Алиса и Анна

Случилась беда.

Я снова вошла в свой бунтарский режим. Поэтому не доела ужин, не допила даже уже изначально пролитый чай и чисто из принципа не позволю Лисичке сегодня до себя прикоснуться. Хотя изначально это был блеф. Но теперь нет. Сама буду трогать её, а себя не позволю. Забавно.

Но это всё ерунда, ведь на мне сидит заплаканный монстр. Речь идёт о рогатенькой Курочке, рог которой тут же исчез, стоило ей этого захотеть. Никогда ничего подобного в жизни не видела.

И всё же если не видела, то это вовсе не значит, что этого нет. Вполне допускаю, что этому можно легко научиться. Нужно будет провести парочку экспериментов с местным отребьем.

Хотя если так посудить, то её способность к самолечению стократно слабее моей. Ведь на мне всё заживает автоматически. А Курочке приходится залечивать раны самостоятельно и в случае какого-либо смертельного урона вылечиться уже не получится. То есть, по сути, она не бессмертная.

От этой мысли в районе груди что-то неприятно кольнуло. Не бессмертная... И Лисичка ведь тоже может скончаться от какой-нибудь глупости. Плохо быть хрупкими. Нужно будет озаботиться их безопасностью.

Просто если с ними что-то случится, то я не просто окончательно потеряю рассудок... Я лишусь крошечных остатков своего желания жить, которые вот только успели во мне вновь зародиться.

Кстати, сила вернулась. Видимо помогло осознание хрупкости этих двух дурочек. Всё-таки прикольно быть сильной. Стену, конечно, сейчас проломить не получится, но ту ватагу мелких цыплят я бы запросто раскидала. Причём одним взмахом своей тощей руки.

Схватив Курочку за плечи, я слегка встряхнула её и сказала:

— Не вздумай умирать. Если надумаешь, то хотя бы предупреди, поняла? Я что-нибудь придумаю; как-нибудь постараюсь помочь. И на улице смотри аккуратней, когда гуляешь одна. Хотя ты не Лисичка... Прикинь, эта дурочка умудрилась вляпаться в неприятности, просто выйдя за дверь.

Прилетел подзатыльник, а Курочка рассмеялась и уткнулась мне в шею своей белобрысой головкой. Выкошу весь Кошмар поголовно, если с кем-нибудь из них случится что-нибудь непоправимое. Костьми лягу, но всё уничтожу. Буду убивать, убивать, убивать...

Ах, аж дыхание спёрло от ярости. Опять эти вопли и нити... Как же я устала от всего этого дерьма. Одно утешение в этих двух смертных дурочках.

А вообще, с чего это я вдруг так разозлилась? Нужно срочно брать себя в руки, не то точно рехнусь. Но сначала возьму в них нелепую безрогую Курочку.

Я встала со стула, придерживая этого монстра за попу, и предложила Лисичке пойти полежать. Та с радостью согласилась, но для начала решила сходить принять душ. В моём воображении тут же вырисовывается непристойная сцена... Аппетитно.

Войдя в комнату, я схватила Курочку в районе подмышек, отцепила её от себя и подняла в воздух. Вообще ничего не весит, словно игрушечная.

Ухмыляется, наверное думает, что я снова начну готовить её к полёту на небеса. Но мне просто захотелось окончательно убедиться, что силы вернулись. Значит, в случае чего я смогу их защитить.

Снова заключив эту малявку в объятья, я завалилась вместе с ней на кровать и уставилась в потолок, не обращая внимания, что она начала ползать по моей груди и ногам, как надоедливый таракан. И до чего же мне сейчас хорошо и спокойно... Даже не верится, что мгновением ранее я чуть не взорвалась.

Повернувшись на левый бок, я сбросила с себя невесомую Курочку. Теперь мы смотрим друг другу в глаза почти что в упор. Очень знакомое чувство в груди зарождается из-за этого взгляда... Грустное какое-то чувство, поэтому я отворачиваюсь и уползаю от неё на четвереньках к изголовью кровати.

Уползаю с голой попой, поскольку она вцепилась в мои шортики и не хочет их отпускать. Хорошо хоть Лисичка не видит и на мне новые трусики. Может тогда всё же подвесить за это наглую Курицу во дворе? Пускай болтается там и сверкает на всю улицу своими нелепыми разноцветными звёздочками. Кстати, очень актуально для этого времени суток.

