Лекарство

Внутри здания все завалено стройматериалами: большими запечатанными ведрами, грудами пыльных мешков, сплющенными картонными коробками. Я глубоко вздыхаю, раздумывая, как мы будем жить на пустом складе, а Даллас идет в другой конец помещения и тянет на себя дверь.
Она обводит рукой помещение.
- Это только фасад, - говорит она, - мы живем внизу. Там безопаснее.
- Отсюда есть выходы? - спрашиваю я, вглядываясь в темный лестничный прем позади нее.
Она закатывает глаза.
- Слоан, ты что, инспектор по безопасности? Конечно, выходы есть, но я бы предпочла, чтобы ты не выходила наружу в середине дня. Репортажи о тебе круглосуточно крутят по CNN, и я не могу рисковать тем, чтобы тебя заметили.
- А обо мне они говорили? - спрашивает Джеймс. Его злость на Даллас немного поутихла, что, я полагаю, хорошо, поскольку похоже, что мы тут застряли вместе на некоторое время. Моя неприязнь к ней ни капельки не ослабла.
- О тебе упоминали, - Даллас говорит Джеймсу. - Но они еще не раздобыли твое фото. Подожди, пока найдут; тогда мы не сможем хорошо спрятать тебя.
Джеймс улыбается мне, и я хлопаю его по плечу.
- Что? - спрашивает он. - Это же хорошо. Это значит, что люди, может быть, будут задаваться вопросами о Программе. Почему это мы решили сбежать?
Кас усмехается и проходит мимо нас на лестницу. Даллас, положив руку на ручку двери и замерев, поднимает глаза на Джеймса.
- Не сработает, - говорит она, и в ее голосе я слышу разочарование. - Они все переврут. Как всегда. Программа контролирует масс-медиа, Джеймс. Они контролируют все.
Даллас как будто сама беспокоится из-за своего ответа, но, пытаясь скрыть это, поворачивается и бежит по ступенькам.
Джеймс смотрит ей вслед, как будто пытается разгадать, что у нее на уме, но что если то, что говорит Кас- правда, и если Даллас прошла через Программу, она, вероятно, даже не знает сама себя. Так что Джеймсу не везет.
По узким ступенькам мы спускаемся на нижний уровень, который, как я понимаю, находится как раз под улицей, и заходим в первое помещение. В нем высокие окна, хотя и закрытые пожелтевшими газетами. Мы проходим мимо вентиляции, их которой струится поток воздуха, и у меня по рукам пробегают мурашки. Не знаю, откуда у них электричество, но похоже, что мятежники не такие уж и оборванцы, какими кажутся.
В центре комнаты стоит потрескавшийся кожаный диван и несколько складных стульев, но кроме этого, в помещении ничего нет. Выглядит угрожающе.
- Где все? - спрашиваю я, и во мне нарастает тревога. Я думала, ты говорила, что есть и другие. Я думала, тут Лейси.
Даллас поднимает руки вверх, показывая, чтобы я успокоилась.
- Все в порядке, - она успокаивает меня. - Все тут.
Она идет назад в коридор, и проходит много - ужасно много - времени, пока я не понимаю, что он проходит через все здание. По углам валяются шарики из пенополистирола. Над головой мигают и гудят флуоресцентные лампы.
- Они, наверняка, в задней части здания, - говорит Даллас. - Знаешь, тут не так уж и плохо. После того, как я вышла из Программы, это - первая секретная база, куда я попала.
- Ты прошла через Программу? - спрашивает Джеймс. Из-за того, что он знает об этом, он, кажется, ей сочувствует, но Даллас резко на него набрасывается.
- Не жалей меня, - говорит она, - мне не нужна твоя жалость. Программа отняла от меня все - и не только отсюда.
Она стучит себя по виску. Кас, рядом с нами, смотрит вниз, смутившись от того, на что намекает Даллас.
- Давайте просто скажем, - снова начинает она, - что они чертовски много мне должны.
На ее лице появляется беззащитное выражение, и она обхватывает себя руками, поворачивается и идет по коридору одна.
- Что это было? - спрашиваю я у Каса, понимая, что могу узнать о состоянии рассудка Даллас больше, чем мне бы хотелось. Это было похоже на нервный срыв, но я вспоминаю о мерзком обработчике Роджере - о том, как он торговался с пациентами. И о том, что они должны были дать ему взамен частички своих воспоминаний.
- Не мне рассказывать эту историю, - серьезно говорит Кас, - но я уверен, что рано или поздно ты об этом услышишь. В этом месте трудно хранить секреты.
