Принцесса моих кошмаров

Рафаэль

Мы выходим из кафе, и он указывает в сторону лесной зоны. Это может быть ловушкой, его дружелюбие вызывает подозрение, поэтому я готовлюсь к нападению. Меня, скорее всего, решили проучить. А это лучше делать при заходящем солнце и там, где меня точно никто не найдёт.

Белч подходит к деревянной скамейке, стоящей рядом со столом, каких в этом месте ещё несколько. Невдалеке закрытое помещение.

— Что это? — Указываю взглядом на постройку, когда парень взбирается ногами на скамью и садится на стол.

— Раньше здесь было летнее кафе, но завезли новые деревья, расширили территорию, и теперь это место просто пустует. Хотя ключи можно найти практически в каждом братстве. Там трахаются, — пожимая плечами, он, действительно, достаёт из кармана джинсов косяк и зажигалку.

— Ты, что, правда, будешь курить? — Недоумённо спрашиваю его.

— Да, а ты думал, я тёмную тебе устроил? Ага, сейчас. Я не собираюсь быть тем, кто водит жертв. Для этого есть специально отобранные студенты. Так что поймай медведя в спячке, Раф, — ухмыляясь, он удивляет ещё меня больше. Я не могу верить ему, но так хочется. Хотя бы у кого-то найти немного понимания и спокойствия, чтобы стать самим собой.

Он делает затяжку и протягивает косяк мне, но я отрицательно качаю головой.

— Обычные сигареты есть? — Забираюсь к нему и кладу сумку рядом.

— Конечно, — он достаёт из кожаной куртки новую пачку и передаёт мне. Чёрт, у меня даже руки трясутся, когда я срываю полиэтилен и открываю пачку. Хватаю зубами сигарету и моментально зажигаю. Кайф.

— Долго воздерживался?

— Несколько месяцев.

— На виду здесь это делать запрещено, а вот на вечеринках, у себя в комнатах и в подобных местах, пожалуйста. Только прикрывай мокрой тряпкой пожарную сигнализацию, а то примешь душ и получишь выговор. А так нам всё можно, если только это не приведёт к смерти, — выдыхаю дым, криво улыбаясь.

— Откуда такой интерес ко мне? — Спрашиваю его.

— Не знаю, но Мире ты не нравишься по ходу, как и Оливеру, как и всем, в принципе. Но со шлюшкой Саммер уже познакомился. Да, об этом уже все знают. Она сама рассказала. Зря ты всунул в неё, она теперь не отвяжется.

— Я умею убеждать девушек, — затягиваясь сигаретой, прикрываю глаза, и весь этот дым, вперемешку с ароматом травки проникает в мои вены, принося такое необходимое расслабление.

— Мира говорила о том, что я ей не нравлюсь?

— Нет, конечно. Они открыто никогда не делятся этим, но судя по тому, как зла на тебя Сиен, думаю, ты не в почёте, — смеётся Белч.

— А ты с Сиен? Я видел вас в столовой.

— Она мне нравится. В отличие от этих всех кукол, она хотя бы умеет играть в приставку. Бывает у нас перепих, но не более. Вряд ли всё это продлится долго, обычно отношения здесь могут строить только главы. Если кто-то другой счастлив, то они обязательно это разрушат.

— Но ты же кузен Оливера, а Сиен подруга Миры, к тому же между ними всё так прекрасно, что блевать тянет, — кривлюсь я, ловя заинтересованный взгляд парня.

— Всё равно. Не могу сказать, почему я в открытую не могу сделать первый шаг, может, боюсь, что Сиен пошлёт меня. Она хорошая девчонка, смешная. А вот Мира с Оли...хм, у них всё очень странно.

— И в чём странность?

