Алиса и Анна

Алиса обняла и поцеловала меня.

Это место на шее до сих пор словно жжётся, а в голове неистово грохочет сердце.

Что это было? Я думала она будет ругаться. А вместо этого произошло что-то совершенно немыслимое.

— Идём отсюда. Холодно, — сказала она, поёжившись.

И в самом деле прохладно. Руки так и трясутся или причина не в холоде? Не знаю. Вообще ничего не понимаю.

Что Алиса с ней сделала? Убила? Хочу спросить, но тут же понимаю, что это не совсем то, чего мне хочется знать. В конце концов это была не она. Её больше нет и не могло быть. Она умерла. Нужно смириться с этим и стараться жить дальше.

— Иди уже, — недовольным тоном сказала Алиса и принялась шлёпать меня по спине ладошкой.

Переступив порог нашей квартиры, я делаю несколько быстрых шагов в направлении кухни, но тут же вспоминаю, что забыла разуться. Голова совершенно отказывается соображать.

Перед глазами до сих пор стоит образ подруги. Как же мне всё-таки больно. Вдвойне обидней при мысли о том, что я сама во всём виновата. Не нужно было идти ни на какую разведку. Дура!

— Слышь, Лисичка, — сказала Алиса, запирая входную дверь на замок. — Я вовсе не злюсь на тебя или что-то типо того, но мне всё же чуточку интересно... Что это сейчас было?

Я хочу ей всё рассказать, но комок в горле не позволяет мне этого сделать. Снова расплакалась. Уселась на корточки прямо в прихожей и реву, уткнувшись лицом в ладони.

Причём знаю, что не скоро закончу. Всё-таки эта встреча с подругой что-то во мне надломила.

Алиса ничего не говорит, но я чувствую, что она стоит совсем рядом и пристально смотрит на меня сверху вниз. По моей вине ей снова пришлось убивать. Уж лучше бы она отругала меня, чем полезла ко мне с поцелуем. Из-за этого я только сильнее страдаю.

— Эта девчонка... — задумчивым тоном сказала Алиса. — Ты ведь знала её, да?

Я жалобно промычала согласие.

— А... Ну, тогда я всё поняла. Это была твоя умершая подруга, о которой ты мне той ночью рассказывала? — Алиса рассмеялась и, судя по звуку, присела рядом со мной. — Прикинь, какая я умная, что догадалась. А всё дело в том, что со мной приключилось нечто похожее на второй или третий месяц пребывания в Кошмаре. Я тогда уже более-менее приспособилась к этому, так сказать, прекрасному месту, поэтому повсюду ходила с огромным охотничьим ножом. Ну как с огромным? На самом деле нож был самым обычным. Это я просто была слишком маленькой, может быть даже меньше нынешней Курочки. Забавное, наверное, то было зрелище.

Алиса захихикала и толкнула меня в плечо, из-за чего я завалилась на пол и мне поневоле пришлось убрать от лица руки. Как ужасно, наверное, я сейчас выгляжу. До чего же стыдно и в то же время обидно...

И всё же мне интересно узнать продолжение этой истории. Поэтому я больше не закрываю лицо, а стараюсь смотреть Алисе прямо в глаза, иногда смахивая рукавом слёзы.

— Мне тогда было очень непросто убивать кого попало, причём не только физически, но и морально. Ведь я была совсем ещё маленькой девочкой, которой пятилитровую канистру с водой приходилось двумя руками тащить. Поэтому еду и питьё я по-тихому воровала ночами, а спала где придётся. И вот как-то раз, когда я дрыхла на полянке в городском парке, ко мне заявился мой папа и попытался меня изнасиловать. А он, между прочим, умер до моего попадания в Кошмар. Так что...

Алиса резко замолкла, в задумчивости искоса уставилась в потолок и сказала:

— Кстати, а когда и как он скончался? Не помню. Мы не были особо близки. Он больше любил работу, чем нас. А с нами гулял лишь по праздникам. С нами?.. Хм... Я имею в виду с мамой и со мной. Да и неважно. Зато сколько у нас, оказывается, с тобой общего, Лисичка.

