Алиса и Анна

Жуть. Я снова чуть не лишилась рассудка.

Просто мне в какой-то момент показалось, что я живу жизнью какого-то незнакомца, причём сама этого не замечая. Это странное ощущение вылилось из того, что я немного потерялась во времени.

«О, уже почти шестнадцать тридцать», — подумала я, даже не взглянув на часы. Одновременно с этим мне в голову пришли планы на жизнь этого человека. Их было так много, что я ничего не запомнила. Но вроде как для начала он планировал поскорее вернуться домой.

А насторожилась и заметила подвох я лишь потому, что время как-то слишком уж быстро мимо меня пролетело. Вот мы только недавно завтракали с Лисичкой, а уже почти пять...

Пришлось отказаться от доверия к своим внутренним часам и посмотреть на часы реальные, настенные. Они показывали начало двенадцатого. И тут события моей настоящей жизни сошлись с точным временем и я вернулась в реальность; в свою настоящую личность. Ровно в этот самый момент пришла Лисичка.

Вроде я уже в своём уме, но моя белобрысая головка по-прежнему слегка набекрень. Поэтому я лежу и не понимаю, чего она от меня хочет. Но вроде как эта дурочка о чём-то усердно рассказывает. Правда её голосок путается с воплями кретинов в моей голове, превращаясь в нелепую кашу из звуков, которые я при всём желании разобрать не могу.

Лисичка наконец замолчала, и смотрит на меня теперь как-то встревоженно. А я тупо пялюсь на неё и молчу.

— Я ничего не поняла... Иди сюда, — сказала я и похлопала по месту рядом с собой.

Чуть замешкавшись, Лисичка наконец забралась на кровать и медленно поползла в мою сторону на четвереньках. При этом мне почему-то стало как-то не по себе. В чём дело? Ощущение очень похоже на то, когда я начинаю задыхаться по непонятной причине, но задохнуться до конца никак не могу. Хотя сейчас мне вроде как дышится хорошо и спокойно. Только сердце чуть быстрее забилось.

Усевшись возле меня, Лисичка показала мне экран своего смартфона и сказала:

— Ты когда-нибудь пробовала позвонить кому-нибудь из реального мира?

Я пристально смотрю на голенькие коленки Лисички, изо всех сил стараясь понять, что ей от меня нужно. Звонила ли я кому-нибудь? Кому я могла позвонить? И как мне ответить на этот идиотский вопрос?

— Лисичка... вот кому, по-твоему, я могла позвонить? — тяжело вздохнув, сказала я. — Если честно, то я даже пользоваться смартфонами не умею. Как-то хотела достать себе такой ради игр, но у всех они заблокированы паролем, а свой собственный заводить не хотелось. Мне всегда было проще зайти к кому-нибудь в гости и отобрать приставку. На них игры по-любому намного интереснее и веселей.

Пока я говорила, Лисичка накрыла свои колени уголком одеяла и задумалась.

— Получается, что в Кошмаре существуют смартфоны? Я имею в виду, что они имеются у «ненастоящих» людей? — сказала она и ни с того ни с сего взяла мою левую руку. У неё такие тёпленькие и мягкие ручки. Не то что у меня.

— Угу, — сказала я, наблюдая за тем, как она не спеша перебирает мои пальцы. Зачем она это делает? Я, конечно, не против, но всё равно интересно.

— А когда ты была маленькой, то ни у кого никаких смартфонов и не было? Они появились значительно позже. Да?

Вот привязалась... Хотя пускай сидит. Когда она рядом мне как-то спокойней. Даже эти верещащие кретины немного угомонились.

— Ну, да... Тогда почти все с кнопочными телефонами ходили. И что? — сказала я, по-прежнему следя за тем, как Лисичка играется с моими пальцами.

— Кажется я поняла, что такое Кошмар и как он устроен, — сказала она, крепко сжав мою руку. — Я думаю, что он является почти полной копией нашего реального мира. Отличие заключается лишь в одном дополнительном законе природы, если так можно выразиться. По этому закону твой страх трансформируется в монстра или какое-либо несчастье, с которым ты должен либо справиться, либо умереть. Но тогда спрашивается: зачем нужен этот закон? Лично мне кажется, что Кошмар таким образом питается страхом и жизнями «настоящих» людей, поддерживая так своё существование. И именно «настоящие» люди приносят сюда смартфоны и прочие научные достижения. Короче говоря, Кошмар не просто копирует реальный мир, а постепенно перестраивается благодаря воспоминаниям и жизненному опыту тех, кто в него попадает. Как тебе моя теория? Похожа на правду?

— Ну... скорее похоже на то, что не у меня одной с головкой проблемы, — сказала я и тут же прикрыла голову руками, из-за чего Лисичка ударила меня по запястью, хотя метила по башке.

— Иди ты... Я тут стараюсь, распинаюсь, а ты ведёшь себя как ребёнок!

Лисичка встала на колени и захотела от меня уползти, но я в последний момент хватаю её за руку и валю на себя. Её рыжая головка довольно больно ударила меня в полный каши живот, но я не подала вида. А начала гладить её по макушке, совсем как она это делала, когда я валялась на полу со сломанной ногой.

