4 глава
Когда я пошла в седьмой класс, то боялась людей. Я не расскажу из-за чего, ибо это слишком личное. Но проблема от этого не изменится. Я боялась доверять людям, говорить даже с ними. Потом я «привыкла».
Но я перестала ладить с родителями. У меня начались загоны. Я перестала любить себя. Я смотрела в зеркало и думала: «какое ужасное лицо, всё в прыщах. Даже ухаживать за собой не умеешь! А этот выпирающий живот? Он же ужасен. Ты такая толстая.» Я и сейчас так думаю.
Начались скандалы с родителями. Мне казалось, что меня никто не любит, никто мной не дорожит, несмотря на то, что у меня есть друзья.
Это также пошло от ещё одного загона. Я боялась одиночества. Это было из-за того, что в какой-то период жизни я была одна. Забудем это. Когда я видела кого-то из своих лучших друзей на фото в историях с кем-то ещё, то мне становилось одиноко. Да, это глупо, но всё же. Я боюсь, что меня бросят, забудут. Я ведь живу далеко от города и не могу ездить туда каждый раз только чтобы погулять. И я начинаю себя винить в этом. Я хочу больше времени проводить с друзьями, но не могу, а когда они гуляют с кем-то, то ужасно злюсь. Ну, да, всё так.
Всё продолжалось изо дня в день. Родители были в недоумении, мол, что с нашей дочерью.
Но они и сами в этом поучаствовали. Я даже помню это.
Обычный обед, я как всегда не в самом лучшем духе. Папа смотрит на мой прыщавый лоб и говорит:
- Эх, Мирал. Что ж ты такая прыщавая?
- Ты что? Совсем не умываешься? – подхватила мама.
- Вам-то какая разница? – отвечаю я, не поднимая глаз.
- Да никакой! Тебе самой не противно? – спрашивает мама.
- Как будто за пару дней оно пройдёт? – грубо отвечаю вопросом.
- Да ты не умываешься – оно так и через два года не пройдёт! – сказал папа.
С тех пор я это не забываю. В моей голове это постоянно.
Вечером, вроде бы, того же дня я взяла канцелярский ножик и быстро располосовала свою руку от начала кисти и почти до самого локтя. И на другой также. Только спустя пару минут я поняла, что натворила. «Как я это объясню? Как мне теперь это прятать?» Я нашла дома только один большой пластырь и наклеила на руку. А вторая осталось открыта. Но когда я пришла в школу, это же сразу заметили мои друзья.
- Это что такое?! – удивилась моя подруга.
- Ничего особенного, - как бы странно это не выглядело, но я улыбнулась.
Если коротко говоря, то они меня отругали. Но знаете что? Мне больше всего понравилась реакция нашей учительницы (та самая, что поддержала тех девушек).
- Это ты где так? – спросила она меня.
- А... это кот поцарапал. – ответила я.
- Ясно.
И ВСЁ!
А родители заметили только когда ранки почти все зажили, а остальные были уже рубцами.
Они на меня накричали, что я дура, совсем не понимаю, что творю. А я ничего большего от них не ждала.
На самом деле, я хотела, чтобы увидев эти рубцы или порезы, хоть кто-то обратит внимание на моё состояние. Что хоть кто-то поймёт, что мне правда хреново! Что всё не так хорошо, как я всем отвечаю! Но даже родные родители на меня просто накричали, обозвали дурой! Никто даже не попробовал поговорить со мной, спросить по-настоящему «что-то случилось?», поинтересоваться моим состоянием в целом. А теперь ещё спрашивают, почему я так загоняю себя? Да потому что я не знаю кто я, не понимаю, какого хера я вообще здесь забыла? Считаю, что если я сама не скажу, никто и не спросит.
Я не жалуюсь, я просто хочу, чтобы меня хоть кто-то заметил, посмотрел на меня и спросил: что случилось? Чтобы людей с таким же состоянием заметили!
Сейчас этих рубцов не видно, но если хорошо присмотреться, то можно увидеть отметки моего прошлого.
Когда-то я жалела об этом, но сейчас мне уже всё равно. Увидят, не увидят – вообще по барабану.
Кстати, о том случае с двумя девушками знает только папа, и то он узнал это только месяц назад. Возможно, позже я расскажу как именно. А мама даже не в курсе.
Ну, надеюсь, вам не наскучило читать мои жалобы.