Ты Играешь Грязно

Ближе к обеду Лео медленно открыл глаза. Солнечный свет мягко пробивался сквозь полупрозрачные шторы, танцуя на стенах комнаты в виде теплых пятен и теней. Его тело было тяжёлым, мышцы слегка ныли после напряжённой ночи, а мысли путались в голове. Несколько секунд он просто лежал, слушая тишину и глухие звуки дома вокруг.

С трудом перевернулся на бок, потянулся, чувствуя, как каждая мышца слегка напрягается, и медленно встал с кровати. Холодный пол под ногами встретил его неожиданной прохладой, заставляя вздрогнуть. Он шел неспешно, словно проверяя каждый шаг, каждое движение, будто тело ещё не совсем своё.

В ванной воздух был прохладным, почти свежим. Лео включил душ, тонкая струя воды сначала была резкой и холодной, заставляя его вздрогнуть и вздохнуть глубже. Но постепенно вода согревалась, обволакивая его тело тёплыми потоками. Он закрыл глаза, позволяя себе на мгновение забыть обо всём — о замкнутом доме, о Нико, о планах, которые пока висели где-то далеко в голове.

Вода стекала по плечам и спине, смывая с него усталость и напряжение. Лео чувствовал, как с каждым мгновением тело расслабляется, дыхание становится ровнее. Мысли неслись, как будто разбросанные куски пазла, но вода помогала хоть на время собраться, остановить внутреннюю тревогу.

Он задержался под струёй, слушая, как капли ритмично падают в слив, и наконец сделал глубокий вдох, открыв глаза. В зеркале отражение выглядело усталым, но решительным.

После душа он медленно вышел из ванной, почувствовав, что немного легче. Это был не просто ритуал, это был маленький акт борьбы, сигнал самому себе, что день будет непростым, но он попробует его прожить.

Лео надел простую чёрную футболку и свободные серые штаны. Одежда лежала на кресле, аккуратно сложенная, явно не он сам это делал. Телефон лежал на кровати, блестя экраном на солнце. Новый, пустой. Лео даже не потянулся к нему. Там не было ни контактов, ни соцсетей, ни сообщений. Просто голый корпус, как в витрине. Просто чтобы был.

Он спустился по лестнице босиком, ступени приятно прохладили ноги. Дом встретил тишиной и рассеянным светом. Всё казалось слишком тихим. Слишком правильным. Он свернул на кухню и стал открывать полки, методично, не торопясь. Искал что-то, что можно было бы съесть, не всухомятку, не наспех. Просто что-то тёплое.

На глаза попалась банка с томатным соусом, и в памяти всплыло, он и мама. Раскатанная лепёшка теста, сыр, нарезанные оливки, её голос где-то над ухом: «Ты снова всё переперчил, Лео». «Зато с душой». Они смеялись. Пицца у них была особенной, и самой любимой.

Он вытащил всё, что нужно: муку, сыр, овощи. Привычные движения возвращались в пальцы, будто тело само помнило. Он уже собирался начать, как за спиной раздались мягкие шаги. Лео даже не обернулся, просто почувствовал присутствие.

Нико остановился у кухонного островка, прислонившись к нему локтем. Ни звука. Ни слова. Только взгляд. Лео знал. Почти ощущал глазами, как он следит, как, наверное, даже не моргает. Где-то в глубине уже шевельнулась раздражённость.

Он выровнял спину, поставил миску на стол и, не поднимая взгляда, сказал:

— Может уйдёшь? Я хочу побыть один.

Тишина повисла между ними, и Лео подумал, что, может, переборщил. Но когда он взглянул на Нико, тот уже смотрел на него в упор, челюсть сжата, в глазах холодный вызов.

— А что, без меня лучше? — тихо, но остро. — Или снова хочешь сбежать?

Лео закатил глаза, отвернулся и начал нарезать болгарский перец. Бесшумно. Остро. Не ответил.

Нико ушёл. Лео вздохнул, почти с облегчением. Но не прошло и минуты, как тот снова появился. Уже с бокалом вина в руке. Неторопливо подошёл, сел за стол, открыл бутылку, налил. Спокойно, как будто именно так и должно быть.

Лео скосил на него взгляд, вытирая руки о полотенце.

— А ты чего в школу не ходишь?

— Взял отпуск, — коротко бросил Нико и сделал глоток.

Вопрос был повешен в воздухе, без развития. Лео фыркнул и снова занялся делом. Он уже почти закончил, оставалось только выложить сыр и последние специи. Пицца получалась домашней. Настоящей. Он украсил её веточками базилика, поставил в духовку, закрыл дверцу и, наконец, сел за стол напротив Нико.

