Забвение

   Антон только что вышел из дверей наркологической клиники. Медицинский персонал казался достаточно приветливым. Однако стоило Барсову сесть на заднее сидение в такси, он вновь углубился в сомнения. Он чувствовал себя предателем. Даже, при условии, что Руслан вроде даже добровольно собирается в больницу, Антон всё ещё считал, что он вынуждает брата. Рус сейчас вёл себя странно. Быть может, так видел его только Антон... Однако, например, Руслан не так давно перед сном налил себе воды в гранёный стакан. Казалось бы, ничего странного, но вот только руки Руса словно ничего не могли удержать, а реакция у него была столь замедленной, что когда стакан разбился, разлетевшись осколками по полу, он постоял пару секунд, прежде чем начать собирать осколки.

   Признаться, Антон теперь опасался Руслана. Нет, не то чтобы он не был уверен в своём брате, просто...

   Нет.

   Всё же Антон не был уверен в нём.

   Сидя за кухонным столом и отпивая из стакана воду, Антон смотрел на экран своего телефона. Отмеченная на календаре дата отъезда. Два дня. У Антона есть два дня, чтобы сообщить о своём отъезде. Он будет не особо долгим. Всего дней пять, быть может даже меньше, но это значит, что после отправки Руслана в больницу... Всё будет выглядеть, будто Антон бросил брата и сбежал. От этой мысли Антон вдруг ощутил чувство вины.

   — Руслан подойди, пожалуйста! — залпом выпив оставшуюся воду в стакане, проговорил Антон. Утомлённый вздох со стороны комнаты Руслана и шаркающие шаги вскоре раздались в тёмном коридоре.

   — Что?

   Антон поспешил налить воды своему брату, попутно собираясь с мыслями, что никак сейчас не хотели складываться в какие-либо предложения. Весь запал Антона вмиг испарился, что только накалило обстановку, которая и сама по себе была не самой лучшей.

   — Ты позвал меня попить воды?

   — Нет, прости, что тяну время... — вздыхает Антон, — когда ты лежал в больнице, мне позвонила мама. У них сосед снёс стену, и квартира у родителей порушилась. Им нужна помощь и... Мне нужно будет поехать к ним. Возня с документами... Ремонт.

   — Ага.

   — Послезавтра мы... поедем в больницу. Соберёшь вещи...?

   — Ненавижу тебя... — шепчет Руслан и нисколько не лжёт. Он действительно ненавидит брата. За каждое его действие. Если бы не Антон Рус бы уже, давным-давно гнил в земле, а не мучился. Мучился каждый чёртов день не находя смелости причинить боль ему своей смертью.

   На лице Антона, кажется, отразилась неуёмная скорбь.

   — Прости.

   Руслан вновь на него не смотрит. Не верит.

***

   Здание больницы расположено не так далеко от набережной, где с наступлением холодов людей стало неприлично мало. Это вовсе не странно, ибо ветер здесь дул столь холодный, что пробирал до самых костей.

   Руслан всё ещё был задумчив и хмур. Эти состояния с ним были достаточно часто, особенно последние годы. Но, по какой-то только ведомой мозгу Антона причине, именно сейчас такое состояние было воспринято особенно остро.

   — Руслан, ты... Не обижайся просто...

   — Просто уезжаешь? — Его слова едкостью прожигают в душе Антона зияющую дыру. Ушей касается шум волн неспокойной реки. Набережная — не лучшее место для прощания. Возможно, до жути романтичное и сказочное. Именно по этому и не подходящее к прощанию.

   — Ненадолго, Рус. Разве я могу отказать родителям?

   — Можешь, просто не хочешь. — Руслан говорит спокойно, но его тон не прекращает сочиться ядом. Антон понимает, что его недовольство оправдано только подростковым бунтарством, но чувство вины всё равно грозиться захватить его в свой плен.

   — Прости, я правда не могу, — сейчас он честен как никогда. Антон надеется на понимание, но, к сожалению, не видит и отблеска в глазах напротив.

   — Езжай. Я слишком большое пятно в вашей биографии, — и он улыбается. Горько так. Убито.

   — Не правда, — Антон останавливается, за ним и Руслан, тут же отходя с пешеходной дорожки, ближе к ограде, — ты ошибаешься, — поясняет Барсов.

   — Почему же? Ты не говорил матери обо мне, а увидев меня, она всё сразу поймёт.

   — Думаешь, она отвернулась бы от тебя из-за этого?

   — А разве не по этой причине, ты не берёшь меня с собой и не рассказываешь ей правды, продолжая поддерживать идеальную картинку нашей с тобой жизни?

   — Рус, я не беру тебя с собой из-за больницы. Сейчас тебе важнее реабилитация. Не забывай об этом, пожалуйста.

   — Сбросил надоедливого братца в больницу, а сам ушел, куда глаза глядят, — пожимает плечами Руслан, — удобно.

   — Перестань.

