Стагнация

Они ехали вторые сутки в этом чертовом транспортнике. Огромные колеса распределяли огромный вес, позволяя довольно быстро перемещаться по снежной глади. Объезжая расщелины и красные «буйки», водитель продвигался к первому бункеру. Солдаты спокойно дремали в кабине, успев обсудить уже все, касательно предстоящей операции. Многие решили, что ученые вновь перетаскивали какую-нибудь из своих диких зверушек, а потому уже ждали обратной дороги к семнадцатому.

Там находился основной тренировочный центр, а также все подразделения реагирования. И их отряд был одним из пяти. К слову, их все же разбавили каким-то умником, якобы знающем о зверушках больше остальных. Однако даже командир отряда был уверен, что это очередная пустая проверка дурачков, что забыли какую-нибудь обязательную деталь в регламенте перевоза образцов.

Такое происходило часто. Все же ученые возюкались с какой-то странной дрянью, что они нашли в комплексе под первым. И в один голос твердили, что этот суп какой-то разумный, что потенциал его очень высок. Им даже объяснять пытались, мол, эти клетки – каждая – разумна. А вместе они лишь наращивают этот потенциал, правда стоит делать скидку на размеры, так что масса их должна быть приличной, чтобы появились не только рефлексы. Потому в малых объемах они угрозы не представляли, особенно если просто находились в какой-нибудь склянке. Им даже показывали пробирки с разноцветной жидкостью. Вязкой, слегка светящейся.

Ученый объяснял, что межклеточную жидкость они вырабатывают сами, а после, при необходимости, строят между собой связи для взаимодействия. Он еще долго потом рассказывал что-то еще про особенности и применения этой жижи, или как его назвали между солдатами, супе. Но единицы могли это долго воспринимать. Многие соскучились в первые десять минут по своей рутине. Потому начали что-нибудь черкать, фыркать, но точно не слушать рассказчика.

Он же запомнил часть, но все это плохо улеглось в его голове, мозг отторг сложную и непонятную информацию. Остались лишь название «суп» и непонятная опасность, которую он несет. Даже в столовой он начал с опаской смотреть на это блюдо, не всегда принимаясь за него. Уж лучше походить голодным, чем отравиться супом. К слову, он, будучи рядовым, видел у многих такой же подход после тех лекций. А после обучения и тренировок они множество раз ездили в разные бункера. Знакомились с их расположением, с этажами и внутренними корпусами, эти знания проверялись после экзаменами и тестами. В итоге он получил аттестат и прибавку к контракту.

И теперь он сидел с закрытыми глазами в стареньком транспортнике – вездеходе местного производства, что отлично подходил для этих территорий. На нем был спецкостюм тактический. Он был больше оборудован для боя, нес на себе дополнительное снаряжение, но вот длительный переход в нем невозможно было выполнить. Потому их и перевозили в транспортниках, позволяя так же отдохнуть перед операцией. В стороне, в специальной стойке стоял карабин. Даже не заряженный в силу уверенности в том, что это все пустая трата времени.

Не то, чтобы они были чем-то заняты в семнадцатом, но было ощущение, что их оторвали и выгнали из бункера, в котором они отлично уже прижились. Потому было огромное желание разобраться побыстрее и просто забраться обратно в транспорт, дабы свалить восвояси.

За всеми этими мыслями в голове всплыл сложный план бункера: там было три основных уровня, после еще четыре субуровня – либо расходящиеся в стороны, либо погружающиеся глубже углубления с одним переходом. Вначале вход в бункер, гермостворки для согрева людей и оборудования, после перегон, где есть лестница на нижние уровни, а также грузовой лифт. Там же помещения контроля входной группы. В этом помещении дежурный отряд. Вниз по лестнице, или же просто второй основной уровень – жилой комплекс для персонала. Несколько барак с персональными комнатами, столовая, склады и прачечные. Еще несколько офисов для руководства и бараки оперативной группы безопасности.

