Мы Существуем?

Солнце плавно скатывалось за горизонт, оставляя после себя лишь кровавую размытую полоску на небе, и оно отражалось в немигающем взгляде зелёных глаз.

Незримый пар с чашки струился в самое небо, но растворялся уже у лица. На него дули, рассеивая ещё быстрее, и разбавляли и так давно уже не горячий напиток потоком прохладного ветерка. Пальцы сжимали белую чашку с такой силой, что, казалось, ещё секунда - и она лопнет, как долбаный шарик. Прямо как и человек, согнувшийся в спине и пытающийся со всем своим ростом выглядеть настолько маленьким тут, над этой поляной, насколько это было возможным.

Всё закрутилось в бесконечную спираль уже давным давно.

Начиная с того безумного, но первого апокалипсиса, который рухнул, как крыша на голову, - всё не могло просто взять и остановиться. Оно так не умело.

И Винчестеры тоже - так не умели.

Вертясь, как белки в колесе, они не знали покоя. Из-под ног сыпались искры и каждая передышка знаменовала собой новую потерю, новый проигрыш. Попытки выжить превращались во что-то, похожее на лотерейный билет, одна цифра на котором значила смерть, а вторая - воскрешение из мёртвых. И сколько бы раз не выпадала вторая цифра, самое страшное было то, что перед ней всегда следовала первая.

Сэм уже потерялся, скольким людям они позволили умереть и скольким людям (да и не только, если честно) не выпадала вторая цифра. Скольких бросала на произвол судьбы Смерть, взмахивая своей косой и уничтожая каждого, кто был дорог Винчестерам. А сколько костров было сожжено ими... Не счесть.

И сколько же было утрачено ради новой, возрождающейся на пепле старой цели.

Покой.

Детство.

Семья.

Ничего из этого практически не осталось. Они все стояли лишь на руинах прошлого, и эти руины ничего хорошего собой не представляли.

На сегодня семьёй Сэм Винчестер считалось не так уж и много человек. Их, естественно, по пальцам можно было пересчитать, но в цифры из них никто не вдавался. Это не то, что бы лишним казалось, просто... Сэм не знал, мог ли всех, кто его окружал, считать семьёй.

Дин? Джек? Кас? Мэри? Конечно. Они были его семьёй, хотя Мэри не была так близка к своему младшему сыну, как тому хотелось бы. Но по отношению к этим людям тут вопросы были лишними.

Но среди их компании были ещё люди.

Ровена, например.

Они пока что не семья, лишь дальние знакомые, которые у друг друга многому учатся - будь то магия или же сообразительность. Или эмоциональность. Или привязанность. Или всё вместе.

И вот в голове закрутилось ещё одно имя, от которого нельзя было просто взять и избавиться и которому невозможно было дать точный статус, обозначение. Оно просто было, как и тот, кому оно принадлежало. Оно не раздражало, наоборот, успокаивало, или беспокоило, Сэм ещё не определился. Наверное, больше бороздило прошлое и ковыряло набухшие от крови и шишек раны, из которых больше нечего было тянуть.

Сэм не знал, чего конкретного он ожидал от Габриэля. Того, что он кинется им в объятия и возблагодарит за спасение? Или того, что останется с ними навсегда, забыв всё? Его даже не они спасли, а Кетч, рискнувший практически всем ради пленника и самого себя. И не удивительно было то, что архангел, которого пытали практически восемь лет, сразу же сбежал.

- Ты отпустил его?

Чем ты вообще думал, Сэм? Какой ты плохой, Сэм! Ужас, ужас, сплошной ужас, что, глядя в карие глаза, ты позволил своей старой и позабытой вине вновь всколыхнуть тебя, а сочувствию - отпустить побитого жизнью архангела на волю! Ты не имел права так поступать, ведь Габриэль нам нужен! И далеко не в том смысле, который ты вложил в своё обращение к архангелу, а нужен - как сосуд с ингредиентом для заклинания!

Бесполезное, как существо, но полезное, как вещь.

