Ангел крови

С момента временного переезда в Стокгольм прошло недели две и мы прибыли там достаточно долгое время. Каждый день становился всё жарче и жарче. Сейчас четырнадцатое июня. Суббота. День жаркий. Я потихоньку собираю вещи. Отдых в Стокгольме подошёл к концу. Около двенадцати часов дня, я складываю все вещи в чемодан, и свои, и Данте, а он чем-то занят, разговором по телефону. Я откинула голову, взглянув на каменный потолок с ажурными узорами старинного дворца. Необычно, но так красиво. Не по-современному, сохранилась эпоха интерьера прошлых веков. Я обвела взглядом, последним взглядом, комнату, закрывая один из чемоданов.

Я выпрямила спину и повернулась в сторону балкона, где в одном махровом полотенце устроился Данте. Его массивное тело пылает на солнце, а татуировки видны гораздо чётче, словно солнце проходит насквозь, оставляя за собой сотню следов ожогов. Чёрные рисунки будто бы воспламеняются, они такие яркие, явные.

Стальные мышцы на спине задвигались. Он жестикулирует руками, прям как истинный итальянец. Ой, он же он и есть, я тоже итальянка. Я бесстыдно уставилась на его наполовину обнажённое тело. Неприлично. Интимно. Хочется прикоснуться с этим сильным мышцам. К его широкой, объёмной спине, широким плечам, твёрдому прессу, к сильным накаченным рукам. Коснуться не только ладонями, но ещё и губами, проходиться по горячему телу, пальцами вычеркивать рисунки на мышцах и проводить подушечками пальцев по рисункам татуировок. Зарываться в его пепельных волосах, точно пахнущие экстрактом хмеля и каштана, сжать и наслаждаться ароматом.

Мне кажется, я постепенно схожу с ума, ведь столько чувств пылают во мне, даже верится тяжело. Мне понадобилось не так много времени, чтобы влюбиться в него. Хотя, в него влюбиться можно за считанные секунды, а сколько девушек ещё в него влюблённо. Он влиятельный мужчина, имеющий высокий статус, красивый, умный, не тощий тюбик, а… Могу ли я его назвать банкоматом? Определённо. Нет той, которая бы не влюбилась в него. И я даже ревную, причём сильно. Моя сторона ревнивой собственницы даёт о себе знать. Он только мой! И не должно у него быть другие девушки. Конкуренты мне не нужны.

Я должна расслабиться. Он верен мне, мне совсем незачем думать об изменах или конкурентах. Я вновь подошла к шкафу и принялась собирать уже свои вещи. Боязно возвращаться в Италию, вдруг Воронцов объявится? Но Данте бы тогда не отправил нас всех обратно домой, он бы не рискнул нас ссылать в опасность, иначе зачем он бы спасал? Чтобы потом всё равно сделать такой же исход — мёртвые?

Я тихо выдохнула скопившийся воздух через рот и раскрыла дверцы шкафа, копной снимая одежду с вешалок. Чемоданов всего два — один мой, второй Данте. Футболки, легкие платья, боди, шорты, бельё — всё возможное, уходят на кровать, а следом я потихоньку аккуратно складываю их, укладывая в отделения бежевого, из прочного пластика, чемодана.

Внезапно на моей талии показались ладони Данте, обхватывающие меня с обеих сторон. Я незаметно улыбнулась и оставила чемодан в покое, но следующие его слова меня насторожили, запугали до дрожи костей. Неужели всё настолько ужасно?

— Планы меняются, мы с тобой не летим во Флоренцию, — стойко сказал мужчина, нагло поглаживая меня в районе живота.

— Но почему? Неужели ещё ничего не успокоилось? — я ошарашенно повернулась к нему лицом, с надеждой на отрицание взглянув на него.

Господи. Хоть бы всё нормально было, я переживаю за город и всех людей, которые живут там. Вдруг Воронцов всех убьёт? Всё ещё нас ждёт опасность?

— Успокоилось, но нам нужно улететь в объединенные арабские эмираты, в Дубай, у меня встреча с одним влиятельным человеком, он будет со своей супругой, и тебя одну я оставить не могу. Поэтому ты полетишь со мной, тем более, не будет плохим, если ты прогуляешься по Дубаю.

Его слова ввели меня в полноценный ступор. ОАЭ? Дубай? Страна, где каждый второй миллионер? Где находится сам Бурдж-Халифа, самое высокое здание в мире? Где находится восьмое чудо света — пальмовые острова? Где прекрасные пляжи? Я сплю? Я во сне? Он шутит?

— Мы летим всего на пару дней, в ресторане на встрече ты будешь со мной присутствовать. Как минимум, чтобы насладиться тем, как готовят в Дубае, полюбоваться видом из панорамного окна. Словить удовольствие от приятной атмосферы, и провести время со мной, — его губы расходятся в ухмылке и он ласково прикоснулся губами к моей шее, оставляя на нежной коже влажный поцелуй.

— Что за встреча хоть? И что за ресторан? — интересуюсь я.

— Бизнес-встреча. Там будет мужчина, его супруга и дочь, она примерно твоего возраста, может младше. Ты будешь просто сидеть рядом со мной за столиком, можешь слушать, можешь поболтать с дочерью, если не ошибаюсь, её Оливия зовут, или с его женой Кларой. Можешь книгу читать, можешь просто сидеть и есть блюда, которые закажешь, можешь в телефоне сидеть, планшете, что хочешь делай. Однако будь готова, что-либо Клара, либо Оливия, возможно, заведут с тобой диалог. Ты можешь отказаться от общения, у тебя на всё есть выбор, — подробно поясняет он, убивая во мне практически все интересующие или даже волнующие вопросы.

— Тогда зачем я присутствую там, если я всё равно буду заниматься своими делами? — я уложила прохладные ладони на его голую грудь, ощущая слабую влажность. С его влажных волос продолжает стекать по лицу и капать вниз вода.

