ГЛАВА 18. Темнота, откровения и она
После того разговора в моем кабинете, Шарлотта, словно распустившийся бутон, начала раскрываться. Нет, она не стала сразу же бросаться мне в объятия, но в её взгляде появилось что-то новое — не просто смущение, а… интерес. Она как будто изучала меня, пыталась понять, что скрывается за моей напористой маской. И это, признаюсь, заводило.
Я заметил, что она стала чаще улыбаться, пусть и украдкой. В коридорах, если наши взгляды случайно встречались, она не отворачивалась сразу, а задерживала взгляд на секунду дольше. Мелочи, конечно, но именно из них и складывается картина.
Сегодня вечером я допоздна задержался в офисе. Нужно было закончить контракт с новым клиентом. Удивительно, но и Шарлотта была на месте. Я видел, как она промелькнула мимо моего кабинета, увлеченно погруженная в свои бумаги.
Около полуночи я решил спуститься вниз за кофе. Вызвал лифт, двери открылись, и я увидел… Шарлотту. Она стояла, прислонившись к стенке, и выглядела… бледной.
— Шарлотта? Что-то случилось? — спросил я, нахмурившись.
Она вздрогнула от неожиданности и подняла на меня виноватый взгляд.
— Просто… немного устала. Решила передохнуть, — пробормотала она.
Я не поверил ни единому её слову, но решил не давить. Вошел в лифт, нажал кнопку первого этажа, и двери закрылись. Мы поехали вниз.
А потом… тишина. Лифт резко остановился между этажами. Свет погас. Темнота.
— Что… что произошло? — прошептала Шарлотта, в её голосе чувствовалась паника.
Я достал телефон.
— Сейчас позвоню в службу поддержки, — сказал я, пытаясь успокоить её. Но на экране высветилось "Нет сети". Чёрт.
— Нет сигнала, — констатировал я, стараясь не показывать своего беспокойства.
В кромешной тьме я чувствовал, как Шарлотта начинает дрожать.
— Мне… мне страшно, — прошептала она.
И тут до меня дошло. Я помнил, что кто-то из коллег упоминал, что она боится замкнутых пространств. Клаустрофобия. И она застряла в лифте, в темноте, со мной.
— Шарлотта, дышите. Просто дышите глубоко, — сказал я, стараясь говорить как можно спокойнее. — Я здесь. Все хорошо.
Я протянул руку и попытался нащупать её в темноте. Наши пальцы соприкоснулись, она вздрогнула. Я осторожно взял её руку в свою. Она крепко сжала мою ладонь.
— Что нам делать? — спросила она, в её голосе звучал отчаянный страх.
— Ждать. Кто-нибудь заметит, что лифт не работает, и нас вытащат. Это займет время, но мы справимся, — сказал я, стараясь вселить в неё уверенность, хотя сам не был уверен ни в чем.
Время тянулось мучительно медленно. В темноте каждый звук казался громче, каждый шорох — угрожающим. Я чувствовал, как Шарлотта дрожит всем телом.
Я притянул её к себе и обнял. Она не оттолкнула меня. Наоборот, прижалась ко мне, и я почувствовал, как она начинает немного успокаиваться.
— Расскажите мне что-нибудь, пожалуйста, — попросила она. — Что-нибудь, что отвлечет меня.
И я начал рассказывать. О своей семье, о своих путешествиях, о своих планах на будущее. Обо всем, кроме работы и нашей… непростой истории. Я хотел, чтобы она увидела меня не только как властного босса, но и как обычного человека.
Она тоже начала говорить. Рассказала о своей мечте стать архитектором, о своих родителях, о своих страхах и надеждах. И в этой темноте, в этой замкнутом пространстве, я чувствовал, как между нами рушатся барьеры. Мы становились ближе, откровеннее.
Мы сидели, прижавшись друг к другу, уставшие, но немного успокоившиеся. Вдруг я услышал вибрацию телефона.
— Вы звонили. Все в порядке? — спросил один из техников на том конце провода.
— Да, с нами все хорошо, — ответил я, не выпуская Шарлотту из объятий.
— К сожалению, поломка серьезная. Лифт не будет работать до утра. И, похоже, перебой с электричеством затронул весь офис. Так что вам придется остаться здесь переночевать, — сказал он.
Я посмотрел на Шарлотту. Она выглядела уставшей и немного растерянной. Но в её глазах я увидел что-то новое. Благодарность. И что-то ещё… Может быть, даже… симпатию?
— Что ж, похоже, у нас будет интересная ночь, — сказал я с улыбкой. Эта ночь, проведенная в темноте, изменит наши отношения навсегда. И, признаюсь, я с нетерпением ждал рассвета.