Забвение

   Звуки серого дня утопают в шуме разбивающихся о холодный серый асфальт дождевых капель. Зонты. Чёрные, жёлтые, красные. С совершенно глупыми цветочками или персонажами мультфильмов проплывают мимо взгляда серых глаз. Таких же серых, как и небо этой осенью. Руки его подрагивают, а капюшон чёрной толстовки уже промок насквозь. Увы, даже не закурить под таким дождём.

   Куда же направлялся этот парень? В такой дождь и вот-вот грозу, что совсем скоро начнётся, люди спешат по домам, но Руслану теперь и идти — то некуда, почему он лишь с безразличием провожал их взглядом. Тремор усилился, почему он всё же решился сесть на ближайшую лавочку, с которой стекала дождевая вода. Руслан прикрыл глаза, откидываясь на деревянную спинку. Люди косились на него, явно удивляясь его действиям, но парню было абсолютно всё равно. В руке, словно до сих пор было что-то тяжёлое. Что-то, что мешает спокойно её вскинуть вверх.

   Дождь лишь усилился, и теперь было невидно ничего в радиусе пару метров. Улицы совсем опустели. Достав мобильный, что определённо сейчас может быть затоплен и после не пожелает работать, Руслан поднёс его к уху, набрав номер Данила. Протяжные гудки, вскоре сменились хмурым «Алё».

   — Где ты сейчас? — произносит Руслан, прикрыв глаза.

   — Дома. Ты погоду видел? Где мне ещё быть...

   — Я буду у тебя через час. — не говорит, а ставит перед фактом Руслан, сразу же сбрасывая вызов.

***

   В дверь настойчиво стучат, и Данил спешит её открыть. На пороге стоит Руслан. С его вымокшей насквозь одежды и волос ручьями стекала вода. Хозяин квартиры отступил в сторону, пропуская своего гостя в квартиру. В тишине они зашли в гостиную, что была немного захламлена. Данил сел на диван, а Руслан на кресло. Парни молчат. Кажется, Данил и так понял причину, по которой к нему заявился его друг.

   — Выгнал? — спросил, наконец хозяин квартиры, в ходе недолгих размышлений.

   — Нет, — говорит Руслан как-то задумчиво.

   — А как же ты уйти смог? Он же тебя запер.

   — Я вырубил его и ушёл.

   — Ты его вырубил? Не убил, надеюсь? — хмурится Данил.

   — Не знаю... — выдал Руслан и вдруг «завис». Он словно что-то вспомнил или осознал. Он ведь ударил Антона со всей силы, что ещё хранится в его ослабленном наркотиками теле. Он даже не взглянул на него после, а сбежал. Может он разбил ему голову. Нет, разумеется, разбил. Но вдруг сильно покалечил? — А если убил...?

   Данил промолчал. В целом, ему и сказать-то нечего. Антон не нравился ему, так как «нудный старший брат-мамочка его друга» слишком много себе позволял, по мнению Данила. Любой другой бы уже оставил Руслана в покое. Отправить в свободное плавание и будь что будет. Сопьётся или вены перережет — плевать. Хотя, возможно Данил просто не знал каково это. Волноваться за брата или сестру. Возможно, воспитывать его как собственного сына или дочь, чувствовать родственную привязанность и другие моменты, которые ощущают старшие братья. Из родственников Данила у него была только мать. Да и та отреклась от него, когда тот подсел на наркотики. Так что, родственных связей, считай, что у него не было.

   С Русланом они знакомы достаточно долго, но как таковой дружеской привязанности у них не состоялось. Парни как... «друзья-одноклассники». Вроде общаются, но если вдруг перестанут, никто страдать особо не будет. А ещё, если тех же «друзей-однокланссников» связывает школьная жизнь, товарищество на контрольных и общие шутки над учителями, то Руслана и Данила связывает общий дилер. А ещё, общие привычки и ненависть к некоторым общим «знакомым» так же послужили появлению такой сомнительной «дружеской связи».

   — Что делать собираешься? Я тебя, при всём желании, которого у меня нет, не смогу покрывать. Если придут менты они и меня загребут.

   — Не парься. Я придумаю, куда мне можно уйти и не попасться.

   — А ты у нас опытный беглец? — усмехается Данил.

