Скарабей. Солнце Пустыни

Луна взошла на небо уже очень высоко и Амаль понимала, что это
единственный шанс выбраться из дворца. Она не думала о последствиях, она
думала о спасении своей жизни. Она не послушала Руу, что стояла у нее в
комнате и умоляла ее не совершать глупый поступок. Не добившись от своей
госпожи того, чтобы та отказалась от своей задумки покинуть дворец, Руа
молилась за нее всеми молитвами, что знала. Руа понимала, что ее госпожа не
способна жить, как птица, запертая в клетке, жить с цепями на душе и в жизни.
Амаль ощущала эту горечь, она не могла спокойно выдохнуть и всячески
скрывала свои эмоции, да так, что ни один мускул не дрогнул на ее лице. «Это
все жизнь» - утешала она себя. «Аллах обязательно мне поможет». Руа знала,
что принцесса умрет, но не допустит то, чтобы тот, презренный пес надругался
над ее честью и гордостью. Она отдаст себя в лапы смерти, но не допустит
этого. Амаль не принимала это за предопределение, что это воля Всевышнего.
Он уберег бы ее от такого человека, чья душа обуяна тьмой. Она бы связала
свою жизнь с ассасином, но не с ним, и, если ее молитвы будут услышаны,
именно это она примет за предопределение ее судьбы.
- Может все- таки откажитесь от этой затеи, госпожа? – с надеждой спросила
ее Руа, но Амаль была непреклонна. Она переоделась в одежду Руи и встала у
забора.
- У меня нет другого выбора, моя дорогая Руа.
- Мы сами вправе творить свою судьбу, госпожа, все еще можно изменить –
негодовала Руа
- Покайся сейчас же – испуганно попросила ее принцесса – не навлекай на себя
гнев Всевышнего. Наши судьбы нам не принадлежат, мы всего лишь плывем
по течению реки под названием «Жизнь», а ее течение определяет сам
Вышний – продолжила Амаль собирая юбку платья в кулак, что бы перелезть
через забор – Если на то воля Его, мы не в силах ничего изменить и возможно
сейчас я иду против Него, но никто не знает что у меня на сердце кроме
Всевышнего, Руа. Он единственный источник моей силы, особенно сейчас,
поэтому подай мою сумку и прощай.
- Госпожа – всхлипнула Руа – куда же вы пойдете? Одна?
- Я совсем не одна, забыла? Господь со мной – улыбнулась ей Амаль. Взяв у
нее сумку, она спрыгнула с забора и побежала по маленькой тропинке, что шла
вдоль густого леса в маленький район столицы. Несмотря на позднее время,
тропу ярко освещала луна, придавая позднему вечеру, потихоньку
перерастающему в ночь, необычный, а порой и волшебный вид. По сторонам
мелькали тени, словно следовали по пятам принцессы, зачаровывая ее. Сама
тень принцессы под лунным светом была настолько красива и грациозна. «Не
хватает лука» - подумала Амаль. Вдали замерцали огни ночной столицы. Она
совсем не боялась идти в темноте одна. В ее груди была вера и она была
настолько крепка, что сложно было ее сломить, и сейчас она верила, что
Всевышний на ее стороне. Он не за что ее не оставит и пусть она идет против
воли своего отца, в этом был еще один множитель, ее довольно- таки хорошо
обдуманного решения покинуть дворец – неисполненная воля повелителя,
карается смертью, даже если этот человек приходится султану персидских
земель близким и родным человеком. Амаль не боялась смерти, напротив,
была не прочь попасть в угодья Всевышнего, но она часто задумывалась о
своих прегрешениях, сумеет ли ее бренная душа попасть в Его угодья? Громко
думая, Амаль вышла к дороге ведущей к городу, крепко держа в руках
мешочек с маминым дневником. Ночь была еще удивительнее. Амаль ничего
не тревожило. Вступив на порог столицы, она прошла мимо множества людей,
вышедших на ночную ярмарку. Город был прекрасен, люди сияли от радости.
Принцесса, накрыв лицо вуалью, забежала в трактир, где детям рассказывали
сказки. Ее остановили слова старца, который упомянул пустыню и великую
смуту во времена ее деда, именно те времена, когда Абдурахман боролся с
нечистью и колдунами, именно в это время, джинны стали показываться
людям, но это были джинны низшего ранга. Верховные могли управлять,
запугивать, но никогда не являлись взору человека. Немного послушав старца,
она отправилась к дальнему углу трактира, и спокойно усевшись, вытащила
мамин, столь дорогой и сокровенный дневник из мешочка. Она преподнесла
его к губам и вдохнула запах. Хоть что - то, что принадлежало ее матери,
теперь в ее руках. Она раскрыла его и провела ладонью по страницам. Почерк
у мамы был красивый, словно она не переставала заниматься каллиграфией и
постоянно вычерчивала эти, до того красивые буквы. Внимание Амаль
привлекло вступление, на самом начале дневника.
«Лишь только здесь, я могу поведать о своей жизни
Лишь только здесь, я могу вымолвить то, что вымолвить другим
непосильна.
Лишь только Всевышний знает, что у меня в сердце и мне не страшно
умереть.»
ЛАТИФА БИНТ ХАЙРЕДИН.
- Как? Неужели мама могла что-то скрывать от отца!? – Амаль вполне могла и
сама ответить себе на свой же вопрос, раз мама вела дневник, в тайне от всех,
желая скрыть все от любопытных господ. Ее так же удивили слова матери
«Лишь только Всевышний знает, что у меня в сердце и мне не страшно».
