Android

На следующий день доктор со своей маленькой армией телохранителей появляется у Чимина, и он, не теряя времени, ведёт их к дому Намджуна. Он прекрасно всё спланировал — Намджун занят своими делами.

— Мне очень жаль, но так будет лучше, — говорит Чимин, когда дверь открывается, и появляется Юнги, поливающий растения Намджуна. Андроид застыл у цветочной клумбы, его лицо медленно исказилось в ужасе.

Чимин вот-вот скажет: «Всё в порядке, наконец-то, тебя починят», — придёт надлежащая помощь и запчасти, но звук выстрела обрывает его.

Он кряхтит от боли и смотрит вниз на багровое пятно, которое расцветает на его животе.

— Что… — он пытается, но задыхается, теряя равновесие, потому что тело перестаёт его слушать.

— Ну, это оказалось легче, чем я ожидал. С другой стороны, люди действительно сочувствуют бедным старым калекам, не так ли? — говорит доктор и безо всякого напряжения встаёт с кресла-каталки.

Юнги издаёт душераздирающий крик и бросается к Чимину, падает на пол сразу после того, как солдаты забрасывают его тело выстрелами из электрошокеров. Но они радуются слишком рано.

Юнги издаёт напряжённый металлический стон и бьёт кулаком по земле, оставляя вмятину. Он медленно встаёт, к большому удивлению всех присутствующих, и, стиснув зубы, вырывает электроды, бросая их на пол.

На мгновение воцаряется тишина, прерываемая паническим «О, чёрт» одного из старших солдат, знающим, что сейчас произойдёт.

Юнги бежит к ним, размахивая рукой по широкой дуге и врезаясь ею в первого попавшегося солдата.

Тошнотворный хруст ломающейся шеи человека и брызги крови и мозгов на стене — это сигнал, который заставляет весь Ад вырваться на свободу.

Ещё три человека падают на землю, прежде чем остальные, наконец, бросают электрошокеры и начинают стрелять пулями.

Один из солдат умудряется попасть Юнги в живот, от чего тот отшатывается и спотыкается. Громкий крик сопровождается хрустом, когда Юнги отрывает ему руку.

— Ты что, совсем с ума сошёл?! Не стреляйте в него, идиоты! — профессор сердито кричит, но никто его не слушает. Все заняты борьбой за свои жизни, а Юнги злобно разрывает их, окрашивая стены лаборатории в красный цвет.

Он дерётся, как дикий загнанный в угол зверь. У солдат нет ни единого шанса.

Чимин смотрит на кровавую бойню полными слез глазами.

— Почему? — он прерывисто дышит, когда Юнги бьёт человека кулаком в грудь. — Почему у тебя идёт кровь?

Он должен остановить его.

Он должен сделать что-то, что не позволит Юнги продолжать в том же духе — это не то, чего хотел Чимин.

Он зажимает рану в боку и пытается встать, но его останавливает ствол, прижатый к затылку.

— Прекрати это безумие, Юнги, или этот человек умрёт.

Угроза действует как заклинание.

— Отпусти бедного солдата и иди сюда, — приказывает доктор.

Юнги тяжело дышит, оскалив зубы и вызывающе глядя на него, но слушается, медленно отпуская шею мужчины, позволяя тому упасть на пол.

— Посмотри, что ты наделал, — говорит доктор, тыча пистолетом в голову Чимина, — Посмотри, что ты заставил его сделать. И что мне теперь делать с тобой? Ты так хорошо позаботился о моём Юни, что он ест с твоей руки.

Он поворачивается к андроиду.

— Я расстроен, Юнги. Я думал, что ты любишь меня.

Юнги смотрит на него в ответ, всё его тело дрожит от напряжения. Он прижимает ладонь к ране в боку, покачиваясь из стороны в сторону.

— Я никогда не любил тебя и никогда не полюблю, больной ублюдок.

Доктор прищёлкивает языком и качает головой.

— Вот видишь! Это та благодарность, которую получаешь, когда даришь неблагодарному отродью идеальное тело. Я сделал его бессмертным, и вот как он отплатил мне.