Тот не сказал ни слова. Только внимательно следил. И Лео, наконец, позволил себе просто посидеть в этой странной тишине, между запахами специй, хлебного теста и вина.

Нико поставил бокал на стол, медленно, с мягким глухим звуком. Несколько секунд он молчал, глядя в ту точку на столешнице, будто размышлял, стоит ли говорить. Но всё же заговорил. Спокойно. Тоном, в котором чувствовалось: решение уже принято.

— Мы уезжаем завтра. В Ниццу.

Лео даже не сразу отреагировал. Он моргнул, нахмурился. Потом повернулся к нему:

— Что?

— С утра. Чемодан можешь не собирать, я уже всё организовал.

Лео замер, пальцы сжались в кулаки на коленях под столом. Он попытался рассмеяться — сухо, без улыбки.

— Нет. Я не поеду.

Нико посмотрел на него, спокойно, будто ждал этого. Наклонился немного вперёд:

— Твоё разрешение никто не спрашивал.

Лео долго молчал. Воздух стал тише, тяжелее. Пицца в духовке начала пахнуть всё сильнее, но он её не чувствовал. Он смотрел на Нико, сжав челюсть, глаза упрямо блестели.

— Зачем? — тихо, но жёстко спросил он.

— Работа, — коротко бросил Нико. Ни объяснений, ни попыток смягчить. Просто факт.

— Тогда поезжай сам, — огрызнулся Лео. — Я не игрушка и не вещь, которую можно взять и увезти, когда вздумается.

Нико резко поднял взгляд. Уже не спокойный. Резкий.

— Перестань перечить, — сказал он, низко, с нажимом, будто проверял, насколько Лео осмелится пойти дальше.

Лео даже не отвёл глаз. Подался вперёд, губы скривились:

— А ты перестань командовать, чёрт возьми. Я тебе не подчиняюсь.

Тишина. Опять. Только вентилятор духовки тихо гудел, и где-то за окном щебетали птицы, как издёвка над тяжёлым воздухом кухни.

Нико встал. Медленно. Пальцы чуть постучали по стеклу бокала, и он на секунду задумался, прежде чем уйти. Но не ушёл. Остался стоять, глядя сверху вниз на Лео. Его тень падала на стол.

— Тебе стоит быть осторожнее с тоном, — тихо сказал он. — Особенно если хочешь, чтобы это всё, — он жестом обвёл комнату, дом, воздух, — продолжалось в спокойном ключе.

Лео не ответил. Только встал, подошёл к духовке, вытащил пиццу, не глядя на него. Поставил на стол. Разрезал.

Нико не шевелился. А Лео, не поднимая глаз, бросил:

— Я поем. Потом подумаю. Но ты не жди покорно, что я соглашусь.

И взял первый кусок.

Вдруг Нико подошёл. Шаги были тихими, но каждый звук казался громким в тишине кухни. Без предупреждения он резко схватил поднос с пиццей и швырнул его на пол. Пицца разлетелась по плитке, ломти и соус разбрелись по сторонам. Звук удара эхом разнесся по комнате.

Лео вскочил, глаза расширились от шока. Это было словно удар по гордости и всему, что он пытался удержать.

Нико шагнул к нему, встал слишком близко, захватив взглядом, в котором смешались презрение и усталость.

Он резко взял Лео за подбородок, заставив поднять глаза.

— Не капризничай, — голос был сухим и твёрдым.

Потом резко отпустил его и, не говоря больше ни слова, повернулся и вышел из комнаты, оставив Лео стоять посреди беспорядка, охваченного тишиной.

Лео стоял, не двигаясь, ещё несколько секунд. Казалось, воздух стал густым и тяжёлым, как перед грозой. Осколки подноса, тёплые куски пиццы на полу, запах расплавленного сыра, всё это вдруг стало отвратительно чужим. Он моргнул, плечи чуть дрогнули, будто в теле накапливалась дрожь, которую он не мог и не хотел выпускать наружу.

Он медленно наклонился, чтобы собрать остатки ужина. Двигался машинально, поочерёдно подбирая куски, будто что-то в нём выключилось. Мозг гудел. Не от злости, а от обиды, бессилия. От того, что ему не дали даже этого – просто поесть. Просто остаться наедине.

Пальцы слегка дрожали, когда он выкинул испачканный поднос и скомкал бумажное полотенце, вытирая соус с плитки. Потом выпрямился и остался стоять, глядя в окно. Там было тихо. Французский сад лежал в вечерней тени. Всё было красивым. И таким фальшивым.