Это был самый большой уровень, там постоянно были две третьи всего состава первого. Поскольку ученые работали попеременно, позволяя своеобразным сменам заниматься своими делами, тогда как в своих персональных комнатах можно было заниматься отчетами и обсуждениями предстоящих изысканий. Помимо того, только пятая часть работы ученого – это работа с образцами. Ведь там так же огромное количество изучения данных. Сопоставить их, обработать, проверить погрешности. После составить правильный отчет и передать его руководству, дождаться принятия или отказа по отчету.

И это если еще не нужно выступать перед руководством или чинами с колонии, объясняя им, почему средства должны и дальше идти на спонсирование бункеров. Потому что доставить в первый припасы – это крайне затратное предприятие. Однако все эти исследования себя оправдывали. И потому у них было все, что нужно и даже больше.

Из жилого уровня выходил один субуровень. На нем располагались генераторы и технические помещения с серверами и еще каким-то барахлом. Туда был длинный спуск, так что инженеры часто ходили туда, чтобы обслужить, проверить оборудование или же заняться ремонтом. Помимо этого, там были и верстаки, принтера и даже собственная литейная. Так же были помещения для персонала, чтобы, в случае случаев, как этот, там могли остаться инженеры. Субуровень блокировался, отрезая его от опасностей.

Ниже находились лаборатории. Туда, помимо грузового лифта вел еще один большой, для персонала. Помимо этого, грузовой лифт доходил до него, а также несколько лестниц. На третьем уровне и располагались лаборатории. Множество помещений с дорогостоящим оборудованием, образцы и несколько испытательных залов. Склады с необходимым, санузлы, несколько общих офисов и вторая библиотека. Первая была на уровень выше.

С него выходило два субуровня и «перешеек» – вход в подземный комплекс, обнаруженный когда-то давно с помощью исследовательских групп, исследовавших пустоши на наличие хоть чего-нибудь. Один подуровень был, как и выше – для генераторов и инженерных приспособ. Второй – уровень с образцами и клетками для них. Целый сектор для содержания тварей, что получились в ходе экспериментов. В случае инвазий он так же блокируется, причем гермостворки там толще, чем стены крепостей на агрессивных планетах. Они просто падали в единственный проход, закрывая его до момента, когда с четырех пультов придет подтверждение о том, что они готовы встретить вырвавшуюся тварь во всеоружии.

При чрезвычайных ситуациях есть три точки интереса внутри первого, а также одна снаружи. Вначале отряд попадает внутрь, спускается к «третьему резервному», так назывался последний из бункеров-убежищ. И от него проходят обратно, по пути собирая всех из бункеров и ведя их во внешний. Внешнее убежище в таком случае выступает для сбора всех выживших для последующей эвакуации, а сам комплекс консервируется до зачистки.

Было еще несколько сценариев, как могут пойти события, но только в самом скверном говорится о том, что система безопасности не сработала вовсе. Тогда бы сюда сразу направили группы зачистки, а также начал проверять все близлежащие территории на предмет сбежавших экземпляров. В данном же случае уже известно, что система сработала, а это значит, что бойни там быть не должно.

Его мысли прервала остановка транспорта, раздался одиночный сигнал, говорящий о прибытии и выгрузке. Все, как один поднялись и взяли снаряжение. Начали выходить в воющий вихрь, к прожекторам входа. Построившись перед ним, выпрямились по струнке, ожидая дальнейших распоряжений. Выбивался из общей массы только их консультант, что смотрел по сторонам и не мог устоять на месте. Оружия ему не выдали.

Командир вышел вперед, посмотрел на створку.

– Итак! У нас сигнал ЧП и закрытый бункер! Идем по сценарию третьего резервного! – Четко и громко проговорил он в уши каждого бойца, повернувшись к ним. – Зарядить оружие! – Все как один взяли карабины и взвели их. – Проверки личного оружия не будет, должны были сами об этом позаботиться.

