Глава 13. На рынке
Она уже не была уверена в том, что её звали Валентиной, как и в том, что родилась в Москве, а не в Коктебеле. Каждый закоулок прибрежного городка отчего-то был знаком ей, словно она с малолетства истоптала здесь все улочки. Она даже предавалась какой-то неизъяснимой тоске, глядя иной раз на соседские террасы, осенённые виноградными лозами. Пред её глазами всплывали ностальгические образы чужого детства, отчасти принимаемого за своё собственное. Ей могли неожиданно вспомниться слова и мелодии песен, которых она никогда не слышала, сюжеты и мысли книг, которых она никогда не читала, и кадры фильмов, которых она никогда не смотрела. И она смутно осознавала: так не должно быть. Только в ней появлялась новая, чуждая, но одновременно и родная, сущность, которая вытесняла из этого тела Валентину Кольцову, подавляла её воспоминания, умения и знания.
Девочка, которая пошла с нею на рынок, была знакома ей ещё с пелёнок. Она даже знала, какие аквамариново-голубые глаза были у девочки, когда только открылись.
Прохаживаясь меж прилавков, усыпанных грудами спелых фруктов и овощей, алых кусков мяса или длинных рыб, изредка останавливаясь, она рассматривала товары. Руки её уже были заняты пакетами: курица, виноград, земляника, черешня, солёная черемша... Девочка, которая ходила за нею, носила с собой прозрачный пакетик крыжовника. Это та самая Сиэль – девочка с фиолетовыми глазами.
- Хорошая малина? – спросила Варвара у торговки, останавливаясь у лотка ароматной крупной малины, пахнущей летним садом.
- Хорошая, - отозвалась та, обмахиваясь бумажным веером. – Попробуйте.
Она как будто чуть перегоняла вязкий зной, скопившийся под брезентовыми полотнищами, растянутыми над рынком, чтоб укрывать его в тени. Средь прилавков было душно. Спёртый воздух пропах смешением всех запахов всего, что продавалось на этом рынке. В нём кисли дыни, бродили яблоки и гнили абрикосы. Над мясом, над рыбой, над фруктами и овощами кружили толстые мухи.
- На, попробуй, золотце, - улыбнулась торговка, протягивая Сиэль спелую ягоду малины.
Девочка улыбнулась, но мотнула головой.
- Не хочешь? – продолжила улыбаться женщина, возвращая малину обратно в лоток, а затем поглядела на Варвару. – Будете брать?
- Да, - ответила она. – Давайте.
Торговка поднялась с табуретки, откладывая в сторону бумажный веер, взяла полиэтиленовый пакет и подошла к весам.
- Сколько вам?
- Полкило.
- Вы из «Ариадны»? – поинтересовалась продавщица, насыпая малины в пакет.
- Да, - кивнула Варвара, забирая с весов пакет малины. – Сколько с меня, говорите?
- Тридцать шесть.
Варвара отсчитала тридцать шесть рублей, вложила в потную руку торговке монеты и уже взяла было протянутый пакет, как женщина странно взглянула в самые глаза. Deja vu, но когда-то уже чей-то взгляд, как гипнотический флюид, пронзил её до самого основания, бесцеремонно проник в бессознательное. Так уже было однажды. И это было, как мощное рентгеновское излучение, просвечивающее тело насквозь.
Она отшатнулась.
- Всё в порядке? – забеспокоилась торговка.
- да, да, - ответила она, придерживаясь за голову и пряча болезненный взгляд, и обратилась к девочке с лиловыми глазами, что носила за ней по рынку пакет крыжовника:
- Пошли домой.
Голова раскалывалась. Лёгкие сдавливало. Она списывала всё на жару. Она боялась оглядеться вокруг: ей мерещилось, всё рассыпается в труху, подточенное белыми червями. Отовсюду отвратительно пахло гнилью – сильнее, нежели на самом деле. Пахло падалью, и над кусками мяса, подобно стервятникам, кружили покупатели и мясники в окровавленных фартуках. Они взмахивали топорами, разрубая червивые туши, как когда-то взмахивал топором – как смутно помнилось ещё Валентине – какой-то страшный человек. Тогда стены орошали багровые брызги.
И она поняла, что не знает, наяву ли это было или в ночном кошмаре. Это было в далёком детстве, откуда люди обычно уносят смешанные с реальностью сны. Тогда её часто мучали кошмары, в которых на стенах всегда багровела кровь. Она просыпалась с криками, в холодном липком поту, и будила мать – и та успокаивала её, ласково гладила, прижимала к себе и уверяла: это просто сон. И из раза в раз всё повторялось вновь.
Мясник взмахнул топором – так уже было. Во сне...
В голове пульсировал кровь, ударяя в уши и виски. Душно, шумно – невыносимо. Лишь бы удержаться на ногах. Лишь бы дойти до дома.