- Слоан? - кто-то тихо зовет меня. Я поднимаю глаза и в том конце коридора вижу Лейси. Она стоит там, ее светлые волосы перекрашены в ярко-рыжий цвет, на ней черная футболка без рукавов и камуфляжные штаны. Я чувствую прилив облегчения, и мы обе бежим вперед, встречаемся где-то в середине коридора и обнимаемся.
- Не думала, что ты справишься, - говорит она, уткнувшись мне в плечо, - твоя фотография повсюду.
Она отходит от меня, приподнимает за плечи и смотрит в лицо.
- Ты в порядке?
Я не знаю, как давно я знакома с Лейси - не могу вспомнить прошлое - но с тех пор, как я вернулась, она стала моим преданным другом.
- Я в порядке, - говорю я ей, - напугана, но в порядке. Мы с Джеймсом добрались до границы, чтобы встретиться с тобой, но вас там не было.
Во мне просыпается страх.
- Даллас сказала, Кевина не было.
Лейси кивает, не глядя мне в глаза.
- Он так и не добрался до места встречи, - говорит она. - Наверное, они арестовали его. Я... не знаю, где он теперь.
Она сильнее сжимает мне руку, и я понимаю, что история их отношений с Кевином еще недосказана. Что бы это ни было, прямо сейчас она ничего не расскажет мне. Она толкает меня в комнату, где собрались Даллас и еще несколько человек.
В центре темного помещения стоит овальный стол, вокруг него - минимум дюжина стульев. Дерево потрескалось, а некоторые стулья выглядят так, словно вот-вот развалятся, но Даллас хватает один из них и поворачивает, чтобы сесть на спинку. Когда заходит Джеймс, она сразу же смотрит в его сторону.
Джеймс оглядывает комнату, остановившись, когда замечает Лейси.
- Мне нравится рыжий цвет, - говорит он. Хотя я подозреваю, что он просто хотел сказать ей, что рад, что она в порядке.
Лейси улыбается, и выражение ее лица смягчается.
- Почему я не удивляюсь, увидев тебя тут, Джеймс? А, ну да. Потому что ты - заноза в заднице и постоянно оспариваешь авторитетов.
Он пододвигает ей стул.
- Похоже, у нас много общего.
Когда она садится, Джеймс пододвигает стул для меня и потом садится рядом.
- Ну, Даллас, - говорит он, опираясь локтями на стол, - каковы планы? Что именно делают мятежники?
Трое человек рядом с Даллас садятся. Ждут, пока она все объяснит. Они выглядят совершенно обычными - и не так, как возвращенцы: никаких поло с воротником и юбок хаки. Как самые обычные люди.
- Не все из нас прошли через Программу, - начинает Даллас. - Кое-кто, как Кас, - Даллас показывает на него, - находятся здесь, потому что кто-то, кого они знали, исчез, покончил с собой. Или совсем их забыли.
Девушка рядом с Даллас опускает голову.
- Программа повсюду, и находить людей, которые бы согласились сражаться вместе с нами, становится все тяжелее и тяжелее. Особенно взрослых. Мятежники хотят увеличить свою численность, чтобы у нас было достаточно людей и мы могли бы наносить реальный вред. Но Программа всегда на шаг впереди нас.
- А что случилось с другими мятежниками? - спрашивает Джеймс. - С теми, которые были на твоей секретной базе?
У Даллас поникает лицо.
- Там был обыск, - начинает она, - и тех, кто не смог убежать, отправили обратно в Программу. В официальном докладе сказано, что у них был рецидив - побочный эффект, когда вспоминания, возвращаясь, сводят человека с ума - но это была ложь. В Программе арестовали их, чтобы подавить любое сопротивление.
Ее лицо бледнеет. Внезапно она больше не мятежник. Она просто девушка.
- В Программе делают так, чтобы они исчезли.
- Что? - спрашивает Джеймс, распахнув глаза. - Они что, убивают их?
-Мы не знаем, что они с ними делают. Все, что мы знаем - некоторые пациенты исчезают. Они никогда больше не контактируют с нами, никогда не появляются на нашем радаре. В целом, если Программа нас поймает... с нами покончено.
- Нужно спасти их, - говорит Джеймс. - мы не можем позволить...
- Слишком поздно, - отмахивается Даллас, - из Программы никого нельзя освободить. Мы пытались.
- Может, вы не так это делаете.
