65 глава сиротская скорбь (25)
Шэнь Цинцю решительно отказалась приглашать кого либо смотреть спектакль, и Сяо Муюй ничего не оставалось, как самой позвать Ян Жуй и остальных. Вместе они спустились вниз.
После того, как система исправила Цюй Муси и детей, Сяо Муюй больше их не видела. Спускаясь по лестнице, она не слышала никаких звуков и не знала, что теперь будет с Цюй Муси.
В этой истории они были жертвами. Что с ними произойдёт после завершения этого этапа?
Размышляя об этом, Сяо Муюй уже спустилась на первый этаж. Она жестом остановила Шэнь Цинцю и остальных, а сама осторожно заглянула в коридор.
старый Сан уже проснулся, но, похоже, совсем недавно. Сяо Муюй отступила обратно в лестничный пролёт, немного подумала, затем с отвращением протянула руку. На её ладони появилась маска из человеческой кожи.
Жутковатая текстура маски заставила Ян Жуй и остальных побледнеть — это выглядело пугающе.
Сделав глубокий вдох, Сяо Муюй закрыла глаза и надела маску. Четыре пары глаз округлились от изумления, когда она сделала шаг вперёд — и чуть не врезалась в стену.
Сяо Муюй взглянула на себя и удивилась: маска не только изменила её внешность, но и придала ей сходство с Цюй Муси, которая не была человеком. Теперь и она приобрела эти особенности.
Она постучала в дверь. Старый Сан, потирая шею, открыл и, увидев Сяо Муюй, сразу опустил голову, его лицо исказилось от страха:
— Директор...
Сяо Муюй не знала, как обычно вела себя Цюй Муси с старым Саном, поэтому ответила уклончиво:
— Ты уже понял, что происходит. Эти восемь тварей сбежали, и для тебя здесь теперь опасно. Разве ты не хочешь убежать?
Как она и ожидала, старый Сан был напуган, но в его глазах также читались ненависть, глубокая боль и вина:
— Я не убегу. Я и так уже совершил страшный грех и заслуживаю смерти. Я давно говорил, что остался только для того, чтобы искупить вину, и чтобы ты и Сяо Мэй с другими детьми могли обрести покой.
Ты была такой доброй, а Сяо Мэй и остальные — такими невинными... Вам не следовало оставаться здесь и, как тем отбросам, превращаться в злых духов.
Сяо Муюй слушала, стараясь не упустить ни слова. Её выражение лица оставалось таким же мягким, как у Цюй Муси, но взгляд был пристальным. Наконец, она спросила:
— Ты знаешь, как я умерла? Ты знаешь, как погибли Сяо Мэй и остальные? Думаешь, мы можем просто забыть об этом?
Лицо старого Сана побелело. Он отступил назад, его выражение лица исказилось от муки, и он рухнул на колени:
— Прости... Прости... Я знал, что директор — чудовище, знал о тех мерзких делах, которые он творил с другими, но делал вид, что ничего не замечаю.
— Они же были детьми! Самому старшему не было и тринадцати! Как ты мог... — В глазах Сяо Муюй вспыхнуло отвращение, а голос стал резким.
— Я сожалею! Он угрожал моему сыну... Я был слишком слаб, я не посмел... Я никогда не думал, что он убьёт тебя, а потом, чтобы скрыть преступление, уничтожит и Сяо Мэй с остальными... — старый Сан разрыдался, закрыв лицо руками.
— Слёзы ничего не изменят. Для нас уже нет пути назад. Куклы впитали слишком много обиды и вышли из-под контроля, а те восемь даже после смерти не могут успокоиться. Ты и сам уже поддаёшься их влиянию, разве не замечаешь?
Её слова прозвучали настолько трезво, что старый Сан поднял голову и с недоумением посмотрел на неё. Через мгновение он осторожно спросил:
— Госпожа Цюй... Вы... Вы пришли в себя?