— Во-первых, чтобы ты не сидела одна в четырёх стенах квартиры во Флоренции, а развеялась, сменив обстановку. Во-вторых, я не горю желанием оставлять тебя одну на несколько дней. Тем не менее я уверен, что ты не против ещё одного небольшого путешествия. Нам нужно расслабиться, потому что сразу во Флоренции я буду в офисе с утра до ночи, а полётом в Дубай мы закрепим наш любовный союз, — на его лице снова всплыла наглая ухмылка, не скрывая интимных чувств и эмоций, желаний. Не скрывая желание обыденной любви. Никаких тайн.

Черт возьми! Он снова прав. Снова я отказываюсь не права. Точнее, я же даже не спорила от слова совсем. Я лишь уточняла. Ничего больше. Я только выдохнула снова, ничего не отвечая.

Дубай. Объединенные арабские эмираты. Что-то новое, необыкновенное. Я наслышана о нём. Он расположен на берегу Персидского залива. Я так понимаю, у Данте ещё есть знакомые арабы, мусульмане? Или другие люди, просто живущие в Дубае? Неизвестно. Мне бы хотелось посмотреть на город и пообщаться с, допустим, Оливией. Раз она живёт там, то явно многое знает о своём городе, мне будет интересно разузнать факты или традиции, или что-нибудь ещё. Только это произойдёт, если со мной заговорят. Я стесняюсь начинать диалог с незнакомыми людьми первая. Даже с Данте в начале нашего общения мне стало жутко тяжело. А как мы вообще встречаться то начали? Настолько гладко всё прошло, что я и не поняла как стала его девушкой, а он моим мужчиной.

— И что за отель? Сколько будет стоить остановка в номере гостиницы? — я захлопала глазами, заметавшись взглядом по лицу Данте, очерчивая глазами каждую черту.

— Отель «Grand Plaza Movenpick», пятизвёздочный, а стоимость тебе для чего? Я не намерен тебе говорить её, — он нахально улыбнулся снова, испытывая моё терпение.

— Я хочу знать, насколько дорого я обхожусь, чтобы тебе вернуть всё, когда начну работать. И сколько у тебя вышло за новую одежду, лечение, лекарства, телефон, планшет? Я всё верну, обещаю!

Я на полной уверенности сказала это. Но мои слова почему-то рассмешили его. Он залился гребанным смехом, нет, ржанием, будто перед ним клоун в цирке.

Я непонимающе вскинула бровь, вопросительно смотря на хохочущего мужика. И что, блин, забавного в моих словах?

— Что смешного? — я не выдерживаю и напрямую спрашиваю его. Не понимаю ничего!

— Ангелочек, мне не нужно ничего возвращать. Я хочу тебя обеспечивать. Ты можешь только любить меня и я буду счастлив, мне не нужны твои “возвраты долгов”, у тебя нет ни единого долга передо мной и не будет. Мне нужна только твоя любовь, слышишь?

Я слушаю его на одном дыхании, затаившись. После его слов с души спадает камень, было так тяжело, так боязно, так непонятно, а сейчас — резкая лёгкость в крыльях. Как будто бы с меня сняли звенящие кандалы, забирающие все силы и энергию, ослабляя меня.

— Ты уверен? Я могу заработать, я не хочу быть в долгу перед тобой, — вновь повторяю свои переживания, делясь ими с мужчиной. Он поймёт, да?

— Ещё раз повторяю, — мне показалось, его слова были раздражённым тоном, он выдохнул, успокаивая нервы. Может ему пропить успокоительное? — Ты можешь только любить меня и я буду счастлив, мне не нужны твои “возвраты долгов”, у тебя нет ни единого долга передо мной и не будет. Мне нужна только твоя любовь, ясно? — слово в слово повторяет он, акцентируя внимание на «только» и «ты можешь только любить меня, и я буду счастлив».

С моих губ сорвался нервный смешок. Странная у меня реакция. Но мне просто непривычно слышать, что человеку не нужно от меня ничего сверхъестественного, или это временный конфетно-букетный период, а через пару месяцев он будет напоминать о всех тратах, косяках? Нет! Я не должна сомневаться в нём. Он не такой, как мой отец. Я не должна сравнивать двух совершенно разных людей. Мой отец алкоголик, тиран, абьюзер. Данте здоровый и успешный мужчина, заботливый и не причинит вреда. Они полная противоположность. Никогда. Черт, никогда, Эвелина, не сравнивай их! Но я делаю это совсем невольно! Нет, ты не должна делать эту мерзость! Это оскорбление по отношению к Данте. То, что я сравниваю его со своим омерзительным отцом — худшее оскорбление. Хуже некуда! Хоть дураком его обзову, он не обидится! Только он совсем не дурак.

— Сколько лететь в Дубай? Долго? — я решаю сменить свои мысли в другое русло. Не думать об ужасающем.

— Прямым рейсом шесть часов.

— Мы прямым?

— Да, иначе бы я не сказал про прямой и не остановился бы, — он усмехнулся, небрежно почесав скулы с твёрдой щетиной. — Лететь будем примерно шесть часов, после садимся в машину, едем в отель, отдыхаем и в одиннадцать тридцать вечера встреча.

— Не поздно ли для ужина? Метаболизм работает хуже и можно сильно набрать вес, я не хочу быть жирной коровой.

— Что за глупости? От одного ужина с тобой ничего не случится. И какого хрена ты так зациклена на весе?

— Потому что мне нужно похудеть, — призналась я. — И без того я полная.

— Полная? — резко его ладони легли на мою талию, обхватывая её так, что его пальцы обеих рук касались друг друга. — Попробуй ещё раз заикнуться, что ты полная. Я захватываю тебя с лёгкостью. И ты как пушинка, нет, ты и есть пушинка, пёрышко. Где ты увидела полноту? У тебя прекрасное тело. Да даже если бы так и было, ты всё равно останешься самой красивой. Или у вас, девушек, придираться к своему телу — заводские настройки? Не ты полная, ты несёшь полную чушь, брехню! Снова повторяюсь, ты красивая, великолепная девушка с изящными и плавными переходами тела. Смотря на тебя — ты напоминаешь невообразимо прекрасное создание. Обгоняешь греческую богиню Афродиту. Ты превзошла все ожидания. В тебе нет недостатков. Хотя, есть один, ты не стала моей женой, но это уже моя оплошность.