Он не плакал. Просто вытер руки о штаны, вздохнул и пошёл наверх. На лестнице ему казалось, что каждый шаг слышен в доме. Как будто Нико, где бы он ни находился, всё равно знал, слышал, видел.

И Лео знал, что так и есть.

Он прошёл в свою комнату, не включая свет. Закрыл дверь, обернулся. Мгновение стоял, прислушиваясь к тишине. Потом медленно, с усталостью, опустился на кровать, облокотился локтями о колени и уткнулся лицом в ладони.

Он больше не злился. И не боялся. Он просто не знал, что делать.

Он полежал так какое-то время, не двигаясь, сгорбившись, уткнувшись лицом в ладони. Потом медленно поднял голову, потер глаза и потянулся к телефону, что почти незаметно лежал на краю кровати, как ненужная деталь.

Экран включился, слепя бледным светом. Новый, чистый, как будто стертый от прошлого. Ни чатов, ни фото, ни приложений, просто оболочка. Лео вздохнул и открыл браузер.

Сначала он просто смотрел на экран, будто не решался. Но потом начал набирать имена в поисковике. Софи, Луиза, Клод. Один за другим. Он открывал их профили в соцсетях, сторисы, посты, фотографии. У кого-то было селфи в школьном коридоре, у кого-то фото с вечеринки.

Всё выглядело так, будто его отсутствие ничего не изменило.

Никто не писал про него. Не спрашивал. Не упоминал. Будто его просто не стало, и всё встало на свои места.

Лео не знал, надеялся ли на что-то иное. Он просто смотрел на их жизни, которые шли дальше. Софи с жвачкой на губах, ухмыляющаяся в камеру. Луиза на концерте. Клод в зале, с гантелями и тысячами лайков. Он смотрел и чувствовал себя не то чтобы забытым, нет, он чувствовал себя чужим.

Он открыл новый аккаунт. Просто: leon.243. Без фото, без подписчиков и без имени. Даже не пытался сделать вид, что это не он.

Пролистал ещё пару сторис. Селфи в классе. Учебники. Кто-то жалуется на погоду. Кто-то на контрольную. Всё как всегда.

Он положил телефон на тумбочку. Не выключил экран, просто позволил, чтобы он погас сам. Откинулся на подушку. Глаза слипались.

Он не знал, что будет завтра. И даже не думал об этом. Просто закрыл глаза. И уснул.

Свет ударил резко. Лео зажмурился и машинально отвёл лицо в подушку. Сквозь сон он почувствовал чьи-то шаги, движение в комнате. Медленно приоткрыл глаза, у окна стоял Нико. Отдёргивал шторы, впуская в спальню мягкий, холодный свет рассвета. Было тихо, за окном расплывалась серая дымка. Всё ещё раннее утро.

— Поторопись, — сказал он спокойно, не глядя на него, только чуть кивнув в сторону двери.

Лео сел на кровати. В комнате было прохладно. Он провёл рукой по лицу, пробуя прийти в себя. Спал долго, уснул ещё вечером, когда от всего просто отключился. И теперь тело казалось ватным, а мысли тяжёлыми. Нико уже вышел, не дождавшись ответа.

Через несколько минут Лео встал. Холодный пол, скомканная одежда со вчерашнего дня. Он умылся, быстро переоделся, не думая о внешнем виде, взял телефон, положил в карман. Спустился вниз.

Первый этаж виллы был в привычной тишине. Но у выхода, у массивной двери, ведущей к внутреннему двору, уже стояли двое охранников. Без слов, без взглядов, просто ждали. Когда он появился, они сразу двинулись вперёд, через внутренний двор, к припаркованной чёрной машине, стоящей под навесом.

Лео шёл за ними, чувствуя, как воздух ещё холоден от ночи. Нико шёл позади. Всегда немного позади, как будто нарочно оставляя ему шаг вперёд, но это не свобода. Это поводок под видом уважения.

Машина ждала под кипарисами. Глянцевая, тонированная. Один из охранников открыл заднюю дверь, и Лео молча сел внутрь. Следом Нико. Дверь закрылась с сухим щелчком.

Они поехали.

Салон был тихим и глухим. Только шелест шин по дороге и едва уловимый рокот двигателя. Лео смотрел в окно, пейзаж ещё не проснулся, серый свет лежал на дорогах и деревьях. Машина мчалась между холмами и пустыми шоссе.

