ГЛАВА 20. Моя одержимость
Утро после ночи в лифте выдалось странным. С одной стороны, жуткая усталость, но с другой — небывалый прилив энергии и… ликование. Вчерашняя тьма высвободила в нас какие-то первобытные инстинкты, сломала последние барьеры. Теперь я знал, что Шарлотта моя. По-настоящему моя.
Когда спасатели, наконец, возобновили электроснабжение и открыли нам двери офиса, в лицо ударил яркий солнечный свет. Шарлотта жмурилась, словно отвыкла от него. Мы были в смятой одежде, с растрепанными волосами, с блеском в глазах, который выдавал все без слов.
Я предложил ей отвезти ее домой, но она отказалась.
— Мне нужно в душ и переодеться, но потом… я хочу с тобой поговорить, — сказала она, избегая моего взгляда.
Я усмехнулся.
— Буду ждать, — ответил я и поцеловал ее в лоб, не заботясь о том, что нас кто-то увидит. Наплевать. Пусть все знают.
Прошло несколько часов, пока Шарлотта не появилась в моем кабинете. Она была свежа и красива, как никогда. На ней было строгое платье, но взгляд… в ее взгляде больше не было ни страха, ни сопротивления. Только… любовь? Надежда? Желание? Неважно. Все это было мое.
— Габриэль, мне нужно тебе кое-что сказать, — начала она, нервно перебирая пальцами край платья.
Я подошел к ней и взял ее руки в свои.
— Я слушаю, — ответил я, чувствуя, как внутри нарастает напряжение.
— Я… я больше не могу это скрывать. Знаю, что это безумно, что это неправильно, но я ничего не могу с собой поделать, — выпалила она, закрыв глаза. — Ты мне нравишься.
Я замер. Я знал! Знал, что она что-то ко мне чувствует! А ее признанип...Это было… опьяняюще.
Я притянул ее к себе и крепко обнял.
— Шарлотта, ты мне тоже нравишься. Я люблю тебя с того самого момента, как увидел. Я знаю, что мог быть слишком настойчивым, но я не мог устоять перед тобой. Ты сводишь меня с ума, — прошептал я ей на ухо.
Она подняла на меня заплаканные глаза и улыбнулась.
— Значит… мы можем быть вместе? — спросила она, словно боясь поверить в свое счастье.
— Мы будем вместе. Я больше никому тебя не отдам.
В тот момент я почувствовал, как моя одержимость ею достигает апогея. Она была моей. Моей собственностью. И я не позволю никому даже приблизиться к ней.
Я поцеловал ее. Страстно, жадно, показывая ей всем своим видом, что она теперь принадлежит мне.
С этого дня мы больше не скрывали свои отношения. Мы ходили вместе на обед, держались за руки в коридорах, целовались в лифте (теперь уже работающем, слава богу) и проводили все вечера вместе.
Реакция коллег была предсказуемой. Удивление, восторг, зависть — все смешалось в одну гремучую смесь. Некоторые восхищались нашей смелостью, другие — завидовали ее удаче, а третьи — шептались за спиной, предрекая скорый крах нашим отношениям.
Но нам было наплевать. Мы были счастливы. Мы были вместе. И это было единственное, что имело значение.
Я официально заявил о наших отношениях на общем собрании, представив Шарлотту как свою девушку. В зале воцарилась тишина, которую затем сменили аплодисменты.
Я почувствовал гордость. Я хотел, чтобы все знали, что она моя. Хотел заявить на нее свои права.
Я знал, что эти отношения вызовут много разговоров и пересудов. Знал, что это может повлиять на мою репутацию.0 Но мне было все равно. Потому что она того стоила. Стоила всех рисков и всех жертв.
Шарлотта была моим светом, моим воздухом, моим смыслом жизни. И я был готов на все, чтобы быть с ней. Даже если это означало пойти против всех.
Я был одержим ею. И эта одержимость делала меня счастливым. Безумно счастливым.