Я хочу задать очевидный вопрос, но мне не хочется причинять Алисе ещё бóльшую боль; бередить её старые раны. Однако этого и не потребовалось делать.

— Мне было очень тяжело в тот момент... — сказала Алиса неестественно поникшим голосом, но спустя короткую паузу, жизнерадостно рассмеявшись, продолжила: — Было очень тяжело бороться с высоченным мужиком, будучи совсем крохотной девочкой. И всё же я перерезала глотку этому гаду, когда он уже лежал на мне и пытался стянуть с меня трусики. А кровищи с него натекло просто жуть... Я с ног до головы его кровью вымазалась. И всё равно была рада победе! Помню прыгала по полянке и верещала от радости! Ведь у меня и в мыслях не было, что этот урод может оказаться моим настоящим отцом. Эта лишь нелепая подделка, пускай и внешне очень похожая.

Алиса, по-прежнему чуть посмеиваясь, встала и, протянув ко мне руку, помогла подняться.

— Наверное, это была самая большая ошибка, которую допустил Кошмар по отношению ко мне, — сказала она, продолжая держать меня за руку. — Именно во время борьбы с этой фальшивкой у меня впервые снесло крышу и я впала в настолько лютую ярость, что... Честно сказать, я забыла, что потом делала. Точнее помню как радовалась своей нелепой победе, а после... Неважно. Куда важнее то, что после этого случая я уже никогда не спала на лавочках в парке или в подвалах. Я начала убивать всех до кого могла дотянуться, причём в буквальном и переносном смысле. Мне кажется и тогда казалось, что каждое моё последующее убийство — это месть и прямое причинение вреда этому сволочному Кошмару. Даже сейчас меня распирает от ярости. И если в обычном мире ярость — это нечто негативное и мешающее твоей спокойной жизни, то в Кошмаре всё совершенно иначе. Ярость — это сила. Постарайся запомнить это и больше никогда не реветь. Не показывай ему свои слабости. Поняла?

— Спасибо тебе, — сказала я сквозь слёзы и крепче сжала руку Алисы: — Честно сказать, я не думала, что Кошмар настолько опасное место.

— Глупая Лисичка, пойдём ты сделаешь мне тот омерзительный кофе.

Подождав пока я разуюсь, Алиса повела мена на кухню и уселась на своё место.

— Знаешь что? — сказала она, подперев рукой голову. — На самом деле в произошедшем есть чуточку и моей вины. Ведь я так давно здесь живу, что совершенно перестала объективно оценивать тот уровень опасности, который может представлять Кошмар для обычных людей. И хотя мне приходила в голову эта мысль в момент нашей встречи, но я так обрадовалась, что не смогла до конца переварить её в своей глупой башке. И вот результат... Просто на минутку задумайся, что ты единственный «настоящий» человек, которого я встретила за десять лет жизни в Кошмаре. Получается, что все остальные просто-напросто не доживали до встречи со мной. Согласись?

Мне и в самом деле сделалось не по себе. Это же как должны были сойтись звёзды, чтобы мы встретились...

Поставив перед Алисой чашку чёрного кофе без сливок, я сказала:

— Да, это действительно жутко. Но когда мы сюда шли, то я тайком наблюдала за прохожими и мне они показались совершенно обычными. Они только стороной тебя обходили и всё — на этом их странности заканчивались. И раз уж с Курочкой мы смогли нормально поладить, то я подумала, что было бы неплохо и с кем-нибудь из соседей поговорить. Просто из Курочки такой себе собеседник... Но я не ожидала, что всё этим закончится. Я думала, что если не испугаюсь, то всё будет в порядке. Но видимо это не так. Прости меня.