Машина шла ровно, почти без звука, только редкие шорохи шин по гравию и утренний свет, просачивающийся сквозь тонированные стёкла, делали реальность чуть ощутимее. Лео сидел, опершись лбом о прохладное стекло, и молчал. Нико рядом в своём привычном спокойствии, в молчании, которое не предвещало ничего хорошего.

— Частный самолёт? — хрипло спросил Лео, не отрывая взгляда от дороги.

— Да.

— Любишь пафосно, — усмехнулся он без улыбки.

Нико пожал плечами, не отводя взгляда от переднего вида:

— Это необходимо.

Несколько секунд только шум воздуха и ровный гул мотора.

— А если я не поеду?

— Ты уже едешь, — спокойно, почти мягко. — Идти против – бессмысленно.

Лео покосился на него. Его рука на подлокотнике, его профиль – холодный, как всегда, будто из камня.

— Ты ведёшь себя, будто всё уже решил за меня, — сказал Лео тихо.

Нико повернул голову и снова отвернулся. Лео резко выдохнул носом, отвернулся обратно к стеклу и прикусил губу.

— И что в Ницце? Будешь весь день работать, а я сидеть в доме?

— Ты всё равно бы сидел, — сухо ответил Нико.

Лео закатил глаза, потом посмотрел вниз на свои руки, на тень, которую отбрасывала его фигура на кожаное сиденье.

— Знаешь, ты — худшая компания для поездки, — выдал он с насмешкой, в которой едва пряталась усталость.

Нико не ответил. Только слегка усмехнулся, как будто и не слышал, но услышал всё.

Машина выехала на длинную ровную дорогу, за которой уже угадывались ангары и вертолётные площадки, неприметный, но охраняемый въезд. И впереди, под бетонным солнцем, ждало что-то ещё менее определённое, чем сама дорога.

Автомобиль плавно остановился у небольшого, но ухоженного ангара. Металлические ворота уже были открыты, внутри стоял частный реактивный самолёт с глянцево-белым корпусом, моторы тихо гудели, готовясь к вылету. Охранники первыми вышли из машины и сразу разошлись по периметру, один остался у трапа.

Нико выдохнул, открыл дверь и вышел, не оборачиваясь, пошёл вперёд. Его походка прямая, уверенная, как будто он делал это тысячу раз. Лео остался в машине на несколько секунд. Он смотрел на свои кеды, на резиновый коврик под ногами, потом через окно на тёплое белое небо, в котором всё казалось нереальным.

Он выдохнул сквозь стиснутые зубы и вышел.

Солнце ударило в лицо сразу. Воздух был сухой, пахло керосином и пылью. Лео поднял воротник куртки и пошёл следом за Нико, по бетонной полосе, под пронизывающим гул двигателей. Трап был короткий, ступени мягкие, внутри прохладный воздух, кожа сидений, хромированные детали.

Нико уже сидел ближе к иллюминатору, перебирая какие-то бумаги. Даже сейчас будто работа была важнее всего. Лео прошёл чуть дальше, сел у окна с другой стороны и пристегнулся, не глядя на него. Несколько секунд – тишина, нарушаемая только ритмичным жужжанием систем самолёта.

— Сколько лететь? — спросил он, будто не интересуясь по-настоящему.

— Меньше часа, — спокойно ответил Нико, даже не поднимая взгляда.

— Чудесно, — Лео откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. — Почти не успею пожалеть.

На это Нико не ответил. В салоне воцарилась тишина, только лёгкий треск связи из кабины и шелест страниц у Нико напоминали, что всё это реальность. Через минуту двери закрылись, охранники снаружи отошли на позиции, и самолёт начал медленно разворачиваться к взлётной полосе.

Лео чувствовал что земля под ним всё дальше. И не факт, что Ницца будет мягче.

Шасси мягко коснулись земли, лёгкий толчок, затем гул тормозов, и самолёт замедлил ход. Сквозь иллюминатор Лео увидел серое, затянутое небо: дождь стекал тонкими струйками по стеклу, асфальт поблёскивал от влаги. Вдалеке здание терминала, мокрые пальмы, согнутые под ветром.

Он молча сидел, пока самолёт полностью не остановился. Нико встал первым, как обычно. На его лице спокойствие, но плечи напряжены. Он достал зонт из одной из полок и кивнул Лео:

— Пошли.

Лео молча накинул капюшон и пошёл следом. Трап уже был выдвинут, охранники снова первыми выскочили, прикрывая выход. Как только Лео ступил на первую мокрую ступень, холодные капли ударили по щеке. Он поёжился.

