Создатели мира грёз

Димка шел вперед, не разбирая дороги. Гнев, бьющий в свои тамтамы, выстукивал в его голове четкий монотонный ритм. Димка пересекал коридоры, спускался по лестницам, переходил через залы и все время слышал этот стук...

Он остановился только когда осознал, что стоит на улице, прямо посреди полукруглой площади. Юноша оглянулся – позади остался замок, величественный, красивый. В центре замерли три башни, сверкающие разными цветами – розовым, зеленым и коричневым. Ратибор рассказывал ему – красная башня звалась Рябиновой, зеленая – Березовой, а коричневая – Дубовой. А сам замок назывался Вечным или Зеленым, созданным по подобию дерева. Древние верили – деревья защищают и оберегают, и всячески старались привнести уважение к ним в памятники своей культуры. А этому замку было как раз столько лет, сколько и всему Отражариуму.

На миг Диме показалось, что из окон одной из башен за ним следят чьи-то глаза и вместо того, чтобы вернуться туда, он отвернулся и направился прямо в город, в котором за все время толком-то и не был ни разу. Чувства его уже пришли в норму и все же... все же сейчас он бы хотел быть подальше от всех замковых обитателей и в том числе от Дины. Вот от кого он больше всего хотел держаться подальше! Он ненавидел вспоминать прошлое и превращать свою жизнь в сказки, рассказанные на ночь. И чем больше он не любил это, тем лучше у него получалось. Он умел рассказывать так, чтобы было интересно.

И Дина... почему она так легко согласилась на эту бредовую затею, ну почему? Посмотреть на его реакцию? А стала бы она сама рассказывать все это – как они познакомились, почему поссорились? Вряд ли.

Дима смотрел по сторонам, пересекал каменные дороги, переходил через мост на другую сторону, как будто его вел кто-то невидимый, как будто кто-то нашептывал ему верный путь.

В городе царила своя особая атмосфера, какой он не встречал ни в своем мире, ни в Королевстве Больших Каштанов. Люди гуляли, куда-то спешили, шли за продуктами на базар, который, судя по разговорам, был неподалеку. Многие сидели в открытых кафе на улице и смотрели на воду, напоминая Диме обыкновенных туристов. Они обсуждали планы на день, путешествия, своих знакомых и даже их, создателей. Дима услышал разговоры о самом себе, прислонившись к парапету набережной. Веселая компания молодых людей наперебой высказывала предположения, увидят ли они еще тех, кто смог выйти из Дома Теней. Послушав их с минуту, Димка двинулся по набережной прочь, все дальше и дальше от замка. Каждый шаг словно растягивал и ослаблял тугой узел в его груди, разрывал нити с местом, так прочно привязавшим его к себе. И с каждым шагом ему дышалось свободней и легче.

Вскоре он покинул шумный центр, впереди замелькали узкие улочки и маленькие площади. Вот дорога пошла в гору, шаги его замедлились, а потом в один миг он увидел. На вершине холма раскинулось величественное сооружение, кажется, все покрытое слепящим глаза камнем. Здание было невысоким, но все равно производило мощное впечатление, даруя свой свет всем, кто оказывался поблизости. Оно было непривычной формы и, когда Димка подошел ближе, оно стало напоминать ему цветок. Наконец, юноша оказался возле сияющей каменной стены и смог, наконец, прочитать надпись на округлых воротах: «Школа для мальчиков и девочек от 6 до 17 лет Солнцецвет».

- Ничего себе, - Ростоцкий и сам не заметил, что сказал это вслух.

- Что, впечатляет? – раздался позади него знакомый голос. Неприятный голос.

Дима обернулся и закатил глаза.

- Ты что, преследовал меня?

- Больно надо, - фыркнул Данияр. – Я вообще шел сюда другим путем.

Дима прищурился.

- А что, наследники Верховных перемещаются по городу без сопровождающих их слуг?

- Представь себе, - хмыкнул наследник.

Они помолчали. Дима подумал, что надо идти назад, в замок, но возвращаться по-прежнему не хотелось. Данияр словно почувствовал его состояние.

- Не хочешь зайти? Посмотреть, как у нас там.

- Ты что, действительно шел сюда? К школе?

- Ну да. Я часто прихожу к Солнцецвету. Сейчас здесь тихо и спокойно и можно подумать.

- Ох, ты, оказывается, еще и думать умеешь? – поинтересовался Ростоцкий, а Данияр улыбнулся.

- Ладно, пошли, устрою тебе экскурсию. Делать сейчас все равно нечего. Да и в замок возвращаться не хочется. Одни знакомые рожи кругом.

Данияр по-хозяйски открыл незапертые ворота и шагнул внутрь. Дима последовал за ним.

