Ангел крови

Данте

Двенадцать ноль-ноль. С Эвелиной мы ушли в нашу личную спальню на втором этаже дома под крики:

— Ожидаем кровь невинности! — восклицали гости, отчасти шутя, напоминая старые традиции, но кто-то говорил всерьёз.

Эвелину знатно напугали эти крики. Она готова была провалиться сквозь землю, лишь бы избежать секса. Открутил бы им блядскую бошку за длинный язык без костей. Гости остались ждать вызова в зале, но я их звать поглазеть на простынь с кровью не намерен. Спальня окутана мраком. Шторы задернуты. Мы оказались в нашей комнате, и я включил тусклый свет бра над кроватью. Большая и мягкая постель с мягким изголовьем. Кровать в пол, нет промежутка между паркетом и кроватью.

Панорамные окна закрыты плотными шторами в пол. Две прикроватные тумбочки. Комод и закрытый стеллаж. Вся одежда находится в гардеробной. И их несколько.

— Почему они ждут кровь? — в её голосе я чётко слышу нервозность.

— Старые традиции, — объясняю и подхожу к жене, успевшую сесть на заправленную постель. — У тебя никакой крови не будет, ангелочек. Я не допущу такого.

— Но что покажем? Какую простынь?

— Не имеет значения, — спокойно отвечаю, сокращая расстояние между нашими губами — Просто насладимся этой ночью…

Я толкаю её вниз. Плавно. Эвелина падает головой на подушки спиной вниз. Я оказываюсь сверху, впившись в неё очередным поцелуем любовной страсти. Её тело ответно вздрагивает на мои действия. Ловля сплошного наслаждения.

Забив хер на нежность, я углубился с вливание губ. Без разрешения ворвался в её горячую полость рта и хватаясь за не менее горячий язычок. Кусаю её губы, вынуждая жену вскрикивать и дёргаться.

Блядь. Хотелось бы прямо сейчас вогнать в неё и выебать, но нельзя. Эта брачная ночь для неё только первый раз и моя обязанность подготовить её. Позволить расслабиться и привыкнуть. Дать ей чуточку больше времени.

Разрываю поцелуй и спускаюсь ниже — к самой шее. Мои губы постепенно спускаются по её сладкой шее. Фарфоровая кожа так и умоляет оставить на ней багровые отметины. Яркие и ни одно тональное средство не справится. Слышу вздох. Прерывистое дыхание. Правой рукой касаюсь прикрепленной к шёлковым волосам фаты, поспешив снять её и выбросить куда подальше.

— Данте, — хрипит Эвелина и хватается за мои плечи, впиваясь в них ногтями.

Кусаю её шею и засасываю кожу. Лёгкая и колкая боль от укуса пронзает её. Несколько секунд, отрываюсь, любуясь нескольким смачным засосам.

— Хочешь пометить каждую клеточку моего тела? — расплывается в усмешке, набираясь должной смелости перед соитием.

— Указывать на твоём теле, что ты уже занята мужчиной и никто не имеет права прикоснуться к тебе, — твердо говорю, скинув с себя тёмный пиджак, оставшись в одних брюках и рубашке. — Отныне ты принадлежишь мне. Я принадлежу тебе. Инь и Янь, — не сдерживаю наглую ухмылку, вновь кусая белоснежную кожу.

— Ты слишком много болтаешь, — возмущённо шепчет, хватаясь за пуговицы рубашки, спеша побыстрее сорвать её. — Ты уже возбудил меня простыми поцелуями в шею!

— Я знаю, — похотливо прохожусь губами ниже к самой ключице. — Твои слабые места знаю наизусть, ангел.

— Не можешь ты этого знать, мы не трахались! — возмущается фиалка, окончательно расстегнув на мне рубашку. — О боже… — вздыхает она, забывая как дышать. — Твой пресс… — задыхаясь в собственных словах, её ладонь легла мне на торс, непринуждённо гладя его.

— Что он? — со страстью во взгляде я наблюдал за её движениями, её руки плавно скользят по телу, изучая каждую мышцу.

— Стал ещё стальнее. Твёрже.

— Мой член ещё твёрже. Из-за тебя, ангел. Ты провоцируешь меня.

— Я? Провоцирую тебя? — с её уст сорвался смешок и она вызывающе посмотрела на меня. — И как? — похотливо кусает губы и запускает руку ниже, касаясь кончиками пальцев паха.