Нико раскрыл зонт прямо над ними, встал ближе, так, что почти плечом коснулся Лео. Было тесно, зонт не вмещал их целиком, и с краёв всё равно накапливались капли. Они шли по мокрой полосе, сквозь резкий ветер и шум мотора. Брызги летели с бетонной поверхности, пропитывая края брюк. Охранники быстро открыли заднюю дверь чёрного внедорожника.

Нико придержал зонт до самого конца, пока Лео не скользнул внутрь. Потом сложил его и тоже сел, захлопнув за собой дверь. В машине было тепло и тихо.

Лео стянул капюшон, промолчал. Только посмотрел на своё колено, под тканью джинсов темнело пятно от воды.

— Ты промок, — тихо сказал Нико.

— Спасибо, Капитан Очевидность, — буркнул Лео, отводя взгляд в окно.

Машина двинулась с места. Они ехали по узким мокрым улицам Ниццы, где небо будто нависло совсем близко. За окнами мелькали мокрые пальмы, серые фасады домов, редкие прохожие под зонтами.

— Это недолго, — сказал Нико, не поворачивая головы.

Лео ничего не ответил. Смотрел, как капли воды стекают по стеклу, и думал: будет ли этот город хоть чуть-чуть безопаснее того, что он оставил.

Они ехали молча несколько минут. Лео смотрел в окно, пока Нико не заговорил.

— Тебе лучше сменить лицо, — спокойно сказал он. — Вид будто тебя привезли на казнь.

Лео медленно повернул голову.
— А разве нет?

Нико чуть усмехнулся, но не весело.
— Даже для тебя звучит драматично.

Лео фыркнул и откинулся на сиденье.
— Я вообще не понимаю, зачем я здесь. Зачем ты меня потащил.

— Захотел, — просто ответил Нико.

— Это не объяснение.

— Достаточно, чтобы ты сел в машину.

Лео на секунду закрыл глаза.
— Ты хоть понимаешь, как это выглядит?

— Конечно, — коротко. — Но мне плевать, как это выглядит. Важно как будет.

Лео отвернулся, смотрел на размытые улицы за стеклом.
— Я не вещь.

— Ты не ведёшь себя как вещь, — спокойно сказал Нико. — Ты ведёшь себя как человек, который не осознаёт, в какую игру ввязался.

— Я не ввязывался, — отрезал Лео. — Ты меня втянул. Ты и твоя ебаная работа.

Нико молчал.

Машина плавно свернула вправо, проезжая мимо старого здания с облупленной лепниной.

— Если ты думаешь, что я просто поеду с тобой, буду сидеть тихо и делать вид, что это нормально, ты глубоко ошибся, — продолжил Лео, тише, но с упрямством.

Нико взглянул на него краем глаза.
— Я не прошу тебя делать вид.

— А что тогда?

Пауза. Потом тихо:
— Просто не мешать.

Лео отвернулся.
— А если я захочу?

Нико посмотрел вперёд, не моргнув.
— Не захочешь.

Машина съехала с главной дороги и свернула на узкую улицу, вымощенную камнем. Дождь всё ещё не прекращался, не ливень, но упорный, нудный. Серое небо давило на плечи, хотя и сидели внутри, в сухом, тёплом салоне.

Лео снова уставился в окно. По обочинам пальмы, намокшие фасады отелей, блестящие крыши. Где-то вдалеке блеск моря, и всё это выглядело как что-то очень далёкое, даже нереальное. Ницца. Он был здесь в детстве. С мамой.

Машина замедлилась, охранники в другой машине подъехали сзади. Двор закрытых ворот уже распахнули. За ними – современная вилла, с плоской крышей, белыми стенами и террасой, откуда, вероятно, открывался вид на море.

Лео глубоко вдохнул.
— Надолго?

— Пока нужно, — коротко ответил Нико.

Машина остановилась у главного входа. Водитель первым вышел, открывая им дверь. Дождь всё ещё шел, ровный и уверенный. Нико первым вышел из машины, раскрыл чёрный зонт и обернулся.

Лео нехотя вылез. Тепло ударало в лицо, юг, даже в дождь, дышал иначе. Нико шагнул ближе, и зонт укрыл их обоих. Они почти соприкасались плечами, идя к крыльцу. Лео чувствовал лёгкий запах табака от его пальто. Тишина была плотной, только дождь и шаги.

Уже под навесом Нико передал зонт охраннику. Дверь отворили. Лео переступил порог.

— Добро пожаловать домой, — спокойно сказал Нико.