Они оказались на дорожке, справа и слева от которой росли кусты с красными крупными цветами. За кустарниками вытянулись деревья лиственницы. Было действительно очень спокойно.

- Сюда что, каждый может попасть?

- Нет, конечно. Но учеников двери распознают по прикосновению. Очень удобно. Можно прийти, когда хочешь, ну и, конечно, если кто-то что-то натворит, всегда можно узнать, кто сюда заходил.

Они шли по дорожке, пока впереди не показалась открытая деревянная веранда.

- Мы пришли к главному входу и это – первый луч.

- Луч?

- Ну да. Всего таких лучей восемь. – Они поднялись на веранду, где стоял длинный деревянный стол в окружении стульев. – Через все эти лучи можно попасть внутрь школы и оттуда уже добраться до ядра. В первом луче нет занятий – здесь чайная, малая общая гостиная, бассейн и спортивный зал. Второй и третий лучи – учебные отделения для младших. Четвертый, пятый – лучи средних. Шестой, седьмой и восьмой - для старших. А в ядре у нас столовая, зал для сборов и собраний, библиотека. На первом этаже мы учимся, на втором живем. Принцип размещения такой же. Только первый луч – это кухня и чайная (для любителей долгих посиделок), а восьмой – комнаты учителей и наставников, которые живут в школе. Остальные для учеников. Мальчики отдельно, девочки отдельно, - Данияр усмехнулся.

Пока он рассказывал, они пересекли коридор (первый луч) и попали в ядро – центр школы. Помещение было круглое, и Дима насчитал восемь ответвлений – лучей. В центре стояли диваны, кресла, маленькие круглые столики, забитые вазами с цветами и множеством книг. А еще здесь были три двери, ведущие в библиотеку, столовую и зал сборов.

- В учебное время здесь, конечно, шумно, но зато весело. Это единственное место, где могут пересекаться все ученики школы посреди дня. Вечером здесь только те, кто уроки делают, ну и все, кому негде больше поговорить, если в саду холодно. Пошли дальше. – Данияр повернул в один из лучей и там толкнул неприметную дверь, открывающую выход на лестницу. Они быстро поднялись на второй этаж и оказались в точно таком же коридоре со множеством дверей. Только теперь за дверьми не кабинеты, а спальни.

- Это наше крыло. Здесь живут старшеклассники, - сказал наследник. - Видишь, все стены исписаны? К концу года на них появляются тексты самые разные – выдержки из конспектов, какие-то стихи, записки, мысли – все, что варилось, смешивалось в течение года в наших головах, само собой появляется на стенах. Представляешь, какой тут гвалт иногда стоит? Хочешь ты что-нибудь скрыть, какой-нибудь секрет, которым поделился с другом на уроке, а он – раз, и объявился на стене. Ужас.

- Наверно весело.

- Еще как.

Ядро оказалось круглой гостиной с диванами и креслами самых разных мастей. Здесь были кресла с высокими спинками и надувные кресла, кресла в форме книг, в виде стопок книг и газет. Эта разномастность и множество самых разных несочетаемых предметов и цветов придавали гостиной залихвастский, но уютный вид.

- Да... - протянул обезоруженный всем увиденным Димка. – Хотел бы я здесь учиться.

- А я бы хотел побывать в ваших школах. Посмотреть, как там все устроено, - признался Данияр.

- Поверь мне, там нет ничего примечательного.

- Тебе так кажется, потому что ты привык к своему миру. А я его еще не видел.

- И все же... у нас дети не так уж часто учатся в школе, в которой живут. Это скорее редкость и исключение.

- Ну и что... Я рад здесь учиться, только чтобы не видеть всю эту замковую суету и толпы прислуги. Но многие ребята с удовольствием хотели бы возвращаться после школы домой.

Они пересекли гостиную и вышли в луч-чайную. Здесь тоже была неприметная дверь с лесенкой наверх.

- В школе есть еще и третий этаж? – удивился Дима, подумав, что что-то упустил.

- Ну да. Вроде как. Смотровая площадка.

«Смотровая площадка» оказалась круглой крышей, огороженной кованой решеткой парапета. Отсюда открывался вид на школу сверху, и Дима понял, что по форме она действительно похожа на солнце. Вокруг Солнцецвета был разбит красивый сад, где можно было увидеть увитые растениями беседки, маленькие заросшие тиной и ряской прудики. Деревья лиственницы росли по всему периметру школы.

Сад был большой, единый, но полукружья между лучами были высажены определенными кустарниками и цветами и, пройдя по крыше, Дима увидел, что эти ровные полукружья образуют собой лепестки цветов.

- Солнцецвет, - прошептал он. – Здорово придумано.