— Лисичка, ты упускаешь из виду одну простецкую вещь, — сказала Алиса и, сделав малюсенький глоток кофе, продолжила: — Меня тогда боялись не только прохожие. На самом деле меня боится даже Кошмар. Именно поэтому он не трогает тебя, пока ты рядом со мной. По крайней мере мне так кажется. Просто когда я была маленькой... Точнее в свои первые месяцы в кошмаре, я по несколько раз в день во всякие неприятности попадала: то очередной насильник, то бешеная псина, то попаду в какое-нибудь странное место, из которого потом несколько дней не могу выбраться. Короче говоря, ты живёшь так спокойно и гладко только благодаря мне! Кланяйся и превозноси великую и ужасную Безымянную! Ну а если серьёзно, то просто держись поближе ко мне и перестань думать о том, чтобы завести себе друзей из местных обитателей.

Закончив говорить, Алиса резко нырнула под стол и спустя мгновение вынырнула обратно, держа в руках Дину, про которую я во всей этой суматохе совершенно забыла. Даже не покормила её. Поэтому, испытав небольшой укол совести, я пошла к холодильнику и быстренько налила ей молочка на второе, а на первое мелко покромсала сосиску, поставив всё это перед Алисой.

— Спасибо тебе, — сказала я, наблюдая за тем, как Дина жадно поглощает сосиски.

И всё-таки до чего же странное утро. Я словно до сих пор сплю. По крайней мере это ощущение настойчиво не покидает меня. И дело даже не столько во всех этих безумных событиях, сколько в поведении Алисы. Она впервые так много и складно говорит; рассказывает о себе.

Особенно это заметно на контрасте со вчерашним днём, когда из неё слова было не вытянуть. Сейчас же она улыбается, отбирает еду у котёнка и вообще ведёт себя как совершенно другой человек.

От этих мыслей мне почему-то сделалось неспокойно. Лучше бы она вела себя как обычно. Не то у неё даже взгляд изменился. Может всё дело в том, что она наконец выспалась? Или у неё есть несколько личностей, которые иногда сменяют друг друга?..

Хватит! Лучше не буду думать об этом. Мне и такая Алиса до безумия нравится. Точнее она нравится мне даже больше, чем прежняя; та, которая грубит и кидает в тебя колкие взгляды, полные злобы и ненависти.

Так что пускай она всегда остаётся такой. Вот только мне всё никак не перестать беспокоиться. Я ёрзаю и борюсь со своими идиотскими мыслями, а Алиса тем временем ухмыляется и пытается напоить Дину кофе.

— Слушай, — сказала я, беря в руки котёнка, — мы сегодня пойдём куда-нибудь или ты хочешь остаться дома и отдохнуть?

Алиса залпом допивает свой кофе и морщится так, словно выпила стакан водки. А ведь ей, похоже, действительно плохо, даже слёзы на глаза навернулись.

— Чуть не блеванула, — сказала она, прикрыв рот ладошкой. — Идём. Мне нужны кое-какие вещички. Да и стрелять тебя немного поучим. А ещё котик нагадил в прихожей. И тебе лучше с этим что-нибудь сделать. Не то я сварю из этой твари бульон и заставлю тебя его выпить.

Вот оно, дождалась... До чего же больно врезаются её слова в моё сердце. И дело тут даже не столько в содержании, сколько в неприкрытой злобе, которой они пропитаны. Хорошо хоть, что она смотрит не на меня, а на Дину. А не то бы я точно не выдержала на себе этот взгляд и снова расплакалась.

Хотя чего я боюсь и расстраиваюсь? Ведь примерно этого я и ждала. Так что всё хорошо. Нужно быть храброй и сильной. В конце концов она сама мне это из раза в раз повторяет.

Прижав Дину к груди, я взяла Алису за ручку и с улыбкой сказала:

— Снова холодненькая.

Она ошалело смотрит на меня, но спустя мгновение её взгляд заметно смягчается, а на лице расцветает улыбка.