— О чём ты говоришь? — Чимин прерывисто вздыхает, пытаясь сморгнуть слёзы.

— Ты превратил меня в чудовище!

— Столь драматичный ещё с тех самых пор, как мы были детьми. Заберите его! — доктор щёлкает, заставляя солдат двигаться.

Они толпятся вокруг Юнги, надевая ему на шею чёрные кандалы, как будто он животное. Секунду спустя его бессознательное тело рушится в их руки.

Доктор поворачивается к Чимину и, наклонившись, шепчет ему на ухо:

— А вы знали? У него в груди бьётся сердце, — говорит он с ликованием, — Точно так же, как у тебя и меня. Я даже сохранил его позвоночник. И ещё кое-какие детали.

Чимин сжимает руки в кулаки.

— Я могу тебе показать.

А потом всё погружается во тьму.

***

Чимин просыпается с головной болью.

Холодные белые огоньки, как бритвенные лезвия в его глазах, делают боль ещё сильнее. Он моргает целую минуту, пока зрение, наконец, не привыкает к этому, и оглядывает белую комнату.

Высококлассное оборудование, высокие полки и роботизированные руки, отполированные до совершенства, точно говорят ему, где он находится.

Он пытается пошевелиться, но оказывается полностью парализованным: всё, что он может сделать, это оглядеться. Чимин, кажется, привязан к какой-то раме, вертикально подпертой как манекен.

Его глаза мечутся по комнате в поисках чего угодно, что могло бы помочь, но всё напрасно: он вообще не может двигаться.

Он скрипит зубами и смотрит на стол в другом конце комнаты, изучая очертания тела, лежащего под белой простыней.

— Я был очень удивлён, когда узнал, что Юнги смог получить помощь, — голос пугает. Доктор встаёт перед ним, закрывая обзор, — Я думал, что все предупреждения, транслировавшиеся в течение нескольких недель, заставят всех держаться на расстоянии и бояться его. Ты действительно особенный. С другой стороны, мой дорогой Юнги всегда хорошо умел убеждать людей. Такой добрый и сострадательный. И честный тоже! Любимец всех. Неудивительно, что он сумел настроить против меня часть моего собственного персонала. Надо было от них избавиться.

Чимин вспоминает первое сообщение, которое он увидел: старый отчаявшийся человек, предупреждающий людей об опасном андроиде на свободе. Что за дурацкая шутка!

— Значит, ты убил их всех и свалил вину на него?

Доктор пожимает плечами.

— Ну конечно! Я должен был убедиться, что его секрет не просочится наружу. Представь себе реакцию!

«Без шуток», — с горечью думает Чимин.

— Юнги никогда никого не обижал, никогда! — мужчина возбуждённо улыбается, — Но посмотри, что он сделал ради тебя: убил половину моих солдат только ради твоего спасения. Так вот, это и есть любовь, — он кивает сам себе и похлопывает Чимина по щеке иссохшей рукой.

Чимин хочет рвануть прочь, но не может, и на мгновение впадает в панику, в отчаянии обводя взглядом комнату.

Доктор это замечает.

— О да, — он прищёлкивает языком и делает шаг назад, оглядывая его с ног до головы удовлетворённым видом, — Он никогда никого не позволял себе любить, — говорит мужчина, понизив голос и скривив лицо в усмешке, — его сердце было слишком велико, чтобы выбрать только одного. Это было немного неприятно: ведь я так старался! — он мечтательно вздыхает, — Но мне просто необходимо было его заполучить, понимаешь? Он был так драгоценен и прекрасен, что мне было невыносимо думать о том, как он однажды увянет, — он улыбается про себя, — Звучит как монолог злодея, верно? Мы просто тянем время, чтобы у героя был шанс освободиться.

— Вы не собираетесь уходить куда-нибудь.

— Нет, пока не закончу с тобой, — он улыбается и тянется куда-то рядом с Чимином, таща за собой огромное зеркало.