Сяо Муюй едва не дрогнула. Шэнь Цинцю, подслушивавшая за углом, тоже нахмурилась.
— Почему ты так спрашиваешь? — осторожно переспросила Сяо Муюй.
старый Сан нервно ответил:
— Эти восемь получили по заслугам, но люди снаружи невиновны. Сяо Мэй ещё ребёнок, ей легко сбиться с пути... Но вы, госпожа Цюй, не из тех, кто поддаётся крайностям. После того, как вы отомстили, вы сами уговаривали Сяо Мэй не позволять ненависти ослепить её и не становиться злым духом.
Но потом... почему-то вы остались здесь с детьми и отказались уходить. И ещё...
Он замялся, будто боялся продолжать. Сяо Муюй вдруг вспомнила поведение старого Сана в первый день их прибытия. Казалось, он не хотел, чтобы они заходили внутрь, а его странный взгляд выражал... жалость?
— И ещё убивали множество невинных прохожих, да? — закончила за него Сяо Муюй.
старый Сан резко поднял на неё глаза — в них читались шок и страх. Эта реакция подтвердила её догадки.
Поскольку Сяо Муюй не знала всех деталей, она не могла задавать слишком много вопросов, но кое-какая информация всё же оказалась полезной.
Когда Сяо Муюй собралась уходить, старый Сан вышел вслед за ней и хрипло произнёс:
— Директор... Позвольте мне называть вас директором. Вы были прекрасным человеком, и Сяо Мэй с остальными очень вас любили. Если бы не обида, которая повлияла на кукол, которых вы им подарили, они не удержали бы вас здесь, не позволив обрести покой.
Так что, если вы теперь в здравом уме, помогите им. Уйдите вместе с ними и упокойтесь. А я, старый Сан, останусь здесь навеки, чтобы охранять вашу могилу.
Эти слова застали Сяо Муюй врасплох. Время действия маски было ограничено, и она внезапно вспомнила кое-что важное:
— Эти восемь сбежали. Пока мы не разберёмся с ними, как Сяо Мэй и остальные смогут упокоиться?
старый Сан замер, затем опустил голову. В тусклом свете его лицо казалось ещё более размытым. Наконец, он пробормотал:
— Тогда посмотрим, смогут ли эти люди справиться с ними. Сегодня ночью всё прояснится.
Сердце Сяо Муюй ёкнуло. Очевидно, этой ночи не суждено быть спокойной.
Когда она вернулась, Шэнь Цинцю и остальные выглядели мрачными. Но, увидев Сяо Муюй, все четверо уставились на неё с одинаковым выражением лиц, отчего та холодно нахмурилась.
Она не стала обращать на это внимания и просто твёрдо сказала:
— Сегодня ночью будьте наготове. Тела тех восьми находятся в столовой. Судя по словам старого Сана, сегодня там что-то произойдёт.
— Чт... что произойдёт? Неужели эти куски мяса сами вылезут наружу?
Хуан Цзюньфэн представил это настолько ярко, что его голос задрожал. Ян Жуй тоже содрогнулась.
Чжан Янфэн поспешно оборвал его:
— Хватит нести чушь и пугать себя.
— Возвращайтесь. Уже поздно, а Цюй Муси и остальные не подают признаков жизни. Похоже, ужина не будет.
Сяо Муюй бросила это мимоходом, но трое остальных только замотали головой. Кому сейчас придёт в голову думать об ужине?
Все разошлись по комнатам, плотно закрыв за собой двери. Сяо Муюй тихо вздохнула, но не успела ничего сказать, как подняла голову и увидела Шэнь Цинцю, которая уставилась на неё с каким-то странным выражением.
Сяо Муюй недоумевала и, бросив на неё взгляд, спросила:
— Что такое?
Шэнь Цинцю серьёзно посмотрела на неё, а затем выдала фразу, от которой у Сяо Муюй пропал дар речи.
