Искуситель Любви

Удивительно, как много людей пришло навестить больного Шастуна за этот небольшой срок в четыре дня. Одно дело, что за это время к нему в комнату забежали все одноклассники, а другое, когда лично директор школы приходил узнать, как у тебя самочувствие. После Воли забежал Станислав Владимирович, а на следующий день уже пришла Вобла с биологичкой. Конечно, Ира постоянно пыталась проявлять заботу и обыграть в этом Оксану. Парни травили новые шутки и рассказывали, что происходило на уроках.

       Когда Антон оставался один на небольшой промежуток времени, то он вспоминал тот единственный приход Попова. Теперь подросток окончательно и точно знал, что запутался. Ему нужна помощь, причем профессиональная. Шастун понял, что один уже не разберется в ситуации. Нужен был взгляд со стороны. Оксана не подходила, потому что взгляд должен был быть холодным и рассудительным. А кто среди них самый умный и рассудительный? Правильно, Дима Позов. Вот только поговорить с ним во время болезни никак не получалось. Ибо он всегда был с кем-то. Пришлось отложить разговор на потом.

***

       Большая школьная библиотека являлась самым тихим местом в школе, несмотря на то, что там располагалась пара компьютеров с выходом в интернет. Если Диме нужны были тишина и покой, чтобы подумать или же позаниматься, то он шел именно сюда. Не то чтобы Позову нравилось учиться, но он вроде как шел на золотую медаль, да и авторитет работал сейчас на него, вот и приходилось держать марку. К тому же, если не он, то кто будет давать списывать все точные науки его парню и друзьям.
      Если он что-то читал, то обычно сидел на широких подоконниках. Там было удобно и свет из окна падал прямо на текст книг. Если же Дима что-то делал, например, готовил очередной реферат по биологии, то тогда садился за небольшие деревянные столы между стеллажами, которые были высотой до потолка, а внутри них находились пыльные книги. Иногда с ним был Сережа. Обычно он сидел рядом и играл в телефон, всегда мало говорил, чтобы не мешать ему заниматься. Пока что привить Матвиенко любовь к чтению у него не получилось, но было приятно видеть его рядом с собой. Опять же это было иногда. В основном, хвостатый проводил время с Паштетом у второго в комнате или в одиночестве отлеживал бока на собственной кровати. Каждый проводил свободное от уроков время, как умел.

       Вот сегодня, например, у Позова был легкий доклад по истории. Делать от силы час, поэтому он никуда не торопился. Сидел за своим любимым столом, который был в самом конце, чтобы было максимально мало людей рядом. Там его и нашел Антон, до этого узнавший у Сережи, где именно его парень пропадал чаще всего. Шастун подхватил стул от соседнего стола и сел прямо перед ним. Дима посмотрел на него из-под очков, а потом выпрямился. Сам он подумал, что Матвиенко пришел к нему.

— Мне нужен совет, Дим, — выдохнул Антон, сложив руки на поверхность стола.

       Нельзя сказать, что Позов был сильно умным, больше наблюдательным. Имея отличную зрительную память, он запоминал многое неосознанно, а еще часто подмечал все вокруг. Он анализировал, собирал информацию и ждал пока факты подтвердятся или же наоборот. Потому, можно сказать, Шастун пришел к правильному человеку за советом. Дима давно наблюдал со стороны, что происходило вокруг его длинного друга, а сейчас, видимо, он сможет узнать всю историю.

— Только я не знаю, как начать, — тихо сказал Антон, пуская взгляд на кисти своих рук.

— С начала, — откинулся на спинку стула Позов, — Лучше начинать с начала, и желательно в подробностях.

— Ты думаешь, я знаю, когда все это началось? — спросил Шастун, посмотрев на друга, — В душе не ебу, — выдохнул резко он, — Наверное, когда я в школу приехал, тогда все началось.

— Что именно началось? — спросил Дима, чтобы хоть что-то прояснить, — Ты пришел спрашивать совет по поводу физика?