— Данте! Рано говорить о свадьбе, — я фыркнула и сердито положила руки на грудь, скрещивая их. — Мне даже шестнадцати нет, никто не позволит мне выйти замуж за тебя. Точнее, ни один ЗАГС не примет заявку. И вообще, мы мало ещё встречаемся. Давай годик подождём? Я не спешу замуж и страдать от бытовухи, — я откровенничаю с ним. И нет, речь совсем не об интимной жизни, которой так таковой у нас не было, я о совместной жизни. — А насчёт моей красоты по твоим словам, спасибо…

Если честно, я совсем не знаю как реагировать на комплименты. Я их никогда не получала. Никогда в жизни. Снова новинка. Да всё, что начало происходить, когда я связалась с Данте — новое, необычное, неловко.

— Примет. За деньги тебе хоть обувь вылижут до блеска. Что ты подразумеваешь под бытовуха?

— Мои женские обязанности: рожать, готовить, стирать, убирать, гладить.

— Блять, — резко, с едва заметной злостью, выругался он, сажав между указательным и большим пальцем переносицу. — Тебя я ни чем не обязываю. Захочешь — приготовишь, постираешь, уберешься, родишь, погладишь. Не захочешь — никто не заставляет. Ко мне раз в неделю приходит клининговая компания и убирается. Повар готовит, могу я готовить. А о детях ты ещё мала думать, сама ещё ребёнок. И ты психологически не здорова. Сначала вылечу тебя, дальше посмотрим. Не задумывайся о детях сейчас, они будут когда захочешь, мы об этом ещё поговорим.

— Хорошо, допустим, — я поспешно отвернула голову, задумываясь о его словах. — Но всё ещё, рано о свадьбе думать.

Мужчина ничего не ответил, только вздохнул. Его рука скользнула к моим волосам, и он схватил меня за затылок. Я подняла голову, смотря на Данте влюблёнными глазами, получая такую же искру в ответ. Я мысленно улыбнулась. Его грубые пальцы зарылись в моих распущенных волосах, жёстко придерживая за затылок. Горячие губы брюнета соприкоснулись с моими, впиваясь в них вместе с языком, в самый засос. Он настырно целует меня, не желая разделять меня даже с воздухом. Во время поцелуя по неизвестной причине я начинаю задыхаться, но так приятно. Мне приходится стоять на носочках, поскольку я едва дотягиваюсь до его губ, точнее, я достаю только до его груди, а ему приходится склоняться, лишь бы быть ближе. Я втянула воздух через нос, стараясь дышать ровно, но мне это даётся гораздо тяжелее! Его язык бесцеремонно ворвался в мою полость, по-хозяйски исследуя внутреннюю сторону щёк и играясь с моим языком. Ладони Данте скатились вниз к моей спине и внезапно он грубо скинул меня на кровать, оказываясь массивным телом поверх моего. Так удобнее. Намного. Не нужно стоять на носочках.

— Данте, ты душишь меня, — всхлипываю я, уперевшись ладонями о грудь мужчины, заставив его отпрянуть от моих губ. — Но так приятно, — признаюсь я. — И возможность дышать есть, я читала в каких-то книжках или фанфиках, что воздуха не хватает. Так-то хватает, но ощущение удушения.

— Разрядка крови. Жар от соприкосновения тел. Страсть. Пылание смешанных чувств. Эмоциональное состояние. Всё, что я перечислил, является причиной нехватки воздуха. Тебе не сжимают нос, дышишь спокойно, влияет только эмоциональное состояние.

— Иногда мне кажется, что ты дурацкий философ или сексолог, или кто-нибудь ещё. Но преподаватель из тебя слишком строгий, не иди в вуз учить студентов, тебя сразу пошлют.

— Я и не собирался идти учить, мне одной ученицы впредь хватает, — подкалывает меня мужчина, резко поднимаясь. Черт! Хорошо, что полотенце на нём держится крепко, иначе мне бы пришлось корить себя из-за стыда, ведь я, блин, стесняюсь такой интимности! Зато у Данте нулевой процент стеснения, какого фига?

— Ой, всё, — возмутилась я. — Когда вылет?

— В два часа дня. Собирайся лучше, до аэропорта ехать около часа. У тебя сорок минут. Я бы сказал раньше, но это вышло спонтанно, даже не думай протестовать.

— А почему это ты мне время указываешь? Я сама решу! Подождешь, ничего страшного с тобой не произойдёт.

— Милая моя, я не решаю, это просто чтобы не торопиться и не метаться повсюду в Дубае, В девятом часу мы явимся только в Дубай, дальше ещё доехать до отеля, передохнуть и собраться, а следом ещё и в ресторан.

— Ладно, я просто хотела повыпендриваться, — возмутилась я и встала с постели, возвращаясь к сбору вещей.

Данте промолчал и схватился за футболку и штаны с нижним бельём. Он никак не смущаясь, стянул с себя полотенце и… Господи! Я моментально отвернулась, закрывая лицо руками. Наглость! Пошлость! Грязь! Боже! Почему нет ответа на вопрос: какого черта Данте такой развратник? Он до жути извращенец. Просто ужас! Мне страшно представить, сколько пошлости у него во время близости, если в обычном состоянии он ведёт себя неподобающе.

— Данте, хватит раздеваться передо мной и расхаживать своим достоинством, уймись! Ты ведешь себя слишком распутно. Неподобающее. Неприемлемо! Где манеры? Почему ты не следуешь правилам?

— Я следую правилам. Своим правилам.

Чего? Свои правила?

Изначально он мне казался таким белым и пушистым. Но чем дальше я нахожусь рядом с ним, тем мне страшнее. У него свои правила, он может убить, он властный и строгий, но в то же время нежный. Что за человек он?! Видимо, он не такой хорошенький. Я ошиблась? А может накручиваю?

— И что у тебя за правила?