Мозгу Чимину требуется некоторое время, чтобы переварить то, что видят его глаза, и когда это, наконец, происходит, его дыхание выбивается из лёгких.

Его голова кружится, зрение туманится, мозг балансирует на грани потери сознания. Он смотрит на отражение собственного тела, точнее, того, что от него осталось. Его грудь распахнута, открывая безумно бьющееся сердце. Пищащая машина — та, к которой подключены его органы. Он сходит с ума.

— Почти такая же реакция была у Юнги, когда он впервые увидел это. Хотя он был немного более красноречивым, — совершенно невозмутимо говорит доктор, — Сначала я забрал его ноги, чтобы он не мог бежать. Потом руки, чтобы не мог драться — он стал совсем уж надоедливым после первой операции. Потом мне пришлось менять ему лёгкие: он был чертовски близок к тому, чтобы задохнуться, а я не мог этого допустить.
Он начал чахнуть через несколько лет и вдруг стал таким уродливым. Так что я медленно снял с него всю его гниющую плоть, пока не создал то, чем он является сейчас, — совершенство! — он заканчивает широким жестом, глядя в небо, — Он никогда не состарится. Всегда будет безупречен — точно так же, как будешь ты.

— Вы больны, — Чимин сплёвывает. Наконец-то нашлись слова.

— У меня никогда не было с ним шанса, — говорит мужчина, как будто вообще не слышит его, — Но теперь, когда ты здесь, я так и сделаю!

Он отворачивает зеркало в сторону. Чимин, наконец, складывает два и два вместе.

— Ты такой красивый парень: неудивительно, что он влюбился в тебя. Я так благодарен, что ты взял его к себе, правда! Теперь у меня есть такая прекрасная возможность — всё благодаря тебе. Я не могу ждать! Он ничего не заметит, если мы просто уйдём… Это тело довольно старое и уродливое, но твоё…
Наконец-то он полюбит меня. Наконец-то он будет моим!
Возможно, потребуется некоторое время, чтобы полностью покончить с тобой, но я терпелив. Я ждал этого 53 года. Смотри, — он достаёт из кармана фотографию, — видишь это? Это же мы сами.

Чимин отчаянно хочется кричать и метаться. Сейчас Юнги выглядит точно так же, как и тогда, даже лучше. Но только потому, что доктор сделал его таким. Человек на фотографии, стоящий рядом с ним, определённо доктор, намного моложе, но не до неузнаваемости.

Он смотрит на Юнги так, словно тот — единственное, что существует на свете.

— А теперь, — доктор засовывает фотографию обратно в карман и хлопает в ладоши, — Всего лишь небольшая поправка к позвоночнику, и это… — он поднимает крошечный круглый диск, — маленький имплантат в твоём мозгу, и всё будет готово! Ты даже сможешь посмотреть! Разве это не потрясающе? А теперь закрой глаза, пожелай спокойной ночи, и в следующий раз, когда ты проснёшься, мы будем «соседями по комнате»

Когда доктор поворачивается к своему компьютеру и начинает печатать, Чимин, наконец, издаёт тот крик, который сдерживал. Он рычит в гневе так громко, как только может, чувствуя, как горло горит, а зрение медленно погружается в черноту.

Последнее, что он помнит — это как что-то мокрое брызнуло ему в лицо, и как затряслась металлическая рама, удерживающая его на ногах.

***

Когда Чимин просыпается, он чувствует себя оцепеневшим — полностью отключённым. Что-то прижимается к его боку, прижимается к нему, но он не чувствует этого как следует. Никакого тепла, ничего такого. Он поворачивает голову и видит Юнги, прижавшегося щекой к его плечу.

Он чувствует, как его глаза наполняются слезами. Неужели этот ублюдок преуспел? Контролирует ли он своё тело? Может быть, он сейчас где-то в своей голове смеётся над ним, держа Юнги в объятиях Чимина и притворяясь им?