— Как это ты? — непонимающе посмотрел на него Антон.
— Это слишком очевидно, — покачал головой Позов, — Я не один раз наблюдал, как ты проявлял внимание к своей девушке при нем, вернее только при нем. При этом видел, как сам Попов заводился, да и, в целом, у вас всегда были странные отношения, — собеседник слушал его, не поднимая головы. Антон все крутил кольцо на правой руке, даже когда отличник закончил.

— Я, наверное, дурак, — выдохнул Шастун, окончательно сняв одно кольцо с руки, — Потому что… — тут он замялся, не зная, что сказать, — Короче, мы с физиком провели вместе зимние каникулы, два раза были в кино и один раз на выставке современного искусства.

— Но как это произошло? — спросил Дима, а потом тут же поправился, — Вернее, кто был инициатором?

— Директор, — хмыкнул Антон, — Я же остался в школе один с тремя учителями, и вот, — развел руки в стороны он, — Это была моя культурная программа, за которую отвечал Попов.

— Потрясающе, — выдохнул Позов, — А до этого он был твоим «Тайным Сантой», все это не просто так.

— Ты думаешь, это не совпадения? — спросил Шастун, вернув серебряное кольцо обратно на палец.

— Большинство случайностей не случайны, — несильно кивнул головой Дима.

— А еще до этого, помнишь, в Эрмитаж ездили? — спросил Антон, и, получив кивок со стороны друга, продолжил, — И там физик половину экскурсии меня за руку водил, так вот…это я специально сделал.

— А зачем? — уточнил Позов, чуть качнувшись вперед.

— Не знаю, — пожал плечами Шастун, опять не смотря в глаза собеседнику, — Очень сильно захотелось, не знаю зачем и почему, — глубоко выдохнув, Шастун продолжил, — Потом еще, помнишь, когда пили вместе, вы еще с Матвиенко признавались, что геи?

— Такое забудешь, — хмыкнул Дима, поправляя свои очки.

— Я покурить пошел, еще сигареты у тебя взял, — Позов закивал, мол было такое, — Попов тогда меня в душевых застукал, а я же пьяный, слово за слово, он пригрозил, что накажет. Я плохо помню наш диалог тогда, но суть в том, что он меня отшлепает, — осторожно сказал последнее слово Антон, но друг напротив и ухом не повел, — Я почему-то спал у него в комнате, а утром следующего дня физик привел приговор в исполнение.

— Серьезно? — тихо спросил Позов будто до конца не поверил.

— Да, — кивнул головой Шастун, — Ремнем, — добавил спустя пару секунд тишины, продолжая рассматривать свои браслеты.

— А что потом? — спросил Дима, наконец, разрушив тишину.

— Ничего особенного, — покачал головой Антон, — После того, как я с достоинством перенес свое наказание, мы больше на эту тему не говорили. Каникулы потом настали, мы тут с Кузнецовой остались, — посмотрев на друга, продолжил, — Ведь он тогда приезжал на каникулах и увидел нас с Ирой, мы за руки держались. Так получилось, мы там в прятки играли. Вот он так тогда посмотрел на меня, с таким взглядом, не так, как раньше. Он же игнорировал меня всю неделю после воспитательной порки, а потом заревновал…

— Смотри, когда ты видишь Попова разъяренным от ревности то, что ты чувствуешь? — спросил Позов, подперев кулаком голову.

— Не знаю, — опять пожал плечами Шастун, — Мне нравится видеть, как холодный взгляд становится алым огнем, как он психует. Ведь он становится таким только тогда, когда меня с ней видит.

— Поэтому ты начал с Ирой встречаться? — опять спросил Дима, облизывая пересохшие губы.

— С ней я начал встречаться по другой причине, — ответил Антон, — Но научился получать выгоду от этих отношений. Мне на нее пофиг, понимаешь? И да, я чувствую себя мудаком, — качнул головой под свои же слова, — А сейчас Попову стало пофиг, он опять стал холодный и безэмоциональный, стал собой.