— Делать что хочу и получать удовольствие. Не думать о мнении левых людей и наслаждаться жизнью, пока не старый.

— Ты старый.

— Мне не за восемьдесят, поэтому ещё молодой.

— Одевайся уже!

— Давно оделся, не знаю, что ты там прячешься.

Вот же скотина! Отчасти он меня раздражает, но одновременно нравится мне. Я вспыльчиво вздыхаю, вновь принявшись собирать вещи, повернувшись к Данте с недовольным взглядом. Он стоя наблюдает за мной в белой футболке и спортивных штанах на низкой посадке. Интересно, почему мужчины носят штаны на низкой посадке, а большинство девушек на высокой?

Я до конца положила все вещи: от самых средств гигиены до самых трусов и всей одежды. Я застегнула свой чемодан и перевела взгляд на Данте, он умиротворенно и усердно работал в ноутбуке, когда успел? Гаджет с откусанным яблоком сзади, ярко переливающийся. Марка Apple. Узнаваемая.

Утром я уже мылась, поэтому сейчас я только переоденусь. Во что? Черт! Я все вещи убрала в чемодан! Хотя, пусть так, останусь в нежно-мятного цвета шортах и футболке. Длина приличная. Пусть.

— Поехали, полетели, я собралась.

Данте скептично хмыкнул и закрыл ноутбук, убирая его в одну из сумок. Он взял оба чемодана и свою сумку с ноутом. Мы поспешили выйти из спальни, а следом из дома. Где остальные? Уже улетели?

— А где Аннабель, родители твои? — спрашиваю я, садясь на переднее сиденье машины.

— Они все уехали, мы на отдельных самолётах. Они на самолёте Аарона, а мы с тобой на моём, — его рука двинулась, поворачивая ключ зажигания.

Особняк заперт. Никаких наших вещей в нём не осталось. Что ж, здравствуй аэропорт и Дубай!

***

Застряли в смачной пробке, и это были худшие часы, машины то и дело, что создавали шум, и ехали часа полтора или даже два, однако самолёт нас дождался. Данте уладил эту проблему и наш рейс перенесли на час вперед. Мы доехали до аэропорта и я поднялась по трапу, лестнице. Меня поприветствовала уже знакомая стюардесса и Данте занёс наш багаж в нужный отсек. Ничего необычного. Я уже видела интерьер, когда летела сюда. Несколько кресел, столик, вид из окна и диван с кроватью, естественно ещё и туалет. Я наблюдаю за видом из небольшого окна, сидя на мягком кресле с подушкой. Полоса для самолётов и взлетающие авиатранспорты.

Данте расправился с багажом и перекинулся несколькими предложениями с персоналом. А после нудно разговаривал по телефону с каким-то мужчиной.

Самолёт взлетел. За окном показался город с высоты птичьего полёта, а следом облака и яркое голубое небо с сияющем солнышком.

Мужчина подошёл ко мне и опустился на второе кресло напротив, потирая виски от усталости. Или у него жутко голова болит?

— Всё нормально? Таблетку дать? — обеспокоенно спросила я.

— Не волнуйся. Значит, — он моментально переводит тему. Видимо, лучше не затрагивать о его болях. Но я переживаю! — Значит, для входа в ресторан есть дресс-код. Тебе предоставят нужное платье.

— У меня куча платьев, почему бы не одеться в одно из них? Или не пойти в штанах и боди?

— Определенный дресс-код, определённое платье. В штанах и боди тебя ни хрена не пустят туда. К тому же это встреча. И не обычная с другом детства, а серьёзная. И у тебя нет нужного платья.

— Если туда нужен хиджаб…

— Какой ещё хиджаб? Ты не мусульманка, это, во-первых. Во-вторых, обычный деловой дресс-код. У тебя есть вечернее чёрное платье? Сейчас его нет в чемодане, оно во Флоренции. К тому же, твоё платье будет из новой коллекции, которая ещё не вышла. Французского дизайнера.

— Ч-чего?! — я закашляла, давясь собственной слюной. — Новая коллекция? Французский дизайнер? Что за дизайнер?

— Известный. Франсуа Морель.

— Франсуа Морель?! — я снова кажется задыхаюсь от собственной слюны, попавшая в глотку.

Франсуа Морель — известный французский дизайнер, ему лет тридцать восемь. Модельер. Его знает множество стран. Он является самым лучшим дизайнером одежды из всех, стоит на самом первом месте. Неужели Данте смог связаться с самим Франсуа и заказать для меня платье?! Он совсем с дуба рухнул?!

— Именно он.

— Ты заказал платье для меня от него? Данте! Ты совсем спятил уже! С ума сходишь, дубина!

— С тобой невозможно не сходить с ума, ангелочек. Ты вскружила голову и вырвала адекватность к блядским чертям.

— Я виновата в твоей несносности и ненормальности?

— Да. Околдовала меня, заворожила, приворожила. Таролог может ты. Вы все девочки такие — на картах видите.

— Таролог будущее смотрит, а не привораживает, — я нахмурила брови, взглянув на него исподлобья.

— Значит ты ведьма.

— Данте, мать твою! — вскрикнула я, бесясь от его слов. Черт! Я выругалась! Какого чёрта?!

— Ай-ай-ай, нехорошо материться в таком возрасте, — он делает мне замечание, будто он мне отец, дедушка, а не парень. — Становишься взрослой. Грязной.

— Замолчи, — буркнула я. — Это ты виноват, что я ругаться начала. Понял?

— Допустим.

— Или в твоих словах скрывается рофл?

— Что скрывается? — он вскинул бровь и перевёл взгляд на стюардессу, пальцами подозвав к себе.

— Как я могла забыть, ты же старый, не понимаешь современный язык. Скрывается сарказм. Шутка.

— Ты играешь с огнём, ангелочек, скоро договоришься и мне придётся заткнуть твой коварный ротик кое-чем интересным, — он лицемерно усмехнулся и переключился на другую девушку. — Принеси эспрессо, двойное. Допио в общем, — он озвучил свой заказ и уже обратился ко мне. — А тебе что?