— Ничего не предвещало беды, а потом бах, и они вместе. Просто за одну ночь. Саммер сначала обхаживала кузена, но резко всё оборвалось, и настал черёд Миры. А потом началась бойня, это было нереально круто. Война за лидерство, и Мира победила, ей в этом нет равных. Наверное, меня она немного восхищает, но мои чувства не умаляет понимания, какая она сука. Оли влюблён в неё, хотя не представляю, что он нашёл в Мире. Может быть, с ним она другая? Чёрт их знает.

Обдумываю его слова и нахожу зацепку. Что-то случилось в прошлом году. То, что заставляет Миру терпеть рядом с собой Саммер.

— Одна ночь? Лишил её девственности? — Предполагаю я.

— Он об этом не говорит. Только рычит и сразу дерётся. Он кольцо купил, прикинь? Я видел это вчера. Он же ещё молод, куда себя тащит? Но Сиен уверяет, что Мира не в курсе всего этого. Да и не собирается, вообще, выходить замуж. Бред.

— Кольцо? — Присвистываю я.

— Ага. Надеюсь, что он передумает. Не для него она или он не для неё. Бывает же такое, смотришь на людей, и видишь, что они подходят друг другу?

На философию потянуло, травка говорит.

— А они не подходят? Оба богатые. Оба одного уровня. Оба красивые.

— Нет, они разные. Например, Оли обожает фастфуд, а она запрещает есть его. Да и много примеров. Мира и Оли вместе редко тусуются, только на громких вечеринках, чтобы показать всем, что они пара. Ну и сидят рядом за обедом. Иногда целуются, но искры нет. Не знаю, чего-то не хватает, — он так доверчиво делится со мной всем этим, даже не подозревая о том, кто я такой. Глупо.

— А ты с этой малышкой замутишь? Она похожа на девственницу, — Белч толкает меня в бок, и я, делая последнюю затяжку, тушу сигарету о стол, бросая окурок назад.

— Думаю, она и есть девственница. Она...ну что-то вроде друга здесь.

— Но ты её не хочешь. Меня такие раздражают. Они слишком наивные и скучные. Всегда готовы тебе заглядывать в рот и делать всё, что ты хочешь. Это же утомляет. А вот если кто-то недоступен, то тогда уже интересно.

— Как Сиен?

— Примерно.

— Она хорошенькая, — замечаю я, вызывая бурную реакцию у парня. Он сразу же напрягается, резко выдыхая дым и выбрасывая бычок.

— Это констатация факта, и только. Ладно, пойду в адский дом со стервами, — спрыгиваю со стола, подхватывая сумку.

— Придёшь сегодня на тусовку? — Интересуется Белч.

— Не знаю, сначала приму душ и отдохну, — пожимаю плечами.

— Приходи, ну или завтра всё увидишь на студенческом канале. Материала будет, хоть отравись, — он громко смеётся из-за своей шутки.

— До встречи, и спасибо, что не хочешь меня прибить, — киваю ему в знак прощания.

— Пока ты не трогаешь моё, ты мой друг.

— Отлично.

— Будь осторожен с Саммер, она та ещё сука, похуже Миры будет, — летит в спину.

А то сам не знаю. Добираюсь до дома и замираю, услышав, что оттуда доносится громкая музыка. Множество девушек из сестринства, разгуливают в откровенных нарядах с бутылками алкогольных напитков, кто-то проносится мимо меня с коробкой пиццы, и крик наполняет мою голову. Что за херня здесь происходит? Отдохнуть хотел, вот и отдохнул.

Пробираясь мимо постоялиц, бросающих на меня кокетливые взгляды, нахожу Сиен, болтающую с какой-то девушкой.

— Можно тебя? — Обращаюсь к ней, когда достигаю компании. Она недовольно поворачивает голову и кивком показывает подруге отойти.

— Что?

— Фастфуд? Мира ненавидит фастфуд, — оглядываю огромное количество коробок из-под разных гамбургеров и бутербродов, которые стоят везде.

— Сегодня можно. А завтра снова белковая диета. Ночь разврата желудка, — поясняет она.

— Мда. И долго это будет продолжаться?