В итоге я подтянула шорты и всё ей простила. Где-то с пол часа мы смотрели с ней мультики, а Лисички всё нет. Наверное, как и я готовится к ночи, прихорашивается... Забавно.

Примерно через десять или двадцать минут она наконец показалась, надев рубашку пижамы на голую грудь. Теперь я отчётливо вижу не только её пышные выпуклости, но и то, чем они на самой вершине оканчиваются. Развратница. Даже плоская я маечку надела под низ!

И всё же аппетитное зрелище. Сидит перед зеркалом и расчёсывает свои непослушные рыжие волосы. Спинка у неё при этом прямая как столб. Идеальная осанка. Не то что у горбатой меня. И бёдра такие широкие, мощные...

Пришлось переложить Курочку к себе на живот и немного отвлечься. Вот она — идеальная девочка, которая в будущем почти наверняка разделит со мной полное отсутствие женственности. У нас только волосы красивые. И личико, по крайней мере у неё. У меня-то до сих пор синяки под глазами и бледность покойницы.

Высушив волосы, Лисичка легла чуть левее меня и слегка улыбнулась. Я тут же чуть отодвинулась и показательно обрушила между нами удивлённую Курочку. Будет в роли живого барьера. Просто мне сделалось чуточку неспокойно от этого её похотливого взгляда.

Не прошло и минуты, как мой наглый барьер предательски забыл про меня и теперь лежит на Лисичке, прямо на её почти голой груди. Так они в итоге и провалялись вместе весь вечер, оставив меня в одиночестве. Смотрели свои нелепые фильмы. А обо мне даже не вспоминали.

В районе десяти вечера Курочка снова переметнулась на мою сторону, но только лишь для того, чтобы обнять меня на прощание и пойти к себе спать. Таким образом мы наконец оказались наедине... От обиды тут же ничего не осталось. Ничего, кроме неловкости и лёгкой тревоги. Или как это чувство правильно называется?

— Будем спать или ещё что посмотрим? — беззаботно сказала Лисичка, но я ничего не ответила. — Тогда давай спать... Свет я выключать не буду. Точнее погашу до минимума.

Минута, пять... десять. В комнате стоит полумрак и полнейшая тишина. Ещё толком ничего не случилось, а сердце колотится так, словно я нахожусь посреди перестрелки, которую сама и затеяла. Неужели она и правда не собирается со мной ничего делать? Вроде как именно этого я и хотела, а на деле почему-то обидно.

Я ей больше не нравлюсь? Или она всерьёз восприняла мой запрет не трогать меня? Рыжая дурочка... трусиха, похуже меня. Хотя я ничего не боюсь. Я не знаю, что такое страх.

С этой мыслью я поворачиваюсь на левый бок и смотрю на аппетитный профиль Лисички; на контур её пышной груди. Во мне тут же просыпается желание чуть к ней подползти и... И что дальше?

Меня хватило только на то, чтобы протянуть руку. И Лисичка это услышала. Она тут же открыла глаза и повернулась ко мне, широко улыбаясь. Хочу убежать. От моей храбрости ничего не осталось. Она переработалась в неловкость и стыд, то есть в выступивший от волнения пот и красные щёки.

— Стесняешься? — ласково сказала Лисичка.

Прошлая я прикончила бы эту дуру на месте за такие слова. А я нынешняя... резко прижала к себе свою тощую руку и попыталась перекатиться на другой бок, но опоздала — она схватила меня за плечо своей длинной лапой.

— Я... запретила тебе меня трогать! — сказала я, но врезать по её наглой руке не решилась.

Лисичка подползла ещё чуточку ближе и нежно поцеловала меня в потный омерзительный лоб.

— Тебе не жарко? — слегка хриплым голосом сказала она и начала очень медленно расстёгивать пуговицы на моей пижамке.

На мне ещё маечка, поэтому я не парюсь... Точнее у меня просто заклинило мозг, поскольку он оказался в той ситуации, к которому его жизнь не готовила. Ведь по правилам подобные угрозы должны быть убиты. Хотя угроза ли это? Она же всего лишь меня раздевает... Даже не трогает!

Закончив с последней пуговицей, она откидывает одну сторону пижамки мне за спину и кладёт руку на мою талию. Я аж всем телом напрягалась из-за этого, словно ко мне прилипло что-то очень холодное и в то же время горячее.

