3
Юля
— Ненавижу галстуки, — пробормотал Влад, сидя рядом со мной.
— Ты прекрасно выглядишь.
— Мы же ненадолго?
Я взглянула на него.
— Не знаю.
— Ты уверена, что сможешь это сделать? — спросил он, явно беспокоясь.
— Я же здесь, не так ли?
Он кивнул и выдохнул.
— Как там моя прическа?
— В порядке, как и пять минут назад. Если ты хочешь, чтобы так и оставалось, не трогай без конца свои волосы.
Я никогда не видела его с уложенными назад волосами или в костюме. Обычно он одевался в кожаные и хлопковые вещи, представляя эдакий убойный микс байкера, которого выгнали из мотоклуба. Поскольку его темные волосы были слишком короткими, чтобы собрать их в хвост, но слишком длинными и вьющимися, чтобы хоть как-то приручить без использования средств для укладки, то обычно они оставались дикими.
— Хорошо, что ты уже общалась с такими людьми, — заявил он, обводя рукой большое прохладное пространство. — Верно?
Я оторвала от него взгляд и встала, чтобы избавиться от его нервной энергетики. Подошла к большому окну на другом конце зала. Сегодня был солнечный летний день. По дороге я заметила, что жара стояла, как в аду. Однако из конференц-зала, откуда открывался прекрасный вид на город, все казалось не таким уж невыносимым. Интересно, о чем думают люди, которые работают на такой высоте?
Если как следует присмотреться, то я, вероятно, могла бы разглядеть здание, в котором выросла. Когда я закрывала надолго глаза, то все ещё могла вспомнить, каково это – прогуливаться по этим улицам. По ночам я часто задавалась вопросом, каково бы это было – все ещё жить здесь.
Особенно в последние ночи, без работающего кондиционера и даже слабого дуновения ветерка, просачивающегося в треснувшие окна. Мне нужно было только сомкнуть веки, чтобы вспомнить аромат блюд, которые приготовила для нас экономка, и звон ключей отца, когда он возвращался домой после долгого рабочего дня. Я практически слышала, как смеялись родители в соседней комнате, потому что люди улыбаются, когда у них все хорошо. Во время особо трудных периодов я часто задумывалась, на что была бы похожа наша жизнь, если бы в один момент все не обрушилось, если бы моя семья приняла правильное решение.
Валя сказала, что глупо об этом думать. А Дима, что мне пора перестать жить прошлым и сосредоточиться на будущем. Это мне и было трудно. Они были старше и уже жили вне дома. Валя в колледже, а Дима вообще Бог знает, чем занимался. Мне было тяжело понять их или Влада, который работал с шестнадцати лет. В этом плане я была незрелой.
Звук открывшейся и закрывшейся двери вывел меня из внутренних размышлений. Прибыло ещё несколько соседей. На этот раз зашла и пожилая дама, которая жила на первом этаже и всегда приходила в бар Влада по пятницам со стряпней из дома, потому что не могла смириться с тем, что в пабе не подавали еду. Я улыбнулась и заняла свое место. Женщина села позади нас.
— Они уже предлагали кофе? — спросила она.
— Это делает секретарь, — ответил Влад. — Но не думаю, что она придет.
— Безобразие. Вот почему мир такой, какой он есть, — возмутилась она.
— Из-за отсутствия кофе? — уточнила я. Ее взгляд заставил меня подавить улыбку и выпрямить спину.
— Из-за отсутствия приличий, — отчеканила она, повысив голос. — Люди совсем позабыли, как надо встречать гостей.
— Это не новоселье, Людмила, — пробормотал Влад.
— Я заметила, — хмыкнула соседка. Она нахмурилась от этой мысли, после чего стала осматриваться. — Как думаете, какие столовые приборы у них дома?
Я закрыла глаза. Это будет катастрофой. Я уже раз десять прокрутила речь, представляя на своем месте сестру. Нужно набраться смелости и говорить громко и четко, чтобы все прошло успешно. Как только собрание закончится, я смогу снова стать застенчивой Юлей, которая никогда не повышала голоса. До тех пор я собиралась пользоваться общительной личностью Вали. Она одолжила мне свою одежду, так что это не должно быть слишком сложным.
Когда дверь позади нас снова открылась, мы втроем повернулись на своих местах. Мое сердце подпрыгнуло в груди при виде двух мужчин в темных костюмах. Оба были взрослыми. Ну уж точно старше меня, вероятно, лет тридцати пяти-сорока. Я ёрзала на стуле, провожая их взглядом, пока они шли к передней части комнаты. Я широко распахнула глаза, заметив мужчину, который зашёл после них, главным образом потому, что он был таким... не к месту. Совсем не как эти двое.
Этот был моложе и шел так, словно знал, что все взгляды будут устремлены на него. У него была лёгкая походка, он свободно держался, так что было трудно представить, что он хоть чем-то обременён. А от его притягательной внешности можно запросто остановиться на середине разговора и забыть, о чем вообще говоришь. Правильная осанка, ровная походка, татуировки на руках это что-то, их много но они смешные, и вряд-ли в них есть смысл.
Он не был моим типом мужчин, но все-таки что-то в нем держало меня в напряжении. Может быть, мрачное выражение на его лице, которое гласило: «Не вздумай меня поиметь». Или движение его широких плеч при каждом шаге. Казалось, что они были настолько тяжёлыми, что ему требовалось прикладывать дополнительные усилия для ходьбы. Он обвел взглядом комнату, поочередно останавливаясь на каждом человеке, словно хотел убедиться, что все смотрят именно на него. Когда он добрался взглядом до меня, то задержал его. Я быстро опустила глаза, а потом снова посмотрела в переднюю часть зала.