— А почему именно Кузнецова? — решил уточнить Позов, — Ведь ты мог начать встречаться с кем угодно.

— Она призналась мне первая и сама меня поцеловала, и все это увидел он, — продолжил свой рассказ Шастун, — Так быстро ушел, даже убежал как от огня. Не знаю зачем, но я побежал за ним, чтобы все объяснить, а физик сказал, что мы друг другу никто.

— И ты, расстроившись, пошел к Ире? — продолжил Дима за него, — Типа ему не нужен, пойду к тому, кто меня уже любит, — в ответ друг еле заметно качнул головой, — А ты, вообще, чем думал? — Антон даже не знал, что ответить, — Ладно, а от меня ты сейчас, что хочешь?

— Ну, — протянул гласную Шастун, — Совет, как быть дальше.

— Тут все очевидно, Шаст, — несильно развел руки Дима перед ним, — Тебе нужно брать быка за рога. Да, конечно, взрослый человек у нас Арсений Сергеевич, но ему тяжелее, чем тебе.

— Почему это? — нахмурился Антон.

— Ну, хотя бы потому, что он походу влюбился, — тут собеседник хотел уже возразить, что не он один, но Позов тут же продолжил, — Видимо, раньше вообще не знал значение этого слова, а тут ты, еще со своей девушкой под носом ходишь. Поэтому тебе нужно все брать в свои руки, а то так и будете херней страдать.

— Что именно ты предлагаешь? — спросил Шастун, запуская пятерню в волосы.

— Поговорить, как взрослые мальчики, — ответил Дима, возвращая карандаш в свою руку, — Желательно в интимной обстановке, — тут Антон приподнял одну бровь, — Я имею в виду, не в школьном коридоре.

— А что мне сказать? — выдохнул Шастун, закусывая губу.

— Ну, ты начни, а дальше все само пойдет, — ответил Позов, не отвлекаясь от учебника. Антон, нахмурив брови, стал гонять в голове мысли, пока друг напротив не смотрел на него через очки, — Только с Кузнецовой сначала реши.

***

       Шастун прекрасно понимал, что рано или поздно ему пришлось бы поговорить с Ирой. Но до этой пятницы и разговора с Позовым в библиотеке, он оттягивал этот момент. Не успел он толком выздороветь, как наваливаются другие проблемы. Вернее эту проблему нужно было решать давно. Резко как пластырь содрать с кожи, а не тянуть до последнего. Еще вчера Антон лежал в теплой постели и пытался избежать заботы своей девушки, а уже сейчас медленно направлялся в спальный корпус, чтобы ее бросить. Самое ужасное, что он понимал — это неизбежно. Вряд ли они с девушкой останутся в будущем друзьями.

       Поднимаясь по лестнице к спальням учеников, он был настолько погружён в свои мысли, что даже не заметил, как ему навстречу выбежала Ира. И только когда девушка, сложив руки на груди, перегородила ему путь, Антон удосужился ее заметить, поднять взгляд от ступенек.

— Я как раз к тебе шел, — выдохнул Шастун, облокотившись на перила.

— А я шла тебя искать, — сказала Кузнецова, поджав губы.

— Зачем? — спросил Антон, подмечая про себя, что девушка не в духе.

— Поговорить, Антон, — ответила Ира, перед тем как развернуться обратно.

       Шастун последовал за ней, словно хвостик. В голове его закралась мысль, что сейчас случится что-то страшное, раз уж она сама захотела поговорить. Кузнецова на удивление в комнату не пошла, а плавно направилась к большому окну, на подоконник которого тут же уселся Антон.

— Ничего не хочешь мне сказать? — произнесла Ира, сделав такое выражение лица, будто могла взглядом испепелить его.

— Хочу, — выдохнул Шастун, потирая шею левой рукой.

