друга в виде собаки, и то что отец запрещал заводить любое животное, для меня было большим ударом. Даже этого мне нельзя было иметь. Это было самое элементарное, что может попросить ребёнок, и даже это мне было запрещено.

– На меня он даже не обратил внимания, когда я вошла в дом.– сказала няня сидя рядом со мной, я даже забыла о том, что она и Зия рядом.

– На меня он тоже практически не реагирует, кроме тех моментов, когда я его кормлю. Он верен только своему хозяину.– отметила Зия, и я заметила как дёрнулся уголок губ Уорнера.

– Похоже теперь он будет верен не только мне.– сказал он указывая на пса у моих ног, и я улыбнулась, мне было приятно осознавать то, что пёс меня принял, ведь животные по особенному чувствуют людей.

– Мы с ним поладим.– ответила я поглаживая Цербера по спине, и тот удобнее устроился возле моих ног.

Зия протянула мне чашку с зелёным чаем, и я благодарно приняла её. Уорнер поднялся со своего места и я вновь взглянула на него.

– Мне нужно отлучиться по некоторым делам, по этому, дамы, оставлю вас на время одних. Каталина, можете оставаться столько, сколько пожелаете, никто вам препятствовать не будет. И прошу проследите, чтобы она меньше напрягалась.– он посмотрел на меня, и я заметила как на секунду его взгляд заискрился, и тут же погас, всего секунда, но я заметила это.– Твоя спальня на втором этаже. Все вещи, которые привезли из твоего прошлого дома, уже находится там. Зия покажет тебе дом, но не в коем случае не перемещайся по лестнице, чтобы не напрягать мышцы лишний раз, пользуйся лифтом.

– У тебя и лифт здесь есть?– с удивлением спросила я, на что Уорнер слегка ухмыльнулся.

– Здесь много чего есть, Зия тебе всё покажет. И да, кстати.– он перевёл свой взгляд на Зию и серьезным тоном сказал.– Спрячь подальше все спички и зажигалки, я не хочу чтобы она спалила ещё и этот дом.

– Я и не собиралась.– возразила я, на что легкая улыбка украсила его холодное лицо.

– Я уже не в чём не уверен, моя лилия. По этому лучше перестраховаться.– он подошел к моим ногам и погладил пса по голове.– Ты за главного, Цербер. Потом доложишь мне обстановку.

Уорнер поднялся и подарил мне последний свой взгляд, а после молча вышел и скрылся в коридоре. Я с облегчением выдохнула. Я не знаю как буду жить с ним в одном доме, я не знаю как вести себя, когда он рядом. Слишком много случилось за это короткое время, мне сложно принять свою нынешнюю реальность. Мне нужно собраться с мыслями и обдумать всё хорошенько.

– Он даже не поел ничего, а уже поехал по делам. Совсем себя не бережет.– услышала я грустный голос Зии, и посмотрела на неё.

– Бедный парень, всю ночь просидел в палате, карая себя за то, что сразу не повёз тебя в больницу, как только забрал из того проклятого дома.– сказала няня сидя рядом, и я с удивлением посмотрела на неё.

– Он просидел в моей палате всю ночь?– уточнила я.

– Конечно, дорогая.– стала объяснять Зия.– Господин Леон вместе с господином Владом привезли тебя в больницу посте того, как ты упала в обморок. Ты была без сознания всю ночь, и всё это время господин Леон не отходил от тебя не на шаг, ждал когда ты очнешься.

Этот день удивлял меня всё больше и больше. Я никак не ожидала услышать подобное. Почему он так опекает меня? Какой смысл во всём этом?

– Я же говорила, Анна.– послышался сбоку голос няни.– Наши главари хоть и жестокие, но всё же настоящие мужчины. Что господин Уорнер, что господин Влад, оба намного лучше, чем хотят казаться на первый взгляд.

– Ты абсолютно права, Каталина.– согласилась с ней Зия.– Они прекрасные мальчики, господин Тревильян и господин Брэйлиану воспитали прекрасных внуков.

Я молча пила свой чай, слушая как две женщины восхищаются двумя мафиозными боссами. Теперь у меня было много пищи для размышлений. Многое произошло и во многом нужно было разобраться, но в первую очередь я хочу присмотреться к человеку, которого считают дьяволом во плоти. Мужчине, который спасал меня уже не первый раз из беды. Кто знает, возможно я ошиблась и сделала не правильные выводы.

***
Леон

Когда я вернулся в особняк, на часах уже было далеко за полночь. Каким бы выносливым я не был, усталость всё же брала своё. В доме было темно, особняк погрузился в сон, только охрана снаружи патрулировала территорию. Я зашел в лифт и задержал руку на кнопке второго этажа, но в последний момент всё же одёрнул руку и нажал на свой третий этаж. Она скорей всего уже спит, не хочу её тревожить. Тем более вряд ли она захочет видеть меня сейчас.