С той точки, где они стояли, было видно и часть города. И если поднять взгляд, то на горизонте вырисовывался Вечный замок.

Надо же, Димка думал, что прошел всего ничего, а оказывается, он навернул порядочный крюк.

- Итак, - сказал он. – Экскурсия закончена, кажется. А теперь, может быть, скажешь то, что хотел сказать с самого начала?

- Ха. Да я не то, чтобы собирался говорить что-то определенное, – Данияр улыбнулся хитро и устремил свой взгляд на замок. – Меня с детства приучили относиться к создателям настороженно. И это объяснимо. Вы не волшебники. Вы не такие, как мы. Но все же... вы не обычные люди, каких толпы ходят по улицам и в нашем мире и в вашем. Вы придумываете что-то, и это оказывается в нашем мире чем-то реальным, материальным, что невозможно убрать потому, что захотелось. Фантазии создателей рождают определенные неудобства. Невозможно полностью управлять людьми и местом, которое на утро может превратиться в то, не знаю что. Может отказаться подчиняться, обрасти крыльями или щупальцами. И все только потому, что этого захотел какой-нибудь ребенок с воображением. И моя мать... она не то, чтобы очень любила это все. А отец всегда этим восхищался, хотя мы видели, сколько это проблем ему приносит. Поэтому чувства наши были вполне определенными.

- Понятно, - сказал Дима. Он и правда понимал. Что уж тут непонятного.

- Но ваше появление, ваша фантазия, стена между вами и легенда, которую ты сегодня рассказал – не знаю, но все это как-то меня зацепило. Есть в вас что-то сильное, в вас обоих, и это не магия, а что-то иное. То, чем вроде бы мог бы обладать каждый, но все же не каждый на это способен. Короче, я реально хочу вам помочь. Ну, в общем, не чтобы избавиться от вас, - криво усмехнулся Дан. – И поэтому я просто хочу тебе раскрыть глаза на некоторые вещи.

- Да.

- Я не знаю, как вам снять эту стену, но... я знаю, что это вполне может быть не связано с тем, что вы оказались здесь. А если и связано, то не потому, что так было запланировано.

- Почему ты так думаешь?

- Стена – это два заклятья, одно из которых наложила моя мать. Но мои родители не имеют к этому всему отношения. Им просто незачем тащить вас в этот мир – во-первых, пока создатели не в курсе существования этого мира, им нет нужды приспосабливать свои фантазии под Отражариум. То есть, было бы логично оставить вас в покое, пока вы окончательно не забыли бы про свое Королевство. Оно уже было в упадке, и еще чуть-чуть... и все. А во-вторых, Лукоморск и Королевство – не соперники. Им нечего делить. Лукоморск и без того является олицетворением Отражариума. Он – его ядро. Он был создан вместе с этим миром и создан волшебниками. Ваше королевство и прочие фантазии – лишь фантазии. И все. Скажем там, разные материалы были использованы при постройке. И королевство – это лишь часть Отражариума. Я... понятно объясняю?

- Да, - Дима и правда вдруг взглянул на ситуацию со стороны. Он оперся на парапет и посмотрел вниз. – Ты хочешь, чтобы я решил, кто является нашим врагом и пытаешься сказать, что вы им быть не можете.

- Ну, фактически, да. – Данияр поморщился. – Не то, чтобы я теперь был от тебя без ума или еще что-то... просто хочу сказать, что мы на одной стороне.

- Спасибо, - Дима засмеялся.

- Да, и это не значит, что я поддамся тебе на турнире.

- Да ты бы в любом случае не поддался. Скажешь, что поддашься Ратибору?

- А я с ним не буду драться ни за что.

- Это еще что за привилегия вашему потомку Кощея?

- Да просто мы знаем все слабые и сильны стороны друг друга, - безмятежно ответил Данияр и поморщился на солнце. – Мы выросли, тренируясь вместе, и все серьезные сражения немного сейчас бессмысленны и нечестны. Поэтому нам и нельзя драться. Ну что, пошли назад в замок?

Димка решил не думать о том, что будет потом, после турнира. Пока турнир не закончится, он будет здесь, а дальше... дальше будет видно. Он вздохнул, и, оторвав свои руки от нагретого солнцем железа, отправился за наследником по лестнице вниз.

***

Последние дни до турнира пролетели как один. Пока Дина привыкала к замку и Лукоморску, время, казалось, растягивалось в одну длинную узкую лестницу, бесконечно ведущую вниз, но стоило ей освоиться, перезнакомиться со всеми, присмотреться к территории, как лестница съежилась, как свитер после стирки, и впереди вполне определенно показалась дверь, готовящая ее к новым приключениям.