       Тут послышались шаги по лестнице, поэтому оба сохранили молчание. С первого этажа уверенно и размеренно поднимался Попов. Он равнодушно кинул холодный взгляд на парочку у окна и продолжил свой путь наверх к учительским спальням. Антон проследил за ним взглядом, пока физик не скрылся на лестничном пролете, а потом перевел его на девушку, которая в свою очередь не сводила свой взгляд с него. Сглотнув вязкую слюну, Шастун выпалил как на духу:

— Нам нужно расстаться, потому что я ничего не чувствую к тебе, — слишком быстро проговорил он, — Прости меня, но так получилось.

       Кузнецова посмотрела на него, словно ей уже все равно. Тяжелый взгляд пропал, а на его место пришел равнодушный. Антон понимал, что уже видел такой взгляд от другого человека. И это, казалось, куда больнее чем то, что он сейчас сказал. Шастун ждал, что девушка его ударит. Залепила бы пощечину со всей силы или хотя бы оскорбила, выругалась на него. Так было бы куда легче, но Ира ничего этого не делала.

— Запомни только одно, — тихо начала говорить блондинка, — Он не умеет любить. Наигравшись, выбросит тебя как и всех остальных. У него таких, как ты, был и будет еще не один десяток, — абсолютно равнодушно проговорила Ира, а потом развернулась и оставила его одного со своими мыслями.

***

       На завтрак Антон спустился в столовую один из самых последних, когда до первого урока оставалось буквально сорок минут. Все потому что сегодня он проспал, не услышав первые два будильника, а проснулся только с третьим. Из-за того, что до половины пятого утра он гонял по кругу в голове последние слова Кузнецовой, а потом еще не раз вспоминал разговор с Димой. Только под утро, когда до рассвета оставалось всего ничего, он все же смог уснуть, но далеко не спокойным сном.

       Шастун, широко зевая так, что слезинки образовывались в глазах, подошел к своему столу, за которым, к слову, все было по-старому. Сережа с Димой, Оксана с Паштетом и никакой Иры. Не успел Антон сесть за свое место, лишь отодвинул стул, как опять единственная девушка поприветствовала его фразой:

— Наконец-то случилось чудо поднебесное, — посмотрела в белый потолок Фролова, — Вы расстались, — ехидно хмыкнула она.

— Откуда ты знаешь, если ты с Ирой не разговариваешь? — нахмурившись, Антон все же сел на свой стул.
— Она не сидит с нами за столом, тут даже я догадался, — ответил за нее Матвиенко, продолжая ковырять вилкой запеканку.

— Кто кого бросил? — спросила Оксана перед тем, как отпить свой кофе, — Наверное, она тебя, крика-то мы не слышали, — добавила она, вернув кружку на место.

       Шастун махнул рукой, рывком поднялся с места, громко отодвинув стул назад и прихватив в руки пустую кружку, отправился к раздаточным столам. Все сидящие за столом уставились на его спину, Дима же молча проделал то же самое, только не так резко.

— Она действительно так тихо отреагировала? — спросил Позов, наблюдая за тем, как Шастун наливал себе кофе.

— Мне кажется, Ира догадалась, что мне похер на нее, — ответил Антон, быстро кинув взгляд на друга, — Сама хотела поговорить, а когда я ее бросил, то не стала устраивать сцену.

— Кузнецова умнее, чем кажется, — кивнул Дима, перенимая из его рук чайничек, где красной краской написано «кофе», — А быка за рога не брал еще? — уже тихо спросил он.

— Пока нет, — выдохнул Шастун, накладывая себе в кружку сахар, — Думаю, как это сделать.

— Попросись к нему на дополнительное занятие по физике, — предложил Позов, ставя чайничек на место, — Ты проболел четыре дня, пропустил новую тему, плохо понял, — говорил он, добавляя себе молоко и сахар, — Тем более он уже был твоим репетитором, а там, в комнате, будете одни, дальше сам.

       Сказав это, Дима медленно и аккуратно понес полную кружку кофе обратно за стол. Антон же остался смотреть на черный напиток, а потом повернулся к учительским столам, где как всегда сидел лицом к другим столам и наблюдал за всем, что происходило в столовой, Арсений, от реплики которого сейчас смеялся Шеминов.