— Снимай маску скорее. Я не вижу лица своей Муюй, и мне не по себе.
При этом она говорила так убедительно и с такой серьёзностью, что Сяо Муюй едва не ударила её.
— Во-первых, я не твоя. Во-вторых, я не просила тебя на меня смотреть. В-третьих, иди спать.
Шэнь Цинцю моргнула, затем с отвращением посмотрела на себя и недовольно пробормотала:
— Я вся вспотела, хочу помыться. Понюхай, я уже воняю.
Она потянула к Сяо Муюй рукав левой руки, но та закрыла глаза и отвернулась, решительно преградив ей путь:
— Не надо протягивать. Я уже почувствовала — действительно воняешь.
Шэнь Цинцю просто хотела подразнить её, но выражение лица Сяо Муюй было настолько искренним, а она и правда до этого бросалась к ней в объятия, что теперь начала сомневаться в себе.
Она застыла, отдернула руку и осторожно понюхала себя. Запах был не отвратительным, но пот определённо чувствовался.
Вспомнив, какое у Сяо Муюй острое обоняние, она поспешно отступила подальше.
— Правда воняю? Ты почувствовала? Тогда я пойду помоюсь. — На лице Шэнь Цинцю появилось смущение, и она снова понюхала себя.
Честно говоря, она всегда следила за собой. В первый раз она нарочно вела себя так, чтобы разозлить Сяо Муюй. Но сейчас она точно не хотела, чтобы та считала её вонючей.
Сяо Муюй сказала это просто из-за раздражения, но, увидев, как Шэнь Цинцю поспешно отдалилась, вспомнила, как во втором этапе та, вся в крови из-за ран, садилась подальше, чтобы не беспокоить её запахом. Сердце её смягчилось.
Но если сердце и смягчилось, то язык остался острым:
— Разве тебя не смущают те глаза, которые будут на тебя смотреть?
С этими словами она вышла из комнаты. Не дожидаясь вопросов Шэнь Цинцю, Сяо Муюй быстро поднялась на третий этаж.
Шэнь Цинцю немного забеспокоилась — то место было слишком жутким, поэтому она последовала за ней.
Однако Сяо Муюй скоро вернулась, неся таз с тёплой водой. Не обращая внимания на Шэнь Цинцю, которая смотрела ей вслед, она указала на таз.
— Помойся, а то и правда начнёшь вонять.
Она положила рядом чистое полотенце и занялась своими делами.
Шэнь Цинцю посмотрела на воду, затем на человека, расстилавшего постель, и в её глазах появилось веселье.
«Ну и бука», — подумала она.
Вся взмокшая от пота, Шэнь Цинцю и правда чувствовала себя некомфортно. Обтеревшись, она почувствовала усталость и рано легла спать.
Прошло неизвестно сколько времени. В комнате уже было совсем темно. Правая рука Шэнь Цинцю, сломанная в нескольких местах, опухла и ныла. Боль временами прорывалась из костей наружу, заставляя её ворочаться и мешая уснуть.
Сяо Муюй, напротив, лежала тихо. Когда Шэнь Цинцю перевернулась в четвёртый раз, она спросила:
— Рука болит?
Шэнь Цинцю отрицательно покачала головой:
— Нет, просто не спится. Кстати, как твоя спина? Всё ещё болит?
Она так и не успела спросить об этом раньше. Вспомнив, как Сяо Цзяо швырнула Сяо Муюй, Шэнь Цинцю снова рассердилась.
— Всё в порядке.
— Сюжетная линия почти завершена. Слова старого Сана были полезны, но 15% прогресса всё ещё неизвестны. Интересно, что это.
Шэнь Цинцю взглянула на прогресс. Почти вся страница была заполнена. После того, как Сяо Муюй вытянула информацию из старого Сана, его описание персонажа полностью заполнилось. Он был важным персонажем, и за это они не только получили 20 баллов за ответ, но и дополнительные 15. То есть сейчас они обе набрали необходимые 70 баллов.