После того дня в библиотеке, когда Мирина пыталась преодолеть стену между ними путем разговоров, Дина не видела Ростоцкого и, признаться, была этому даже рада. С ее души словно упал огромный груз непонимания, возникшего между ними, и она снова начала радоваться жизни и даже планировать свои дальнейшие шаги.

Мирина смирилась с нежеланием ребят идти навстречу друг другу, но это не охладило ее намерений помочь. Теперь она постоянно находилась рядом с Диной, оторвавшись от своих любимых книг, показывала территорию вокруг замка, выходила с ней в город и даже спокойно относилась к находящейся по другую сторону Ясне.

Впрочем, стало понятно, что девушка не в пример Рыжей умеет держать себя в руках намного лучше кого бы то ни было, и все фырканья в свою сторону она воспринимала с достойным восхищения равнодушием и даже какой-то глухотой.

- Что ты хочешь, - сказала она однажды со смехом, когда Ясна в очередной раз показала свой несносный характер, а Дина ее одернула. – За все годы, что я ее знаю, она практически не изменилась. Мы росли вместе, мы живем на одном этаже в школе и учимся в одном классе. Ясна – это неизбежность и чтобы выжить, надо научиться эту неизбежность принимать.

Время от времени во время их прогулок к ним присоединялась Цветана, обычно делавшая вид, что не видит Дину. Постепенно девушка поняла, что Цветана не такая и злая, какой хочет показаться, однако она была меньше похожа на своего брата, чем Дина полагала изначально. Данияр несмотря на всю колючесть своего характера, никогда не стал бы заниматься такой ерундой, как развод гостей, только что прибывших в замок. Пусть даже они ему не нравились.

Оставаясь одна, Дина набирала в библиотеке побольше книг и отыскивала себе уголок поуютнее. Обычно выбор падал на берег озерца за замком. Растущие вокруг озера деревья скрывали Дину от остального мира, и долгими часами она оставалась здесь в полном одиночестве. Читала и листала книги или просто смотрела на зеркальную озерную гладь, поражаясь тому, какое спокойствие всякий раз воцаряется в душе, стоит ей только побыть здесь подольше.

Этот мир вокруг был совершенно реален, но он не принадлежал ей. И чем дальше, тем лучше Дина это осознавала. Она каким-то невероятным образом удостоилась чести побывать здесь, но это не значило, что она должна забывать о том, что она оставила. Пусть даже ее реальность совершенно не походила на эту спокойную и гармоничную жизнь.

Утро начала турнира принесло с собой оживление и хлопоты, в которые были втянуты все, даже те, кто никакого отношения к турниру не имел. Дину удивляло, как вообще такая иностранная средневековая традиция, как рыцарский турнир, могла стать ежегодным событием в Лукоморске (если вспомнить, что предки нынешних жителей сбежали раньше, чем они возникли). Но потом Мирина рассказала, что турниры в Лукоморске появились не так давно – лет сто назад при прапрадеде Данияра – жутком любителе всех средневековых традиций. Он ввел турниры как ежегодное развлечение и возможность юношам от 14 до 17 лет показывать свои способности. Поначалу популярностью они не пользовались, но со временем все стали ждать этих дней, как праздника.

В день открытия в Лукоморск съехались гости с разных концов Отражариума. Улицы наполнились смехом, шумом, гомоном, привидения выбрались из своих укрытий и приятно серебрились в солнечном свете, а в небе полюди-полуптицы носились, оглашая воздух радостными криками.

- Раньше верили, что алконосты могут предсказывать будущее, - сказала Ясна, когда над их головами пролетело несколько таких полу-птичек, выписывая виражи в воздухе.

- А сейчас что, не верят? – спросила Дина, не в силах отвести взгляда от облика алконостов. Они походили на людей, но с первого взгляда было понятно, что людьми они не являлись. Дело не в крыльях и птичьем оперении, а в особой сияющей красоте, коей люди не обладали.

- Нет, может, кто и верит. Только сомневаюсь, что они предсказывали, - заверила ее Ясна.

- Я думаю, предсказывали, но только не все умеют читать знаки, - задумчиво сказала Мирина, отрываясь от очередной книги и взглядывая в небо. – Люди вообще очень односложны.

- Надеюсь, ты сейчас ни на кого не намекаешь? – подозрительно спросила Ясна.

- Почему же... еще как намекаю, - девушка улыбнулась. – Алконосты обычно живут в лесах и редко покидают их. Только вот на турнире их и можно заметить.

- В лесах, как мы знаем, живет кто-то и покруче полу-птичек, - назидательно проговорила Ясна. – Мы их даже слышали с Ратибором. Как-то.

- Быть такого не может, - не поверила Мирина. – Те создания не ходят по кромке леса.