***

       В субботу урок физики был пятым по счету. И за это время головной мозг Шастуна решил окончательно доконать носителя. Он даже уже стал думать о том, чтобы выйти в окно. А все потому, что в его голове появилось два Антона, у которых сильно отличались мнения. Первый, сложив руки на груди, уверял его, что они с Поповым никто. Просто учитель и ученик, и между ними ничего не могло быть изначально. А свою влюбленность нужно забыть, разорвать и выбросить как ненужную вещь. А второй же, сложив ладони в замок, спокойно утверждал, что любовь просто так не забыть. Что физик не просто так ревновал, это значит, что ему не все равно. Что Дима был отчасти прав, и учитель точно что-то чувствовал к нему. Первый кричал, что не нужно позориться, а второй шептал, что, кто не рисковал, тот не пил шампанское.

       Хотелось выть и биться головой об стену, но Шастун продолжал мирно сидеть один за партой и делать вид, что он решал задачу по геометрии, которую уже пять минут мучил у доски Паштет. Не думать о том, как именно поступить, Антон просто не мог. В то же время, он уже не мог это носить в себе. Еще чуть-чуть, и подросток точно взорвется от чувств, которые давно переполняли его.

       Все мысли тут же растворились, будто их и вовсе не было, когда он вошел в класс и увидел Арсения Сергеевича в светло-голубой рубашке и красном галстуке в мелкий горошек. Тот кинул на него взгляд и уткнулся в ноутбук. Нельзя сказать, кто именно победил в его голове, но Антон все же решил попробовать.

       Почти весь урок Шастун пытался собраться с мыслями и строил в голове будущий диалог с учителем, он даже не заметил, как физик кидал заинтересованные взгляды в его сторону, ведь Шастун опять сидел один.

       Мысленно Попов пришел к двум версиям, либо подростки расстались, либо просто поссорились, потому Ира и отсела. Арсений отвлекся на новую тему, читал лекцию, много говорил и опять же старался в сторону десятиклассника не смотреть. А тот за весь урок и головы не поднял, писал что-то в тетради, когда нужно было, и как будто летал в облаках.

       Когда прозвенел протяжный звонок, Шастун сделал вид, что не успел переписать задачу с доски. Это не осталось незамеченным Димой и самим учителем. Дождавшись, когда весь класс покинул кабинет физики, Антон собрал свои вещи в руки и подошел к учительскому столу, где Попов упорно продолжал заполнять журнал, не замечая его. Выдохнув, подросток понял, что его не собираются замечать.

— Арсений Сергеевич, — решился позвать его Антон.

— Чего тебе, Шастун? — спросил физик, не поднимая взгляд с журнала десятого класса.

— Я плохо понял сегодняшнюю тему, — тихо начал говорить Шастун, — Ведь я болел четыре дня, — когда учитель все же на него посмотрел, он тут же замолчал.

— Плохо, — качнул головой Арсений, не сводя взгляд с ученика.

— Вы не могли бы объяснить мне еще раз? — выдавил из себя Антон.

— Приходи сегодня, — устало выдохнул Попов, — как раньше, перед ужином.

— Перед ужином никак не получится, — быстро проговорил Шастун, на что физик выгнул дугой бровь, — Все потому, что нам задали много всего на понедельник, а после физики я не смогу соображать, — Антон врал и даже не краснел, — Можно после ужина?

— Ладно, — повел растерянно плечами Арсений, а его собеседник, улыбнувшись, быстро развернулся и удалился в коридор, — После ужина, так после ужина, — тихо сказал уже в пустоту физик.

***

       В комнате учителя физики ничего не изменилось. Все так же чисто и красиво, все так же каждая вещь на своем месте. Это подметил Антон, когда зашёл внутрь после того, как неуверенно постучал в дверь, а учитель распахнул ее. Он занял привычное место, а Попов свое, будто и не закончились их дополнительные занятия. Только если раньше Шастун почти не нервничал и не боялся, то в этот раз все было наоборот. Ладони ужасно потели, приходилось вытирать их об джинсы. В любимой оранжевой толстовке было слишком жарко. Казалось, что комнату кто-то специально подогрел.