— Чимин, — голос Юнги внезапно оборвал гнетущую череду мыслей. Андроид моргает, глядя на него снизу вверх слезящимися глазами. Чимин ждёт, не зная, двинется ли этот сумасшедший ублюдок?

Не воспользуется ли он своим телом, чтобы вытереть влажные щёки Юнги?

— Мне так жаль, — всхлипывает Юнги, его руки тянутся к щекам Чимина. Это он может чувствовать, — Мне очень жаль. Это всё моя вина.

Чимин поднимает руку и убирает чёлку с глаз.

В его голове нет голоса. Нет никакого безумного смеха, издевающегося над ним. Это всего лишь он. Только он и Юнги.

Его собственное тело кажется ему чужим, но этого и следовало ожидать, поскольку конечности у него не такие, как у Юнги — искусственные и холодные.

— Мне очень-очень жаль. Я не хотел, чтобы это случилось.

Чимин вздыхает с облегчением и успокаивает его, поворачиваясь на бок. Он игнорирует верёвки, тянущие его назад за позвоночник.

— Всё в порядке, — хрипит Чимин, — всё в порядке, — он закрывает глаза и прижимается губами к губам Юнги.

Он обхватывает его руками и сплетает их ноги вместе.

Это нормально, потому что теперь они похожи.

— О боже мой! — их прерывает громкий голос. — Почему я всё время застаю вас в таком виде? — кричит Намджун, вскидывая руки в воздух, — Я беспокоился, что что-то случилось, с тех пор, как у тебя участился пульс, но ты…!

Чимин вслепую отмахивается, ухмыляясь прямо в губы Юнги.

— Ладно, ладно, я понял. Не забывай, что вокруг полно камер, — ворчит Намджун, наконец, покидая комнату.

Они целуются ещё некоторое время, но любопытство Чимина берёт верх. Он откидывается на подушки и притягивает к себе Юнги.

— А как же ты… Что случилось? — Чимин обшаривает комнату взглядом: там ещё пять кроватей, стол с цветами и столб для плюща рядом с ним. Похоже на больницу. Он слышит гулкий голос Намджуна, перекрикивающий жужжание бормочущих голосов, и не понимает, что всё это значит.

Юнги устраивается поудобнее головой на груди и вздыхает.

— Ты забыл упомянуть, что у Хосока есть свой собственный рейдовый отряд, — Юнги хихикает, — Они ворвались сюда прежде, чем этот псих успел закончить свою работу. Намджун тоже помогал. Им удалось убить его прежде, чем он успел сделать… тебе ещё больнее.

Чимин вздыхает с облегчением. Пока Юнги с ним и в безопасности, он может справиться с этим.

— Он прославился теперь, — говорит Юнги. — Намджун позаботился о том, чтобы все файлы и журналы были обнародованы. Все знают о преступлениях этого сумасшедшего.

— А сейчас он играет роль нашего адвоката?

Юнги пожимает плечами.

— Вроде того. Он пытается не подпускать журналистов, Хоби играет роль его телохранителя. Из них вышли бы неплохие актеры.

Чимин издаёт слабый смешок.

— Какой сказочный конец! — бормочет он, — Почти не похоже на правду.

Он прижимается щекой к макушке Юнги и отворачивается в сторону.

***

Они то погружаются в сон, то просыпаются бог знает как долго, но после того, как медсестра приходит их проведать, Чимин обнаруживает, что больше не может заснуть.

Он толкает Юнги локтем, пока тот не издаёт сонный вопросительный звук.

— А что вы сделали с другим телом?

Юнги ёрзает рядом с ним, тихо выдыхая.

— Какое тело?

— В комнате был труп. На столе у стены. Неужели Намджун его забрал?

Юнги издаёт ещё один неопределённый звук.

— Там были только ты и доктор

Чимин сглатывает комок в горле.

— О…

Он чувствует губы Юнги на своей щеке.

— Ты в порядке?

Чимин кивает, глядя широко раскрытыми глазами на пустой белый потолок.

— Да, хорошо.

Он крепче обнимает Юнги, успокаивающе поглаживая его поясницу.

— Всё в порядке.