Вот только Сэм отпустил Габриэля, видимо, просто ради того, чтобы промаяться с ним и его поисками целые две недели. Игра, которую они затеяли между собой, не была интересной - вся её суть заключалась в том, что Габриэль убегал, а они доганяли. А после вновь заключали с ним сделку - «или мы тебе помогаем, а ты остаёшься с нами до конца, или ты уходишь, и мы шлём тебя на три буквы» - и вновь убивали полубогов с мёртвыми лицами и голодными, как у тех животных, глазами.

Но самое странное - или главное, или страшное, это «или» чертовски бесило - Габриэль был всегда рядом.

Как и тогда, в бункере, именно Сэму он позволил прикоснуться к себе и подлатать. И именно с Сэмом говорил на постоянной основе. У Сэма на плече уснул, когда они возвращались с охоты на этих самых полубогов, и с Сэмом проводил больше времени. Чувствовал какую-то опасность, исходящую от других? Сэм не знал, но и против не был. Бессонные, одинокие ночи в библиотеке превратились в наполненные чем-то необычайно странным и спокойным часы, которые протекали гораздо быстрее, чем раньше. И дни тоже - проносились быстрее. Дни, которые они убивали попытками воссоздать золотой портал в другой мир.

С Габриэлем всё словно встало на свои места, где и должно было быть. Винчестер не знал, что с этим было связано, но отчего-то было приятно наблюдать, как за стеллажами вырастала фигура и среди завала книг и ноутбука появлялся архангел с наглой усмешкой (которая была теперь далеко не такой, какой была раньше) и с бесконечным количеством информации за плечами.

Конфета за щекой - обязательно изъятая из запасов Дина, руки в карманах и постоянное избегание смотреть в глаза - вот он, Габриэль. И Сэм был не против такого Габриэля, который не пихал его ни во вторники, ни в телевиденье, никуда больше. Ведь больше он не был Трикстером или Архангелом. Наконец-то он стал просто Габриэлем.

Наверное, всё дело в том, что за маской уже и места не осталось новым личностям, из-за чего наружу начал прорываться временами тот бесноватый, но родной, словно они до его Трикстерского пути были знакомы, «человек». А, наверное, вся проблема заключалась в том, что в нём Сэм видел себя.

О Габриэле он мог думать, говорить, размышлять бесконечно. И сейчас бы он с удовольствием убил бы ещё часа три на это, не обращая внимания ни на ночь, ни на холод, ради того, чтобы подумать с остывшим в руках кофе. Всё равно дел, кроме как изготовить портал, более не осталось.

- Если ты продолжишь в таком количестве думать, твоя голова взорвётся, - констатировал факт голос за его спиной.

А Сэм и не удивился. Он даже, в какой-то степени, ждал его.

Габриэль подошёл ближе и встал по левое плечо от него, опираясь, как и Сэм, на железные прутья.

- У меня и выбора не отстаётся в принципе. Я же «мозг» команды, - нашёлся что ответитть Сэм, но довольно быстро замолк, чувствуя, как чья-то приятная тяжесть приваливает к его плечу.

Гейб молча созерцал потухающий закат. Он стоял тут, такой живой и спокойный, и ничего не говорил, словно выжидал чего-то необычного. Или словно это самое необычное уже и поймал, довольный его последствиями. Но тишина не растянулась и на несколько минут.

- Как ты нашёл это место? - тихо спросил Гейб.

- Я тут живу.

- Всё равно. Ты мог не найти его.

- Но нашёл же.

Они говорили о месте, или уже о чём-то другом? Такую быструю смену позиций Сэм не ожидал, потому удосужился лишь наклониться вниз, к самой преграде. Это дало возможность архангелу поудобнее устроиться тут и сейчас.

Это место, которое Сэм всегда воспринимал, как часть бункера, он нашёл его недавно. Сейчас, отставляя чашку в сторону и вспоминая, как хотелось спокойствия и уединения в тот момент, Сэм невольно улыбнулся. Он же буквально какие-то полгода назад вышел из бункера ради того, чтобы развеяться и найти что-то. И нашёл же. Об этом месте на небольшом возвышении, словно созданном для отдыха, не знал никто, кроме Сэма.

И Габриэля.

Для Винчестера навсегда останется загадкой, как с недели три назад парень, с только-только освободившимся от нитей ртом, на слабых ногах и тонкой психикой выбрался из бункера, прошёл полкилометра и вышел сюда. Это же был первый раз, когда он пришёл сюда, а Сэм, редко смотрящий на закаты, но часто во время пробежек - на восходы, принял его.