    — Можно и так сказать, — Руслан вдруг морщится. Последнее время его внутренние органы словно перемалывают через мясорубку. Боль столь сильная, что иногда он не может вдохнуть полной грудью. Причину своих недугов он всегда знал. Иногда даже удивлялся, почему же он ещё жив, так ещё и очень резво себя ведёт. На первом курсе, когда ещё были такие предметы как физкультура, которую никто не любил, Руслан мог пробежать несколько километров и сдать нужные нормативы, а затем не чувствовать какой-либо боли после. Это поистине едва ли возможно.

   — К-хм, ладно, — заговорил хозяин квартиры, — Синица скоро будет в городе. Тебе взять или сам притопаешь?

   — Сам, — кивает Руслан.

   — Помнишь место хоть?

   — Да. Не думай, что я не помню. Память у меня в норме.

   — Ну-ну...

***

   Серые глаза открываются. Голова раскалывается, а часть лица неприятно саднит. Перед глазами темнота и Антон даже на секунду подумал, что ослеп. Однако, стоило ему двинуться в сторону, в поле его зрения появляется окно, за которым темнота господствовала явно уже очень давно. Он пролежал здесь до ночи. Попытка подняться не произвела особого эффекта. Ноги не слушались и Антон упал обратно на линолеум. Не было сил даже выругаться, хотя очень тянуло.

   В голове мыслей не было. Антон чувствовал себя маленьким ребёнком. Беспомощным. Парень прикрыл глаза, кажется, всего на пару секунд, однако уже успел отключиться.

   В следующую секунду, открыв глаза, Антон почувствовал, как свет беспощадно режет его глазные яблоки. Закрыв глаза предплечьем, Барсов понял, что, видимо, уснул.

   — Руслан...! — вдруг выкрикнул Антон и тут же вспомнил, при каких обстоятельствах он получил удар. Боль вдруг вновь вспыхнула так, словно его ударили ещё с десяток раз. — вот же... — Антон всё ещё с трудом мог стоять. Думать было сложно, но первая, относительно логичная мысль, наконец, посетила его. Нужно позвонить Яну.

   — Алло, Антош? — звучит знакомый дружеский голос.

   — Приехать сможешь?

   — Эх, это очень важно? — вздыхает Ян по другую сторону телефона.

   — Достаточно...

   — Надеюсь такой голос у тебя, потому что ты напился наконец, а не из-за твоего братца.

   — Ян... — хочет уже возразить Антон, но тут же замолкает, услышав короткое: «Я еду».

   По времени прошло не больше часа. Часа воспоминаний о том моменте, как он получил удар. Орудие нашлось быстро. Увесистая сковорода отличалась от таких же кровавым пятном на дне. Ударили его от души. Прямо стыком стенок и дна сковороды. Не удивительно, что ему так плохо сейчас. Мало хороших ощущений будет от удара по голове.

   Звонок в домофон. Голова заболела пуще прежнего, и Антон готов был поклясться, что ещё несколько минут такой пытки, и он полезет на стены от боли. Парень, придерживаясь за стены, направился к входной двери, где поспешил открыть её.

   Через пару минут Ян уже был в прихожей и внимательно осматривал друга.

   — У тебя лицо бледное, — прищурив глаза, произнёс Ян. Парень подошёл чуть ближе, явно ожидая объяснений.

   — Руслан сбежал, — говорит Антон, но по лицу друга стало ясно, что он совсем не удивлён.

   — Ты ожидал чего-то другого?

   Антон не отвечает, и даже находит в себе силы спокойно дойти до кухни, где его снова начало покачивать. Войдя следом, Ян тут же заметил сковороду в мойке. Движимый неясными мыслями, он взял её в руку и его глаза вмиг округлились.

    — Он тебя сковородой приложил? — ошарашенно спрашивает Ян, и тут же смотрит на Антона. Последний кивает, опираясь на кухонный стол. — он тебя убить мог, ты понимаешь?

   — Не убил, — словно в оправдание произносит Антон.

   — Он просто использовал твою открытость, Антон. Он бы не сбежал, не дай ты ему столько свободы.

   — Мне его на привязи держать надо было?

   — Нет, но потакать его желаниям не стоило. Братская солидарность — замечательно, но не когда твой брат колится.

   — Я не могу его предать.

   — Ты не предашь его, а поможешь.

   — О какой помощи может идти речь, если я даже причины не знаю? — отчаянно спрашивает Антон, на что Ян качает головой. 

   — А ты пробовал узнать?

   — Я спрашивал, и он ничего дельного не ответил.