Двери лифта открылись передо мной и я направился в свою спальню. Открыв дверь я увидел как лунный свет освещал пространство сквозь панорамное окно. Как же давно я не ночевал в этой спальне, казалось будто последний раз я здесь был в прошлой жизни.

Дедушкин особняк был уж слишком большим для меня одного. Да и я не хотел пользоваться его имуществом, меня устраивал мой собственный дом. Хотя я знал, что рано или поздно мне прийдется оставить свой холостяцкий коттедж, по этому я не сильно расстроился, когда Анна-Мария устроила там пожар, хоть этот дом многое значил для меня. Я приобрёл его на собственные деньги, не пользуясь дедушкиными средствами, по этому избавляться от него я точно не стану. Небольшой ремонт, и всё будет как было, не критично.

Вдохнув забытый запах родной спальни я направился в душ смывать из себя последствия сегодняшнего дня. Я снял из себя запачканную кровью одежду и стал под холодные струи воды. Контрастный душ как раз то, что мне сейчас нужно.

В голове был беспорядок. Много мыслей не давали мне покоя весь день. Когда днём я вышел из дома, сразу же направился в дом Галицкого. После того, как я прострелил ему колени позапрошлой ночью, он отлеживается дома в кругу врачей и медсестёр. Он был уязвим, но мне было плевать.

Его охрана даже не оказала мне сопротивление, когда я зашёл на территорию его особняка со своими людьми. Зайдя на порог его спальни, медсёстры тут же покинули помещение, вместе с двумя амбалами, которые стояли на входе. Страх в глазах Галицкого был особым блюдом для моего внутреннего зверя, удовольствие я получил неописуемое.

Я надавил на его забинтованное колено, затем на второе. Раны начали кровоточить, а крики Галицкого заполнили стены его прогнившего дома. Потом я достал свой любимый охотничий нож, который всегда носил з собой и отрезал ему палец: сначала мизинец, затем безымянный, на котором у него ещё было надето обручальное кольцо.

– Это за то, что ты убил её ребёнка.– треск кости, палец отделился от его руки, кровь окрасила белые простыни и лезвие моего ножа.– А это за то, что заставил пережить её, за каждый синяк на её теле, и за каждую слезу.– крепко схватив рукоять я вонзил лезвие в его глаз, а затем резко вынул.

Кровь брызнула мне на рубашку и лицо, но мне было плевать. Перед глазами я видел только её лежащую без сознания на моих руках, всю в крови.

– Это только начало, Галицкий, твой персональный ад только начинается.

С этими словами я покинул территорию его особняка. У меня был большой соблазн убить его раз и навсегда. Но я не должен позволять эмоциям завладеть моим разумом. Убивать одного из членов клана было очень рискованно. Влад прав, бунт нам ни к чему, нужно найти правильный подход к этому делу. Я обязательно убью его, заберу его никчемную жизнь, он будет умирать в муках. Но пока он просто будет мучеником на земле, игрушкой в моих руках, а я буду его карателем.

Холодная вода стекала по моему телу, но я не чувствовал холода. Во мне было столько ярости, что я ничего другого не мог чувствовать. Но больше всего я злился на себя. Я вновь облажался.

Я поклялся защищать женщин и детей, даже тех, кто ещё не родился на этот свет. Но я не смог защитить её ребёнка, если бы я только знал...

Кулак с силой приземлился на плитку, и та треснула от моего удара и посыпалась на пол. Этот ребёнок был невиновным. Я взял ответственность за неё, а значит и за него тоже. Даже если ей пришлось бы сделать аборт из-за внематочной беременности, даже если этот ребёнок не мой, даже если он изначально был обречён на смерть, я всё равно должен был попытаться защитить его, но я не смог. Снова.

«– Папа не бей маму! У неё же в животе маленькая сестричка, ты делаешь больно им обоим!» – воспоминания нахлынули на меня резкой волной, и я стряхнул голову отгоняя их. Сейчас не время копаться в прошлом.

Я выключил воду, вытерся полотенцем и вышел из ванной. Достав бутылку виски, я налил себе в бокал и залпом выпил. Жгучая жидкость растеклась по всему телу, от чего стало немного легче. Мне удалось прогнать дурные воспоминания прошлого, но настоящее не покидало мою голову.

Видеть боль в её глазах оказалось намного хуже, чем видеть её тело в побоях. Что-то переменилось во мне в тот момент. Я прочувствовал все те муки, которые она испытывала, и мне хотелось забрать всё себе, лишь бы ей стало легче. Я был готов принять все пули предназначение ей, лишь бы только её сердце не болело а душа не кровоточила. Пусть лучше она подожжет всё моё имущество, если пожелает, я даже сам лично вложу зажигалку в её нежную ладонь. Всё что угодно, но только не видеть боль и отчаяние в её прекрасных небесных глазах.

