Хирупевты

Яркий свет операционной резал глаза, отражаясь от стальных инструментов и формы практикантов, которые, казалось, вот-вот упадут в обморок от напряжения. Хирург чувствовал привычное возбуждение перед операцией. Обожал момент, когда скальпель касался кожи, когда кровь начинала свой причудливый танец… Но сегодня что-то было не так. Сегодня здесь был ОН. (Блять 🙂)

Тайсон. Отец.... Чёртов треш-блогер, который со своими грязными ручонками совал свой телефон куда не следовало. И ведь не выгонишь. Конечно, ни о каком пациентском сочувствии, беспокойстве и речи быть не могло. Ему просто нужен был контент.

“Пиздец..” подумал Хирург, краем глаза замечая, как отец что-то сосредоточенно строчит в своём телефоне. Наверняка уже выкладывает сторис “Папочка наблюдает, как сынуля ковыряется в кишках!”.

Раздражение нарастало. Он уже хотел рявкнуть: “ПОШЁЛ НАХУЙ ИЗ ОПЕРАЦИОННОЙ!”, но сдержался. Нельзя поддаваться эмоциям. Особенно сейчас. Особенно перед отцом, который, казалось, специально выводил его из себя.

В голове вихрем пронеслись обрывки фраз, которые он слышал от отца в детстве до того как его отправили в это место: “Ты – ошибка! Вечно ты лезешь под руку, урод!”. Слова, которые отравляли его существование, слова, которые ранили, но при этом и давали ему мотивацию бороться сейчас.

Решение пришло внезапно. Неожиданно даже для самого себя. Он повернулся к отцу.

— На чем мы остановились? Ах да... Хочешь кое-что увидеть? — нарочито спокойным голосом спросил Хирург, стараясь скрыть бурлящую внутри ярость.

Тайсон оторвался от телефона и ухмыльнулся, как кот, пытающийся скрыть своё преступление.

— Я весь во внимании. — С интересом в глазах промолвил Тайсон.

Хирург оглядел практикантов, их бледные, перепуганные лица. Не хватало только, чтобы кто-то из них грохнулся в обморок. Жестом, коротким и отрывистым, он приказал им удалиться.

— Вон отсюда.. — процедил он сквозь зубы — Всем. Живо!

Практиканты, переглянувшись, поспешно ретировались, оставив Хирурга и Тайсона наедине. В операционной повисла гнетущая тишина, нарушаемая лишь мерным писком кардиомонитора.

Когда он убедился что больне никого нет, Хирург взял в руки скальпель. Он ощутил, как привычный холод стали приятно обжигает кожу. Медленно, почти нежно, он приподнял свою синюю футболку. Серая, истощённая кожа живота покрылась мурашками.

— Это будет интересно... Просто наблюдай. — прошептал Хирург, его голос слегка дрожал — Возможно, это... Не так приятно.. Но.. зная твой контент в интернете... Тебе могло бы это понравится.

В глазах Тайсона читалось любопытство, смешанное с каким-то нездоровым предвкушением. Он будто ждал чего-то гадкого, чего-то отвратительного...

Хирург глубоко вздохнул. Он знал, что делает что-то безумное. Но сейчас его уже было не остановить.

Кончик скальпеля коснулся кожи. Лёгкое покалывание, перерастающее в острую, пронзительную боль. Кровь, тёмная и густая, медленно потекла по животу.

Хирург поморщился. Да, это было неприятно на вид. Очень неприятно для других, но для хирурга всё было иначе. Восторг и приятная боль.

Он углубил надрез. Боль усилилась, заставляя его дрожать всем телом. В глазах стояли лёгкие слёзы, но он не останавливался. Он продолжал резать.

— Ч-что скажешь, папочка?... – прохрипел Хирург, сквозь стиснутые зубы – Интересно?..

В операционной повисла тишина. Только писк кардиомонитора и тяжёлое дыхание Хирурга нарушали её. А в глазах Тайсона отражался немой вопрос: “Что, чёрт возьми, ты творишь?...”

Хирург отбросил скальпель на стальной столик, и тот с противным лязгом покатился к краю. Кровь, яркая и липкая, заливала стол, капала на пол, превращая операционную в подобие картины, написанной безумным художником. Пальцы, тонкие и бледные, дрожали, но он не обращал на это внимания. Он знал, что сейчас делает что-то безумное, что-то невообразимое, что он никому не показывал, но отступать было поздно.

Он просунул пальцы в рану. Ощущение было отвратительное – скользкая, влажная, живая, горячая плоть. Кожа рвалась под пальцами, издавая мерзкий звук, похожий на хлюпанье грязи под ногами или разрыва верёвки. Тайсон молчал, окаменев от ужаса. В его глазах плескалась смесь отвращения и непонимания.