— Тебе-то какое дело? Иди к себе и не высовывайся. Не твой дом, — фыркая, она отходит от меня.

Музыка бьёт по вискам, и я вспоминаю, что так и не отдал пачку сигарет Белчу, по привычке сунув её в карман брюк. Ну хотя бы что-то хорошее от этого дня осталось.

Бреду на второй этаж, слава богу, не встречая Саммер. Ещё одного разговора не переживу. Тихо закрывая дверь, бросаю сумку у порога, когда слышу какие-то странные звуки, но едва уловимые, басы всё перебивают. Мира у себя, свет горит, и дверь открыта. Медленно приближаюсь к её комнате и заглядываю туда. На постели валяется коробка с пиццей, в которой не хватает двух кусочков. Значит, она не так идеальна. И снова этот звук, словно кого-то тошнит.

Чёрт. Не может быть. Толкаю дверь ванной комнаты и вижу, как Мира поднимается на ноги и смывает за собой. Тяжело дыша, она опирается рукой о стену.

— Ты совсем рехнулась? — Кричу я, отчего она вздрагивает и резко поворачивается ко мне.

— Пошёл вон, — её голос сел. А какой бы он был, если она сама вызвала рвоту? Идиотка!

Подскакиваю к ней и хватаю за плечи, скрытые шёлковым халатом.

— У тебя булимия? Ты головой не думаешь? — Рычу я, встряхивая её.

— Я...

— От тебя воняет. На какой хрен нажираться, а потом блевать? Ты хотя бы в зеркало смотришься? Я тебя спрашиваю! Дура! Тупая блять дура! — Грубо тащу её за собой и толкаю к большому зеркалу в углу. Дёргаю пояс её халата, обнажая тело в нижнем белье.

— Смотри. Смотри говорю, — заставляю её взглянуть на отражение в зеркале. Да она или под кайфом, или у неё слабость, оттого что сотворила, не позволяет ей даже внятно ответить. Держу её подбородок, и наши взгляды встречаются в зеркале.

— Где ты видишь жир? У тебя кожа да кости. Посмотри на себя. Ты считаешь, это красиво? Ни черта. Зачем ты это делаешь, Мира? Зачем изводишь себя диетами и всякой чушью? Ты подохнуть хочешь? — Рычу я от злости и непонимания, да ещё и от слабого страха, который неизвестно откуда появляется, мои пальцы на её лице белеют.

— Тебя хотят все парни. Все девушки равняются на тебя, — уже тише говорю я, отпуская её подбородок и вставая за спиной.

— Зачем, принцесса? Зачем убивать себя? — С горечью спрашиваю я, оглядывая стройные длинные ноги, плоский живот и небольшую грудь, которая поместилась бы у меня в ладони. И надо же, мне нравится то, что я вижу. Она такая хрупкая, такая утончённая и маленькая сейчас, но наблюдает за моими руками, блуждающими по её гладким и упругим бёдрам.

— Снова лапаешь меня, извращенец? — Хрипло подаёт голос.

— Нет, доказываю тебе, что это всё тебе не нужно. Булимия — это страшно, и не стоит того, чтобы вызывать рвоту. Я расскажу всё твоему отцу, — убирая руки, отхожу от неё, и она спокойно запахивает халат.

— Я ничем не болею, расслабься, — хмыкает Мира, поворачиваясь ко мне.

— Ты съела пиццу, а затем тебя тошнило, — напоминаю ей, указывая на еду, а затем на ванную.

— Убирайся отсюда, не твоего ума дело, то, как я сама себя спасаю, — Мира кривится и садится на постель, подхватывая очередной кусок пиццы.

— Только посмей, и я тебе врежу. Ты меня задолбала уже. Да я готов тебя утопить в унитазе, если ты снова это сделаешь, — предостерегаю её.

Девушка тяжело вздыхает и бросает еду обратно в коробку.

— Иди сюда, — она подзывает меня, и я, приближаясь, напряжённо слежу за ней.