   — Хватит затыкать меня. Я говорю как есть, — злится Рус, — если ты считаешь, что я идиот — то ты прав. Но не тотальный. Я могу понять, когда от меня хотят избавиться.

   — Ты всё это придумал себе! — вдруг взрывается Антон, — перестань сейчас же! Если я так хочу «сбросить надоедливого братца», не сделал бы я этого раньше?

   — Чёрт тебя знает... Пошли. Не утруждай себя нахождением в моей компании, — фыркнул Руслан и поспешил в сторону здания больницы.

   Там, совсем скоро, Руслан остался один. Антон вроде что-то даже сказал на прощание. Извинился, наверное. Только вот Русу уже плевать на его извинения. Они ничего не значат для его старшего братца, и, соответственно, для Руслана теперь тоже. Это слова блеклым клеймом въелись в сетчатку. «Прости». Такое, казалось бы, искренне слово. Признание своей вины. Раскаяние, что постигает людское самолюбие в случае осознания собственной неправоты. От Антона «прости» звучит для Руслана обвинением. Антон не знает, за что извиняется, отчего Рус злится только сильнее.

   Идиот.

   Антон идиот, и Руслан ненавидит его за это. Ненавидит за всё. За каждый проведённый с ним миг. Фальшивое счастье — вот что он получал. И, верно получал и Антон, однако он ничего не менял для себя. Всё это мерзко. Вся их жизнь сплошная грязь. Эту грязь можно смыть только кровью самого непутёвого из них. Руслан. Именно он сейчас сидит в палате. Вокруг нет ничего. Ни лезвий, ни таблеток.

   Хоть головой о стену бейся.

   Только вот после введённого Руслану препарата, он совсем не чувствовал сил. Мозг будто совсем отказывался работать. Хотелось спать сильнее, чем обычно, но когда Руслан ложился на скрипящую кровать, уснуть не выходило.

   Антон ушёл. Странно, что Руслан вдруг почувствовал разочарование. Он давно ничего не чувствовал кроме злости или равнодушия. Это ощущение, будто тебя бросили одного...

   Отвратительно.

***

   Руслан уже потерял счёт времени. За окном уже выпал снег, а гололёд днём бил по глазам отражая свечение солнца. На самом деле Руслан перестал смотреть в окно. Он ничего не хотел сейчас. Было ощущение, словно его мозг растёкся и теперь совсем не функционирует. Он помнил про Антона, но сейчас, по какой-то причине, он не мог вспомнить, почему был так разочарован. Признаться, Рус и не помнил толком кто такой Антон.

   Странно, но, кажется, это мой брат...

   Врачи стали чаще спрашивать Руслана про каких-то людей. Они называли чьи-то имена, иногда упоминая, что это его родители. Кажется... Елена и Алексей. А затем, когда Руслан ничего внятного не отвечал, лишь сочувствующе качали головами. С Русланом не то чтобы активно работали, таких как он людей ещё десятки в этом здании. Да ему и не нужно это. Теперь. Спустя несколько дней пребывания тут Рус сильно хотел дозы, но ему её, разумеется, не достать. Он ощутил агрессию, даже, кажется, начал буянить, но ему в тот момент ввели какой-то препарат. Затем таблетки... Таблетки и ещё раз таблетки. Мозг его поплыл и теперь Руслан, кажется, не понимает ничего.

   Он словно спит наяву.

***

   На улице все ещё снег. Сегодня вьюга. Она качает деревья, порой наклоняя их слишком близко к земле. Машины заносит. Кажется, аварий в день случится не мало. Уже Декабрь. Кто-то готовится к Новому году. Люди закупаются продуктами, украшениями для дома и всякой всячиной. От Антона всё ещё нет вестей. Руслану стало легче. Он теперь понимает, что происходит вокруг него. Понимает, что Антон уехал. Навсегда.

   Его обещанные четыре дня идут столь долго... Руслан уже и перестал считать дни. Антон уехал, и, кажется, Рус перегорел. У него теперь нет брата.

   И не нужен.

   Праздник прошёл мимо. Медицинский персонал праздновал, Руслан слышал взрывы салютов за окном, радостные крики людей, решивших праздновать отдельно от семьи.

   Радость. Её у Руслана нет. Эмоцию «радость» он уже толком и не помнил. Кажется, после того, как Рус рассказал Антону ту историю ему стало лишь на малую долю легче. Какие-то моменты стали забываться, но её лицо... Он помнит её улыбку. Её яркие глаза, в которых он читал любовь. Искреннюю и безграничную. Они отпечатались у него на сетчатке глаз. Даже во снах он до сих пор слышит её заливистый смех, добрый и мягкий. Её нежный образ в его голове столь идеален, что порой, он ощущал некоторую справедливость в том, как с ним поступили. Всё это могло быть действительно его виной...