И вот её рука плавно скользит вниз и останавливается на моей тощей попе. От этого мне делается ещё чуточку жарче. Неужели ей так приятно трогать нечто подобное? Чокнутая дура... Хочется врезать ей по наглой рыжей башке, но я лишь схватила её за запястье и всё. Ну как всё? Она пустила в ход вторую наглую руку и просунула её под меня в районе груди.

Только я собиралась пожаловаться, как наши губы соприкоснулись. До чего же вкусно и горячо... Какая Лисичка всё-таки нежная и как от неё вкусно пахнет...

Её язычок определённо больше моего собственного. И мне это до безумия нравится. Лисичка вся крупнее, пышнее, сексуальнее и милее меня, ну а я в стократ сильнее её. И именно поэтому у меня аж дух захватывает, когда она вот так на меня наседает; нагло впивается ногтями в мою тощую попу, а после нежно гладит по обнажённой спине...

Всё это заставляет почувствовать себя маленькой и беззащитной. И это странное чувство мне настолько приятно, что хочется кричать, а я лишь начинаю стонать... Слабенько так, как и подобает такому маленькому существу.

Хочу отдаться ей целиком. Хочу, чтобы она меня защищала и обнимала, целовала и ласкала, любила и всегда была рядом со мной. До чего же приятно.

Наглая ручка Лисички снова проникла под майку и скользнула по моему обнажённому животику вверх, прямо к груди. Но у меня уже не осталось желания сопротивляться. И всё же я выказала свой протест тем, что стон заменила мычанием.

На Лисичку моя мольба не подействовал. Она по-прежнему жадно целует меня, словно наши роли окончательно поменялись. Теперь эта наглая дурочка желает съесть меня целиком, а мне уготована роль жалкой добычи. Приятная роль.

Горячая ладонь всё же накрыла мою правую грудь и слегка её сжала — это тут же отозвалось приятной истомой в моём животе, и я неосознанно чуть выгнула спину и раздвинула ноги.

Лисичка тут же воспользовалась моментом и просунула своё левое колено мне между ног, упёршись прямо в промежность. Стыдно и... Я невольно сжала бёдра сильнее и моя рыжая дурочка жалобно вскрикнула. Сила! Я же снова сильная и из-за этого чуть не переломала ей ногу.

— Про... сти, — с трудом выдавила я из себя, когда Лисичка на мгновение отпрянула от моих губ.

Но вот она снова целует меня, попутно играясь с моей маленькой грудью и с новой силой надавливая наглой ногой на моё самое нежное место. До чего же приятно. Я снова начинаю тихонько стонать, ощущая как мои трусики скользят в такт движениям рыжей Лисички. Внутри живота тем временем постепенно что-то накатывает, окончательно сбивая дыхание.

— Стой... — с трудом говорю я.

Лисичка вытаскивает руку из-под моей майки и хватает меня за запястье. Уже в следующее мгновение она с силой вдавливает мою ладонь в свою пышную грудь. Я чувствую её твёрдый сосок, приятную мягкость и почти обжигающее тепло.

Ей не больно? Она всё сильнее и сильнее вдавливает в себя мою руку. Если бы я была обычной девушкой, то по-любому почувствовала в пальцах сильную боль. Ну а сейчас мне определённо чуть не до этого.

Движения Лисички стали ещё более жёсткими, и вместе с тем я начала ощущать, как всё удовольствие, испытанное мной до этого, стало резко накапливаться внизу моего живота и вот...

Мои бёдра невольно сжимаются, сознание плывёт, но я всё же стараюсь сохранить самообладание, чтобы не сломать ножку глупой Лисички. Но видимо ей всё равно очень больно, поскольку я почувствовала, как её рука напряглась, а дыхание значительно участилось. Да мне и самой трудно дышать...

Не успела я прийти в себя, как Лисичка высвободила свою ногу, отпустила мою руку и поцеловала меня. В моём животе до сих пор медленно рассасывается приятная дрожь, иногда вызывая слабые сладкие спазмы. И чтобы хоть как-то со всеми этими новыми ощущениями совладать, я положила ладонь на свою пижаму в районе промежности и ужаснулась.

Как неловко... И как приятно. Приятней, чем вчера в тысячу раз! Я чуть не лишилась рассудка.

Нежно поглаживая пальчиками то самое место через одежду, я стараюсь не смотреть на Лисичку, но при этом ясно чувствую на себе её взгляд. Хочу убежать.

— Я в туалет! — сказала я и трусливо бежала с поля нашего боя.

Это была самая приятная битва за всю мою жалкую, нелепую жизнь.