— Желательно вилку, чтобы сделать одним ударом четыре дырки, — едва слышно проговорила я. — Холодную воду и если есть, что-нибудь сладенькое может?

— Есть. Французские сладости: круассан, мадлен, французское печенье с шоколадом. Или лучше итальянское меню? — она посмотрела на меня, ожидая моего ответа.

— Итальянское, — коротко произношу.

— Можем приготовить вам Аффогато. Или классическое мороженое «Джелато». А ещё…

— Аффогато, — я быстро решаюсь и девушка в синем костюме кивнула.

— В йогурте, эспрессо, алкоголе? — уточняет девушка, чёткая ручкой в блокноте.

— Йогурт, — интересно, зачем выбирать что-то из этого?

— Добавлять шоколадную стружку, фрукты, взбитые сливки, печенье?

— Шоколадную стружку и взбитые сливки.

Неизвестная лично для меня девушка, по крайней мере, я только её статус знаю, последний раз черкнула ручкой и ушла прочь.

— Хороший выбор, — хвалит меня Данте.

— А что такое Аффогато?

— То есть ты выбрала десерт, который даже не знаешь что из себя представляет?

— Да, я решила рискнуть, не осуждай меня, — я нахмурилась, прикусив нижнюю губу. — Так что это?

— Шарик мороженого в напитке, в твоём случае в йогурте. Этот десерт можно назвать «утопленник», поскольку шарик мороженого тонет в напитке. И украшается чем хочешь, — он незначительно пожал плечами, открыто пялясь на меня. — Раздражаешь.

— Что?

— Ты слишком красивая. Меня возбуждает это, — раскрепощено сказал, смотря прямо в мои глаза. — И не только член встаёт, так ещё и кровь возбуждается, чувства разжигаются.

— Бесстыжий, — я вздыхаю. — Мне считать твои слова признанием любви или влечение?

— И то и другое, ангелочек, — он нахально усмехнулся и откинулся на спинку кресла, поудобнее устроившись на нём.

Я ощутила жгучий жар на лице. Говорит он, а стыдно, сука, мне! Опять я выругалась? Опять?! Я связалась с самым настоящим плохим парнем как в романтичных книжках! И такой плохой парень делает меня плохой. Я облизала пересохшие губы, рассматривая спокойное выражение лица мужчины.

— И я тебя люблю, — негромко призналась я, видя довольную улыбку.

***

Мы прибыли в отель. Уже десять часов вечера. Я не успеваю выдохнуть. Сегодня напряжённый день. Как Данте всё это усваивает? У него явно частые отъезды! Я устало вздохнула и упала на кровать номера. Он выполнен в светлых тонах. Мужчина по имени Данте закрыл дверь на ключ и поставил чемоданы в спальне. Уже темно за окном. Я лежу на спине на удобной кровати, скинув абсолютно все украшения, сделанные из подушек.

— Я так устала, — заныла я. — Есть хочу. Почему я в самолёте отказалась от еды? — я закорила себя. Мне предлагали перекусить в самолёте, но я отказалась. Дурочка, господи.

— Тогда сейчас одеваемся и идем в ресторан. Придём раньше них и поешь тогда, — произнёс мужчина, поспешно стягивая с себя футболку со штанами.

Мне ли не привыкать, что он раздевается прямо передо мной.

В его руках оказался строгий костюм. Чёрный. Пиджак и брюки с белой рубашкой, даже галстук. Деловой какой, ух. Он наконец нацепил на себя одежду и прикрепил галстук. Пять минут дела — и готов. Не хватает ещё плюнуть на ладошку и волосы пригладить — будет точно красавчиком. Но, он таким и является.

— Франсуа будет с минуты на минуту, поднимайся, ангел.

Данте улыбнулся и в дверь появился настойчивый стук. Мужчина в костюме направился к двери и приоткрыл её, а после впустил второго мужчину — самого Франсуа! Но он был не один, а с ещё одним человеком. Это его помощница?

Я встала с кровати и с уважением подошла к гостям, вставая рядом с Данте, поторопившись схватила его под локоть.

— Здравствуй, Эвелина, твоё платье в руках у Сельфродже. Она поможет тебе его правильно надеть, застегнуть и не запутаться.

— Здравствуйте, — я неловко осмотрела двух людей и меня отвела Сельфродже в сторонку, в ванную комнату. Черт, так непривычно.

— Не стесняйся, я не кусаюсь, — улыбнулась девушка, протягивая мне первую красивую коробку ярко-красного цвета, всего их три: две одинакового размера, одна небольшая.

Я взяла упаковку и открыла крышку. Внутри красовалось чёрное платье из плотной ткани. Бережно достав его, я ощутила всю нежность ткани. Приятная на ощупь. Я отвернулась от Сельфродже и стянула с себя футболку с шортами, принявшись надевать роскошное платье.

— Эвелина, оно без лифчика носится, но чтобы соски не выпирали, для этого есть специальные наклейки для сосков, они пэстисами называются, — она коснулась моего плеча и протянула мне небольшую коробочку.

— Ой, — я взяла эту белую упаковку, а следом поблагодарила её. — Спасибо.

Она ничего не ответила и просто ждала меня. Я раскрыла упаковку и взяла бежевые кругляшки, липкие, из силикона. Я завела руки за спину и расстегнула бюстгальтер, поспешно снимая нижнее бельё. Пэстисы оказались на моей груди. Они идеально слились с кожей, будто бы я без сосков. Затем я снова принялась натягивать платье и Сельфродже помогла мне с ним. После того как я надела его, взглянула в зеркало.

Вечернее платье с открытой линией плеч и фигурным декольте мягкий эластичный материал, поэтому оно плотно облегает мой силуэт, подчёркивая талию и драпируется эффектными ниспадающими складками на талии сзади. Из такой же ткани выполнили гипертрофированно длинные расклешенные рукава, а для полупрозрачной вставки с ребрами жесткости на спине использовали шелковистый тюль. Необычайно прелестно!

— Мне нравится, — я улыбнулась, приглаживая свои волосы ладонью, чтобы личные пряди не выпадали.