Как ни странно, их было всего шестеро, если не считать консультанта. Для уничтожения одиночной цели этого более, чем достаточно. Считалось, что в столь замкнутых помещениях отряды должны действовать по три для более оперативной работы. Собственно, их отряд и поделится уже внутри.

По сигналу командира все подошли к створке. Передний ряд встал на колено в изготовке, задний взял на мушку створку. Командир ввел код на уже открытой и запорошенной панели команд воротами. Створка медленно расползлась в стороны, открывая вид на вторую – резервную.

– Дополнительные меры! Они точно активированы из центра безопасности бункера. – Проговорил консультант.

Все это отлично знали и без него. Вторая створка обычно активируется при попытках забраться извне. И закрыть ее можно только с пункта безопасности. Благо прямо на ней снаружи была укрепленная панель, за которой находился блок ручного управления. Открыть его было непросто: вначале необходимо было ввести спецкод на клавиатуре основной панели управления.

Командир начал вводить коды один за другим с такой четкостью, как будто набирал сообщение о том, что уже давно продумал. Панель в итоге отстегнулась и рухнула с грохотом на бетон. Командир подошел к открывшемуся коммутатору и блоку управления створкой. Начал вводить спецкоды, освобождающие две рукояти ручного управления. Взявшись за них, с натугой потянул, от чего створки слегка просели, открылась небольшая щелка между ними.

Все напряглись. Командир приказал двоим ближайшим разводить створки и сам встал на изготовку. Солдаты пыхтели, скользили, но продолжали оттягивать створки друг от друга. Те еле катились на котках открытия. Вскоре освободился просвет, достаточный для того, чтобы внутрь мог пройти человек, пар повалил еще сильнее.

– Взвести створки. Хочу, чтобы они сомкнулись вновь по одному нажатию кнопки! – Рявкнул командир, когда разводившие солдаты вернулись к команде.

Консультант подбежал к коммуникатору, начал судорожно вводить коды, после ввел последовательность, что означала, что все команды принимаются с руки командира команды. У него же был наруч, с помощью которого можно было управлять «взведенными» аппаратами. Не только воротами, но и турелями, и прочем. Почти всем, что может принять код взведения и адресации.

Была отдана команда на вход. Солдаты по одному прошли внутрь, проверяя каждый уголок и проходя к следующей гермостворке. Последним зашел рядовой, глядя назад, в образованный ими проход. Тут вниз упала внешняя створка, с оглушительным грохотом отрезав их от пустошей. После приподнялись и сдвинулись створки второй гермодвери, окончательно отрезав им выход.

– У меня плохое предчувствие, откроем на обратном пути. – Проговорил командир, однако консультант успел увидеть, что он «отвязался» от взведенных ворот.

Командир, кажется, знал больше остальных. И возвращаться к выходу не торопился.

На первом уровне не оказалось никого, рабочие места оставлены, однако все оборудование работало исправно. На экранах в дежурной безопасности горели предупреждающие таблички: там было и инвазия, и гибель личного состава, наложение и снятие разного рода блокировок. Не было только самого важного оповещения, которое искал командир.

Сколько бы он не делал запрос, система выдавала, что там все в порядке, но это никак не сходилось с ситуацией в остальном комплексе.

На третьем уровне была обнаружена инвазия, пробивались они с нижнего уровня. Были использованы все основные и два вспомогательных бункера. При том один из основных был заражен и законсервирован. Инвазия достигла второго уровня и захлестнула его, однако не поднялась выше. Весь личный состав службы безопасности мертв или при смерти. Так же нет проводника и нескольких членов персонала – эти везунчики, очевидно, ушедшие на контроль другого бункера. Они сейчас во внешнем убежище.

Так же он послал один отряд по лестнице, чтобы провести разведку в жилом корпусе, а сам с консультантом остался в комнате службы безопасности. Еще двое оставшихся бойцов стояли наготове, контролируя лифт и лестницу, дабы не случилось никаких неприятностей. За всем этим командир наблюдал с помощью камер наблюдения, а также персональных камер солдат, обзор с которых выводился на низ купола шлема. Не смотря на все их негативное отношение к этой операции, парни подходили к обязанностям с должной профессиональностью.