- А с чего ты взяла, что мы не могли зайти далеко? – Ясна почему-то обиделась.

- О чем речь? – Дина ничего не понимала.

Мирина помялась.

- Говорят, в лесах живут ужасные порождения детских фантазий. Ну, жил себе человек спокойно, был у него дом, семья, профессия. А потом в одно утро он проснулся и понял, что вместо носа у него на лице клюв, а вместо ушей – рога. Ноги словно ласты, хвост за спиной... Ну и так далее. Необъяснимые мутации, которые не исчезнут, пока тот, кто их нафантазировал, не перестанет верить, что такое создание существует.

- А может, это и не только фантазии. – Снова включилась в разговор Ясна. - Помнишь, нам рассказывали в школе, что это могут быть человеческие кошмары, игры подсознания. И ребенок верит в это, потому что боится.

- О, - Дина ярко представила себе такое существо. А если оно не одно, если их намного больше? Мало ли детей на планете чего-то боятся? Еще никогда вся сила фантазий не казалось ее такой сокрушительной, как в этот момент, когда на улице стояла солнечная погода, туда-сюда бродили десятки улыбающихся людей, а в воздухе застыла атмосфера праздника. – Значит, когда эти люди просыпаются такими, они уходят в леса?

- Да. Говорят, там много таких. Кто-то уходит в Быльнебыль – есть такой городок за горной чертой, прибежище фантазий самого разного толка, - сказала Ясна немного мечтательно (видимо, хотела в этом городке побывать).

Однако Мирина не была так весела. Она строго посмотрела на Рыжую.

- Хорошо, если только внешность меняется. А ведь изменения могут произойти и внутри. Человек может выть по ночам, бросаться на окружающих... постепенно его человеческое естество начинает ослабевать, человек больше не похож на себя.

- Но... со временем мутации исчезают. Ведь правда?

- Исчезают. Но его пошатнувшееся душевное состояние уже никуда не девается, - заметила Ясна. Голос ее зазвучал тверже. – Хотя известны случаи, когда человек спокойно возвращался к прежней жизни. Так что не будем больше об этом.

Тем временем все больше народу стекалось в поля за замком, где уже было установлено ристалище – место для проведения конных единоборств – и специально огорожены территории под сражения на мечах. Длинные, уходящие вверх скамьи могли вместить, казалось, не одну сотню зрителей. Для Дины, Мирины, Ясны и Цветаны были заготовлены особые почетные места, куда их и препроводил Гремар незадолго до начала турнира. Здесь уже сидели ослепительные и сияющие улыбками Ивар и Рогнеда. Верховные вроде бы оказались неплохими людьми, но Дина все равно старалась держаться от них подальше, так до конца и не убежденная в кристальности их намерений.

Зрители рассаживались шумно, весело, недалеко от трибун расположился оркестр и играл какую-то торжественную незнакомую Дине музыку. Стоял прекрасный погожий денек, и постепенно Дина тоже заразилась этим приподнятым настроением.

Вот прозвучали фанфары и вмиг все стихло. Шум и гомон сошли на нет. Со стороны замковых конюшен начали выезжать всадники на лошадях. Они двигались колонной, следуя в определенном порядке и в определенной последовательности друг за другом. Все всадники были в доспехах – таких сверкающих, как будто и правда переместились сюда из Средневековья. Но Ясна рассказывала – доспехи усовершенствованные, легкие, как перышки и сделаны из какого-то удобного материала, неотличимого от ткани, но при этом невероятно прочные. Головы всадников были оголены – на открытии не требовалось быть в полной экипировке, и зрители хорошо могли разглядеть будущих рыцарей. Первым, конечно же, шел Данияр. Его взгляд был непроницаем, подбородок вскинут. Сейчас он казался старше своих лет и ничуть не отличался от 17-летних парней, едущих за ним вслед.

И тут Дина заметила Ростоцкого. Он ехал прямо за Ратибором, ближе к середине колонны, и так же не был похож на самого себя. Его зеленые глаза сверкали на солнце, но взгляд был непривычным. Взрослым. Серьезным. Дина поняла, что таким она своего одноклассника никогда не видела и не знала.

Участники турнира объехали ристалище колонной, а затем по одному, по мере того, как их представляли. Каждый участник мог выбрать, в каких видах сражения он будет принимать участие – в каком-то одном или во всех двух. Судя по всему, конное сражение было самым сложным и далеко не все горели желанием пробовать свои силы в нем. Но из старших, насколько Дина могла видеть, от него не отказался никто.