- Заткнись, Джеймс, - она пренебрежительно говорит. - Как будто ты что-то знаешь. Мы пробовали, у нас не вышло. Это никогда не кончалось хорошо, так что нам пришлось просто списать их со счета. Не то чтобы это решение далось легко.
- И что ты будешь делать? - спрашивает он. Я не верю, что Даллас может вот так сдаться. Мне она казалась сильнее.
Даллас замолкает на секунду, чтобы собраться с мыслями, и я как будто вижу, как она искореняет все чувства к ним.
- Они - неизбежная потеря, - холодно говорит она. - Пока что мы - это все, что осталось. Но я пытаюсь найти кого-нибудь, что-нибудь, чтобы помочь нам. Когда мы соберем достаточно сил, мы будем сражаться. Я обещаю. Мы будем сражаться.
Даллас встает, собирает свои длинные дреды в высокий узел. Кажется, ее обеспокоили слова Джеймса, и она не может смотреть ему в глаза.
- Думаю, вам нужно немного поспать. - говорит нам Даллас. - у нас ест кое-какие планы, так что в четыре часа вы мне понадобитесь.
И до того, как мы успеваем задать еще вопросы, она выходит из комнаты, завершив этим разговор. На секунду становится тихо, и потом Джеймс наклоняется ко мне, чтобы прошептать:
- Если меня когда-нибудь поймают, Слоан, я рассчитываю, что ты спасешь мою задницу. Это ясно?
И я скажу то же, - говорю я. Он решительно кивает и потом поворачивается, чтобы оглядеть других людей. Лейси сидит тихо, сложив руки на груди. Такой подавленной я ее раньше не видела. Это меня беспокоит. У меня громко урчит в животе, и Джеймс бросает на меня взгляд, а потом обращается к Касу.
- Эй, чел, - говорит он, - в этом месте найдется что-нибудь поесть? Вот она, - он указывает на меня большим пальцем. - похоже, устроила голодовку.
Кас смеется.
- Ага. Давай, я тебе тут все покажу.
Я встаю, но Лейси так и сидит, потирая лоб, как будто у нее болит голова.
- Ты в порядке? - спрашиваю я, трогая ее за плечо.
Она поднимает глаза, и ее взгляд не сфокусирован, как будто она смотрит сквозь меня.
- Стресс. Мятежники. Кто знает? - она слабо улыбается. - Это пройдет.
Ее слова совсем не развеивают мое беспокойство.
- Джеймс, - говорю я, повернувшись к нему, - я догоню тебя через секунду.
Он наклоняется, как бы спрашивая, все ли в порядке. Когда я киваю, он выходит в коридор вместе с Касом. Я пододвигаюсь к Лейси.
- Мы прошли через очень многое, - говорю я ей. Другие мятежники выходят из комнаты, и в тишине воздух начинает наполняться печалью.
- Мне жаль, что так случилось с Кевином.
Лейси закрывает глаза.
- Мне тоже.
Кевин был обработчиком, которого приписали ко мне сразу после завершения Программы, а Лейси была моим единственным другом. Я даже не знала, что они знакомы, пока об этом не сказала сестра Риэлма.
- А как ты связалась с мятежниками? - спрашиваю я Лейси. В комнате пусто, но я все равно говорю тихо - на этом этапе моего выздоровления паранойя глубоко въелась в меня.
- Через Кевина, - говорит она, - я встретила его в Самптер Хай, за несколько недель до того, как ты вообще появилась. В нем было что-то, что подсказало мне: он не такой, как другие обработчики. Несколько раз мы встречались в Велнес центре. Говорили на улице. А потом мы выпили вместе кофе - в другом городе, конечно. Он сказал мне, что видит во мне борца. Предложил стать частью мятежников. Потом появилась ты, и ты была как я - думаю, прирожденная смутьянка.
Мы обе улыбаемся, но при мысли о Кевине я чувствую боль. Он был моим другом.
- Он позвонил мне до своего исчезновения, - говорит Лейси, смахивая слезинки под глазами. - Кевин думал, что за ним следят и сказал мне, чтобы я не ждала его и ехала на встречу с тобой и Джеймсом. Он сказал, что догонит меня на месте встречи. Я ждала так долго. Я ждала, пока не появились Кас и Даллас, а когда они попытались уговорить меня уезжать без Кевина, я подралась с ними. Я даже ударила Каса в лицо. Я дралась изо всех сил, но они затащили меня в еще один фургон, и один из их парней привез меня сюда - за несколько часов до тебя. Я думаю, Кевина больше нет, - говорит она, - я думаю, он мертв.