Очень странно если честно. Они же друг другу даже друзьями не были, а спустя столько лет - встретились так, словно были уже далеко за пределами понятия друзей. И семьёй их назвать нельзя было. Тогда кто они?

- Ты снова думаешь. И, видимо, о чём-то глобальном, - заявил Гейб, подтягивая к себе чужую чашку с кофе и делая от неё глоток. После чего, поморщившись, - напиток был без сахара, - отставил его.

- Неправда.

- Слушай, - неожиданно серьёзно начал архангел, - если это связано с тем, другим миром, я тебе сейчас могу в чистых подробностях изложить всё, что там есть, и как это обойти. Я же архангелом был, в конце концов, так что...

- Ты и есть им, знаешь?

Гейб замолк, недоумённо уставившись на Сэма.

- Прошу прощения?

Сэм повернул к нему голову и словно только сейчас заметил, насколько сильно они на самом деле нарушали личное пространство друг друга в этот момент.

- Ты и есть архангел.

Гейб на это лишь невесело усмехнулся, но спорить не стал.

- Значит, ты сейчас не о мирах думаешь?

Сэм глубоко вздохнул и отвернулся, забирая у Габриэля чашку с заварным кофе назад.

- Зачем тебе знать мои мысли? - просто поинтересовался он.

Архангел пожал плечами.

- Я привык знать, о чём думают люди. Привык видеть мысли, как на ладони. Иногда они меня смешили, иногда завораживали, или раздражали. Неважно, - он немного отстранился от Сэма, но Винчестер практически сразу же пресёк это движение, потянув Гейба к себе. Он не сопротивлялся. - Но, хм, твои мысли я тоже читал.

- Не удивительно.

Гейб прижался к нему - плечом к плечу. Он словно не замечал чужой руки на своём плече. А Сэма это прикосновение обжигало. Даже будоражило.

- И какими были тогда мои мысли?

- Беспокойными, - сразу же ответил Гейб, поворачиваясь к Сэму. - Но, думаю, сейчас... Сейчас они были бы... - его рука потянулась вверх и кончиками пальцев коснулась виска Сэма. - ...Спокойными. Тихими.

- Думаешь? - хмыкнул тот.

- Расскажи мне. У меня нет сил, чтобы попытаться удариться в ностальгию и залезть тебе в голову.

- Хреновая у тебя ностальгия, Гейб.

Архангел приподнял одну из прядей Сэма и спрятал её за ухо. Он явно не планировал убирать руку, да и Сэм не сопротивлялся. Подушечками пальцев вновь коснулись его головы в районе виска и прочертили небольшой круг.

Винчестер наклонил голову и глухо выдохнул, сдаваясь.

- Я о тебе думал.

Пальцы замерли. И если до того они словно пытались воззвать к благодати, которой практически не было, то теперь вряд-ли планировали сделать хоть что-то.

Гейб убрал руку и вновь прислонился к ограждению - хотя, в этот раз боком, и не касаясь Сэма.

- И что же твоя большая голова надумала обо мне? - насмешливо спросил тот. Вот только в этой насмешке отчётливо слышалось беспокойство, отчего Сэм просто качнул головой.

- Та ничего особенного. Я просто вспоминал.

- И целый вечер убил на воспоминания?

- Я вспоминал о нас. Думал о нас. Наверное, так сказать будет правильнее.

Габриэль замер. Его взгляд словно стал стеклянным, да и он сам начал походить на стеклянную неподвижную фигурку. Её нельзя двигать, нельзя переставлять, потому что - одно движение, и она разобьётся быстрее, чем ты думаешь.

Потому Сэм не дёргал Гейба, позволяя впервые за всё это время проявиться настоящим его эмоциям, а не натянутой улыбке и маске на лице, а-ля, всё в порядке.

Нихрена в порядке не было.

- Кто мы друг другу? - всё же решился спросить Сэм, и всё внутри него сжалось, в один закрученный узел.

- Это и есть то, о чём ты думал? Серьёзно?