       Поначалу Антон честно слушал, что ему говорил Попов. Тем более он и правда пропустил урок и новую тему плохо понял. Вот только слушать получалось плохо, а потом он и вовсе перестал пытаться. Арсений Сергеевич распинался, рассказывал, чертил графики на листочке перед ним, а Шастун его не слушал. Смотрел на красивые черты лица, потом на кисти рук. Снова поднимал голову, смотрел на изгиб шеи и плеч, потом опять на кисти и пальцы, в которых был карандаш. Смотрел на губы, которые шевелились, когда тот говорил. Смотрел на все это и думал, что другого случая не предоставится. Но и решиться тоже не мог. Антон дышал-то через раз, а тут ещё надо начать разговор со взрослым человеком о каких-то чувствах.

— Ну, вот и все, — выдохнул Попов, отложив простой карандаш, — Все понял?

— Да, — так же выдохнул Шастун, но гораздо тише. Единственное, что он понял на данный момент, что являлся трусом и полным дураком.

— Тогда можешь идти, а то уже поздно, — сказал Арсений, поднимаясь с места, — Отбой через сорок минут, — подметил учитель, смотря на наручные часы.

       Антон тоже поднялся со стула, забрал свой учебник и тетрадку со стола. Ком неожиданно подкатывал к горлу. Очень хотелось расплакаться крокодильими слезами на плече кого-то, но сейчас нужно держать достоинство. Он поднял взгляд на физика, который стоял в метре от него и ждал, пока тот уже уйдет.

       Попов смотрел на подростка не как всегда холодно и будто ему плевать, но и не по-особенному. В его взгляде не было абсолютно ничего, просто он ждал, пока его комнату освободят.

       Это и собирался сделать Шастун. Медленно подошел к двери и заметил ключ, торчащий в замке. Невольно замер прямо около нее.

       Один шаг, и он уйдет, вряд ли получится сюда вернуться. Другого шанса у него точно не будет.

— Там не заперто, — послышался за его спиной голос Попова.

— Арсений Сергеевич, а можно вопрос? — тихо спросил Антон, все еще смотря на ключ и брелок в виде ракушки.

— Какой? — в ответ спросил Арсений, одной рукой опираясь на спинку стула. Десятиклассник медленно повернулся к нему лицом.

— А вы когда-нибудь любили? — произнес почти шепотом Шастун, облокачиваясь пятой точкой на деревянную дверь.

— Да, — кивнул физик почти сразу же, — А ты?

— Я и сейчас люблю, — выдохнул Антон, опуская взгляд.

— Кузнецову? — спросил Попов, смотря прямо на него. Ученик нахмурил брови, и он принял это за положительный ответ, — Ничего, помиритесь или сойдетесь еще, девушки быстро отходят, но лучше извиниться… — начал давать советы физик, пока его резко не перебили.

— Нет! — выкрикнул Шастун, выпрямляясь, — Я ее никогда не любил!

— Но я видел вас вместе… — тихо сказал Арсений, растерянно смотря на него.

— Это для того, чтобы кое-кто ревновал, — резко сказал Антон, только потом понял что сказал.

— Кто? — осторожно спросил физик, — Тот, кого ты любишь? — Шастун уверенно кивнул, а он сам уже и не знал, что думать, — А я его знаю?

— Да, — опять кивнул Антон, делая шаг вперед, — Очень хорошо знаете, — еще один шаг. Он сам не знал откуда взялось столько уверенности, — Каждый день его, — по словам медленно говорил Шастун, продолжая приближаться, — Видите в зеркале, — последнее слово он прошептал.

       Смотря в непонимающие глаза напротив, Антон подумал, что сейчас самый подходящий момент. Поэтому подался вперед и накрыл чужие губы своими.