- Может быть, он в Программе, - говорю я, хотя я не уверена, могут ли утешить ее эти слова, особенно теперь, когда Даллас сказала нам, что мятежники исчезли. - Когда все закончится, мы найдем его.
Лейси с силой трет щеки, стирая слезы, которые она не удержала.
- Нет, - говорит она, - ему больше восемнадцати, и он слишком много знает. Они убили его. Знаю, что убили.
- Не думай так, - начинаю я, - есть много других...
- Слоан, - говорит она, прерывая меня, - я и правда очень устала. Может, поговорим об этом в другой раз? Голова болит просто жутко.
- Я буду здесь, - говорю я, - не то чтобы я куда-то собиралась.
Я пытаюсь заставить ее улыбнуться, но Лейси только благодарит меня и быстро выходит из комнаты. Оказавшись одна, я оглядываю пустое помещение, пытаясь осознать тот факт, что я действительно здесь. Я - мятежник.

* * *

Кухня представляет собой переоборудованный офис с маленькой стойкой и раковиной, с белым холодильником и старой варочной панелью.
- Что было тут раньше? - спрашиваю я, озираясь по сторонам.
- Не знаю, - говорит Кас. - Это здание стоит здесь уже довольно давно, но Даллас не могла точно вспомнить, где оно находилось. Я нашел его для нее; и тут довольно неплохо. Намного лучше, чем в некоторых местах, где я жил.
Кас достает из морозилки пару буррито и кладет их в микроволновку. Я благодарю его и сажусь за круглый стол, а Джеймс облокачивается о стойку. Теперь, когда у нас есть настоящая еда, я понимаю, как проголодалась.
- Так вот, - говорит Кас, обводя кухню рукой, - я знаю, что это не слишком уж много, но здесь нас десять человек - теперь двенадцать. В Филадельфии у нас было тридцать человек, но это если считать и тех, кого забрали обратно в Программу. Мы не знаем, скольких еще мы потеряли.
Он опускает глаза.
- У нас становится больше баз, чем людей.
Сигналит микроволновка, и Кас выкладывает буррито на бумажные тарелочки и ставит их на стол. Джеймс садится рядом со мной и сразу же хватает один буррито. С набитым ртом он сразу же бормочет, что еда слишком горячая.
- Я никогда не был в Программе, - как бы невзначай говорит Кас, - но эпидемия унесла моего брата.
Я смотрю на него, и грудь мне пронзает острая боль.
- И моего тоже.
- А моя младшая сестра недавно исчезла, - добавляет Кас, - считается мертвой. После смерти Хенли, она вроде как слетела с катушек. Стала настоящим параноиком, говорила, что наши телефоны прослушивают, а за ней следят. Она исчезла, но выходит, что насчет Программы она была права. Я был через дорогу и видел обработчиков, когда они искали ее в нашем доме.
- Сколько лет твоей сестре? - спрашивает Джеймс.
- Четырнадцать.
Меня начинает подташнивать при мысли о ком-то столь молодом, кто решился на такое безрассудство, как побег, зная, что это может стоить жизни.
- Мне жаль, - говорю я, пододвигая буррито к Джеймсу.
Кас тяжело вздыхает.
- Спасибо. Я все думаю, что она просто вернется. Я ее крепко обниму, а потом заставлю сидеть дома до конца жизни.
Он смеется, но не похоже, что он верит своим словам. Он не думает, что его сестра вообще вернется.
Кас отходит от стойки и судорожно вздыхает.
- Мне нужно идти, - говорит он. - Я устал с дороги, и до нашего собрания мне нужно немного поспать.
- Спасибо, - я быстро говорю ему. - Я правда ценю твою помощь.
- Нам нужно помогать друг другу, - отвечает он. - а иначе никто из нас не справится. Кстати, комната в конце коридора - ваша. Но я предупреждаю, - добавляет он, улыбнувшись. - там не слишком уютно.
- Черт, - говорит Джеймс, - а я-то надеялся найти с утра маленькие шоколадки на подушке.
- В следующий раз. Обещаю.
После того, как Кас уходит, Джеймс снова ставит передо мной еду, показывая, чтобы я поела. Когда мы заканчиваем есть, мы берем с пола рядом с холодильником пару бутылок воды. Даже хотя еще светло, по ощущениям уже полночь - теперь, когда мы в бегах, у нас перепутался день с ночью.