Странное чувство вновь нарастало внутри меня, от чего сердце до боли сжалось. Я сделал глубокий вдох, но это не помогало. Я выпил ещё бокал виски, но это ничего не дало. Я сжал бокал со всей силой, и через секунду он лопнул у меня в ладони. Осколки посыпались на пол окрашеные моей кровь в результате пореза, и я направился в ванную обработать рану.

Даже внешняя боль от пореза не уняла тот огонь, который горел у меня внутри, и всё время, пока я перематывал бинтом руку, я не мог успокоить это. Я знал, что есть только один способ, и сейчас он сладко спит этажом ниже в своей спальне. Я не мог больше терпеть, по этому, как пуля, вылетел из своей спальни и быстрым шагом направился на второй этаж.

Мне нужно её увидеть.

Не прошло и минуты, как я уже стоял под её дверью, и теперь я сомневался. Она может услышать меня и проснуться, как я потом объясню ей своё присутствие в её спальне? А ещё она могла закрыться изнутри, и тогда я даже зайти не смогу.
О чём ты только думаешь Уорнер? Вот что случается, когда эмоции туманят твой разум, и я полный идиот, потому что поддался этому соблазну.
Но раз уж я уже здесь, то почему бы не попытать удачу?

Я аккуратно нажал на ручку двери, стараясь максимально не издавать лишних звуков. Я ожидал, что она будет заперта, но нет, дверь была открыта. Она оставила её не запертой, это многое значит. Она не боится за свою безопасность во сне, значит она мне доверяет. От этой мысли в груди что-то сжалось, но это было приятно. Она просто оставила дверь открытой, а эмоции меня уже переполняли. Что же она делает со мной?

Я зашел в спально, слегка прикрыв за собой дверь, и мои глаза сразу же нашли её. Лунный свет достаточно осветлял спальню, по этому я мог разглядеть каждую её частичку.

Анна-Мария лежала на белоснежных простынях и крепко спала. Её светлые блестящие волосы локонами распались на подушке, а нежные руки держали одеяло возле груди. Она мирно спала, не подозревая, что за ней наблюдают. И я до последнего не хотел этого делать, но мне нужно было её увидеть, иначе я бы сошел с ума.

Я тихими шагами подошел ближе к кровати и присел на корточки рядом с ней. Она тихо сопела, её лицо было максимально расслабленно, возможно ей даже снился какой-то сон. А вот я не мог спать. Зная что она рядом, я не могу спать спокойно.

Я протянул свою ладонь и пальцами прибрал прядь волос на её щеке. Её нежная кожа так и манила притронутся, и пальцы на моих руках начали пульсировать. Я погладил её щеку. Нежно, аккуратно, молясь всем богам, чтобы она не проснулась, иначе зная её характер, она не только дом подожжет, но и всю душу выпотрошит, после чего оставит там выжженное поле, а я не мог этого допустить.

Она могла жечь мои дома, могла ругаться, кидаться в меня грубыми словами, но я не позволю ей оставить после ухода пепел внутри меня. А она рано или поздно уйдёт, и мне нужно научиться контролировать непонятные эмоции как можно быстрее.

Мне нужно найти способ. Возможно я должен завладеть её телом, тогда я смогу потушить этот странный внутренний огонь. А если не выйдет? Как мне справиться со всем этим безумством?

– Что же мне с тобой делать, прекрасная лилия?– прошептал я продолжая поглаживать её нежную кожу на лице, она тихо сопела никак не реагируя на мои прикосновения, и это было к лучшему.

Я поднялся на ноги и бросил на неё последний взгляд перед уходом. Как же она была прекрасна во сне, я мог бы просидеть до рассвета любуясь её мирно спящей фигурой. Замерев возле выхода я удивился своим же мыслям. Нужно было это как то решать, и как можно быстрее, иначе это зайдёт чересчур далеко, а я не мог позволить этому случиться.

Оторвав от неё глаза и быстро вышел из её комнаты и тихо закрыл дверь, но я не смог уйти. Я приложил ладонь к груди и почувствовал, как сердце колотилось с бешеной скоростью. Я увидел её, как и хотел, но это не помогло погасить мой внутренний огонь, а совсем наоборот. Он будто стал ещё больше, ещё горячее, ещё опасней.

Я оперелся лбом об дверь и глубоко вздохнул, пытаясь хоть немного успокоить бурлящие чувства внутри своего тела. Как же всё это было непонятно и сложно. Я должен покончить с этим раз и навсегда, иначе так больше не может продолжаться, эти эмоции сведут меня с ума.

Я мог завладеть её телом, чтобы унять зверя, который при виде её пробуждался всё больше и больше. Но как мне это поможет, если она уже забрала мою душу?