- Я просто пытаюсь разобраться, - пробормотал Сэм, как-то стушевавшись. - Мы никогда не были друзьями, и семьёй - тем более. Мы не были напарниками или даже отдалённо знакомыми... Мы буквально друг другу были никем.

- Ты забыл? А как же то, что мы были врагами?

- Не смеши меня, - хмыкнул в ответ Винчестер. - Врагом можно назвать Люцифера, сидящего у нас в подвале бункера, и Метатрона, и Майкла из другого мира, и... кучу других. Но ты, - Сэм развернулся и ткнул в архангела пальцем, - Нет. Враги друг другу не помогают. И не умирают ради другого.

- Мы вроде бы уже сошлись на том, что это была моя иллюзия, - заявил архангел, разводя руками в стороны.

Сэм не нашёлся что на это ответить, потому просто отвернулся и усталым взглядом окинул поляну, раскинувшуюся вокруг них, в последний раз. Нужно было уходить и отсюда, и от своего позора как можно быстрее.

Вот только уходить не хотелось вовсе.

- Честное слово, - вдруг промолвил Гейб, вновь всем корпусом наваливаясь на ограждение, - когда шёл сюда, не знал, что у нас состоится такой разговор.

- А что в нём плохого? - Сэм посмотрел на Габриэля, а тот лишь лбом уткнулся в его плечо.

- То, что среди всех возможных статусов ты забыл упомянуть один.

Сэм кривовато усмехнулся. Что-то внутри него завертелось и внезапно до боли сжалось. Что-то, что он ощущал ещё тогда, в ту первую их встречу, когда уборщик лукаво ему подмигнул, а Сэм лишь растерянно улыбнулся в ответ. Что-то, что ощущал и в те бесконечные вторники, когда каждая минута могла закончиться смертью Дина, - когда было настолько больно от того, чему названия он дать не мог, и что сейчас мог спокойно назвать предательством. Что-то, что существовало внутри него даже тогда, когда он предложил Дину попытаться изначально поговорить с Трикстером, а не убивать его, и даже тогда, когда уже архангел Габриэль стоял в кольце из огня и выглядел действительно злым, растерянным.

Но в особенности тогда, когда он спас их обоих, «принеся себя в жертву». Да плевать, что он сбежал. Откровенно плевать. Просто Сэм никогда не был настолько ему благодарен, насколько был тогда.

И сейчас, невдумчиво перебирая пальцами жёсткие пряди чужих волос, он чувствовал ровно то же, что и тогда. Нечто необъяснимое.

- И как мы к этому пришли?

Гейб рвано выдохнул, но больше не пытался отстраниться. Он знал, что это был риторический вопрос. И Сэм тоже, знал.

Когда архангел всё-таки отстранился, закат практически растворился в темноте небес. Он неподвижным замер и Сэм молча смотрел на него, вцепившись в ледяные трубы перед собой. Ветер превращался в ледяной поток, пробирающийся под куртки и ткани. Чужое тепло растворилось на коже, но впечаталось так глубоко под неё, что словно выжгло свой знак.

- В том, другом мире, практически не будет времени, чтобы вот так вот постоять, - промолвил очевидное Гейб. - Да и с ангелами, вампирами и прочей дрянью... Даже не передохнёшь.

- А если монстры там съедят нас? - тихо поинтересовался Сэм, посылая Гейбу краткую улыбку.

Гейб выдержал паузу и промолвил:

- Их не существует.

- Кого? Монстров? - насмешливо переспросил Сэм. Это даже звучало глупо, в особенности, из уст архангела.

- Нас.

Сразу Сэм не понял, о чём тот говорил. Но после - осознание резануло по нему, внезапное, как пощёчина. Он стоял, тупо пялясь перед собой, и тот узел, закрутившийся внутри него раньше, вырос до огромнейших размеров и завязал внутри себя все мысли до последней. И внезапно узел покрылся шипами.

Сэм не знал, что ответить, он не умел на подобное отвечать.

- Прости, - последнее, что услышал в тот день Сэм от Габриэля прежде, чем он ушёл, оставляя его наедине с самим собой.

Прости.

Он попросил прощения.

Прощения. Бывший Трикстер просил прощения. Восставший из чертового пепла архангел просил прощения.