— Тебе очень идёт оно! — восхищённо пролепетала она. — Я долго наблюдала как Франсуа создавал эскиз, он хотел сделать его необычным. Коллекция новая и это единственный экземпляр, а твой влиятельный мужчина купил его! Тебе так повезло с ним, он прекрасный, ну, если верить прессе и тексту журналов, газет, новостям, передачам. Они с Франсуа неплохие друзья.

— Я рада, что мне достался именно он. Он и вправду хороший мужчина.

— Надевай туфли.

И следом я надела босоножки. Небольшой каблук, примерно пять-шесть сантиметров, чёрного цвета и на застёжке сбоку. Туфли открыты. Затем на мне оказалось чешуйчатое ожерелье, такие же серьги и кольцевой браслет. Все украшения из настоящего золота. Я покрутилась перед зеркалом и обернулась к Сельфродже. Она и сама улыбалась радостной улыбкой. А её покрашенные в розовы цвет волосы в виде каре приятно уложились на голове, подчёркивая плавные черты лица.

— Идём, — поторопила меня девушка и открыла дверь, пропуская в саму комнату.

— Невероятно! Вам невообразимо идёт это платье! Позвольте я вас сфотографирую. Ваша фигура — просто пушка! Святые круассаны, какая прекрасная девушка, сама модель, — проговорил Франсуа, доставая фотоаппарат.

— Думаю да, — я неловко почесала затылок и девушка с розовыми волосами поставила меня на фоне нежного цвета штор, задернутых штор.

— Позируй, — улыбнулась розоволосая и отошла от меня.

Раздалась яркая вспышка фотоаппарата. Мужчина с удовольствием фотографировал меня, комментируя каждую мою позу. Я постепенно начала входить во вкус и с каждой фотографией я позировала всё увереннее и увереннее.

— Mon Dieu! Super! (Боже мой! Прекрасно!) — воскликнул французский дизайнер, фотографируя меня очередной раз. — Вы просто прекрасная девушка, модель из вас вышла бы прекрасная! — засыпает меня комплиментами мужчина средних лет, не скрывая французский акцент.

— А, — я запнулась, неловко взглянув на Данте, стоящий рядом с окном. — Спасибо?

— Вы не против, если выши фотографии будут на страницах модного журнала и прессе? С вашей внешностью столько поклонников воскликнет, — его серые глаза с мелкими морщинками рядом наполнились надеждой.

— Я... — я даже не знаю что ответить. Мне неловко. Я с мольбой посмотрела на Данте и он одобрительно кивнул. — Можно, — коротко говорю, вызвав восклик восторга у дизайнера.

— Прекрасно! Ожидайте, что вы в самое ближайшее время появитесь на экранах телевизоров и страницах, — он усмехнулся и подозвал жестом к себе Сельфродже. — Приятного вечера, Эвелина, Данте, а мы пошли.

— Что ж, поехали в ресторан, ангелочек, — улыбнулся Данте, обхватив мою талию. — Ты прекрасна, самая красивая девушка. Запомни это. Ясно?

Я кивнула и наши губы соприкоснулись в лёгком, трепетном поцелуе всего на несколько минут. Но множество чувств уложились в эти пару минут. В простом поцелуе передаётся куча ощущений: нежность, забота, нужность, нехватка, райское наслаждение, сладость и любовь.

— Надень это, — мужчина протянул мне что-то в роде чулка, только он без носка и надеется на ляжку. Твёрдый и с каким-то разъёмом.

— Зачем?

— Там будешь держать пистолет, на всякий случай, — объяснил Данте. — У меня он есть тоже, только под пиджаком. Надевай.

— Нам грозит опасность?

— Тебе честно сказать? — он выгнул бровь и скорчил недовольную гримасу.

— Да.

— Богатые люди практически всегда под прицелом. Мы должны быть на чеку. Иначе проиграем. Представь игру в мафию: ты главная, я главный. Мы на мушке. На нас идёт охота, ведь мы самые опасные люди в этом мире. Мы должны защищаться.

— Видимо, я даже с тобой не расслаблюсь, — прокомментировала я, натянув поясок на ляжку, а следом закрепила на нём пистолет, который протянул мне Данте.

— Ты в безопасности, это лишь страховка, теперь идём, нам пора.

***

Высокое здание Бурдж-Халифа. Мы зашли в него, я держалась за локоть Данте, словно мы здесь самые главные. Подойдя к лифту, мы находились в нём одни. Кнопка сто двадцать второго этажа. Ресторан находится на очень огромной высоте. Я ласково поглаживала сильную руку мужчины, стоя впритык к нему.

— В ресторане много людей будет? — поинтересовалась я, подняв голову на Данте, но даже из-за каблуков я выше, ну, не стала. Всё равно оставалось достаточное расстояние между моей макушкой и макушкой Данте.

— Не думаю, буквально пару человек может, поздно же. Мы будем в лаундж зоне.

— А чем она отличается от обычной?

— Легче и быстрее столик забронировать, и она работает с семи вечера до двух ночи.

Следующие минуты мы провели в тишине. Он довёл меня до входа в ресторан AT.MOSPHERE и нас провели в нужную зону за десятый столик.

Интерьер ресторана выполнен в современном стиле: стеклянные стены, роскошный потолок из дорогой красной древесины. На стенах можно увидеть дорогостоящие ковры, а повсюду установлены аксессуары известных брендов. Специально для того, чтобы перед посетителями открывались шикарные виды, установлены панорамные окна, установлен телескоп, с помощью которого можно рассмотреть конкретные пейзажи. Я всё больше восхищаюсь богатой жизни.

Данте элегантно отодвинул мне стул и я села за столик, а он устроился напротив. Всё равно нужных нам людей здесь нет, мы можем перекусить. Полным-полно занятых столиков, людей так много, но больше девушек. Меня это напрягло. Я ревную кажется. Только к кому именно? Ко всем девушкам в этом зале!

К нам подошла приветливая официантка и потянула две книжки меню.