Твою ж мать, блядь.

— Собой. Сексуальное тело, манящий взгляд, возбуждающие действия. Ты вся притягиваешь к себе, amore mio, — шёпот с трепетом разносится и ударяется о стены комнаты. — Я хочу тебя, а то, что я хочу, я получаю. Любой ценой, — акцентирую внимание на последние слова.

Эвелина наигранной злостью фыркнула. Я потянул её завязки на спине, ослабив корсет. Срываю с тельца уже ненужное свадебное платье. Одежда свалилась вниз на пол. Моя жена осталась в одном нижнем бельё. Оно состоит только из белой, полупрозрачной, кружевной ткани, закрывающая только лобок и половые губы. Грудь ничем не закрыта.

Бесстыдно пялюсь на грудь.

Идеальный размер. Идеальные ареолы. Идеальная фигура.

Полностью идеальна.

Её соски неприлично набухли и стоят, дожидаясь своего часа. Правой рукой сжимаю одну из грудей и сосок.

Та богиня, которой я с удовольствием буду преклоняться.

Каждый сантиметр её восхитительного тела, каждый край — я готов поливать поцелуями. Овладевать лаской над ней. Я попал в её плен. В самые флюиды. Она притягивает к себе одним взглядом. Одним касанием.

Эвелина невообразимо красива. Красивее неё не будет никого. И любить другую я не хочу. Моё желание простое и одно — чтоб она была моей навечно.

Я сделал то, что хотел. Женился на ней. Мы связаны официально. Эта новость будет гулять по всему миру. Все будут знать Эвелину и если хотя бы один человек притронется к ней грязными пальцами — сломаю все кости и разорву глотку.

Мои губы спускаются по её телу. Прохожусь между грудей, по холодному животу и захватываю зубами резинку нижнего белья. Не церемонясь, грубо порвал эту тонкую ткань, держащуюся на тонюсеньких ниточках.

— Данте! — она недовольно взглянула на меня, вскрикнув из-за неожиданности. — Рвать было необязательно!

— Обязательно. Первая необходимость. Я должен избавиться от лишнего.

Её рот раскрывается, поимев желание сказать что-либо, но я не даю ей сделать этого. Прислоняю пальцы к влажным складкам и сжимаю между кончиков пальцев клитор, дьявольски стимулируя его. С губ Эвелины сорвался стон желания. Она не смогла его сдержать.

И не нужно. Я буду только счастлив слушать её стоны.

Прекрасные женские ноги сжимаются между собой, не позволяя видеть самое сокровенное. Интимное место, которое положено видеть только одному мужчине — мужу Эвелины. И это мне.

Свободной рукой хватаю её ногу и развожу в сторону, нахально наблюдая как она мокреет. Наблюдая за влажностью, блестяще.

В брюках становится ещё теснее. Жажда удовлетвориться накапливается. Член уже не вывозит, так и просит почувствовать женское влагалище.

Соков вполне себе достаточное количество. Природная смазка вытекает, но не в огромных количествах. По физиологии девушек, весь оргазм и влага не будет сильно вытекать. Оставаться лишь внутри и максимум на половых губах. У них не как у парней.

Впившись в сладкие, опухшие губы новым поцелуем, я резко вхожу в неё двумя средними пальцами. Острый крик удовольствия впивается во вливание губ. Слюна выделяется в большем количестве и происходят звуки чмоканья.

Эвелина выдаёт сладкие стоны. Изгибается в пояснице и качает бёдрами навстречу руке. Пальцы сгибаются внутри обжигающих стенок. Рельефных и мягких. Её руки со всей силой схватили мои волосы и она вновь кричит. Я надавливаю на верхние точки, приближённые к клитору, разжигая нервные окончания.

Мышцы таза напрягаются и с силой сжимают то, что находится внутри вагины. Эвелина впивается кончиками ногтец в мою спину и проводит по ней. Мурашки табуном пробежали по спине, выдавая явный знак удовольствия. Твою мать, ангел, не смей останавливаться!

Блядь. Как она царапает — просто неотразимо. Мне сносит крышу. Не могу больше сдерживаться. Мне нужна она.

Разрываю контакт поцелуя и проникновения. Выпрямляюсь и слышится звон пряжки ремня. Звук расстегивающей ширинки. Спокойная атмосфера между нами. Напряжение лишь от возбуждения. Она готова. Её влажности и желания, взгляда и слов — достаточно для понимания. Параллельно достал упаковку презервативов из кармана брюк. Хватаюсь зубами за край, собираюсь раскрыть упаковку.