И Сэм знал, что простит его, потому что Габриэль был нужен ему. Полностью. Не по частям. Не с маской. А тем, кем он и был, настоящим и избитым жизнью. Но в то же время было прекрасно понятно - на самом деле, они всё ещё были никем друг другу.

И вряд-ли за то короткое время, что предназначено было только им, они станут ближе.

И вряд-ли Сэм успеет.

И вряд-ли Сэм успел бы до того, как прогремели решающие всё слова: «Я устал бежать». У него просто не было выбора, когда клинок пронзил чужую грудь, а он так и не сказал Габриэлю, что на самом деле не существует монстров. Что на самом деле самые живые, самые настоящие - это они. Вот эта вот частичка «мы».

И месяц спустя стоя у этого ограждения, Сэм верил, что Габриэль выбрался и выжил. Он же уже делал так, да? Или что они встретились где-нибудь ещё, в какой-нибудь другой вселенной. Хоть в какой-нибудь.

Пожалуйста.

***

Тяжёлый звон будильника ударил по ушам и разорвал на части тягучий сон. Сон, такой странный сон, искажённый реальностью и жестокостью. Сон, который, возможно, через час он уже и не вспомнит.

Сэм поморщился, медленно раскрывая глаза. Солнце тонкими лучами протекало в комнату и с любопытством коснулась лица Винчестера, что потянулся вперёд и на ощупь ткнул в кнопку на телефоне.

Будильник заглох. А, значит, началось утро.

Сэм отмахнулся от назойливого луча и скинул с себя одеяло, отнюдь не готовый начинать это утро. Босые ноги коснулись холодного пола, пальцы моментально поджались и Сэм потёр глаза. Нужно было проснуться любыми методами и холодный душ, обрушившийся на него в ванной, послужил идеальным вариантом для этого.

Дрожа всем телом, Сэм выбрался на кухню, закутанный в полотенце. Всё равно никто его таким не увидит ближайшие несколько часов так точно. Так что позволить себе побыть таким Сэм очень даже мог.

На телефоне виднелось до десяти непрочитанных сообщений. Винчестер с неожиданной лёгкостью проигнорировал их, и так прекрасно зная, что написал ему Дин. Для работы у него был компьютер, а брат, хотя и работающий с ним в одном здании, но, разве что, в другом отделении - единственный, кто знал номер его телефона. Потому вместо того, чтобы заглянуть туда, он подхватил полную турку и поставил её на плиту.

А лучше бы посмотрел, ведь с раз пять скопированное и отправленное одно и то же сообщение должно было что-то да значить.

«К нам сегодня приходит новенький, Сэм. Приём. Ответь».

А следом за ним:

«Он, кстати, напарником твоим будет ближайшее время».

Но Сэм его проигнорировал, направляясь к парковке за его домом. Тишина улицы сейчас привлекала его - людей в семь утра было встретить довольно проблематично в подобном районе. И именно эта тишина позволяла вспомнить странный сон о странных карих глазах на странной поляне.

Руки легли на руль и выкрутили его, стоило машине двинуться вперёд. Сэм не очень любил эту марку - далеко не так, как Дин свою Импалу. Но для работы машинка подходила, потому, преодолевая пустынную дорогу, Сэм немного ускорился и приоткрыл окно рядом с собой.

«У обладателя этих карих глаз во сне было имя», - вдруг подсказал внутренний голосок. Раньше он словно дремал, а теперь проснулся, и вынудил проснуться окончательно и Сэма.

Имя.

Надо было прекращать об этом думать, - а вспомнить об отчёте, который ему предстояло сдать сегодня. Но почему-то всю дорогу мысли цеплялись только за воспоминание об этом сне, и Сэм никак не мог избавиться от них.

Поляна. Тишина. Нерешительные голоса и всепоглощающая нерешительность. Вопрос «кто мы друг другу?» стал громче в голове и затмил голос Луи Армстронга, выплывающий с динамиков машины. Страх потерять и всё то, чего не существует, разрушить. Добить.

Сэм никогда такого огромного спектра эмоций не испытывал, как тот, глазами кого он видел свой сон. Был ли это именно он, или же кто-то другой, Сэм уже толком не помнил. Но он помнил ясные карие глаза и фигуру пред собой. Фигуру, что прижималась к нему лбом, что говорила больные вещи, что была рядом, от которой исходил покой, и плевать, что они в том сне, видимо, были друг другу и всем, и никем одновременно, и... И Сэм просто запутался.

