5. Рассвета не будет
За окном летние сумерки душили город, который и без этого задыхался уж который год. За окном был дождь, но такой несильный, что казалось, будто капли не падают, а аккуратно ложатся на землю, бесшумно растекаясь по ней. Ветра почти не было: он иногда боязливо стряхивал воду с голых черных ветвей, но тут же затихал и уходил куда-то восвояси. Солнце обиделось на небосвод и только изредка выглядывало из-за гигантской сплошной тучи над городом.
Питер, весело улыбаясь и смотря Тони прямо в глаза, крепко держась за его руки, едет на скейтборде, а затем, потеряв равновесие, падает в его объятия, а Старк, крепко обнимая мальчика, начинает кружить по площади, мысленно благодаря Паркера, что он стал для него самым идеальным на свете.
— Хватит! — мальчик смеется, пытаясь дотянуться ногами до земли. — Тони, голова кружится!
Парень отпускает Питера.
У обоих улыбки до ушей.
— Люблю прогуливать школу, гуляя с тобой, — Старк наклоняется и подбирает скейтборд. — Как насчет того, чтобы прокатиться с той горки, Пит?
Питер неуверенно кивает.
— Не уверен, что получится, я ведь ещё...
— Ты крут! — Тони берет лицо мальчишки в свои ладони, зажимая скейт подмышкой. — Ты очень крут, но, если что, я рядом.
Питер улыбается шире и обнимает парня, целуя того в щеку. Старк обнимает его в ответ.
— Спасибо.
Этот момент вдруг прерывает телефонный звонок. Как всегда не вовремя.
— Черт! — Паркер ругается, когда видит от кого вызов. — Маме видимо сообщили, что я, да и ты, не в школе!
— Вот черт!
Парень берет трубку.
— Алло? — он отворачивается от Старка, устремляя взгляд на какое-то дерево.
— Пит, ты где? — голос матери какой-то тихий и дрожащий.
Питер прислушивается. Это явно не из-за школы, что-то случилось, скорее всего, и что-то явно не хорошее. Шестое чувство подсказывает.
— Что случилось? — отвечает он вопросом на вопрос.
Небольшая пауза. По ту сторону линии слышен вздох.
— Тони, — и пауза. — Твой друг Тони...
Паркер хмуриться, не понимая, что случилось. Он ведь здесь, за его спиной, стоит со скейтбордом и ожидает окончания разговора.
— Что с Тони? — какое-то замешательство.
Снова пауза.
— Тони мертв.
Питера будто бьют под дых и он резко оборачивается, в надежде, что эта шутка.
Никого.
Один скейтборд лежит на асфальте, никакого намека на Старка.
— Тони? — мальчишка крутит головой по разным сторонам, пытаясь найти этого красавца-брюнета, который точно решил его разыграть. — Тони!
Никто не откликается.
— Питер, он мертв. Его больше нет.
//
Мальчик резко садится в своей кровати, распахнув глаза, и часто дышит. Кошмар, опять кошмар.
Тони покончил с собой год назад, а ему до сих пор снятся кошмары.
Нужно прекратить преследовать самоубийцу.
Питер понимает это, и сам готов отпустить того брюнета из школы, с которым когда-то имел хорошие отношения. Но Старк сам преследует его везде, особенно во снах.
У всего есть предел — у стакана, в который льется горячий чай; у времени, когда беловолосый старец примеряет на свою дряхлую спину гроб; у терпения, когда народ устраивает революцию в стране; и у нервов тоже есть предел.
Разговоры, таблетки, перемена обстановки не способны «настроить» прошлое, стереть все больные воспоминания, не способны заглушить перманентную боль в груди.
Питер понимает самоубийц. Они люди. Люди, которых лишили права выбора, навязав собственную систему ценностей, эфемерную — как и вся жалкая человеческая жизнёнка.
Но Тони не смог найти другой дороги, а Питер, черт возьми, смог. У них был общий путь, но на развилке каждый сам пошел своей дорогой.
29 февраля, 23:59
рассвета не будет.