— Понюхай. Чувствуешь что-нибудь? — От её вопроса я прихожу в полное непонимание.

— Да, это томат и моцарелла.

— Нет, не это, что-то другое. Оно затормаживает действия, делает голову странной, — медленно говорит Мира.

— Чего?

— Я ничем не болею, мон шер. Я думаю, что меня хотят подставить. Здесь что-то насыпано, скорее всего «наркотик для изнасилования». Именно так его называют, это доступно для нас, тем более сегодня был завоз.

— Ну да, а я фея. Ты больна, Мира. Твоя идея фикс — быть всегда на высоте, стать для всех идеалом и держать сестёр на жёстких диетах, а желание походить на модель с обложки вылилась в булимию. Часто творишь это? Нет, даже не убеждай меня в другом, выдумывая самые нелепые варианты. Я доложу всё твоему отцу. Тебя лечить надо! — Я в шоке от того, насколько психологическое давление этого мира сильно действует на Миру. Я не думал раньше, когда смотрел на её фотографии, что она позволит себе издеваться над собой ради фигуры. Чёртовой и такой превосходной фигуры!

— Или тебя, — усмехается Мира. — Скажи, почему я не кричу на тебя за то, что ты раздел меня, был со мной довольно груб, и позволила увидеть моё нижнее бельё, особенно после того, что сегодня произошло?

— Потому что ты...придумывала отмазку, — нахожусь я.

— Хорошо. А почему ты сейчас плывёшь, хотя свет здесь очень яркий, а мои движения замедлены?

— Все это игра, чтобы я не сдал тебя отцу, — зло фыркаю, складывая руки на груди.

Мира слабо улыбается, но мне сложно разглядеть в ней что-то необычное. Если только то, что она не завязала халат и спокойно демонстрирует мне своё загорелое тело в белоснежном белье. Я вспоминаю её обычную одежду, она всегда запахнута на все пуговицы, только изредка позволяя себе что-то вызывающее. Она всегда носит строгие костюмы и юбки, ну и ту вульгарную от формы. Но при этом её руки закрыты, грудь спрятана, а в эту минуту она смотрит на меня, распахнутыми голубыми глазами с расширенными зрачками, и даже не двигается.

— Этот наркотик «маст хэв» для нас. Его часто используют, что-то наподобие «подмешать соль в чай». Шутка, которая может обернуться очень плачевно. Я сама его покупала и видела, что происходит с людьми потом. Я видела...как они становятся безвольными, и с ними можно делать всё, что ни пожелаешь. А потом порно разлетается по всем студентам, отправляется родителям и администрации. Ни разу ещё такое не дошло до «Ютуба», только до сайта университета. Такое наказание применяется, чтобы навсегда вычеркнуть человека из элиты, из этого мира. Вот оно дошло и до меня, — её голос тих, равнодушен, а я ужасаюсь тому, как они чудовищно ненавидят друг друга.

— Ты что, серьёзно думаешь, что я поверю в эту хрень? — Спрашиваю её.

— А меня не волнует, поверишь ты или нет. Кто-то объявил мне войну, и я буду отражать удары. Как обычно. Уходи отсюда, тебя Саммер ждёт. Иди на вечеринку или ещё куда-то, — Мира возвращает свой взгляд на пиццу.

Я продавал подобные наркотики и знаю, что они могут сотворить с человеком. Обычно я разносил их по борделям, ими накачивали проституток, а потом они пропадали. Их никто не искал, потому что искать было нечего. Только мясо, разрезанное и уничтоженное. Я многое повидал, трупы тоже. В мусорных контейнерах, в подворотнях, да и в местных клубах для таких, как я. Но, чтобы эти богатенькие детки тоже использовали их для достижения своих целей, уму непостижимо.