   — Ты чересчур мягок. Ты понимаешь, что с простого «Почему» тебе будет ответ «Потому что»? — хмурится Ян. Антон же на это явно начал закипать.

    — А что мне остаётся?! — вдруг выкрикивает он, совсем позабыв о головокружении. Антон садится на подоконник и прикладывает руку к голове.

    — Будь более жёстким. Ударь его, если понадобится. Накричи, подави его своенравие. Камень бризом не сдуешь.

   Антон бросил на Яна взгляд, как бы говорящий: «Ты придурок, Ян».

   — Иногда мне кажется, что ты ненавидишь Руса.

   — Я этого и не скрывал никогда. Он мне отвратителен.

   Антона словно поразило молнией. Отчего именно, он пока не понял. От того, что его эти слова не удивили, или от того, с какой лёгкостью признался Ян в своей неприязни.

   — Только не говори, что ты от меня такого не ожидал. — хмурится Ян.

   — Ожидал. — кивает Антон. Лжёт. Снова.

   — Будешь его искать? — не скрывая скептицизма, спрашивает Ян, копаясь в своих карманах. Верно, искав очередную шоколадку.

   — Буду, — словно в подтверждение своих слов, Антон поднимается с подоконника и тут же едва не ударяется о пол снова. Благо, Ян в этот раз успел смягчить падение, подхватив Антона под руки.

   — Дурень. Поедем в больницу.

   — Ты пропустишь работу, — возражает Барсов.

   — Уже пропустил, — закатывает глаза Ян, усаживая Антона обратно. — у тебя сотрясение, я думаю. По голове ударили, так у тебя половина лица опухла. Приложился не слабо.

   — Пустяки, — говорит Антон, и, кажется, сам не верит в свои слова. В принципе, как и Ян.

   — У братца научился?

   Антон уставился на друга, словно не расслышав вопроса.

   — Можешь не отвечать. И так знаю, что ничего путного не скажешь. — Ян тяжело вздыхает, грустным взглядом смотря на шоколадку в своей руке. Видимо, трапезу придётся отложить на потом. — пойду одеваться. Ты не дёргайся особо.

   Ян пропадает в глуби маленькой квартиры, оставляя Антона в одиночестве. Последний смотрит на стену перед собой, а затем касается саднящей области на голове. Волосы твёрдые. Засохшая кровь. Травмы не что-то новое для Антона. В детстве однажды он подрался с Русланом. Уже и не помнится, в чём же причина конфликта, но драка вышла кровавой. Мать тогда отчитывала их долго. В основном досталось Антону, он ведь старше, разумнее должен был и всё такое. Однако Антон подумал, что и сейчас не стал лучше. Сколько раз в его голове вспыхивало желание врезать своему брату со всей силы? Бесчисленное множество раз. Однако здравый смысл его ещё не подвёл ни разу. Парень бил стены, однажды даже разбил несколько тарелок, но так, чтобы Руслан не знал. В принципе, от младшего брата несложно было что-то скрыть. Он не интересовался практически ни чем. Разбитая посуда? Абсолютно всё равно. Ничего странного. На стене кровавые следы, которые даже после длительного отмывания лишь слегка побледнели, а рука у старшего перемотана бинтами? Ничего подозрительного. Если вам кажется это подозрительным — идите, лечитесь.

   Такие отношения стали образовываться у них ещё с выпускного класса Руслана. Последний, по наставлению Антона, сидел днями и ночами над учебниками, но так же со временем стал холодно относиться к старшему брату. Видно, не полюбилась Руслану учёба, а частое напоминание про неё со стороны Антона лишь портило отношения между братьями. Правда, один момент Антон так и не смог разгадать. В один момент Руслан слишком сильно помрачнел. Именно в тот момент Антон узнал о таблетках, которыми Руслан явно пользовался не единоразово.

   Один лишь вопрос навязчиво крутился в голове: «Почему?»

   Однако Антон всё никак не может найти ответа. Руслан слишком многое скрывает. И, к своему великому сожалению, Антон не может ничего понять уже несколько лет.

   — Давай помогу, — произносит вдруг явившийся Ян, затем подхватывая Антона под руку. — отвезу тебя. Потом на работу. Огребу конечно, но один раз можно. — улыбается друг и Антон лишь хмыкает. Отчего вдруг настроение Яна поднялось — не ясно. — не кисни, Антош.

   — Спасибо... — выдыхает Антон, пока его друг закрывал дверь в квартиру Барсовых...