Точно самое же она недавно сказала Руэ. Она перелистывала страничку за
страничкой, читая о детстве матери, радуясь ее удачам и печалясь о ее
невзгодах. Далее внимание принцессы привлекли вырванные листы и
перечеркнутые слова. Скорей было и то, что мать не могла принять и доверить
самой себе.
- Что же с вами творилось, матушка? – подумала Амаль. Принцесса наткнулась
на склеенные страницы и желание их разделить было высоко, но увиденное
потрясло ее еще сильнее. Это была исповедь, исповедь женщины, которую
оставили без сна, посадили на цепи, лишили и воздуха, заставляя ее глотать
его. На глазах Амаль навернулись слезы.
- Как? – молвила она – как же так. О мама – в глубине души Амаль была рада,
что ушла, но, с другой стороны, хотелось вернуться и спросить отца «ЗА
ЧТО?»
Всевышний, забери мою душу к себе. Я не готова быть женой наследника
престола. Я не смогу его полюбить. Отец насильно заставляет меня.
***
Я не подпустила его к себе, той ночью и я удивлена. Человек, который
должен стать правителем этой империи смиренно ждет, пока женщина,
которая в свою очередь его презирает, подпустит его к себе.
Много всего было зачеркнуто и Амаль с трудом разбирала слова.
Мустафа накричал на меня сегодня, спросил, чего ж я жду, чего хочу. Я бы
ответила, что я жду смерти, но не могу. Я боялась, что принц предоставит
мне возможность проститься с жизнью, еще рано...
Султан Абдурахман сильно заболел, его тело ломило от лихорадки, и он
вызвал меня к себе. Он отчаянно просил обрадовать себя перед смертью
наследником. Я любила султана как собственного отца и не могла не
обрадовать его и не свершить последнюю волю. Султан болел довольно
долго, и мы не знали сколько он еще так протянет. У меня не было выбора,
кроме того, что встать поздно ночью и направиться в покои принца. Он
сильно удивился, увидев меня на пороге, но я, не обратив внимания прошла
вперед и встала у его кровати. Принц с подозрением подошел ко мне а я,
скинув с себя шелковое и легкое одеяние улеглась на кровать. Удивлению
Мустафы не было конца. Пересилив себя, я протянула к нему руки...
Я вот – вот должна была родить. Принц был необычайно осторожен со
мной. Я глупая женщина, приготовившаяся убить себя после рождения
сына, привязалась к этому человеку. Султан заболел еще сильнее, но был
счастлив от осознания того, что скоро родится внук. Я потеряла сознание
сегодня, увидев Мустафу в бою. Он был жесток и очень искусен. Я подумала,
что он убьет бедного мальчишку, чье лезвие прошлось по его руке, но он
всего лишь рассмеялся и сказал ему - «В следующий раз». Принц был красив и
это убивало меня еще сильнее. Не понимаю от чего, но мне хотелось, чтобы
сын был похож на отца. Я боялась, что у меня будет дочь. Страшно
боялась...
«Гаффар» - прозвучало из уст моего мужа, когда закричал ребенок и в этот
момент принесли известие о том, что султан скончался. Я взяла на руки
Гаффара и поняла, что мне вовсе не стоит умирать. Пусть Аллах сам
заберет мою жизнь, когда придет время, а сейчас мне хочется держать
этот комочек счастья, который был похож на отца, а глаза были моими и
меня это радовало.
Амаль удивлялась, вздыхала, плакала от счастья и от несправедливости. Она
прочитала практически весь дневник. Ее потрясли последние страницы
дневника, будто последние дни жизни матери...
Мне совсем не нравится этот ас – сайед*
. Он груб, холоден, невежлив. От
него так и веет смертью. Халиль словно дурманит моего мужа... и не
только. Он совсем не дает мне покоя. Я мать троих детей, законная жена
султана Мустафы и на что надеется этот презренный? Каждый раз, когда
я шагаю по коридорам дворца, я боюсь даже одной мысли о встрече с ним.
Он направляет в мою сторону поток своих грязных мыслей, да простит его
за это Аллах, если такое возможно.
Темные сны не дают мне покоя. Словно в этот мир снова посеется великая
смута. Мне страшно спать. Я не хочу засыпать...
Мустафа словно одержим этим человеком. Сделал его визирем... Мне
страшно за мою Амаль. Не дай Всевышний ей моей судьбы.
Амаль вскрикнула. Прочитанное повергло ее в шок. Она словно стрела
вылетела из трактира и на ходу ее сбил высокий конь. Он был черный,
вороной, красивый. Амаль приподнялась на локтях и взглянула на всадника.
Принцесса выгнула бровь, пытаясь разглядеть его лицо, словно смотрела на
него вечность. Ее вуаль спала с лица, желание прикрыть себя исчезло. На
всаднике был капюшон, и она изо всех сил пыталась его разглядеть в темноте,
хоть какое-нибудь очертание. Всадник спустился и подал руку принцессе.
Приподнявшись, она пристально вгляделась, но ничего не заметила, словно ас
– сайид нацепил на себя темную повязку и только свет, отразившийся в его
глазах, был единственным что она уличила.
- Что же это вы, принцесса – глубоким и спокойным голосом спросил у нее
мужчина – ночью совсем одна в опасной столице?
Амаль удивилась и прикрыла лицо, отвернувшись от всадника, а когда
повернулась, след всадника простыл и на его месте стоял взволнованный Саид.