— Да я пошутила. Не злись, — сказала я, посмеиваясь. — На самом деле твоя теория очень похожа на мою собственную. Только мне почему-то кажется, что истинная цель Кошмара не убить или напугать «настоящего», а какая-то другая. Понятия не имею какая. Просто если ему необходимо пугать и убивать ради кормёжки, то какой смысл делать меня бессмертной? Нелепо же, согласись? А ещё я до последнего думала, что Кошмар существует лишь для меня одной. Но вот буквально вчера я получила рыжее доказательство, что это не так. Это доказательство — ты.

Я ткнула указательным пальцем в лобик Лисички, а после снова продолжила поглаживать её по головке. Она молча лежит и не двигается. А я тем временем поглядываю на её мясистую обнажённую ножку... Точнее на то место, где чуть задралась рубашка, обнажив крохотную полоску прозрачной кружевной ткани чёрного цвета. Она даже в таком месте похожа на настоящую зрелую женщину. Как же завидно.

— А у тебя симпатичные трусишки, — сказала я заинтересованным тоном.

Лисичка вскрикнула, прикрылась одеялом и тут же сползла на пол. Лицо у неё при этом краснющее...

Чего она так смутилась? Ведь я сделала ей комплимент. Я бы и сама такие красивые трусики себе раздобыла. Точно! Завтра же это и сделаю.

— Видела? — спросила она.

— Сбоку, вот тут и самую малость, — на автомате выпалила я, указав пальцем себе на бедро, ведь благодаря кое-кому я лишилась своего одеяла и теперь лежу у всех на виду.

Повернувшись на левый бок, я положила под голову руку и молча уставилась на Лисичку. Впервые вижу, чтобы кто-нибудь из-за меня так смущался.

Отпрыгнула бы она так от страха, то я бы ни капельки не удивилась. А она запаниковала из-за каких-то там кружевных трусиков. Хотя и мне теперь как-то не очень спокойно.

Ощупав своё лицо правой рукой, я почувствовала жар... Быть не может. Мои щёки горят в точности как у неё! Хотя я не чувствую никакого смущения... Или чувствую? На всякий случай перевернусь на другой бок.

— Я пойду готовить обед, — почти шёпотом сказала она и бросила на кровать одеяло, укрыв меня с головой.

Я не тороплюсь вылазить. Всё-таки это странно. Моя реакция ещё странней, чем устройство это проклятого мира. Что за дела? Смутилась из-за каких-то там нелепых трусиков на Лисичке?

А вообще интересно... Мне нравится это чувство. Очень нравится. У меня аж лицо расплылось в улыбке, а сердце заколотилось быстрее.

Хочу, чтобы она вернулась назад. Хочу ещё раз это увидеть. И ведь я могу с лёгкостью устроить подобное. Но мне кажется, что если я сделаю это силой, то не получу удовольствия.

В конце концов Лисичка далеко не первая, кого я увидела в нижнем белье. Я и совершенно голых людей кучу раз видела. Другое дело, что по отношению к ним я ничего, кроме злобы и ненависти не испытывала. А тут такое приятное чувство в груди, аж до мурашек...

Мне почему-то кажется, что силой я его погублю. А значит лучше даже не думать об этом. Не хочу обижать Лисичку. Ведь я обещала её защищать. Поэтому буду хорошей.

Выбравшись из-под одеяла, я уставилась в потолок и улыбнулась. Я сейчас очень довольна собой. Хотя и не совсем понимаю причину своей столь искренней радости. Может я радуюсь тому, что больше не одна в этом мире? Время покажет.

В какой-то момент я снова выпала из реальности и пришла в себя только после того, как наглая Курочка похлопала меня по лицу. Может ей врезать? Да так, чтобы содержимое её белобрысой головки разлетелось по всей этой мерзкой комнате.

О, чуть попятилась, видимо почувствовала нависшую над головой смерть... Но уже слишком поздно.

Я схватила её за живот, швырнула словно тряпичную куклу на кровать и уселась на неё сверху. Верещит... И смеётся?

— Тебе смешно?! — сказала я и заткнула ей рот подушкой.

Брыкается, пинается и потихонечку задыхается. Пятерых человек я таким способом отправила на тот свет. Парочку я даже в лицо до сих пор помню. Но этой малявке в отличие от них повезло. Ведь я просто дурачусь.

Убрав подушку, я увидела краснющее личико Курочки, совсем как у Лисички тогда. Стоило вспомнить о её том милом смущении, как нам моём лице снова появилась улыбка.

— Что вы делаете? — сказала Лисичка, стоя в дверях в милом розовом фартучке.

— Эта мелкая козявка надавала мне оплеух и поплатилась за это.

Малявка снова хихикает. Мне и самой немного смешно. Кто бы мог подумать, что я когда-нибудь буду забавляться с каким-нибудь «ненастоящим» отребьем. А ещё сложнее представить, что мне это будет доставлять удовольствие даже в том случае, если эта игра не закончится смертью отребья.

— Идите есть, — сказала Лисичка и тут же ушла.

Есть... От одного этого слова у меня портится настроение и желание дурачиться пропадает. Но ничего не поделаешь. Я не могу отказаться от своих слов.

Придётся идти и давиться обедом... А потом ужином.

Хочу умереть.