После официальной части с представлением участников, Ивар открыл турнир, и зрители получили возможность разойтись по полю – понаблюдать за начавшимися сражениями на мечах или остаться на трибунах, чтобы дождаться первого конно-копейного поединка. Ясна хотела увидеть сразу все, поэтому и потащила Динку за собой на поле, откуда можно было увидеть и ристалище краем глаза, а Мирина осталась с Цветаной, которая явно не хотела составлять им компанию.

Следующие два дня превратились для Дины в одно нескончаемое наблюдение за ходом сражений. Когда не было поединков, все только и делали, что обсуждали их, делали ставки на участников и заключали пари. В конце первого дня, когда отсеялись первые проигравшие, на поле разместили стенд для зрителей с именами участников, на котором должны были отмечать все выигранные и проигранные бои. Дина нечасто подходила к этому стенду – ей было проще увидеть все своими глазами, и не слышала с утра за завтраком в замке бурные обсуждения первых дней сражений, поэтому каково же было ее удивление, когда она увидела, что Ростоцкий занимает одно из самых высоких мест в рейтинге. Затем она оглянулась по сторонам и сделала неожиданное открытие – пока она наблюдала за другими, Димка делал реальные успехи. На него так же, как и на Данияра, и на Ратибора, делались ставки, заключались пари, о нем шептались восхищенные поклонницы, которые естественно не упустили возможность появиться (чему Дина совершенно не была удивлена).

- Почему же я не видела ни одного его боя? – спросила у самой себя Дина, не замечая, что задает этот вопрос вслух.

- Ну... - Ясна замялась.

- Мы тебя уводили в другую сторону, - призналась Мирина, бросив по ходу высокомерный взгляд на Ясну. – Не хотели, чтобы ваша стена и... ну, эти воспоминания мешали ему сражаться.

- Ого... - Дина об этом даже не подумала. Но теперь она увидела его имя в лучших и ей захотелось посмотреть, как он сражается. Если отойти от места битвы подальше...

Шел последний день турнира. Осталось не так много участников и не так много боев.

Расположившись на трибунах, Дина получила возможность посмотреть на битву Ратибора с незнакомым ей высоким парнем. Юноши съезжались трижды. Острие копья угрожающе сверкало в лучах солнца. Ратибор был спокоен и уверен в себе, но тот парень казался просто громилой. После двух сходок, у противников были равные очки, а на боку у каждого явно красовалось по приличной ране. Но щит и копье оставались целыми.

Ясна кричала что-то другу со своего места, но тот естественно не мог ее слышать. Мирина не кричала. Она просто сидела, судорожно сжимая пальцы, такая же спокойная, как и всегда. И Дина вдруг подумала, что она волнуется за Ратибора явно больше, чем пытается это показать. На секунду задумавшись над своим открытием, она поняла, что причина презрения Ясны к Мирине была очень простой. Только чем объяснялись мотивы Ясны? Дружбой или любовью?

Впрочем, все посторонние мысли тут же вылетели из ее головы, когда оба противника столкнулись в середине ристалища. На секунду картинка словно замедлилась, а потом светловолосого вышибло из седла. Зрители завопили, закричали. Ясна подпрыгнула на месте, даже Мирина расслабилась.

Ратибор победил.

Через некоторое время раздался сигнал, и на разных концах ристалища возникли новые участники. Дима и Данияр.

Димка хорошо держался в седле, он приноровился держать в одной руке легкое копье, а в другой – щит, и он даже выиграл несколько сражений в своей возрастной категории. Но он знал, что этот бой ему не выиграть. Единственное, чего он хотел – не выпасть с позором из седла.

- Ну, давай, друг, - прошептал он, наклоняясь к морде коня, - не подведи.

Он легко вскочил в седло. Ему подали копье и щит. Он знал, что в те разы ему просто повезло. Соперники оказывались или не более опытными, чем он, или удача просто была на его стороне. Например, в первый раз ему удалось выиграть, сломав свое копье о шлем другого участника. Судьи дали ему высокие баллы, хотя Ростоцкий и сейчас не мог понять, как это произошло.

Забрало прочно защищало его от смертельного удара, и за глаза можно было не беспокоиться, хотя щепки от разлетающегося в клочья щита еще никто не отменял. Весь вопрос был в том, будут ли щепки.

Усмехнувшись, Димка по сигналу труб направил своего коня вперед. Темп его ускорялся, Дима крепче схватился за копье, стараясь направлять его прямо. Вот впереди, по другую сторону загона мелькнули доспехи, и Дима ощутил на себе всю мощь направляемого на него удара. Это был действительно мастерский удар. Очень точный и очень сильный. Димку отшвырнуло назад, и он чудом удержался на месте, как будто щит, которым он защищался, мог служить для него достаточным противовесом.