Он словно потерял что-то очень дорогое. Какую-то важную часть самого себя.

Или же не он потерял, а кто-то совершенно другой. С другой вселенной, как сказал бы Дин, пересмотревший фильмы.

За всеми размышлениями Сэм не сразу заметил, что подъехал к месту своей работы - большому зданию с огромным количеством работников внутри. Многие уже парковались и выходили наружу, многие проснулись и многие куда-то шли. Вот только весь Иллинойс всё ещё казался пустым.

Весь, кроме кабинета Сэма, как оказалось позже.

Добираясь на старом, поскрипывающем лифте, Сэм терпеливо ждал, когда загорится кнопка его этажа зелёным. В руках повис старенький и потрёпанный жизнью дипломат, горло сдавливал галстук. И это было единственное, что так не нравилось в работе агентом ФБР, Сэму.

Работа, в общем, была неплохая. Не то, к чему Сэм стремился, выбрав юриспруденцию, но лучше, чем он ожидал. Тогда он противился всему, что предлагал Дин - начиная с перевода в другой университет, куда Дин его практически силком затащил, и заканчивая работой в агентстве, куда тот его потом устроил. Но, на самом деле, оказалось всё не так уж и плохо.

Жизнь тут была опасной, временами скучной, но от того не менее интересной. Они продолжали придерживаться гимна их отца - «спасать людей, охотиться на "нечисть", семейное дело»... Почему преступников Джон Винчестер называл нечистью никто не понимал до сих пор. И Сэм вдаваться раньше в подробности не хотел - а после так и вовсе стало поздно. Отец скончался ещё лет десять назад.

Лифт тряхнуло, кнопка восьмого этажа загорелась зелёным. Сэм из него вышел и побрёл в сторону знакомой двери, за которой провёл большое количество времени.

- Утречка, Сэмми! - воскликнул Дин, стоило ему переступить через порог.

В руке того были сжаты ключи от кабинета Сэма, единственной, чёрт его дери, копии, которую он нагло выкрал у него, а на лице расцвела улыбка.

Дин был в своём репертуаре.

- В следующий раз жди в коридоре, - буркнул Сэм, проходя внутрь и ставя дипломат на пол. - А не кради мой ключ.

- Будто ты меня впустил бы, - фыркнул Дин, как само собой разумеющееся.

Сэм немного облегчил узел галстука и свободно выдохнул.

- Впустил бы, если бы дело было срочным.

- Ну, его таковым и можно назвать. Если ещё и учитывать, что об этом деле я писал тебе раз сто...

- Мне некогда было читать, - Сэм наконец повернулся к окнам комнаты, которые всегда были почти что незаметной деталью этого здания. Они находились сбоку, и их даже можно было изначально за всеми шкафами и не заметить. Прямо, как и неподвижную фигуру, стоящую перед ними. - У меня... Гости?

- Да, мистер... Винчестер, верно? - парень рывком повернулся к Сэму и одарил его самой яркой и самой наигранной улыбкой, которую тот когда-либо видел. - Будем знакомы, значит. Я агент Новак. Старший Новак.

А Сэм лишь открыл и закрыл рот - беспомощно, как рыба без воды. Его глаза округлились и, казалось, он не мог и лишнего выдоха сделать. Он смотрел. Смотрел на того, кого видел раньше, но никогда не видел на самом деле.

Смотрел на парня из сна, того тысячу раз проклятого и тысячу раз благословленного другим им Габриэля, чьё имя так чётко отпечаталось в мыслях. Даже с наступлением утра. Даже с ним.

Кто-то что-то сказал, но Сэм не услышал. Лишь выдохнул никому неслышное: «Габриэль», - и шагнул вперёд, протягивая руку для пожатия. Тот ответил на него, и их взгляды пересеклись.

И Сэм умер. И воскрес вместе с этим.

И всё вокруг замерло.

И время тоже - оно остановилось.

А карие глаза продолжали смотреть на него с той живой искрой, которая отсутствовала в глазах из его сна, и Сэм не мог оторваться от них.

И уже вряд-ли когда-нибудь сможет.