Мы идем к комнате, Джеймс толкает дверь и по-настоящему смеется. В маленькой комнатке стоит двуспальная кровать и обшарпанная деревянная тумбочка. Окон нет, а свет исходит от лампочки без абажура, которая свисает с потолка.
- Ух ты, - говорит Джеймс, оглядываясь на меня. - Я и правда надеюсь, что понял, куда мы вляпались.
Я захожу, с облегчением замечаю чисто выглядящие простыни на матрасе. Джеймс закрывает дверь, запирает ее и потом бросает вещмешок на тумбочку. Он стоит и оглядывает комнату, а я сажусь на край кровати.
- Здесь не хватает женской руки, - говорит он, глядя на меня, - не возражаешь?
Я улыбаюсь, понимая, что он говорит не совсем о моем умении украшать помещение. Но я еще волнуюсь из-за того, что Кевин пропал, что Лейси неважно себя чувствует. Из-за всего.
Джеймс окидывает меня взглядом, смотрит на мое лицо.
- Давай рухнем в постель, - тихо говорит он, - мы по-настоящему не спали уже несколько дней, и я думаю, мы должны встретить то, что нам предстоит, на свежую голову.
- А что предстоит? - говорю я.
Джеймс качает головой.
- Хотел бы я знать.
Он вздыхает и забирается в постель. Хорошо взбивает подушку и ложится рядом со мной. Когда он замолкает, я смотрю на него. Его взгляд затуманивается.
- Не хочешь подремать? - спрашивает он.
За последние несколько дней, месяцев, наверное, лет, мы прошли через столь многое. Это трудно даже облечь в слова, и я просто киваю и устраиваюсь рядом с ним.
Джеймс подвигается, приблизив губы к моему уху.
- Мы сделали это, - шепчет он, и его губы щекочут мне кожу. Его рука скользит мне по ноге, и он кладет ее себе на бедро. Теперь, когда мы обнимаемся, я чувствую, что в безопасности - как будто я могу держаться за нас двоих.
Но когда Джеймс целует меня в шею, я вспоминаю о таблетке в моем кармане. У нас не было времени поговорить о ней, до конца.
- Джеймс. - хрипло говорю я, - нам нужно поговорить об оранжевой таблетке.
Он резко останавливается, я чувствую его горячее дыхание у себя на шее.
- Ладно.
Он еще раз легонько целует меня, а потом кладет голову на подушку рядом со мной. Его глаза серьезны, даже хотя он пытается успокоиться.
- Что случилось?
Это подтверждает мои подозрения.
- Ты бы хотел вернуть свое прошлое - все, даже плохие вещи - если бы ты снова заболел из-за этого?
- Слоан, - говорит он, - это не имеет значения. Мы...
- Если бы меня не было, - прерываю я, - если бы меня можно было бы не брать в расчет, ты бы принял ее?
- Куда ты, блин, клонишь?
- Просто ответь.
Джеймс замолкает и потом кивает.
- Да, - выдыхает он, - наверное, принял бы.
- Без колебаний?
Он усмехается и, приподнявшись на локте, смотрит на мое лицо.
- Конечно, я бы колебался. Это опасная штука. Но Программа забрала мою жизнь - нашу жизнь вместе. Она не могла быть плоха. Я хочу знать, кем я был, хочу знать, что случилось, что я оказался в Программе.
Я закрываю глаза, едва не плачу.
- Тогда тебе нужно принять ее, - шепчу я. Джеймс хочет вернуть свою жизнь, даже если это и значит, что он может снова заболеть. Он готов рискнуть, так кто я такая, чтобы удерживать его? Я предоставляю ему тот же выбор, что предоставил мне Риэлм, верный или неверный.
- Слоан, - говорит Джеймс и кладет ладонь мне на щеку, и я смотрю на него.
- Я не могу принять таблетку. Без тебя. А если бы тебя не было, ну... не думаю. Что мне было бы на все наплевать. Давай уж прекратим придумывать идиотские сценарии, в которых один из нас исчезает, а другой должен мужественно идти вперед. Если хочешь принять таблетку, давай поговорим о риске. Если нет, давай просто держаться, и посмотрим куда нас заведет эта история с мятежниками. Договорились?
Джеймс раскраснелся, глаза уходят в сторону. Он лжет; он бы без колебаний принял таблетку. Он проглотил бы ее не запивая, и к черту последствия. Но еще он упрям - он никогда не лишит меня этого шанса. И за это я и люблю его до безумия. Так что я растягиваю губы в улыбке и снова прижимаюсь к нему, и мы оба постепенно засыпаем.