Раздались крики и шум. Он услышал гомон зрителей, но не рискнул взглянуть на них. Он доехал до конца ристалища и развернулся. Ноги его тряслись, да и руки, признаться честно, тоже. Но уже хорошо, что не так сильно, как в самый первый раз. Святослав тогда учил его держаться вместе с копьем и щитом и отражать наносимые удары. Димка валился на землю каждый раз, получая синяки и ссадины, и проклинал себя за нерасторопность. Святослав смеялся, говорил, он слишком многого хочет от себя.

Вторая сшибка оказалась ничуть не лучше первой. Правда, в этот раз Димка постарался ударить раньше Данияра, и это спасло его от поражения. Копье противника черкануло по его боку, оставив на нем свой след, силу которого Димка ощутил много позже.

Пот тек по его лицу, руку с копьем тянуло вниз – она устала. Данияр был реально очень сильным противником – вероятно с детства мастерски владел копьем. Но все это было, конечно, не оправданием, и Ростоцкий разозлился на себя, когда понял, что все мысли, возникающие в его голове, именно оправданиями себе и выглядели.

Третья сшибка сбила Диминого коня с ног.

Он даже не понял, как это вышло. То ли, он сильно отклонился, то ли Данияру надоело ходить вокруг да около, но в один момент Димка понял, что падает как-то слишком тяжело. Вокруг вопили и орали вскочившие со своих мест зрители, а Димка просто пытался вытащить свою ногу, застрявшую в стремени, из-под горячего бока лошади.

Наконец, подоспела подмога. Какие-то слуги, подсобляющие участникам на ристалище, герольды, следившие за выполнением правил. Все вместе они подняли коня, а Ростоцкий, сгорая от стыда, вытащил свою ногу.

Данияр победил безоговорочно. Димка сидел в палатке помощи, где на его ногу и бок накладывали какие-то чары, не исцеляющие полностью, а унимающие боль, и слышал крики и вопли по другую сторону навеса. Зрители ходили по полю, обсуждая последнюю сшибку. Они не знали, что участник этого действа сидит так близко от них, но даже если бы и знали...

Димка хотел услышать о себе как можно больше всего плохого, но, как ни странно, ничего плохого никто и не говорил.

- Вот ты где... - раздался вдруг голос, и Ростоцкий увидел Святослава, входящего в палатку. На лице наставника застыло самое участливое выражение. Голубые глаза были преисполнены сочувствием.

- Ну как, Дан там, наверно, злорадствует? – уныло переспросил Димка.

- Вот еще, - фыркнул наставник. – Он наоборот переживал, что там с твоей ногой. – Что с ней, кстати?

Вопрос был задан медику.

- Растяжение, - последовал краткий ответ.

- Хорошо, что не перелом, - заметил Святослав и хлопнул Димка по плечу. – Ну ты чего, расстроился?

- Вот и нет! – Димка вскинул голову.

- Расстроился, - не согласился наставник. – Только ты это зря. Поединок был красивым. И потом, неужели ты ожидал победить? Да Данияр...

- С шести лет занимается этим, знаю, - привычно повторил Димка.

- Я не то хотел сказать. Хотя это и правда. Данияра тоже сшибали и не раз. А сколько раз у него из рук выпадало копье!.. Так что ты брось дурить.

- Да я все это понимаю, - пробормотал Димка. – Просто я хотел, чтобы поражение было ну... не таким позорным, что ли!..

- О, я как раз это хотел сказать. Если ты не в курсе, упасть с коня самому намного хуже, чем упасть вместе с ним. Первое показывает, что ты не умеешь им управлять. Второе говорит в твою пользу.

- Правда?

- Буду я еще с тобой шутить по таким серьезным вещам, парень, - нахмурился Святослав. – Ну что, жалеть себя перестал?

- Да я и не жалел себя! – вскинулся Димка.

- Ну и правильно, - засмеялся наставник, но тут же снова нахмурился. – Только вот... как на схватку на мечах сейчас пойдешь?! Медики ведь не имеют права сразу вас полностью исцелять, а ждать больше нельзя – последний день турнира!

- Так и пойду. – Спокойно сказал Дима и встал. Ногу тянуло, она словно чувствовала себя неуверенно, но снимающие боль чары и крепкая перевязка сделали свое дело – его это больше не заботило. Ну, потерпит маленько, подумаешь!..

Он взял приготовленный меч и решительно вышел из палатки, преследуемый встревоженным Святославом. Настроение воспитанника ему не очень нравилось. Димка словно продолжал доказывать себе что-то, и никто не мог ему в этом помешать. Хотя на взгляд самого наставника, для мальчишки, впервые взявшего в руки оружие три недели назад, результаты уже были фантастическими.

Он так и следовал за Димкой до ограждения, за которое ему уже нельзя было заходить, и мог только надеяться, что все закончится без кровопролития.