Эти мужчины заняли места за столом перед трибуной. Это напомнило мне год, когда мы с братом побывали на Московском вечере "фанатиков" и попали на интервью «Человека-паука». Актеры сидели за столом, покрытым точно таким же белым полотном, а перед ними стояли именные таблички. Людям сегодня таких как раз не хватало. Они представились как Николай Берницких (исполнительный директор кампании), Виктор Бондаренко (финансовый директор) и Данил Милохин (крупный владелец акций в этом проекте). Данил Милохин....
— Пообщавшись со своими сотрудниками, мы выяснили, что жители чувствуют, будто их выселяют, — начал Николай.
Я сглотнула, ожидая, что кто-нибудь набросится на него. Когда никто не заговорил, а Влад прочистил горло, я сделала глубокий вдох и подала голос, не сводя глаз с Николая:
— Мы знаем, что вы хотите снести наш квартал, чтобы построить очередной торговый центр и многоквартирные дома.
— Да, именно это мы и планируем, — ответил он.
— Значит, нам придется покинуть рабочие места, а некоторым – и дома. — Я выдержала небольшую паузу. — Куда мы должны отправиться?
— За последние пять лет в округе произошло много перемен. Я уверен, вы понимаете, почему важно сделать это именно сейчас.
— Чтобы опередить другие строительные кампании, — заявила я. Выражение его лица оставалось бесстрастным, поэтому я продолжила говорить. — И куда вы предлагаете нам идти? Вас не волнует, где мы будем жить? Без компенсации или сроков об окончании вашей работы? Более того, никто не обещает, что позволит нам вернуться в уже новые дома, если мы решим остаться здесь.
— Вы, вероятно, в курсе, что большинство людей, о которых вы говорите, не жаждут оставаться в том районе. Он будет наводнён в основном молодыми семьями и специалистами, — парировал он.
Я уставилась на него.
— А вы, вероятно, в курсе, что большинство жильцов жили здесь ещё до того, как Филипп Киркоров стал Филиппом .
Данил усмехнулся, чем привлек всеобщее внимание.
— Что вы предлагаете, мисс...? — спросил Данил, пристально меня изучая.
У него был лёгкий британский акцент, который застал меня врасплох. Я молчала, тупо смотрела на него, пока пульс не вернулся к нормальному ритму, а я не преодолела свою неловкость.
— Гаврилина, — представилась я. — Юлия Гаврилина.
— Юлия, — повторил он.
От того, как Данил произнес мое имя с лёгкой хрипотцой в голосе, по моему телу пробежала дрожь. Я постаралась подавить это. Отмахнуться. Проигнорировать. Сейчас не время и не место для того, чтобы мое тело решило проснуться и обратить внимание на противоположный пол. Голубые глаза Данила блеснули, словно он заметил это.
Я моргнула и продолжила спор.
— Дайте нам немного времени, а для тех, кому приходится искать другое место для проживания, компенсацию.
— Вы живете в этом здании, Юлия? — уточнил он.
— Да.
— Все ясно. У нас немного другое видение. Но мне бы хотелось отметить, что будущие новые жильцы, безусловно, принесут отличную выручку в бар Кочепасова , который вскоре после произведенных строительных работ сможет открыться.
— А как насчет его двухкомнатной квартиры, которая подлежит реконструкции? Куда ему идти, потому что сейчас он теряет не только бизнес, но и дом?
— Наша кампания модернизирует. Мы разрушаем уродство и создаем красоту. Мы уже улучшили многие кварталы. Мы не ищем альтернатив для людей, но предоставляем им достаточно времени, — сказал Николай, сложив руки перед собой на столе.
— Без компенсации, — добавила я, сжимая ладони в кулаки, чтобы они не дрожали. Влад накрыл его своей рукой и ободряюще сжал.
— Мы просто хотим убедиться, что о нас хоть немного подумают, прежде чем вышвырнуть из квартир, — пояснил Влад.
— Сколько квартир в этом жилом доме? — поинтересовался Данил у Николая, который попытался остановить его расспросы взглядом.
Николай что-то написал и подвинул листок к Данилу. Глаза того вспыхнули, как только он увидел запись.
— И мы ничего им не предлагаем? Просто выселяем? — злость в его голосе удивила меня, а когда наши взгляды снова встретились, ярость, которую я нашла в его глазах, заставила мое сердце сжаться.
— Мы владеем зданием, Даня, — заявил Николай.
— Но вы не владеете нашими жизнями, — вскипела я. — Вы просто отнимаете у нас то, ради чего мы работали. Большинство этих людей вкалывают, чтобы позволить себе здесь жить, а вы даже не обещаете, что они смогут вернуться, потому что у вас «другое видение вашего проекта», — съёрничала я, используя воздушные кавычки. Я перевела дыхание, чтобы взять под контроль свой дрожащий голос. Я была уверена, что мое лицо и шея покраснели и покрылись пятнами, как происходило, когда я позволяла эмоциям взять надо мной верх. Я понизила голос, когда заговорила снова. — Не вам решать, достойны ли они района, который вы пытаетесь облагородить.
••••••••••••••••
Там-пабам
Интересное начало?
Скажу честно, этот ФФ я не сам придумал, просто я смотрел один американский фильм и оттуда взял идею и некоторые нюансы. Насколько знаю этого фильма в переводе на русский нет.
Но большую часть придумал я.
••••••••••••••••