   Она всегда хотела быть рядом. Руслан старался, но экзамены тоже были важны для него. Она обижалась на него, а он извинялся. Дарил цветы, даже, однажды, какой-то браслет подарил. Руслан и не помнил толком. Однажды, Рус слышал от бывшего друга о том, что она писала ему с просьбой встретиться и прогуляться наедине. Руслан тогда решил, что тот парень его обманул, ибо даже переписку ему не предоставили, сказав о том, что девушка Руслана её удалила.

   Руслан не поверил тогда своему другу, не верит и по сей день. Даже тот момент, когда над Русланом «подшучивал» какой-то парень, что нагло обнимал девушку Руса прямо перед ним, его не удивил. Барсову тогда было плевать, он чувствовал лишь свою вину. Во всём.

   Всё в тот момент казалось не реальным. Он чувствовал часто бьющееся сердце в груди, и позорное жжение в глазах, что предвещало поток слёз.

   Разговор с Антоном ни к чему не привёл. А теперь, он уехал. Бросил Руслана, как безнадёжное существо. Этому, отчасти, Рус был благодарен. Видеть разочарование изо дня в день в лице Антона ему надоело. Руслан хотел лишь одного: смерти.

   Однако, Рус вдруг ощутил обжигающую ярость. Такой весь правильный Антон. Постоянно говорил о своём желании помочь... На вид совершенный добряк, а на самом деле... Такой же, как и раньше.

   Не подумайте, Антон в школьные и университетские года не был каким-то садистом, но был весьма заносчивым. Его успехи в учёбе, достаточно шумная компания, что считала Руслана слишком глупым, сделали своё дело. Рус часто мешался своему брату, был вечно не достаточно хорошим и Антон ни разу не говорил ему что-то... хорошее? Рус даже не знал толком, что было не так. Не хватало чего-то... Совсем не объяснимого.

   Семейности? Какой-то братской теплоты?

   Сейчас Барсов одиноко сидел в лечебнице. Ненавидя всё вокруг.

   Пусть всё сгорит, чёрт возьми!

***

   Расцветает сирень. Солнце прогревает каменные дороги города. Сегодня Руслан выписывается. Выходя из дверей больницы, он зажмуривает глаза. Свет столь сильно бьёт по глазам, что хочется тут же надеть повязку, дабы не видеть этих лучей. Всё вокруг словно не настоящее. Чувство, будто всё вот-вот исчезнет, и Руслан проснётся в блёклой палате с иглой от капельницы в вене.

   Но нет. Всё до тошнотворного реально и радости от обретённой вновь свободы в нём нет. Куда ему идти... Сейчас у всех его одногрупников Руслана сессия. Нужно будет с этим решать... Обязательно. Не то чтобы Рус очень уж желал закончить обучение, но для дальнейшей жизни был нужен источник дохода. Правда вот... Где ему жить...

   Приехать домой, верно, было очень опрометчивым решением. Однако стоя напротив некогда обшарпанной двери, что сейчас сияла своей новизной и чистотой, Руслан всё не решался нажать на кнопку дверного звонка.

   Тряпка.

   Руслан простоял так несколько секунд. Однако даже эти секунды сейчас казались чем-то нескончаемым. По ту сторону двери слышится пение птицы.

   Такого звонка ранее у них не было...

   Дверь открывается и Рус замирает. На пороге стоит женщина средних лет. Она удивлённо смотрит на гостя и часто-часто моргает.

   — Эм... Здравствуйте? Вы к кому?

   — Антон. Где он?

   — Антон? Ах, вы про Барсова Антона Алексеевича? Проходите. Кирилл, принеси вещи брата хозяина квартиры!

   — Хозяин квартиры? — Руслан ничего не понимает. Антон бросил его, тем более так позорно.

   — Ах, да! Простите, вам не сообщили? — женщина, кажется, смутилась. Из комнаты Руслана вышел какой-то мужчина, что взглянул на него с нескрываемым пренебрежением.

   — Нис, не разговаривай ты с ним. Забирай вещи и больше здесь не появляйся.

   Руслану вручили сумку. Она была лёгкой, вещей там было не много. Рус спустя секунду выходит за дверь. Теперь он совсем один. У него нет даже дома. Руслан останавливается у подъезда своего дома. Ставит сумку на скамью и решает изучить, что же за вещи оставил ему Антон. Открывает и видит свои вещи и кошелёк. Денег в нём совсем немного. И там же лежал телефон. Кажется, раньше он принадлежал Антону.

   Мило.

   Имеющейся суммы хватит на аренду номера... На сколько помнил Руслан. Дешёвого, в каком-нибудь захолустье, но хватит. Там можно будет провести хотя бы пару дней, прежде чем Рус постарается вернуться к обучению. Чёрт его знает, как ко всему этому отнесутся преподаватели, но, по какой-то невиданной ранее Руслану причине в его голове ещё теплилась надежда на Софию Петровну.

   Он верил, что она ему поможет. И, чёрт его знает, откуда в нём столько уверенности...