Хирург растягивал края раны, расширяя её всё больше и больше. Боль пронзала его, каждая клетка тела кричала от муки, но он продолжал, словно одержимый. Кровь лилась рекой, пачкая его штаны, заливая чёрные чулки и кроксы.

Наконец, рана оказалась достаточно широкой. Взору Тайсона предстала внутренняя анатомия Хирурга, искажённая и аномальная. Внутренности, перекрученные и деформированные, пульсировали в такт его бешеному сердцебиению.

Хирург криво улыбнулся, сквозь зубы говоря — Ну как тебе, папочка?

Он видел, как по лицу Тайсона пробегает дрожь. Он видел, как его губы беззвучно шепчут что-то неразборчивое. Он видел, как в его глазах вспыхивает проблеск… страха?

— Только это ещё не всё... — прошептал Хирург, его голос дрожал от боли и возбуждения. Он видел шок и непонятные эмоции в лице отца. Ему это нравилось. Он дрожал и улыбался одновременно.

— Что такое, папочка? Тебе ведь такое нравится? Жестокость, кровь, страдания… Разве не этим ты кормишь свою аудиторию?..

Он глубоко вдохнул и, собравшись с силами, потянул ещё сильнее. Боль была невыносимой, но он терпел. Он любил эту боль. Она напоминала ему о том, что он жив, о том, что он что-то чувствует.

Он видел, как в глазах Тайсона промелькнуло узнавание. Он понял. Понял, что Хирург не просто причиняет себе боль. Он показывает ему его самого. Он выставляет напоказ всю ту мерзость, которую Тайсон так тщательно скрывал за маской цинизма и равнодушия...

Хирург просовывал пальцы глубже в зияющую рану. Рука утонула в горячей, липкой крови, окрашиваясь в багровый цвет. Он нащупал что-то тонкое, толщиной почти как маркер, но гораздо длиннее, с заострённым концом.

Хирург вздрогнул, ощущая странное покалывание внизу живота. Боль пронзила его, заставив судорожно вздохнуть. Кровь снова потекла, обжигая кожу, стекая по ногам, оставляя за собой влажные, красные следы.

— Сейчас… Ох… Подожди минутку… — прошептал он, стискивая зубы. Слёзы щипали глаза, смешиваясь с потом, стекающим по вискам. Это была боль, но это было и что-то ещё. Странное, извращённое удовольствие, рождающееся где-то глубоко внутри.

Он тянул. Тянул и тянул, чувствуя, как что-то сопротивляется, цепляется за внутренности. Кожа на лбу покрылась испариной, губы побелели и сжались.

В конце концов, со вздохом облегчения и неприятным, хлюпающим и скользким звуком, он вытащил наружу обломок. Он держал в руке нечто, похожее на длинную указку с острым лезвием на конце. Металл был покрыт кровью и слизью, но даже сквозь этот слой Хирург узнал его.

Это была часть робота Да Винчи, того самого, что был создан для проведения сложнейших операций. Хирург ухмыльнулся. Только он знал, каким образом этот обломок попал внутрь и почему остался там.

Воспоминания нахлынули внезапно, обжигая его словно кипятком. Он вспомнил холодный металл, проникающий в него, боль, смешанную с безумным возбуждением, и ту животную похоть, которая охватила его в тот момент.

Это был его личный секрет, его тёмная, извращённая фантазия, ставшая явью. Секрет, который он никому не собирался рассказывать.

Теперь же этот секрет лежал у него в руке, окровавленный и уродливый. Он протянул обломок отцу, словно предлагая ему разделить эту тайну.

— Возьми, папочка — прошептал Хирург, его голос звучал хрипло и возбуждённо — Это тебе. На память...

В глазах Тайсона читалось полное непонимание. Он смотрел на обломок, как на нечто инопланетное, как на доказательство безумия своего сына.

— Что это блять... такое?.. — прохрипел он, отступая назад.

Хирург усмехнулся. Он ждал, что отец отшатнётся в ужасе, что закричит, что убежит. Но Тайсон стоял, словно парализованный, глядя на окровавленный обломок в руке Хирурга.

И тогда Хирург понял. Он понял, что Тайсон не боится. Он очарован. Он заворожён тем, что видит. Он видит в этом не только безумие, но и… очарование?

— Ты… ты болен.. — прошептал Тайсон, его голос дрожал.

Хирург пожал плечами.

— Возможно — ответил он — Но ты ведь меня таким сделал, не так ли, папочка?... По крайней мере был замешан в создании...

Он шагнул ближе к Тайсону, протягивая ему обломок ещё раз.

— Возьми его — повторил он — Возьми и помни.. Помни, что ты создал.