— Good evening, young people, your menu. What would you like for dinner? — блондинка со строгим пучком заговорила с нами на английском. Черт, я плохо понимаю его. У меня максимальный уровень А1, не больше. Она вроде сказала: Добрый вечер, молодые люди, ваше меню. Что бы вы хотели поесть?

Надеюсь, я не ошибаюсь в переводе.

— Good evening. We’ll study the menu and call you, — чётко и совсем без итальянского акцента, будто он истинный англичанин, сказал Данте и официантка ушла прочь кивнув.

— Ты точно итальянец? Или ты многонациональный мужичок? Что ты ей сказал? — я раскрыла толстую коричневую книгу с надписью AT.MOSPHERE, что означало название ресторана, бегая глазами по строчкам. И тут всё на английском и на арабском.

— Я сказал: Добрый вечер. Мы изучим меню и позовём вас.

— А она? До тебя что сказала?

— «Добрый вечер, молодые люди, ваше меню. Что бы вы хотели на ужин?». Не знаешь английский?

— Очень плохо понимаю, — стыдливо, шёпотом признаюсь, уткнувшись носом в строчки меню, будто бы я что-то понимаю. Переводчиком надо бы воспользоваться. Я схватилась за телефон и зашла в приложение переводчика, но Данте внезапно закрыл экран широкой ладонью.

— Будешь всё меню переводить?

— А как иначе?

— Я на что тебе? Переведу всё, что захочешь. Так быстрее, проще, заодно произношение послушаешь.

— Что здесь самое дешёвое? — спрашиваю саму себя, рассматривая ценники. Здесь всё в дирхамах, а сколько это в евро? Или хотя бы долларах?

— Ты сюда цены посмотреть пришла или наслаждаться ужином? — он нахмурился и уже закрыл второй ладонью меню, сторону с ценниками. — Плевать на цены. Я бомж, по-твоему, который за свою даму заплатить не можешь? Ты не должна отказывать себе в удовольствии, ясно? Правило номер один: ловить удовольствие от жизни и насрать на других людей, на никчёмные, никак не влияющие на твою жизнь ценники. Ясно? Ясно. Я очень надеюсь на это, — он не даёт мне переварить информацию, сразу отвечает вместо меня. — Это копченный лосось, лобстеры, трюфели…

Брюнет принялся переводить мне абсолютно всё меню, не показывая ни единого ценника, он всё время закрывал его, тыкая только в буквы на английском. Ужас. Ладно, он хороший.

— Хочу что-нибудь морское, но вкусное, я не знаю вообще ничего.

— Могу предложить лобстеры и на десерт трюфели, — он нагло усмехнулся. Это самые дорогие блюда, я так понимаю?

— Даже не думай, это слишком дорого.

— Блять, — раздражённо выругался он, стискивая зубы. — Прекращай. Я оплачиваю. Этот ценник по сравнению с моим счётом на карточке — пару чёртовых цента! Пожалуйста, ангелочек, Эвелина, прекрати считать, я тебя не для этого сюда привёл.

— Я даже не знаю… Может не стоит?

— Понял, — Данте внезапно окликнул официантку и она подошла к нашему столику с блокнотом в руках. — Absolutely everything on this menu (Абсолютно всё, что есть в этом меню), — гневно сказал он, переключаясь на другой язык.

Абсолютно… Меню… Чего?

— Sir, are you sure? Will you eat that much? (Сэр, вы уверенны? Вы съедите столько?) — обеспокоенно спросила она, округлив глаза.

— Don’t pop up and wipe out all the menus without a single pass, I warn you, I’m not interested in the price (Не возникай и подчистую всё меню, без единого пропуска, предупреждаю сразу: цена меня не интересует), — зло проговорил он и девушка убежала, цокая мелким каблуком балеток.

— Что ты ей сказал?

— Скупил всё меню, надеюсь, теперь ты поймёшь, что, во-первых, стоимость не является проблемой. А во-вторых, ты насладишься блюдами.

— Но мы всё это не съедим и больше восьмидесяти процентов просто уйдёт в мусорку! Отмени.

— Отменю, если ты примешь факт, что нет какой проблемы скупить все блюда, а каких-то пару тарелок — мелочевка.

— Отменяй. Я принимаю. Шантажист! — возмутилась я. — Заказывай лобстеров, трюфели и фруктовый чай. Всё, я больше с тобой не пойду в ресторан. Ты шантажируешь меня.

— Зато сработало, — он нагло ухмыльнулся и вновь позвал девушку. Бедная, туда-сюда её гоняет.

Он заказал блюда, но ещё добавил стакан шампанского. Он собрался пить? Надеюсь, он не слишком много процентный.

— Там же не слишком много алкоголя? — спросила я, смотря на него.

— Мало. Бокал небольшой.

— Хорошо, — я выдыхаю, решив довериться ему. — Знаешь, мне бы хотелось вернуться к родителям. Но я мечтаю о другом районе, квартире. Чтобы в холодильнике всегда была еда. Я люблю их, но мне страшно. Страшно, что этот кошмар повторится. Я хочу попробовать, хотя бы пару дней, — он слушает меня, не перебивая, то и дело сменяя выражение лица на раздражение, понимание, сожаление, злость. О чем он думает, интересно?

— Милая, ты уверенна, что хочешь вернуться жить к ним? — его рука соприкоснулась с моей, делая мне ласковый массаж кончиками пальцев на тыльной стороне ладони.

— Да, я правда хочу этого. Ты можешь помочь мне в этом? — я подвинулась ближе к столу, стараясь угадать его решение. — Прошу.

— Я подумаю над этим. Если хочешь ты поживешь у них, я найду квартиру и ты будешь под присмотром. Согласен только на такие условия: ты под присмотром охраны, желательно в соседней квартире от меня. Я буду приходить к тебе часто, проверять как ты по моральному и физическому состоянию, проверять обстановку в квартире. Хорошо?

— Да, — я расслабленно выдохнула. — Спасибо.

— Тебе не за что благодарить меня, я выполню любое твоё желание, только назови его. Я твой личный Джин из лампы, но с бесконечным числом желаний.