— Так. Это я забираю, а ты сиди здесь. Сегодня ты никуда не пойдёшь, и я буду следить за тобой, как и завтра, как и послезавтра. Если увижу, что ты нажираешься, а потом вызываешь рвоту, то тут же сообщу твоему отцу, и тебя отправят в клинику, — подхожу к постели и выхватываю коробку.

— А ну отдай, — вяло возмущается Мира.

— Ни черта. Только сойди с места, я тебе...я тебя придушу. А как прятать трупы мне прекрасно известно, — зло шиплю, бросая на девушку испепеляющий взгляд.

Выхожу из спальни и закрываю за собой дверь. Пробовать сам не буду, хотя я не верю ей, но не собираюсь есть что-то отравленное. Я знаю все признаки наркотического эффекта, и сегодня узнаю — или Мира сама стала жертвой своих козней, или же, действительно, станет мёртвой от моей руки. Прибью, если соврала.

Принюхиваюсь к пицце, но ничего не чувствую. У такого препарата нет запаха, его очень сложно обнаружить, только отдать на экспертизу. А если я всё выброшу и спущу пустую коробку вниз? Тогда тот, кто якобы хотел это сделать с Мирой, поймёт, что она всё съела, и начнёт действовать. Вот и посмотрю: правда это или ложь.

Направляясь к себе, ищу пустой пакет и выбрасываю оставшиеся кусочки пиццы. Нет, я не убеждён, что всё это реально. Это глупо. Ведь Мира встречается с Оливером, а он, судя по выводам, которые я сделал, уничтожит врагов своей будущей невесты. Верно? Так зачем кому-то идти на верную смерть? Ерунда.

Спускаясь вниз, замечаю, что большинства девушек уже нет, остались только постарше. Да и музыка не гремит, как и раньше. Вхожу в столовую и сталкиваюсь с Саммер, держащей бутылку с алкогольным напитком.

— Привет, — нервно улыбается она.

— Привет. Куда выбросить? Эта дура просто кинула на пол в гостиной, — недовольно указываю на коробку в моих руках.

— Эм, я выброшу, — девушка забирает у меня упаковку и приоткрывает её.

— Оу, ничего себе. Мира явно была голодна, — усмехается она.

— Плевать, — передёргиваю плечами, наблюдая за ней. Если ещё минуту назад она была напряжена, то сейчас её улыбка отвратительно счастливая.

— Прю, убери это, — она обращается к одной из сестёр, которая, подлетая к нам, забирает коробку.

— Я хочу с тобой поговорить.

— Не сейчас, башка от вас всех болит, — кривлюсь я.

— Раф, я согласна, — она хватает меня за локоть.

— Согласна на что?

— Ну...против неё, но для этого нужно время. Найти сторонников нашего плана и совершить переворот, — шепчет Саммер, оглядываясь, опасаясь, что нас могут подслушать.

Удивлённо вскидываю брови.

— Может быть, скрепим наш союз и планы наедине? — Её пальцы пробегаются по моей рубашке и теребят пуговицу.

— Может быть.

— Тогда пойдём на вечеринку, а потом я покажу тебе тайные места для встреч, — томно шепчет она.

— Все будут там?

— Да. Я забираю остальных. Дом будет пуст.

— Тогда почему бы нам не остаться здесь? Твоя кровать намного удобнее, чем другое место, — обхватываю её за талию, притягивая к себе.

— Я поняла, откуда она узнала про нас и нарушение правила. В моей комнате стоит камера. Она встроена в потолок, и я прошлась по другим спальням, там то же самое. У неё есть видео с нами. Ремонт делал её отец, и она, видимо, попросила строителей сделать это. Она следит за нами, — быстро делится Саммер.

Вот оно что. Это прекрасный мотив, чтобы убрать человека.

— Ты знаешь, где она висит. Мы её просто закроем, да и идти на вечеринку я не хочу, — качаю головой.

— Но она останется здесь, Раф. Мира сказала, что не пойдёт туда. Она услышит нас, тем более в доме больше никого не будет. Это небезопасно, я убедила её сегодня, что с тобой покончено, и раскаялась в том, что мы переспали, — обиженно выпячивает губы Саммер.

