Дорогой дневник...
Мы с ним никогда не говорили о чувствах. Он был закрыт, и со временем я поняла, что открывается исключительно в те моменты, когда сам готов к этому, так что все открывашки и штопоры были в прошлом.
Он никогда не бросал слова на ветер, не обещал того, чего не был в силах выполнить.
Да и в целом он говорил мало, но был рядом тогда, когда я больше всего в нем нуждалась, причём, я ни разу не просила об этом.
Он знал, что, когда я злюсь, лучше сперва не трогать меня, дать время остыть.
Знал все мои болевые точки, и никогда не давил на них, даже когда мог бы это сделать.
Ему были известны самые непонятные для окружающих причины, которые могли глубоко меня задеть, и в те моменты он так крепко сжимал в своих объятиях, что я, пожалуй, впервые в жизни стала чувствовать, что не одна.
Он был невероятно, необычайно силён, и хотел защищать меня даже в те моменты, когда не было никакой угрозы.
Может быть, пытался защитить от самой себя? Он никогда не оставлял меня наедине со сжирающими изнутри мыслями. Знал, как мне тяжело открываться, и знал, что мне это необходимо, поэтому дожимал до последнего, пока я не сдавалась.
Он ни разу не сказал, что не отпустит меня в отличии от всех красноречивых мужчин и «друзей», встречавшихся в моей жизни ранее, но единственный держал так, что сводило пальцы.
Часто ему было важно, чтобы я принимала его точку зрения, но в то же время, он был рад, если я непокорно давала ему отпор.
Его забота не была похожа ни на чью другую: он оберегал меня по-отцовски. А потому иногда ругал меня, иногда пристально смотрел с укоризной, даже пытался воспитывать, представляешь?
Он был самым ответственным мужчиной из всех, что встречались в моей жизни.
Я любила его всем сердцем и душой и пошла бы за ним в любую тьму, ведь когда он был рядом, мы были бесстрашны...