В последнем сражении на мечах Димка снова встречался с Данияром. Они остались последними. До этого Ратибор неожиданно проиграл на мечах одному из участников, получив серьезную травму, и потому они с Данияром разошлись на ристалище с миром, просто проехав мимо друг друга с высоко поднятыми копьями (хотя на самом деле это случилось не из-за травмы Ратибора, а из-за их решения не сражаться друг против друга). И вот, как и предсказывалось многими и, как видимо, было суждено заранее, Димка и Данияр встречались во второй раз.

С их боем завершался турнир, поэтому к последнему ограждению подвалила целая толпа народа – все, кто видели их бой на ристалище и все, кто не видели, но уже успели услышать. Но Димка не вытягивал из этого гула ни одно слово. Для него это была просто звуковая волна, которая мешала видеть и слышать главное.

- Ты оклемался, малыш? – спокойно спросил его Данияр, так же не обращающий внимания на крики и гомон вокруг.

- А ты уже дожевал свое триумфальное копье?

- А как же, - хмыкнул Данияр и встал в стойку. – Ну что ж, это наша третья битва.

- Сейчас заплачу, как трогательно, - Димка занял напротив него место.

- Только не лей слезы на меня, малыш, - попросил Дан. – У меня на слезы аллергия.

Ясна основательно поработала локтями, чтобы проложить себе дорогу, но, уже добравшись до ограждения, она повернулась, как будто что-то забыла, и одним движением вытащила из толпы немного помятую Мирину.

- Мы успели. – Сказала она девушке. – Жалко, Динка не может на это взглянуть.

- Очень хорошо, что не может. Ты видела, как она побледнела, когда тот конь придавил Диму?

- Да хватит... с чего ей бледнеть, - отмахнулась Ясна. – Не так уж они и дружат...

- Ты, может, в чем-то и гениальна, Рыжая, но вот в человеческих отношениях совершенно не разбираешься, - откликнулась Мирина.

- Дада, - Ясна уже вовсю смотрела на поле, удачно пропустив последнее предложение мимо ушей.

Прозвучал сигнал, и противники, стоящие друг против друга, начали последнее сражение. Мирина подумала, что это похоже на самый прекрасный и одновременно самый опасный в мире танец. И если в предыдущем сражении было понятно, что опыт Данияра перевешивает, то здесь становилось очевидным, что сейчас очень трудно превознести кого-то одного над другим.

Противники наступали и уклонялись, предугадывали движения друг друга и совершали обманные маневры, они бились словно в последний раз, быть может, понимая, что второго такого шанса все равно не будет.

Это был длинный бой. Зрители утомились галдеть и орать, отдохнули и начали свои подбадривания снова. А бой все продолжался. Оба устали, оба были на пределе своих возможностей, теперь в силу вступили все болячки, полученные за время турнира. А потом Димка споткнулся, но успел сгруппироваться и сделать кувырок вперед. Затем, развернувшись на одном колене, он снизу выбил меч Данияра из его руки, и вскочив, подставил наследнику подножку. Дан полетел вниз, а Ростоцкий приставил меч к груди противника. По правилам, противники должны были сделать какой-то символический жест, вроде того, что сделал Димка, чтобы окончить бой, и как только это произошло, раздался финальный сигнал.

Бой был окончен.

Данияр тяжело дышал, лежа на земле, абсолютно измотанным и измочаленным чувствовал себя и Димка. Оба были красными. Наконец, Ростоцкий сделал шаг вперед и подал наследнику руку, за которую тот зацепился.

- Только попробуй сказать, что ты мне поддался! – пригрозил Дима, поднимая Данияра.

- Я бы и рад позлить тебя, но, увы... мы квиты, малыш. Это был шикарный бой.

- Невероятный! – воскликнул Ратибор, перепрыгивая через ограждение и оказываясь подле товарищей. - Наконец-то хоть кто-то умыл этого зазнайку! – хмыкнул он, глядя на Данияра.

- Вот ты нахал, - поразился наследник. – Ну да ладно, кажется, пора отдохнуть.

- Еще как пора! – согласился Димка. – Вечером вроде какой-то бал.

- Публичные чествования героев! – насмешливо откликнулся Данияр. – Придется тебе надевать костюмчик и танцевать с толпой поклонниц.

- Твоих? Ха-ха.

- Смешно. – Согласился Данияр. – Ты быстро учишься, малыш. Я тобой горжусь.

- Зачем ты его так зовешь?! – удивился бесхитростный Ратибор, идущий впереди.

- Все пытается меня вывести, да не получается, - поделился с ним Димка.

- Как это не получается? А иначе разве бы ты победил? – хохотнул Данияр.