— Обойдемся без них, — в состоянии страсти Эвелина остановила меня, схватив за кисть руки. — Я хочу ощутить тебя без лишней преграды.

— Не боишься увеличить шанс забеременеть? — с усмешкой спрашиваю, отпрянув от средства контрацепции.

— От тебя нестрашно.

— Тебе пятнадцать, ангел. Ты ещё не до конца сформирована для вынашивания ребёнка. Сама ещё подросток, тебе наслаждаться жизнью нужно, а не мучиться со схватками. Через пару лет, не меньше.

— Или ты не готов к детям? — лицемерно давит лыбу. — Тебе двадцать пять.

— Хоть тридцать пять, я не позволю тебе забеременеть так рано. Твой организм не готов. Дождись совершеннолетия хотя бы.

— Не любишь ты значит детей.

— Я этого не говорил. Но раз хочешь без этого, будем без.

У меня хорошая реакция на оргазм. Контролировать его возможно, стоит только уметь. Презерватив откидываю в другую часть постели, оказываясь окончательно обнажённым.

Возвышаясь над женой, я захватываю её вновь в плен своих губ. Красная головка члена касается окружности влагалища, подготавливая к проникновению. Ноги Эвелины обхватили мой торс по моей инициативе, поскольку я вынудил её сделать. Она тяжело дышит, отвечая на ласки губ взаимностью.

Вновь её пальцы с ногтями впиваются в кожу моих плеч и спины. Беру на себя всю ответственность и постепенно погружаюсь в неё. Влагалище раздвигается, позволяя мне окунуться в её теплоту. Новый приглушённый стон доносится до ушей.

Блядь. Она чертовски тугая. Узкая до невозможности. Внезапно, резко вхожу в неё едва ли не на всю длину. Ох, блядь. Она напрягает живот и перестаёт дышать. Задыхается.

— Сука… — ругается ангел, тяжело дыша. — Слишком резко, но… — она замолкает и кусает губы. — Сатанински приятно!

— Я предупреждал, что секс со мной сущее удовольствие. Не сможешь шевелиться, встать, дышать. И всё от наслаждения после содеянного.

Её волосы успевают запутаться, разбросаться в разные стороны как не свои. Грубые толчки, заставляющие выкрикивать только моё имя. Я буквально пробую на вкус её крик. Мои губы с желанием целуют абсолютно всё тело. От шеи и вниз, губы, в принципе каждый сантиметр лица и тельца.

Киска блестит от большого количества влажности. Я возбудил её до такой степени. Степени жуткой течки как в весеннее обострение.

Ладони проходятся по округлым бёдрам Эвелины, сдавливая их и насаживая на себя глубже. Я вхожу бесцеремонно. Безжалостно. По самые яйца. Она вынуждена не просто стонать, именно кричать от высокого давления упоения.

Происходящее между нами самая настоящая химия, при смеси определённых двух веществ происходит взрыв. Она — первое вещество, я — второе. Смешивая нас — между нами разгорается огонь. Разные. Но противоположности притягиваются с неимоверной силой.

На лицах выступает пот. В комнате жарко. Мне жарко из-за неё. Она заставляет меня сходить с ума. Я не торможу, с каждой секундой движения становятся быстрее. От удовлетворения есть вероятность на слезливость, что и происходит с Эвелиной.

Вперемешку со стонами по щекам стекло несколько солёных капель. Она плачет, но при этом просит не останавливаться. Хватает ртом воздух и извивается словно кошка или змея. Я смахиваю пальцами её слезы и целую щеки, разбавляя грубость внутри своей нежностью снаружи. Гибкое тело. Эвелина старается держаться за мою спину, но ослабевает. Её силы оказываются вытраханы полностью. Я обещал — я сделал.

Резкая тишина и расслабленный вдох. Чувствую пульсацию влагалища и члена. Как будто электрический ток. Оргазм захватил в свои владения. Она расслабилась.

Вытаскиваю член, излившись на ляжку Эвелины, потому что она была ближе всего. На её лбу выступила испарина. Она втягивает носом воздух и обмякла. Ноги спадают и Эвелина просто лежит на кровати, покусывая тыльную сторону ладони. Она вздрагивает

— Ты лишил меня энергии, — выпалила, едва дыша. — В моей киске появилось сердце, она пульсирует, — откровенничает, легко смеясь.