— То есть все уходят, а она останется здесь? — Спрашиваю я и получаю утвердительный кивок.

— Ты болтала с ней и в знак примирения принесла её любимую пиццу? — Снова кивок.

Какая ж ты дура.

— Мы были вместе с Сиен, она заказывала всё это, — быстро добавляет она. Не верю, что вторая подруга могла себе позволить что-то подсыпать.

— Ну так что, ты придёшь? — Нетерпеливо спрашивает Саммер.

— Ладно, только приму душ, возьму презервативы и переоденусь. Жди меня на поле, — соглашаюсь я, отпуская девушку.

— Класс, тогда встретимся там через двадцать минут. Около западного входа. Хорошо?

— Хорошо.

— Повеселимся, а завтра всё изменится, — бросает Саммер, и, покачивая бёдрами, обтянутыми блестящим платьем, выходит из дома, придерживая дверь для других сестёр.

Итак: пустой дом сестринства, понимание того, что за тобой постоянно следят и имеют видеозапись, при помощи которой можно моментально дать тебе пинок под зад. Лживое примирение и обман, убеждённые в том, что Мира будет здесь одна, ведь я тоже уйду, и вероятный наркотик в пицце, — всё это указывает на то, что в этом месте произойдёт правосудие. Теперь мне слова Миры не кажутся ложью и игрой, чтобы завуалировать болезнь. Чёрт, эта девушка постоянно заставляет меня чувствовать дичайшее противоречие в своих желаниях. И не важно, по какому поводу это происходит, но каждая встреча разворачивает меня на девяносто градусов и вынуждает погружаться в мир развращённой элиты всё глубже. А ещё выбирать, на чьей я стороне. Как бы ни хотелось признавать, но сейчас меня пугает подобная дружба между сёстрами.

Выключаю свет на кухне, оглядывая горы коробок и пустые бутылки. Поднимаясь наверх, останавливаюсь и бросаю взгляд на дверь спальни Саммер. Если там видеокамера, то она заснимет, как я туда войду. Но не дойдёт до неё самой.

Усмехаясь, нажимаю на ручку и прикрываю за собой дверь. Разбросанные платья на кровати, косметика на столике, ноутбук — ничего не изменилось со вчерашней ночи. Но порошок, если он был, где-то спрятан, если она не высыпала всё. Возможно, это интуиция. Мне так предпочтительней думать, потому что если я посмотрю правде в глаза, то увижу — я хочу верить Мире. И что бы ни было в прошлом, даже сегодня, я желаю узнать её лучше, не потому, что мне приказано это сделать, а потому что мне интересно самому разобраться, настолько ли она жестока и избалована, глупа и мелочна, или что-то её вынудило придерживаться такого вида игры. Ведь она умна, я это видел сам. Своими глазами. Наверное, это и заставляет меня копаться в вещах Саммер, выдвигать ящики и рассматривать идиотские статуэтки, чтобы определить — где её тайник.

Входная дверь внизу открывается, и я замираю, прислушиваясь к шагам. Не один человек. Двое. Не девушки. Тяжёлая поступь в ботинках, тихое шушуканье. Поднимаясь на ноги, подлетаю к двери и смотрю в щель. В темноте, где только свет, идущий с улицы первого этажа, позволяет мне увидеть двух парней в масках с рюкзаками.

— Ты помнишь, какая комната? — Шепчет один.

— Центральная, идиот. Вот она, — второй толкает его и указывает на дверь, за которой должна быть Мира.

Чёрт. Она была права. Насилие здесь — норма, как и унижение. И сейчас снова предстоит выбор: позволить им сделать то, для чего они пришли, или спасти Миру. Если последнее, то я не выберусь из нового ада и затяну себя навсегда в этот мир. А если не сделаю, то никогда не прощу себе опуститься до того уровня, который превращает меня в чудовище.