Я посмеялась с его слов о Джине и он искренне улыбнулся. Я бы поцеловала его, но в эмиратах вроде запрещено показывать сильную любовь на публике. А штрафы я не хочу в первый же день.

— Я безумно благодарна тебе, правда.

— Я рад, что могу порадовать тебя. Весь мир опустится к твоим ногам.

Я стеснительно улыбнулась и нам принесла та самая официантка блюда. Лобстеры, трюфели, чай и бокал шампанского. Но был необычный прибор: палка с крючком с одной стороны, а с другой ложка какая-то. Что это?

— Приятного аппетита, — пожелала нам официантка на итальянском, видимо, поняла, что перед ней итальянцы, либо захотела выпендриваться перед Данте. Аж тошно. Так, Эвелина, соберись! Он даже не посмотрел на неё, какая ревность то?

— Что это? — спрашиваю я мужчину, указывая на необычный прибор.

— Вилка.

— Вилка с четырьмя зубчиками, а это кривая финтифлюшка.

— Специальная вилка для лобстеров. С одной стороны она оборудована крючком, с помощью которого извлекается мясо, с другой стороны предусмотрена ложечка, который вычерпывается сок, — подробно объясняет он, а следом показывает на своей порции.

— Ощущение, что я заново учусь всему в этом мире.

— Тебя окружают другие люди, другая атмосфера. Всё иное, ты меняешься и учишься соответствовать другому статусу, более высокому, так скажем.

— Может ты и прав.

Да он всегда прав! Заумный парень, мужчина. Люблю его до чёртиков! Я принялась повторять все действия работы с лобстером. Он внимательно наблюдал за мной и иногда поправлял, дабы мне было легче его есть. Делать за меня он не будет, я же самостоятельная девушка, верно? Я добралась до мяса и попробовала его. Нежное, на креветки смахивает, сочное. Черт, мне нравится!

Ужин проходит успешно. Я наслаждаюсь едой и банальными диалогами со своим мужчиной. Но мне мешает боль в ногах, видимо, туфли натерли. Я негромко зашипела, заставив Данте насторожиться и напрячься так, что каждая его мышца видна из-под пиджака.

— Натёрла? — внезапно спросил мужчина в чёрной рубашке, заметив моё шипение от боли в ногах, сделав пару глотков игристого шампанского из фужера.

— Да, — буркнула я, поковырявшись чайной ложкой в блюдце с десертом в в виде трюфеля. — Снять не могу, не расстегиваются.

Данте поднялся со стула и возвысился надо мной. Я непонимающе взглянула на брюнета в вальяжном костюме.

Совсем резко, в неожиданный момент он развернул стул, чтобы я сидела боком к столу, а лицом к мужчине. Я взвизгнула! Он оказался рядом со мной и опустился на корточки передо мной. Твёрдые пальцы легли на мою обнаженную лодыжку и ловко расстегнули туфли. Он аккуратно снял обе туфли и поднял мою ногу так, чтобы она выпрямилась в его сторону, а горячие губы легли во влажном поцелуе на лодыжку и ниже, успокаивая покалывание в ногах.

Он нарушает все правила Эмиратов! На нас люди же не смотрят? Я активно осмотрела окрестность. Все заняты своими делами. Данте обвёл поцелуями мои ноги и оставил босоножки под столом, усаживаясь обратно за стол.

— Ты нарушил все правила проведения в Дубае! — я шикнула на него, ловя усмешку на его устах.

— Какие правила, ангелочек?

— Здесь запрещено целоваться, обниматься, держаться за руки на публике.

— Не знаю такого правила, у меня нет его, я не составлял, не добавлял в свой свод.

— Данте! Ты наглый, — я нахмурилась, но неожиданно мимо прошла девушка в форме официантки, намеренно касаясь мужчину плечом.

И тогда во мне вспыхнула ярая злость. Ревность. Ненависть. Данте даже не обратил на неё внимание, будто бы не почувствовал. Но меня этот жест довёл до белого каления! Я яростно встала из-за стола и поторопилась в неизвестное направление. Мне нужно успокоиться.

— Эвелина! Ангел мой, ты куда бежишь то? — брюнет моментально догнал меня. В этом месте нет людей, в этой стороне зала совсем никого. Ни души.

— Тебя коснулась какая-то левая баба. Меня раздражает это! Только я могу касаться тебя. Ты даже внимание не обратил, неужели тебе понравилось, а для меня сделал вид, что якобы ничего не было? — я вспыхнула сильнее, повернувшись лицом к мужчине. Он с серьёзным выражением стоял, возвышался надо мной, он склонился и приблизился к моим губам, бесцеремонно хватая меня за талию.

— Нет, сладкая моя, мне абсолютно плевать на ту девушку, — едва не зарычал мне в губы мужчина.

Я слышу запах алкоголя. Запах шампанского. Однако меня не пугает столь резкий и грубый запах. Я рвано вздыхаю. Мои голые плечи и спина упираются в холодное стекло огромного окна, панорамного. Тысяча мурашек пробегает по всему телу, оставляя за собой множество следов дрожи.

— Тогда на коей черт она строила тебе глазки? — рявкнула я. Моя ревность то и дело, что кипит в жилах, бурлит с новой силой и не выпускает, чертовка!

— Уволить ее, ангелочек? — ладонь Данте скользнула вниз по моему животу и он грубо надавил на низ живота в области матки. Я ахнула. Желание почувствовать близость нарастает, хочется плакать. Он мучает.

— Увольняй, — плевать как он уволит её, гневно прорычала я, воркуя рядом с губами мужчины. — И поцелуй меня, трахни меня, я хочу тебя! — голос сорвался на хриплый крик. Но ни я, ни он не ожидали резкого заявления насчёт секса…

****

Господи! Да! Я наконец-то сделала это!

Глава вышла ну ОЧЕНЬ ОГРОМНОЙ.
Давайте за мои старания наберём 60 🌟 на главе м 20 тысяч просмотров на книге.

Следить на всеми главами можете в тг канале:
«Аделина Алмазова»
https://t.me/adelinawri