Первым шел ветеран, проверяя нижние пролеты и оставляя метки и химсвет по своему пути. Дальше шел рядовой. Тоже старался действовать на максимуме, но слишком много крутился, глядя туда, где не может быть ничего полезного или даже опасного. Замыкал тройку инженер, специалист по технике и оборудованию. Он проверял, что происходит за ними, время от времени поворачиваясь и осматривая пролеты выше, а после вновь следовал за своими напарниками.

Так они дошли до первого перелета, к двери, что вела в жилой корпус. Створка была обесточена и приоткрыта, потому ветеран подал знак рукой, отправляя к ней рядового. Парень подошел к двери, свесил ствол карабина и потянул створку в сторону. Та откатилась нехотя, шелестя на катках, шлепнулась в свою нишу, освободив проход. Рядовой сам встал первым и пошел вперед, включив фонарь на шлеме, проходя по коридору.

Коридор, равно как и створка были под два метра в ширину, чтобы люди могли спокойно разойтись, однако было видно, что сюда мало кто ходил. Если им и нужно было попасть на верхний ярус для выхода на улице, то все шли к грузовому лифту. Хотя, казалось бы, это была расточительность, но со временем руководство начало спускать такое поведение, лишь бы им не нудели о необходимости еще одного лифта. По лестнице же ходил обслуживающий персонал и иногда сами охранники, в общем, те, кому не хватало наглости лезть в пустой лифт ради комфорта.

Проход выходил на перекресток. Можно сказать, что после него начинались настоящие улицы, расходящиеся в четыре стороны, а на каждом из углов были таблички, показывающие куда вы можете прийти. Близь этого перекрестка был «провал» технического помещения, дверь в которое так же была открыта. Рядовой проверил комнату, но она оказалась пуста.

Перекресток был в центре жилого комплекса. От расходились дороги во все стороны: одна шла в жилой массив, где располагались жилые помещения и столовые. Там же находился медицинский комплекс, а также некоторые развлекательные заведения. В общем, это было похоже больше на общину. В обратную от нее сторону шла дорога к грузовому лифту, до него было ближе всего.

Третий переход шел к спуску в лаборатории, гражданский лифт, самая используемая точка комплекса, однако рабочие смены спускались ниже с помощью грузового лифта, поскольку на гражданском они все уехать в раз не могли. Слева от прохода к грузовому лифту шла дорога в офисы, еще одно рабочее пространство.

Оставшиеся две дороги вели на склады и в спортивный комплекс – обязательное место для посещения в большинстве бункеров. Находясь в заключении первого, люди быстро теряли массу и страдали от авитаминозов. Потому им подмешивали в еду витамины и большую часть элементов, которых они лишены в заключении. В спорткомплексе так же можно было подышать обогащенным кислородом, что позволяло в долгосрочной перспективе не ненавидеть замкнутость этих помещений из-за переработки воздуха в замкнутой системе. Его смешивают с поступающим снаружи и подают на все уровни.

На этом перекрестке рядовой и остановился, проверив все проходы, а после повернувшись к напарникам и подав знак, что все чисто. Но он допустил первую и последнюю ошибку.

Со стороны гражданского лифта вылетело нечто. На двух ногах, но с непропорциональным телом, с огромной левой рукой, имеющей дополнительный сустав, а заканчивалась рука гротескным лезвием. Тварь метнулась к рядовому и с разворота вогнала в висок бойца лезвия, пригвоздив его как тряпичную игрушку к углу перекрестка, от чего лезвие заскрежетало о бетон. Парень даже не успел повернуться к ней. Раздалось довольное бульканье, черная туша смотрела на то, что сделала.

В этот момент в нее прилетела очередь, выпущенная ветераном. Руку раздробило, сустав разлетелся на ошметки, тварь подкосило попадание в ногу, а пули, прошившие голову и тушу, разметали черную жижу и почерневшие куски плоти по полу, забрызгав стены. Оседая, тварь издала что-то вроде хихиканья, гортанного и глухого, наполненного бульканьем.