— Я же обещал, — самовлюбленно усмехнувшись, открываю ящик тумбочки у кровати, вытаскивая пачку влажных салфеток. — Двигаться можешь?

— Не хочется даже пытаться. Дай отойти от оргазма, — язвительно произнесла, стискивая простынь в пальцах. — И как мы вернёмся в зал в таком состоянии?

— Отдохнешь и вернёмся, если ты этого захочешь.

Вытерев ногу Эвелины несколькими салфетками, сияющую белой вязкой жидкостью в виде моей спермы, ухожу в ванную комнату, находящуюся в нашей спальне за второй дверью, чтобы выкинуть грязный мусор.

Возвращаюсь в спальню. Эвелина устроилась под одеялом и осматривала спальню. Одежда небрежно разбросана по полу. Похуй как-то. Я уложился рядом с женой под одеяло. Её голова легла мне на грудь и она закрыла глаза, расслабляясь в оковах любви.

— Я не пойду в зал в свадебном, надену что-нибудь другое, — комментирует Эвелина.

— Хочешь пойти? Ходить то можешь? — усмехаюсь, водя подушечками пальцев по голой спине девушки.

Нежная кожа. Тонкая.

Вдыхаю её прекрасный запах. Цветочный. Какао. Смесь разных ароматом, таких вкусных.

Хотелось бы её съесть от своей любви.

— Нарушаешь все законы, — шепчу, поправляя её нежные волосы. — Нарушила законы природы своими красивыми глазами. Фиолетовые. И поразила своей красотой всех. Всё живое и неживое. Превзошла.

Слышу застенчивый смех.

— Я случайно, — оправдывается Эвелина. — Из-за тебя у меня потекла тушь и теперь я выгляжу как панда!

Она поднялась и, закрываясь одеялом, села мне на пресс. По ней видно, что она двигается с неким трудом. Моя рука зашла за затылок, лёг на неё, свободной придерживал изящную талию жены. На её руке красуется два кольца — обручальное и помолвочное. В её руках, непонятно мне откуда, оказалась тонкая, розовая, атласная ленточка. Она обвила ею моё предплечье и повязала на нём бантик.

— Теперь ты повязан. Привязан ко мне. Розовым бантиком. Все девушкам будут знать, что ты только мой, — по-хозяйски проводит ладонью по моей грудной клетки и улыбается, смотря на ленту.

— У меня кольцо на безымянном пальце левой руки. Обручальное, ангелочек. Вся пресса знает, что я женат на восхитительной девушке по имени Эвелина Моррети.

— Ленточка сильнее привяжет тебя ко мне.

Усмехнувшись, я невзначай напряг руку, согнув её в локте.

— Данте, твою ж! — вскрикнула девушка, заметив, что розовая лента расплелась.

Ой.

— Теперь ты мне должен пакет сладостей, чтоб загладить свою вину.

— Хоть квартира на вид Эйфелевой башней. Любой твой каприз, ангелочек мой.

Она наклоняется. Мы оба обнажены. Я смотрю в её яркие глаза и она перехватила на себя роль актива, беря нежный поцелуй. Губы переминаются и массируют друг друга.

За этот час или меньше, или больше, мы целовались невообразимо много. Настолько, что опухают и болят губы. Остановиться нереально.

— С традицией, что будем делать? — опомнилась Эвелина, волнующе закусывая губу. — У меня никакой крови не было.

— Скажу, что уже закинул в стирку.

— Закинул? Ты, а не я?

— Да, я, а что-то не так?

— Не знала, что мужчины могут уметь пользоваться стиральной машинкой, — брезгливо говорит, вспоминая то, от чего ей противно. — Мой папа был таким.

— Я не твой отец, ангел. Твой отец гребаный тиран и бытовой инвалид.

— Зато ты убийца, — хмыкает жена, принявшись водить ладонями по моему телу, делая лёгкий массаж. — Но я всё равно тебя невероятно сильно люблю. И ты только мой муж.

— Я принадлежу тебе одной, не беспокойся об этом. Мне другие теперь противны, мне нужна только ты.

***

amore mio (итал.) — любовь моя

Подарите мне такого мужчину как Данте, умоляю...

Снова давайте соберем как можно больше комментариев для вдохновения!

Все новости есть в телеграме!

https://t.me/adelinawri