Кроме того, информация о Цюй Муси, раскрытая старым Саном, помогла им заполнить пробелы в сюжете. Оказалось, что Цюй Муси не была сотрудницей приюта «Жэньай», а волонтёром, который навещал детей.
Вероятно, она случайно обнаружила, что директор издевается и насилует детей, и была убита.
А эти восемь детей, увидев преступления директора, стали свидетелями чего-то ужасного и были убиты, чтобы замести следы. В конце концов, Цюй Муси и дети превратились в злых духов и убили директора и его сообщников.
— Наверное, не хватает каких-то деталей. Мы слишком многое додумываем.
Закончив говорить, Шэнь Цинцю задумалась, лёжа в постели. В темноте комната снова погрузилась в тишину.
Как только они замолчали, снаружи донёсся слабый звук. Сначала едва уловимый, потом всё более отчётливый.
Сяо Муюй затаила дыхание. Звук доносился из коридора, точнее, со стороны лестницы.
То раздавался скрип, будто что-то царапало пол, то глухой удар, словно кто-то наткнулся на стену.
Сердце Сяо Муюй замерло. В напряжённом состоянии слух обостряется, и она могла различить ритмичные глухие удары, словно что-то методично билось об пол.
Звук становился всё чётче. Теперь она понимала, что тяжёлые шаги остановились прямо перед их дверью.
Сяо Муюй почувствовала, как сердце колотится так сильно, что начинает болеть грудь. Она посмотрела на Шэнь Цинцю — та уже сидела, уставившись на дверь, с ножом в левой руке.
Раздались шаги. Да, шаги! Они удалялись от их двери, направляясь к соседней комнате, и вместе с ними перемещался и скрежет.
В голове Сяо Муюй всплыли слова Хуан Цзюньфэна:
«Неужели эти куски мяса сами вылезут наружу?»
В темноте её лицо покрылось холодным потом, а рука сжала «Бегущий фонарь».
Она почувствовала... тот запах, от которого Шэнь Цинцю так старалась её оградить. Запах разложения. Они действительно пришли!
**Бам!**
Внезапно в мёртвой тишине ночи раздался громкий стук в дверь. Вернее, не стук, а удар.
**Бам! Бам! Бам!**
Один сильнее другого, словно предвестник смерти. Звук доносился из комнаты Ян Жуй и Чжан Янфэна, и атмосфера мгновенно накалилась.
Сяо Муюй и Шэнь Цинцю вскочили с кровати. Шэнь Цинцю левой рукой прикрыла Сяо Муюй, а её глаза сверкали даже в темноте.
Внезапно вспышка молнии осветила комнату, и на мгновение все стёкла засияли, отражая свет.
И тогда в окне Сяо Муюй увидела лицо.
Он смотрел на них, его глаза буквально вылезали из орбит, а гнилая кожа обнажала скулы, вызывая омерзение и удушье.
Сяо Муюй едва сдержала крик, левой рукой вцепившись в одежду Шэнь Цинцю.
**Грохот!**
Двери всех пяти комнат распахнулись одновременно. Голова в дверном проёме оскалилась.
Мгновение — и она, словно мяч, вкатилась в комнату, наполнив её смрадом.
— Чтоб ты сдох! Ты мне глаза мозолишь! — Не дав голове остановиться, Шэнь Цинцю со всей силы пнула её.
Голова завизжала и вылетела в коридор, покатившись вниз по лестнице!
**Авторский комментарий:**
Голова: Ну что, потанцуем?
Сяо Шэнь: Получай!
Боже, как же страшно! Чёрт, я совсем размякла...
Проходящие мимо, не понимающие, но чувствующие неладное: Да Цун, Маоцай, Чжумин Мэньли Сао, Ли Ми, Дракула, Ван Сяо Чаожэнь, 30329685, Хуа — по 1.