Ветеран посмотрел на все еще пригвожденного солдата краем глаза, не сводя дула с прохода. Его карабин при выстреле в замкнутом помещении грохотал так, что их явно услышали все. Было не до доклада командиру, пусть сам смотрит. А потому он указал напарнику прикрыть его. Пройдя вперед, быстро проверил все коридоры. Пока никого. Сделал несколько шагов назад, внимательно оглядев тушу твари.

Это явно был человек. Проблема была в том, что именно был. До этого он не видел мутировавших людей, только животных. Этот же экземпляр отличался приспособленностью к бою. Тело все было черным, мышцы на ногах и руках набухли, а голову покрывала ни то корка, ни то короста, видимо, для усиления защиты. Остался всего один глаз, теперь лежавший на полу, а из туши сочилась черная жижа, что, казалось, умудрялась слегка светиться, все сильнее угасая.

Ветеран отошел обратно. Это зрелище ему не сдалось и задаром, а вот ученые скажут спасибо.

– У нас инвазия. Все очень плохо. Есть зараженный персонал. – Быстро передал он по каналу.

Они закрыли створку, ведущую на лестницу, и бегом помчались к грузовому лифту, техник оставлял по пути сенсоры и пару мин направленного взрыва. Не было сомнения, что сюда прибегут, но давать открытый бой тварям они не собирались. По пути они обнаружили несколько растерзанных тел, людей службы безопасности комплекса.

Ветеран не задумываясь всадил каждому по пуле в голову, после присел и обыскал их. У одного был ограниченный доступ, а вот второй. Он принадлежал главе службы безопасности, потому явно пригодится им в работе.

Дойдя до лифта, они использовали подвернувшийся ключ, чтобы вызвать лифт, что стоял в аварийном режиме. Позади них раздался взрыв, до них дошла взрывная волна, бросившая солдат в створки лифта, благо костюмы их защитили, в том числе и от потери барабанных перепонок. Ветеран поднялся на ноги, прицелился в коридор. Второго взрыва пока не последовало.

Прибыл лифт. Ветеран попятился, но нога скользнула по чему-то склизкому, а сам он как будто шел на месте. В ушах раздался сигнал разрыва костюма, а после и спереди показалось лезвие, прошедшее через грудь. Он не чувствовал боли, лишь дышать было крайне тяжело, от чего глаза застилала черная пелена. За тем количеством стимуляторов, что он получил за столь короткое время, подготовившее его к бою, он привычно не следил за тем, чем должны заниматься напарники.

Технический специалист отряда н успел поднялся на ноги, ведь, когда начали расходиться створки, он все еще проверял, не слетел ли предохранитель с какой-нибудь из взрывчаток. Тогда его и настигла тварь. Это была крупная псина, чья морда не имела больше глаз, а тело – шерсти. Ее пасть, обнаженные черные клики, больше походили на окислившийся металл, покрыта была такими же железно-черными коростами, а ребра выходили из туши внешней клеткой. Между ребер пробивалось оранжевое свечение.

Ветерана же настиг медлительный упырь, бывший человек из службы безопасности, что остался с тварью один на один, ведь она успела заскочить за ним, когда он бросил остальных. Однако, возвращая ему долг, лифт встал в аварийном режиме, когда, наконец, сработала система защиты, обнаружившая смерть сотрудников службы безопасности.

Наверху же, в комнате службы безопасности, лежали пять кровавых тел, однако лишь одно из них было живое. Черная тварь купалась в крови, мараясь, а после замерла в неестественной позе, поджидая следующих пришедших. Ее изломанное тело, пожалуй, могло согнуться теперь, как угодно. Чем тварь и воспользовалась, сгрудившись в оружейном ящике и бросившись на консультанта. После, в замкнутом пространстве, она вырезала всех, кто попал под ее гнев.